Империя чувств

Тавхид

Фалих прибыл в город под восторженные крики людей, что собрались на главной дороге, ведущей от порта к дворцу. Его встречали, как героя, а я же с братьями пребывал в тревожных размышлениях. Вчера отцу стало плохо, снова сердце и в этот раз ему стало хуже. Мы все перепугались, когда он ни с того, ни с сего начал наклоняться вперёд, держа руку на груди. Сейчас он в постели в критическом состоянии. Врачи наблюдают за ним, и все мы обеспокоены не только за отца, но и за будущее. Если Равиль поддерживает Фалиха, то я с Саидом и Мансуром против того, чтобы видеть Фалиха на троне. Второй брат Саид, больше подходит на роль главы государства. Он спокоен и рассудителен, умён и благочестив. Фалих же его противоположность, он думает только о войне. Если он станет королём, то покоя нам не знать. Надеюсь, отцу станет лучше. Или он успеет сказать, кто из его сыновей возьмёт управление страной в свои руки.

Равиль встречает Фалиха объятием и крепким рукопожатием. Они с гордостью обсуждают войну с княжеством и радуются, что Мали теперь перешёл в наши владения. Саид с Мансуром сразу куда-то исчезли. Я же переглянувшись с Фалихом, поворачиваюсь и ухожу к себе. Назначенный заранее пир на этот день, из-за тяжёлого состояния отца отменили и правильно сделали. Какой бы Фалих ни был замечательный, здоровье отца, важнее всего.

К всеобщей радости, на следующий день отцу всё же стало лучше. Но лекари не отходили от него. После обеда он вышел к нам и сел за стол в белом зале под стеклянным потолком, что поддерживали белые колонны с украшенными драгоценными камнями капителями.

Отец, побледневший с усталым видом, оглядывает нас и вздыхает. Молчание затягивается.

– Буду краток. Я уже успел получить дозу утренних новостей, – тихо начинает отец. – Император Финийи приглашает меня к себе на обсуждение последних событий, произошедших на наших границах и в княжестве, – он делает паузу и глоток воды из стакана. – Фалих, ты поедешь со мной. Все остальные остаются. Саид ты займёшься делами государства, пока меня не будет.

– А с какой целью ты отправишься к императору? – спрашивает Саид.

– Я хочу как все – мира. Нам не нужна война, ни сейчас, ни потом. Наша армия не для того была создана, чтобы на кого-то нападать, она для защиты, – отец смотрит на Фалиха. – То, что ты победил ценой трёх тысяч наших воинов и взял под контроль город Мали, не делает нам чести. Сейчас все обратили на нас внимание. Могут возникнуть трудности с торговлей. И не стоит забывать, что у финийской империи больше союзников, чем у нас. Я буду просить о мире, и если потребуется, верну княжеству их город и сохраню наши границы.

– Что? Да я ценой собственной жизни брал этот город, – возмутился Фалих. – А ты его хочешь отдать. Нет. Это теперь наш город и если нужно, я вновь соберу войско и завоюю всё княжество.

– Ты обещал лишь войти в город, но никого не убивать. Ты меня обманул. Ты оставил Малетрайю без князя.

– Ты осуждаешь меня? – Фалих скривил губы. – Помнится, ты сам когда-то хотел заполучить это княжество.

– Когда был таким же, как и ты. Если ты не был моим сыном, сидел бы сейчас в темнице. Короче говоря, будешь сам держать ответ перед императором за убийство невинных людей.

– А как же наши воины? Три тысячи были убиты. Эту потерю ты не считаешь важной? И вообще, не я начал это, а Тавхид. Он убил графа.

– Что? – да как он смеет сваливать на меня вину. От такой возмутительной наглости я срываюсь с места. – А кто просил тебя остановиться? Я осуждал твои действия. Это ты меня обманул. Говорил, что не будешь трогать народ города, а сам в первый же день наслаждался насилием над невинными девушками. Не смей сваливать на меня вину. То, что граф умер от моей руки, ещё не говорит о том, что я жаждал его смерти и сам вызвал графа на поединок. Это было ошибкой, и я готов понести за это наказание, но не смей обвинять меня в том, к чему я непричастен.

– Тавхид, сядь, пожалуйста, успокойся, я сам с этим разберусь, – вежливо и тихо попросил отец. Фалих взглянул на меня так, точно я стал ему врагом. Вот же лживый мерзавец решил на меня скинуть всю вину. Равиль потянул меня за руку, и я плюхнулся на место. Этого я никогда не прощу Фалиху. Брат называется. Одно название. Предатель, вот кто он. И не я один был недоволен. За меня вступился Саид и Мансур. Фалих побагровел и заскрежетал зубами. Отец повелительным голосом потребовал всех умолкнуть и делать, как он сказал. На этом наше короткое совещание было закончено. Я был благодарен отцу, что он осуждает Фалиха и видит в Саиде своего наследника. Я тоже обеими руками за Саида. Точнее, он, как и отец не видит в войне ничего хорошего, как для соседей, так и для нашего народа. Да неприятно и прискорбно, что в сражении с финийскими солдатами и малетрайцами были убиты три тысячи наших воинов, но сколько невинных людей полегло в Мали, это кажется, никого не заботит. И правильно отец сказал, у финийской империи больше дружественных государств, нас же никто не поддержит. Благо на границе с Кастовилем всё спокойно. Всё равно война — это плохо. И всё же мне многое непонятно. Почему отец позволил Фалиху выступить с отрядом? Что ему наплёл Фалих? И правильно, пусть отец возьмёт его в империю, где Фалих сам держит ответ за свои деяния.

Я успеваю перехватить отца, когда его на кресло-коляске отвозил слуга в покои.

– Папа, – я наклоняюсь к нему. – Я не понял, тебя пригласил император, а он сказал для чего? Какой вопрос будет в действительности решаться?

– Я поеду туда за миром, а не за войной. Такой ответ тебя утешит? – он, похлопав меня по плечу, вымученно улыбается. – Поговорим потом. Всё равно, я не завтра отправляюсь в путь, а когда буду полон сил.

Я выпрямляюсь и оглядываюсь на братьев. Мой взгляд перехватывает Фалих и манит меня рукой. Я поворачиваюсь и складываю руки на груди. Ага, так я и подошёл. Тебе надо ты и подходи. Фалих прищуривается и с мрачным видом идёт на меня.

– А ну, пошли за мной.

– А чего это ты командуешь?

– Иди, сейчас же.

Я всё же зашагал за ним следом. Он приводит меня в зал, где обычно мы тренируемся на мягком полу. Он бросает мне деревянный меч.

– Хочешь спустить на мне всю злобу?

– А ты против? – Фалих с решительным видом наступает и, взмахнув деревянным мечом, осаждает мою защиту. Раз за разом наносит сильные удары. Я поздно понимаю, что настроен он серьёзно, когда оказываюсь на полу и получаю от него несколько крепких ударов деревянным мечом. – Скажи спасибо, что он ненастоящий.

Взрыв ярости пробуждает меня к действиям. Да как он смеет. Я наношу молниеносный удар ногой ему в живот. С прыжка встаю на ноги и с размаху бью в область рёбер.

– Спасибо? – кричу я в ответ. – Спасибо, братец, что дал мне повод избить тебя, – может он и хорош в схватке на мечах, но в рукопашном бою, он всегда проигрывал и это мой шанс показать ему, чего я стою.

Выронив меч, Фалих стремительно наклоняется к нему, я набрасываюсь на него, хватаю за грудки, перекидываю через плечо и выкручиваю ему руку. Он с криком бьёт по полу ладошкой и требует не ломать ему руку.

Хлопки в ладоши вынуждают меня отпустить брата и взглянуть туда, где сидит в коляске отец и остальные братья. Все, кроме отца в изумлении таращатся на меня. Отец улыбается.

– Вижу, Тавхид совсем стал взрослым. Молодец. Но тебе стоит больше тренироваться на мечах, – он взмахом руки приказывает слуге увезти его. Я переглядываюсь с братьями и перевожу внимание на Фалиха. Тот, придерживая руку, которую я ему вывернул, зло смотрит на меня и спешно уходит. Вот я и поставил его на место.

Перевожу дух и поднимаюсь в свои покои. Дворец короля был построен искусными мастерами двадцать пять веков назад и доработан в Аванской эре королём Аваном II. Сочетание нескольких архитектурных стилей дали поразительный результат. Дворец строился пять веков, сначала был возведён один большой зал в двадцать тысяч квадратных метров. Через сто лет, стены подняли на три этажа и возвели куполообразную крышу. Позже были пристроены ещё четыре на каждом углу большого дворца, малые дворцы, их соединили садами, каждый размером по два гектара. Следом построили двухэтажные павильоны по обеим сторонам от садов и самым последним, но не лишним высокую стену, где в жилых помещениях разместили стражу и слуг дворца. Если судить общий размер, то дворец настолько обширен, что потребуется день, чтобы обойти его сверху донизу.

В покоях меня ждал мой слуга и камердинер. Последнего я сразу отпускаю, сегодня мне не понадобится больше его помощь в выборе одежды, как и пошиве новой.

– Господин желает принять ванну? – спрашивает слуга самым умилительным голосом.

– Да, можно было бы.

Снимаю жилетку и пропускаю через пальцы волосы. Не мешало бы подстричься.

– Пригласи ко мне цирюльника.

– Хорошо.

Спустя час, я усаживаюсь на софу с книгой по истории и пролистываю страницы, что уже прочитал.

– Может, господин желает общество любимой Лейлы?

– Любимой? – неодобрительно фыркаю.

– Извините, я не так выразился. Чаще всего вы именно её звали к себе.

– Хм... а у меня есть в гареме рыжие и зеленоглазые девушки с белой кожей?

– Есть одна рыжая девушка с карими глазами и золотистой кожей.

– Нет, – отмахиваюсь от слуги. Никакую женщину, кроме Элейн я не хочу. Всё внимание возвращается к ней в пещеру, когда мы предавались страсти. Я захлопываю книгу и закрываю рукой глаза. Мне стоило её украсть, сейчас здесь со мной она была бы в безопасности. А так... потеряв отца, оставшись одна с сестрой, что с ней будет? Чем бы я мог ей помочь? Увижу ли я её ещё? Но нет гарантий, что она хочет меня видеть. Наверняка обвинит ещё в смерти отца. Будет очень сложно вымолить у неё прощение, уйдёт не один год. Моя прекрасная Элейн, я буду любить тебя несмотря ни на что. Однажды настанет такой день, когда ты будешь моей.

Элейн

Мэрилин опять куда-то исчезла. Где её носит? Ох, не нравится мне это. Зачитывает она стишки императору. Я в шоке. Не нравится мне император, какой-то он хитро-мудрый и ошивается вокруг Мэрилин как волк, вынюхивающий жертву. Надеюсь, она понимает, какой ей нужно быть осторожной с ним. Теперь меня не удивляет, связь Беи с Димитрием. Нет, не хочу даже думать, что ещё кроме постели, их может связывать. Мне бы скорее родить сына и избавиться от Беи. Ужасно хочется, всё поскорее забыть или оставить в прошлом. Теперь, когда у меня нет защиты со стороны отца, я должна действовать, чтобы не потерять то, что по праву принадлежит мне. Плохо, конечно, что я не могу выйти замуж за лаури в этом случае, я осталась бы на родине. Но, к сожалению сегодня моя свадьба. Я выхожу замуж за человека не по любви, как хотела, а по приказу. Надеюсь, этот брак будет недолговечным. Я должна быть сильной, храброй, терпеливой. Держись Элейн, только бы не расплакаться.

В покои заходит Мэрилин. На ней небесно-голубое платье с серебристой вуалью, которую она откидывает, оглядывает на мне белый свадебный наряд и натянуто улыбается.

– Я не хочу с тобой расставаться.

– Это ненадолго, – сухо оглядываю себя в большом зеркале и закрываю лицо вуалью.

– Всё это неправильно, нехорошо, так не должно было случиться. Почему мы, Элейн? Сначала мама, потом дядя, отец и вот ты покидаешь меня.

– Но я не умираю, а только выхожу замуж за человека, которого не люблю. Послушай, Мэрилин, – я беру сестру за руки. – Не совершай моих ошибок. Выйди замуж по любви и если у меня ничего не получится, то это сделаешь ты.

– Что? О чём ты?

– Родишь сына, будущего князя. Мы должны сохранить наш род. Мы дочери Брайдана Фейбера и не можем позволить такой, как Беа отобрать у нашей семьи трон. Я чувствую, она что-то замыслила. Это замужество один из её планов, если я не смогу родить или случится что-то ещё, то я буду надеяться, что ты сделаешь правильное дело для Малетрайи. Ты такая же наследница, как и я. Но прошу тебя, даже умоляю, держись подальше от императора.

– Императора? А что с ним не так?

– Он мне не нравится. Этот его мнительный взгляд и натянутая улыбочка, точно говорит он одно, а думает совсем другое.

– Хм. Ну, хорошо, раз ты просишь, я буду осторожной. Пойдём, время уже подошло. Все уже собрались в зале и ждут только тебя.

– Да, идём, – гулко произношу и принимаю руку сестры. Она крепко сжимает мои пальцы. Мы спускаемся в большой зал, что наполнен приглашёнными гостями на мою так называемую свадьбу. У меня начинают дрожать ноги. То, что нас собирается женить сам император мне ужас как не нравится. Я готова сбежать отсюда и сброситься с вершины в море. Мэрилин удерживает меня за руку. – Я хочу сбежать и утопиться.

– Я знаю. Представь на месте Булмана, кого-нибудь другого.

– Тоже скажешь. Не могу я представить никого.

– Ты только взгляни, сколько здесь цветов. А какой чудесный запах.

Я невольно окидываю взглядом серебристый зал, вазоны с цветами, плетущиеся по колоннам растения с большими белыми цветами. Мне вспоминается отец. Его улыбка, тепло объятий. Я крепко зажмуриваюсь и собираюсь с последними силами. Скоро всё закончится. Открываю глаза и иду в ту сторону, где меня ждёт Булман и император. Провалиться мне на этом месте. Колени подкашиваются. Стараюсь не смотреть на мачеху, на Булмана и императора. По совету сестры, пытаюсь представить на его месте другого человека и, как назло, в воображении всплывает образ Тавхида. На глаза наворачиваются слёзы. Зачем же он так поступил? Зачем пришёл? Лучше бы он оставался в порту и не приходил за мной. А ушла бы я с ним при других обстоятельствах? Нет, отца я бы не предала.

Булман берёт меня за руки. В его горячих руках мои ладони кажутся ледяными. Я смотрю в пол и, стиснув зубы, жду, когда император обвенчает нас. Позже мы ставим подписи в брачном договоре, но это не конец. После долгих поздравлений мы движемся в следующий зал. Длинные столы накрыты горячими и холодными блюдами и закусками, от фруктов ломятся корзины, вино течёт рекой, большие вазы наполнены разными сладостями.

За столом Булман вручает мне подарок. Колье из золота с внушительными изумрудами. Такие огромные камни я ещё не видела. Само ожерелье весит около двух килограммов. И куда мне носить такую тяжесть? Бесполезный подарок. Я люблю что-то лёгкое, элегантное то, что подчеркнёт мою внешность, а не задавит. Так и хочется вернуть этот по его меркам дорогущий подарок. Но я сдерживаюсь. Захлопываю крышку и откладываю футляр.

– Тебе не понравилось колье? – спрашивает Булман.

Я молчу. Подарков от гостей было много. Самым ярким оказался подарок императора, диадема из белого золота украшенная драгоценными камнями. Она сияла и переливалась в дневном свете всеми цветами радуги. Но все эти украшения и другие подарки ничто, мусор. Я бы всё отдала за жизнь отца, за жизнь обоих родителей. За счастье в княжестве. Пока они все пьют за любовь и крепкий союз я чувствую себя ни живой, ни мёртвой, пустой изнутри, точно сосуд, наполненный воздухом.

Гляжу в сторону мачехи. И чему она больше всего радуется? Вот кто больше всех заслуживает наказания. Перевожу внимание на императора и округляю глаза от удивления, он уже сидит рядом с Мэрилин и что-то ей рассказывает. Надеюсь, она послушает моего совета и не позволит Димитрию распускать руки. Камилла общается с секретарём и смеётся над чем-то. Парламент и старейшины ведут оживлённую беседу в конце стола. Даже Булман радуется как ребёнок. Всем им весело. Кроме меня и Мэрилин. Что нас ждёт дальше? Я уже ни на что не надеюсь. Сложно жить и строить планы, когда ты не властен над ней, когда кто-то другой решает твою жизнь и навязывает тебе своё мнение, а то и решение.

После затяжных посиделок за столом я незаметно поднимаюсь в свои покои. Мои вещи уже давно погрузили на корабль. Завтра утром, я должна буду попрощаться с родным домом и отправиться жить в неизвестное мне королевство. Хорошо, что со мной отправится Клэр.

Я снимаю с головы вуаль, полупрозрачную мантию с вышитыми на ней цветами Эрола из золотистых нитей, очень тонкая и кропотливая работа. Сменяю свадебное платье на шёлковый свободный наряд и сажусь за стол. Что-то меня тянет открыть ящик в столе и достать пику бумаг. Мои старые рисунки. Я люблю рисовать, это позволяет мне отвлечься от плохих мыслей. Чаще всего мои рисунки незамысловаты, а иногда сама не понимаю, что изображаю. Тяну руку за карандашом, нахожу чистый листок и начинаю, что-то быстро изображать, сама не знаю что. Просто провожу линии по бумаге. В конце концом у меня выходит море с величественными горами на горизонте. Что меня ждёт в королевстве Болурланд? Со шлепком опускаю рисунок на стол. От взмаха остальные рисунки разлетаются. Бросаю взгляд на угольный рисунок и вздрагиваю. С него на меня смотрит Тавхид с загадочной улыбкой на губах. Поднимаю его с пола и до боли кусаю губу. Перед глазами стремительно пролетают картины нашего общения на берегу моря, первый поцелуй и обжигающие объятия в пещере. Моя любовь к нему перешла в ненависть и горечь сожаления. Почему именно ты должен был прийти мне на помощь? Почему именно тебе я отдала сердце и тело? Почему мне так сложно тебя забыть?

Не в силах сдержать слёзы я рву рисунок в клочья и бросаю в урну. Доползаю до кровати и бессильно падаю на неё. А ведь я могла бы родить от него ребёнка. И он был не только его, но и мой. А я потеряла его. Лучше бы я умерла.

Не помню, сколько я так пролежала, рыдая от беспомощности, но я уснула, а разбудили меня руки, шарившие по моему телу. Я испуганно вскрикиваю и отпрыгиваю на другую сторону большой кровати.

– Не бойся, – узнаю голос Коннона. – Иди ко мне, я тебя приласкаю.

– Убирайся из моей комнаты, видеть тебя не хочу. И не смей ко мне прикасаться.

– Я твой муж и ты не имеешь права мне отказывать.

– Но только не сегодня. Ясно. Уходи, я тебя не звала и не ждала. Ты мне отвратителен, – я мигом спрыгиваю с кровати, но я не успеваю и шага сделать, как мне дорогу преграждает Коннон и крепко хватает за руки. Я вырываюсь, что есть сил. Он толкает меня на кровать и тяжело наваливается сверху. Я с криком о помощи, толкаю его от себя, колочу его по спине и тяну за волосы. Он, причиняя боль, сцепляет руки у меня над головой и начинает задирать платье.

– Не смей.

– Почему бы тебе не расслабиться и не полежать несколько минут тихонько.

– Да пошёл ты жирный кабан куда подальше.

Он бьёт меня по щеке. Боль пронзает челюсть, глаза колит, а зубы онемели, кажется, он их мне выбил. Ничего не чувствую. Горячая слюна наполняет рот. Он целует меня, но я и этого не ощущаю и хорошо. Пусть ещё раз меня ударит, чтобы на этот раз лишить сознания. Но, он отвлекается на платье, что рвёт на мне и грубо сжимает грудь. Не без отвращения мне приходится чувствовать, как он жадно сосёт грудь, кусает и облизывает меня. Нет, это какой-то чудовищный сон. Пусть это прекратится. Меня сейчас стошнит. Коннон переворачивает меня на живот и просовывает руку между ног. Я кусаю себя за палец и зажмуриваюсь. Как это отвратительно. Я не нахожу в его так называемых ласках никакого возбуждения. Он так грубо ощупывает меня, точно купленный товар на рынке. Его грязные пальцы повсюду, они как щупальца проникают во все незащищённые места. Я едва сдерживаю рыдания. Ну сколько можно это терпеть. Пусть делает своё грязное дело и убирается. Он точно услышал мои мысли. Оставив меня лежать на животе, он садится мне на бёдра и больно вонзает пальцы в ягодицы. Одним яростным толчком он вонзается, острая боль едва не лишает меня сознания.

– Беа мне сказала, что ты отдала свою невинность хантианцу. Но я всё равно не отказался от тебя, грязная сука, – он тянет меня за волосы и умышленно наносит болезненные толчки. Жгучие слёзы безмолвно текут по щекам. – Буду насиловать тебя, пока не забеременеешь.

Да я скорее убью себя, чем позволю ему вновь прикоснуться к себе. Это даже хуже, чем я могла себе представить. С такой же лёгкостью я могла бы позволить Тавхиду забрать меня как пленницу. Вцепившись в покрывала, я напрягаюсь изо всех сил, чтобы только избежать боли. Но его это только распаляет. Этому нет конца и края, когда он остановится. Я больше не могу терпеть. Мне до слёз больно. Это не мужчина, а монстр. Я пытаюсь отползти от него, но он перехватывает меня за плечи и тянет на себя, в следующий миг всё закончилось. Я бессильно роняю голову на кровать. Коннон ещё минуту облапал и ощупал меня, после чего встал и ушёл, а я продолжила так лежать и плакать от страха перед будущим, что казался мне сейчас беспросветным мучением.

Утром с помощью Клэр я принимаю ванну.

– Госпожа, вы точно неживая, – подмечает Клэр.

Я ничего не отвечаю. После ванны с помощью служанки одеваюсь, даю собрать волосы и закрыть лицо вуалью. Перед выходом ко мне заходит Мэрилин.

– Элейн, – сестра с рыданиями заключает меня в объятия. Я хлопаю её по спине.

– Всё нормально, – произношу монотонно. – Не плачь. Мы ещё встретимся.

– Я не хочу с тобой расставаться.

– Как видишь, этот день настал. Хотим мы того или нет. Ты, главное, береги себя, будь сильной и упорной. Я верю, ты гораздо сильнее меня и если захочешь, всего добьёшься, – я целую сестру в лоб. – Ты мой последний родной человечек в этом мире.

– Как ты для меня. Ты тоже береги себя. И обещай, что вернёшься.

– Постараюсь.

Мэрилин провожает меня до главного зала на втором уровне, где меня уже ждёт Булман, император и Камилла с мачехой. Я подхожу к тёте и обнимаюсь с ней.

– Найди своё счастье, не теряй надежды, – шепчет на ухо Камилла, – а найдёшь, держись за него и не отпускай. Пиши мне, – говорит она уже громче. – Приезжай в гости.

– Конечно, – отвечаю едва слышно. Камилла прищуривается и переводит гневный взгляд на Булмана. Тот отвечает насмешливо-наглым взором. Император желает мне добра и лёгкого пути через моря. На Бею я даже смотреть не хочу. Мэрилин не выпускает моей руки и хочет поехать со мной до порта, но император строго просит её отпустить меня. Мэрилин ещё раз обнимает меня. Она разрывает мне сердце горькими рыданиями. – Помни мои слова, будь осторожной с ним, – шепчу ей на ушко.

– Хорошо. Напиши мне сразу, как только доберёшься.

– Обязательно.

Мы размыкаем руки, тут рядом вырастает Булман и обхватывает рукой плечи. Камилла всё же спускается с нами до вместительной лодки с рулевым, что по каналу доставит нас от дворца в порт.

– Не переживай за сестру, я за ней пригляжу и не позволю некоторым хитрым лицам испортить её.

– Я на вас полагаюсь, тётушка, – кажется, она сама всё видит и понимает не хуже меня.

– Булман, береги мою племянницу.

– Я буду обращаться с ней, как с хрустальным цветком, – шутливо отвечает он.

– Я тебя предупредила, – прищуривается Камилла. – И не забывай, что твой король, мой добрый друг, который сделает всё, о чём я его попрошу.

Кажется, последние слова тёти заставили Булмана напрячься. Я последний раз оглядываюсь на дворец, увижу ли я его снова, когда-нибудь? Я вздыхаю, забираюсь в длинную лодку и сажусь на удобное сиденье, крыша служит защитой от дождя и палящего солнца, а лёгкие занавески скрывают пассажиров от любопытных глаз. Следом садится Клэр и Булман, лодка бесшумно и быстро устремляется вниз по каналу. Десять минут по быстрому течению и мы уже в порту. А вот подниматься по каналу против течения невозможно. Этим спуском мы пользовались лишь тогда, когда нужно было быстро попасть в порт. И вот мы уже поднимаемся на корабль, большой трёхпалубный, с двумя мачтами и развивающимся на ветру флагом Болурланда – четыре перекрещённых бело-красных треугольника по остроконечному кресту на каждом, два красных на белом фоне и два белых на красном фоне. Булман велит капитану сниматься с якоря и возвращаться домой, не церемонясь, он быстро провожает меня вместительную уютную каюту и срывает с меня вуаль.

– Больше не надевай её. В моей стране женщины не скрывают свою внешность. Поняла?

Я смеряю его уничтожающим взглядом, отхожу исажусь в кресло. Пусть мы попадём в шторм, и нас поглотит бездна. Неужели моясудьба, быть его женой? Разве мне не суждено найти своё счастье? Элия... помогимне.