Империя чувств

Элейн

Я возвращаюсь в покои в каком-то приятном опьянении, падаю на кровать и мечтательно гляжу в потолок. В руках я держу флейту – подарок от Тавхида. Мы долго целовались, потом начали рассказывать друг другу стихи. Тавхид достал из сумки глиняную свистковую флейту и задул в неё. Протяжно свистящая нежная музыка захватила меня, и я поплыла в танце. Тавхид выдувал из флейты такую до боли знакомую грустную музыку. Я никак не могла вспомнить, где и когда я что-то подобное слышала. И всё же флейта звучала красиво и тонко, как пение птиц у горной реки под просторами небосвода. Хотел Тавхид того или нет, но во время танца под его музыку, я почувствовала к нему нечто необыкновенное, духовное, как он и сказал, точно мы уже давно знакомы. В этот раз мы пробыли у берега больше трёх часов, так не хотелось расставаться. Это были самые восхитительно потраченные часы в моей жизни. Я ещё не чувствовала себя так потрясающе. Я и представить не могла, что поцелуи приносят такое торжествующее наслаждение. Его губы, запах, сила объятий, глаза, мелодичный голос, всё мне в нём нравится и даже больше. Мы договорились встретиться завтра после обеда. Правильно ли я поступаю? Моя увлечённость Тавхидом может перерасти в любовь, а там недалеко до серьёзных ошибок. Отец мне не простит, если узнает, что я тайно встречаюсь с хантианцем. Он и так был до крайности взбешён, когда узнал о моём побеге из академии. Но кто не совершал ошибок? Хотя я не хочу, чтобы Тавхид стал моей ошибкой. Торопиться с ним я тоже не хочу. Если он сможет, то пусть останется здесь со мной. Придёт время, я расскажу ему кто мой отец. Сейчас же слишком рано делать какие-то выводы и принимать решения. Я ещё плохо знаю Тавхида, но мы ведь не торопимся... Завтра я узнаю его ещё лучше. И честно говоря, мне не терпится.

В комнату входит Клэр, я сажусь в кровати и принимаю из её руки конверт с княжеской печатью. От отца? Я вскрываю конверт, разворачиваю и узнаю почерк Мэрилин. Клэр отходит в сторону. Я зачитываю письмо:

«Дорогая Элейн. Я скучаю. И мне страшно. Все шепчутся о назревающей войне. Папа говорит, что так надо, но читаю в его глазах тревогу. Кажется, только одна Беа рада предстоящим событиям. По секрету тебе скажу, я тут на днях узнала, что Беа получила письмо от самого императора. Не знаю, о чём или о ком они ведут переписку, но мне это не нравится. Отец своим доверием по отношению к Беи раздражает меня, знаю, что и тебя тоже. Когда ты была здесь, я этого не замечала, а сейчас оставшись с ней в одном дворце, я точно стала её мишенью для насмешек. На прошлой неделе заказывала ткани для шитья новых нарядов, хотела и тебе сделать подарок. Жду. А их всё нет. Вчера захожу в покои Беи и вижу эти самые ящики с тканями, которые я заказывала. Я была так возмущена. А говорит, что это её ткани, что она уже давно их ждёт. Конечно, отец во всём согласился с ней, а мне сказал подождать ещё неделю прибытия корабля с новой партией тканей. Я в бешенстве. Ты была во всём права насчёт неё. Прости, что не слушала тебя и не была на твоей стороне. А на прошлой неделе прибыл, Коннон Булман и настойчиво просил у отца твоей руки. Беа снова вмешалась и, как назло, восхваляла ничтожные успехи Булмана в области земледелия. Я встала на твою защиту, попросила отца поговорить с тобой, что нельзя так без твоего последнего слова решать чужую судьбу. Беа и Коннон готовы были меня уничтожить одним только взглядом. Боюсь Элейн, Беа настоит на своём. Я подозреваю, что она желает избавиться от нас, выдав замуж за самых уродливых мужей. Я плачу от бессилия. Что будет дальше? Ты мне ужасно нужна. Я беспокоюсь. Мне столько хочется тебе рассказать. Возвращайся скорее.

Твоя сестра Мэрилин».

– Что эта змеюка вытворяет? Клянусь, я её придушу.

– Вы про госпожу Бею? – спрашивает Клэр, перебирая на столе кружевную работу.

– Она переписывается с императором.

– С самим Димитрием? – охает Клэр и задумывается. – Как странно. Почему?

– Вот и мне интересно.

– А ваш отец знает?

– Думаю, что нет.

– А как вы думаете, могла она быть знакомой с императором до брака с князем?

– Всё возможно. Это войско императора, эти слухи про Бею, разговоры про войну, наводят меня на странные мысли.

– А почему вы к войне приписываете госпожу Бею? Я не понимаю.

– А зачем она тогда переписывается с императором? Какое ему до неё дело? Никакого. А вот наше княжество я думаю, императора уже давно интересует.

Клэр наигранно смеётся.

– Моя госпожа, такая выдумщица.

– Ничего я не выдумываю. Сама подумай. Наше княжество насчитывает девять золотых приисков. Это такое искушение. Император, наверное, ночами не спит, всё думает, как бы захапать наше золото, а лучше завладеть всей Малетрайей.

– Вы считаете, он послал сюда военных, чтобы перебить собственный народ?

– Не знаю.

– Вам не стоит об этом думать. Может, мы зря наводим панику.

Возможно. Я складываю письмо и убираю в конверт. Позже я присоединяюсь к Клэр за вышивкой золотистыми нитями шифоновой вуали. Я выбрала самый сложный узор, над которым мы работаем с Клэр вторую неделю. Я тоже хочу сделать подарок любимой сестре. Теперь она понимает, почему я постоянно ругалась с Беей. Эта женщина делает всё назло, она точно околдовала, ослепила и оглушила отца. Ненавижу эту женщину. Когда отец, наконец, увидеть, какая она двуличная? Уверена, идея отправить меня в графство принадлежит ей. Но при других обстоятельствах я могла и не встретить Тавхида. Выходит, этой змеюке стоит сказать спасибо. А Булман меня не получит, сколько бы ни сватался. Я скорее сбегу с Тавхидом в Хантианскую империю. А отец скорее послушает мачеху, нежели меня. Если Беа втемяшит ему в голове, что Булман тот самый жених для меня, то потом его переубедить будет уже сложно. Не-е-т, всё, что получит Булман это лишь плевок в лицо. Как вспомню его толстые щёки и сальные волосы, сразу к горлу подступает тошнота.

На следующий день я прихорашивалась как на праздник. Мне так не терпелось вновь встретиться с Тавхидом, что я забыла надеть вуаль, вспомнила про неё, когда достигла тайного прохода в пещеру. Но возвращаться не решилась. Клэр занудно всё расспрашивала меня, куда я каждый день таинственно исчезаю. Боюсь, если вернусь, она прицепится ко мне.

Я выхожу к морю и начинаю пробираться через скалы. Ту злосчастную скалу, где я поранила ногу, теперь я обхожу. А ведь какая стоит жара. За большую часть дня камни разогрелись и обжигают руки, когда я к ним прикасаюсь.

– Элейн, – узнаю низкий тягучий, как мёд голос Тавхида и поднимаю голову. Он сидит в тени скалы и улыбается. – Идём сюда, здесь не так жарко.

Придерживая платье, я пробираюсь к нему и ныряю в его крепкие объятия. Он усаживает меня к себе на колени и тут же целует в губы. Я обнимаю его за шею и отвечаю на глубокий поцелуй со вкусом винограда. Наши языки встречаются. Как же это приятно. Кажется, я влюбилась в эти губы, а его образ стал таким желанным и любимым, что я едва дождалась часа, чтобы вырваться к нему. Мы крепче жмёмся друг к другу. Сегодня он снова в своей одежде, и я беспрепятственно касаюсь ладонью его груди с гладкой кожей, под которой чувствуются крепкие мускулы. Он тянет меня за волосы и облизывает кожу на шее. Меня пробирает сладкая дрожь, дыхание сбивается.

– Ты долго меня ждал?

– Минут пятнадцать, – он поднимает голову, глаза сверкают. – Ты сегодня без вуали.

– Я забыла её надеть.

– Вот и хорошо, она не позволяла мне наслаждаться видом твоих прекрасных волос, глаз, губ, кожи, – гладит он по щеке, я закрываю глаза и наслаждаюсь его нежной лаской. – Я, наверное, нарушаю сотню твоих правил поведения, но иначе я не могу.

– Всё нормально. Если бы ты мне не нравился, наша встреча закончилась там, где началась.

– Я рад, что нравлюсь тебе. А я всё ломал голову, думал, каким ты видишь меня, наверное, варваром, чудовищем.

Я провожу пальцем по его гладко выбритому подбородку, прижимаюсь грудью к его груди и осторожно кусаю за нижнюю губу.

– Ты самый красивый мужчина, что я встречала. Мне нравится в тебе всё.

Тавхид улыбается и оглядывает меня любовным взглядом.

– Мне столько всего хочется тебе сказать, предложить, – говорит он с жаром, – но я беспокоюсь, что получу отказ. Впервые я чувствую себя таким слабым перед женщиной.

– А что ты хочешь мне предложить?

– Брак. Я хочу, чтобы ты села со мной на корабль в Эрихо. Я боюсь, если не попытаюсь что-то сделать, то потеряю тебя навсегда.

Я не нахожу слов, что ответить на такую трогающую за живое искренность, ощущаю только душевный подъём. Он даже о таком думает? У него есть ко мне чувства? Он уже боится худшего, разве это не вызвано чувством привязанности и увлечённости? А что я чувствую? Колит сердце, вот что я ощущаю. Мне страшно. Я впервые встретила мужчину, который мне нравится, никто мне его не навязывал, это только мой выбор. И я тоже хочу быть с ним. Почему мы не можем встречаться свободно? К чему эти тайны, запреты, правила, я ненавижу все эти сложности, мешающие свободно жить и быть счастливыми, быть с тем, в ком уверена, кого любишь. И сейчас мне неважно, что он может предложить мне, в каком доме мы будем жить и как жить. Я просто хочу наслаждаться жизнью рядом с мужчиной, перед которым не страшно открыть сердце.

– Пойдём, я тебе кое-что покажу.

Он помогает мне подняться и следует за мной через острые скалы к спуску.

– Будь осторожной, здесь можно поскользнуться, упасть и разбить голову.

– Ты тоже.

Мы вместе ступаем на плоские камни грота, что заливает морской водой. Я беру его за руку и веду через узкий прохладный проход.

– Как ты обнаружила это место?

– Пять лет назад, когда играла в прятки. А сейчас нужно пригнуться.

Мы пролезаем в пещеру. Тавхид выпрямляется и оглядывается.

– Ничего себе. Как красиво.

– Об этом месте никто не знает. Может, когда-то и знали, но не сейчас.

– Но, а как ты сюда попадаешь?

– Через дверь в стене. Но она не открывается в другую сторону, поэтому, войдя в эту пещеру, мне приходится ползать по скалам.

– А ты смелая девушка, – Тавхид подходит к краю воды. – Здесь необыкновенно, как в сказочном месте, – он подставляет ладонь под нити света. Только сейчас понимаю, что нахожусь с ним наедине в глухом, точно отрезанном от мира пространстве. Здесь нас никто не найдёт и случайно не побеспокоит. – Ты купалась в этой воде? – он приседает и опускает руку в воду. Я подхожу ближе.

– Только умывалась.

– Это морская вода, кажется, она просачивается сюда через землю. Хочешь искупаться? – он начинает раздеваться.

– А-а-а... не знаю...

– Почему? Я не собираюсь упускать такой шанс. Приятно же будет потом об этом вспомнить.

Он раздевается наголо. В полутьме я мало что могу разглядеть, распираемая любопытством делаю опасные два шага в его сторону и приглядываюсь к широкой спине. Появилось страстное желание прильнуть к нему, но вот он ступает в воду и ныряет с головой. Я вздрагиваю и перевожу дыхание.

– Присоединяйся, вода тёплая.

– А мне тоже нужно раздеться наголо?

– А ты хочешь, чтобы я тебе помог?

– Ха... ты бросаешь мне вызов?

Он наполовину выходит из воды, лучики света блестят на его плечах.

– Элейн, ты мне доверяешь? – он протягивает руку, приглашая меня сделать смелый шаг в его сторону.

Я берусь за юбочную часть платья и снимаю его через голову, следом тонкую шёлковую рубашку на лямочках и обувь. В нерешительности думаю, что делать с бельём, но руки сами стягивают последний клочок ткани. Обнимая себя руками, я ступаю в воду. Погрузившись по пояс, я тяну руки к Тавхиду. Он прижимается ко мне всем телом и крепко целует в губы. От соприкосновения обнажёнными телами меня бросает в жар. Я оборачиваю руки вокруг его шеи, чувствую ладонь на бедре, как просьбу обхватить его ногами.

– Тавхид...

– Не бойся, я контролирую себя. Хочу лишь сделать тебе приятно. Сегодня будет так, как ты скажешь. А ты хочешь получить удовольствие?

– Хочу.

От его жадных, горячих поцелуев кружится голова, ощущение точно вода начинает закипать вокруг нас. Я и представить не могла, что поцелуи в шею так возбуждают, но может, всё дело в нём? Не ожидала от себя такой смелости. Я и он, совершенно голые в воде, целуемся и теснимся друг к другу, как давние любовники. Эти мысли должны меня предупреждать об опасности, пугать, но сейчас опьянённая его поцелуями, они не имеют надо мной власти. Сама я понимаю, что хочу этого мужчину, что мне безумно хорошо с ним и я жажду продолжения. Пусть прикасается где хочет, я не буду сопротивляться, потому что хочу быть с ним, хочу быть его женщиной, а не женой нелюбимого мужчины.

Я отталкиваюсь от песчаного дна и тяну его за плечи на себя. Тавхид устремляется следом за мной. Я, упираясь локтями в сухой песок и, слежу за тем, как он опускается на колени между моих ног, проводит ладонями по внутренней стороне бёдер, животу и обхватывает грудь. Я вцепляюсь в его мокрые волосы, он осушает губами капельки воды на груди, лаская пальцами напряжённые соски. Меня бросает в жар. Мысли спутываются, мышцы трепещут. Дыхание учащается. Я глажу ладонями его спину и зачарованно наблюдаю за лаской губами и языком. Мне совсем не хочется, чтобы он останавливался. Инстинктивно шире раздвигаю ноги.

– Тавхид...

Он поднимает голову и обжигает меня томительным взглядом.

– Тебе больно или ты не хочешь?

– Я странно себя чувствую. Кажется, у меня жар.

– Это нормально. Доверься мне, я знаю, что делать.

– Хорошо.

Мы целуемся. Он придавливает меня и ныряет языком в рот. Под ладонями его кожа точно пылает. От моих прикосновений он дрожит так же, как и я от его. Неужели, он чувствует то же самое, что и я?

Тавхид приподнимается и оглядывает меня.

– Ты так красива, – его ладонь накрывает мой живот. – Хочу забрать тебя с собой, хочу сделать своей, хочу, чтобы ты стала моей женой. Я хочу провести с тобой эту жизнь и неважно, что скажет твой отец. Если придётся, я украду тебя.

– Тавхид, – я касаюсь ладонью его груди, сердце стучит как бешеное, – я уже твоя.

Он со стоном целует меня до боли и проводит ладонью между ног. Я содрогаюсь и перехватываю его руку, но не для того, чтобы оттолкнуть, а скорее удержать. Кажется, именно этого прикосновения я ждала. От его ласки жар толчками разносится по всему телу. Он вводит в меня средний палец, вынимает и снова погружает и так до тех пор, пока я не начинаю двигать бёдрами навстречу его искушённой ласке. Я не сдерживаю стонов удовольствия. Всеподавляющее желание слиться с ним становится главной целью.

– Тавхид, – выдыхаю в его губы.

– Тебе нравится?

– Я схожу с ума.

Он велит мне заползти на сухой песок ещё немного. Я торопливо исполняю его просьбу, он руками раздвигает мои ноги, склоняется и целует в живот, бёдра, спускается ещё ниже, я затуманенными страстью глазами слежу за ним. Что он намерен делать? Он достигает своей цели, быстрее, чем я успела догадаться о его намерениях. Я расширяю глаза от удивления, загребаю пальцами песок, и открывают рот, чтобы закричать, воспротивиться, но крик застревает в горле, а с губ слетает хриплый стон. Его горячий язык бесстыдно исследует мою плоть, и там, где недавно двигались его пальцы, теперь язык.

– Тавхид, что ты делаешь? – я цепляюсь в его волосы. Ощущения такие восхитительные, что я уже забыла, что хотела ему сказать или может остановить. Нет, я не хочу, чтобы он останавливался. Я упираюсь носочками в мокрый песок и бесстыдно наслаждаюсь игрой его языка и губ. А я и представить не могла, что так можно. Мне так стыдно и хорошо одновременно. Неужели, так будет всегда? Я тоже хочу, сделать ему приятно. Он привстаёт, оставляя меня у края бездны. Хорошо, что сейчас он не видит моего пылающего лица, но вот его глаза сверкают как у дикого зверя.

– Элейн...

– А можно и мне попробовать? – шепчу дрожащим голосом. Он встаёт из воды и струйки стекают по его могучему телу.

– Делай всё, что пожелаешь, я не кусаюсь.

Я поднимаюсь на ослабевших ногах и жмусь к нему, член больно упирается мне в живот. Я, не отрывая взгляда от его лица, провожу ладонями по его спине, встаю на носочки и целую в подбородок. Он прерывисто выдыхает и сжимает ягодицы. Его дыхание учащается, когда я ласкаю губами его кожу на шее. Кажется, ему эта ласка нравится не меньше моего. От плеч вниз по груди я спускаюсь к торсу, его пробирает дрожь, когда я обхватываю пальцами член. Выглядит он внушительно. Помню, как год назад, я с подругой из академии сбежала с очередных занятий, мы ушли далеко от школы, обошли стороной небольшое поселение и добрались до пруда. Там спрятавшись за кусты, мы наблюдали, как пятеро голых парней прыгали с пирса в воду. Они дурачились и совсем не смущались своей наготы. Мы недолго там просидели и от греха подальше удрали. При взгляде на их мужское достоинство я лишь скривила губы. Может, я тогда мало что разглядела, но сейчас мне даже страшно. Хотя будет глупо, если я покажу ему свой страх, я сама захотела сделать ему приятно, так может быть пора с чего-то начать. Высунув язык, я едва касаюсь пульсирующего члена. Тавхид запускает пальцы в волосы и смотрит на меня.

– Если ты не хочешь, то лучше остановись.

– Нет, я хочу, я хочу..., – уже смелее я слизываю капельки морской воды.

– Если решилась, то знай, мне понравится, если ты возьмёшь его в рот и пососёшь.

Я делаю, как он сказал, но сложность в том, что взять его полностью в рот у меня не получается, как бы я не пыталась. Он слишком большой. До меня не сразу долетают его обрывочные стоны и шумное дыхание.

– Тавхид, тебе больно?

– Нет, мне очень хорошо, – он опускается на колени и обнимает меня. – Я буду любить тебя сегодня очень, очень долго, если ты мне позволишь.

– Будь нежен со мной, – прошу его наивно и тяну за плечи.

Мы со сбивчивым дыханием теснимся друг к другу, и ложимся на песок. Его пальцы вновь принимаются меня дразнить. Я раздвигаю ноги шире и ёрзаю под ним. Мне уже не терпится, я хочу почувствовать его в себе, стать с ним единым целым. Где-то на задворках сознания до меня ещё доносятся противоречия и сомнения в моём решении отдать ему свою невинность. Но лучше ему, чем Булману. Это мой выбор и что-то мне подсказывает, что только Тавхид способен вознести меня к вершинам апогея.

С тяжёлым дыханием я, доверившись ему, прошу взять меня. Он будто сомневаясь, вводит в меня сразу два пальца и, убедившись, что мне не больно, Тавхид прижимается ко мне. Замечаю, что дрожу и царапаю ему плечи. На миг мне стало страшно, а вдруг будет ужасно больно или он не сможет войти? Он толкается в меня членом, я замираю от резкой боли.

– О нет, мне больно, – упираю ладони в его грудь, он замирает.

– Прости, а так? – он осторожно двигается у самого входа. Я покрываюсь мурашками, это тесное соприкосновение с его телом перехватывает дыхание. Он медленно растягивает меня.

– Нет, так не больно, – подумав, произношу вслух.

Он нависает надо мной на вытянутых руках, я скольжу руками по его торсу, запускаю между нашими телами и провожу пальцами по всей длине члена. И всё же он такой большой, я просто не представляю, как он войдёт в меня.

– Ты разорвёшь меня, Тавхид.

– Не беспокойся, ты растянешься по моему размеру, просто расслабься.

– Хо-ро-шо, – я откидываю голову на песок и облизываю губы. Он совсем остановился, я в нетерпении подтягиваю колени и вонзаю пальцы в его ягодицы. Он вошёл ещё на дюйм. – Ох...

– Больно?

– Нет. Приятно.

Тавхид оставляет меня, чтобы погрузить мои бёдра в воду. Удерживая меня за талию, он снова входит. На этот раз уже легче. Я боюсь дёрнуться, но боли больше нет, я начинаю привыкать и наслаждаться нашим соитием. С каждым коротким толчком он погружается всё глубже и вот последний сильный и глубокий болью отдаётся в животе. Стиснув зубы, сдерживаю крик, слёзы обжигают глаза. Ох, как же это неприятно, но теперь я чувствую его полностью, так тесно и горячо.

– Всё хорошо, девочка моя, – говорит он ласково. – Теперь ты моя, моя, навсегда. Я люблю тебя, Элейн. Ты будешь принадлежать только мне.

Слёзы исступления прорываются, я потеряла над собой контроль, дыхание перехватило. Я вцепилась в его сильные руки и выгнулась ему навстречу. Боль отступила так же быстро, как и возникла и со следующими толчками я погружаюсь в водоворот чувств и эмоций.

Тавхид

Ещё когда я шёл на встречу к Элейн, уже знал, что это будет самый потрясающий день. Я так рад, что встретил её, что она показала мне эту тайную пещеру и что именно здесь отдала свою девственность. Это загадочное место точно было создано для нас двоих самой природой. Всё — с начала моей поездки в Малейтрайю — произошло именно так, точно судьбой предначертано быть сегодня с ней здесь и сейчас. Элейн околдовала меня, не знаю, что со мной, но мне постоянно хочется говорить ей, как сильно люблю её. Уверенность, что встретил свою единственную женщину, свою половинку не покидает меня уже второй день, а сейчас я на седьмом небе от счастья. Какая же она пылкая. Такой страстной и чувствительной девушки у меня не было и не будет, она станет моей единственной и неповторимой. Я точно сгораю в ней. Её великолепное тело извивается и дрожит в моих руках. А надсадные крики эйфории только подхлёстывают меня двигаться сильнее, погружаться в неё до упора, быстро, до её хриплых вскриков. Горячая, страстная, желанная, любимая, только моя. Элейн тихо зовёт меня, вонзает ногти в бёдра и вся сжимается, чтобы в следующее мгновение высвободить накопившееся напряжение и обмякнуть подо мной. Я со стоном вжимаюсь в её податливое мягкое тело и растворяюсь в экстазе нахлынувших ощущений. Это тот самый пик удовольствия, которого я искал с тех пор, как познал женское тело. Она ещё долго вздрагивает подо мной, я умышленно всё ещё в ней. Хочу продолжить, хочу сделать ей ребёнка и этим привязать её к себе. А ведь что ещё я могу сделать, чтобы быть рядом с ней?

Мы долго переводим сбившееся дыхание. Я перекатываюсь на спину, увлекая девушку на себя.

– Это было так прекрасно... у меня нет слов, чтобы передать весь восторг моих чувств, – она поднимает голову и целует меня в подбородок. – Тавхид, так будет всегда?

– Всегда, любовь моя.

– Тогда я хочу повторить.

– Дай мне пару минут восстановить силы и мы продолжим, – глажу её по волосам. – Боль прошла?

– Она сразу исчезла. А потом было так прекрасно, что я дышать не могла.

Я улыбаюсь. Как она чудесна в своей откровенной невинности. Нет в ней ничего пошлого и испорченного, она как цветок, что распустился ради чистой любви. Удерживая Элейн за талию, я захожу с ней в воду, она остужает наши пылающие тела. Теперь я могу беспрепятственно прикасаться к её телу и этим доставлять нам обоим удовольствие. Она держится за меня и льнёт к груди. Меняя наклоны головы, мы целуемся. Элейн обхватывает ногами мои бёдра и трётся грудью о мою грудь.

– Теперь я знаю, чего хотела, когда тело посылало сигналы, когда всё тело изнывало, а грудь сладко ныла. Я хотела ласки, мужской ласки.

– Ты будешь получать ласку только от меня. Теперь ты моя женщина.

– А ты готов это ещё раз доказать? – произносит она игриво. Я готов ей это доказывать по несколько раз в день. Я поднимаю её за бёдра на себя. Удерживая девушку одной рукой, второй направляю себя, Элейн со стоном откидывает голову, я с силой насаживаю её на член, она вскрикивает и кусает меня за плечо. У меня перехватывает дух, какая же она горячая. Наполовину выхожу с ней из воды, Элейн просит, чтобы я сел и откинулся на руки. Исполняю её просьбу и окидываю Элейн голодным взглядом. Она со стоном насаживается на член и сжимает меня изнутри. Медленно и мучительно для меня Элейн совершает несколько движений, наклоняется назад, потом вперёд ища удобную позицию. Я отбрасываю её волосы за плечи и провожу рукой по груди, что идеально помещается в моей ладони. Так бы её и съел. Она великолепна и родит нам самых красивых детей. От этой мысли я воспаряю духом и силой, чувства такие, словно мне всё по плечу. Обвиваю руками талию и осыпаю поцелуями грудь. Она прогибается, принимая меня без остатка. Тяну Элейн на себя и обхватываю пальцами её упругий зад. Она такая узкая и тугая, что моей выдержки не хватит надолго. Во мне снова просыпается зверь.

– Сменим позу, – говорю повелительно и рывком ставлю её на колени.

– Тавхид, – зовёт она взволнованно. Я неторопливо и осторожно наполняю её судорожно сжимающееся лоно, она прогибается, как кошка и сама толкается. Прижимаю её к себе.

– Не торопись...

– Я не могу, ох, пожалуйста, двигайся. Тавхид, – изнывает Элейн. Она нуждается во мне, я ей необходим, кажется, она жаждет наслаждения больше чем чего-либо ещё. Клянусь, я украду её, завтра же, пусть потом она мне этого и не простит, но вернусь в Хантиан только с ней. Я не могу потерять Элейн и по воле её отца спокойно смотреть, как она выходит замуж за другого мужчину. Я лишу жизни любого, кто попытается разлучить меня с ней. Впиваюсь губами в тонкую кожу на шее. Она моя, только моя. Наклоняюсь вперёд вместе с ней, Элейн упирается руками в песок, ласкаю её напряжённый клитор, она мучительно стонет и вся приходит в движение. Мне становится так тесно в ней, что уже нет сил, остановиться. Охваченные эйфорией, мы с последними жадными рывками приходим к финишу. Волны оргазма сотрясают наши тела, она облегчённо выдыхает, и я слышу тихий плач.

– Элейн, – я переворачиваю девушку на спину и осыпаю поцелуями её лицо. – Почему ты плачешь, я сделал тебе больно?

Она обнимает меня за шею и горячо целует в губы.

– Нет, я ужасно счастлива. Это так прекрасно, Тавхид. Ты подарил мне столько плотских удовольствий, что я не смогу сегодня уснуть.

– Я хочу забрать тебя с собой, Элейн, – я обнимаю девушку и отвожу от её лица локон волос. – Что мне сделать, чтобы ты согласилась уйти со мной?

– Не поговорив с отцом, я ничего не могу тебе обещать.

– А когда ты сможешь с ним поговорить?

– Может, через неделю.

Я крепко обнимаю девушку, целую в макушку и боюсь сказать: «я украду тебя». Если бы она только знала, как тяжко мне слышать такие слова. Нет у меня недели. Вот-вот разразится война и я могу потерять её навсегда. Что же делать? Насильно увезти её из страны, это то же самое, что самому причинять боль. К сожалению, я не могу так поступить по отношению к ней. Я не хочу её как-то расстраивать, не хочу видеть её слёзы. Я не эгоист и мне важно, что она думает обо мне. Если у неё нет ко мне сильных чувств, то лучше оставить всё как есть. Не знал, что может быть так сложно с женщиной. И почему мне так больно? Если это любовь, то почему она должна быть именно такой? Как хорошо с рабынями из гарема. Выбрал ту, что понравилась, провёл с ней ночь и даже не нужно знать, как её зовут и довольна ли она мной. Плевать, она ведь рабыня. С Элейн я словно разрываюсь на части. Пытаясь справиться с раздираемыми душу чувствами, я предлагаю Элейн одеться. А может, кроме симпатии, она не видит во мне того мужчину, с которым хотела бы разделить жизнь? Одеваясь, я наблюдаю за девушкой. О чём она сейчас думает? Но её можно понять, я тоже, не поговорив с отцом, не могу покинуть королевский дворец просто так. Узнай, что я так поступил из-за женщины, все посчитают меня слабаком. Проклятие.

– Это лестница? – спрашиваю девушку, разглядев в полутьме ступеньки, ведущие к глухой стене.

– Да.

– Ты пробовала открыть дверь?

– Да.

Я всё же поднимаюсь и ощупываю каменную стену, нахожу ровный разрез и толкаю от себя. Не поддаётся.

– Она легко открывается?

– Да, – Элейн встаёт за моей спиной. – Что ты хочешь сделать?

– Зачем тебе делать круг, когда можно вернуться тем же путём, – я надавливаю на другой край, и стена сдвигается в нашу сторону.

– Ого, а я так не пробовала. Нет... Тавхид, – она тянет меня за руку, я отпускаю стену, и она закрывается. Элейн прижимается ко мне. – Я не хочу уходить. Ты мне нужен как воздух, я хочу быть с тобой всегда, но я боюсь. Отец мне этого не простит. Он предпримет любой шаг, чтобы вернуть меня, если я сбегу с тобой. Но я это сделаю, если он будет принуждать меня к браку с мужчиной, что мне противен. Если сбежим, то туда, где нас никто не найдёт, – говорит она с придыханием. И всё же я ей нужен, она почти согласилась, хотя я ещё не предлагал бежать со мной.

– Элейн, – я обнимаю девушку, целую в лоб, в щёки, в глаза и осушаю слёзы. Я готов на всё ответить «Да», но понимаю, что всё это необдуманно. Опьянённые чувствами, мы сейчас не можем разумно рассуждать. – Встретимся здесь завтра вечером, на заходе солнца. Мы всё обсудим и сделаем выводы. Я буду тебя ждать, а сейчас возвращайся, иначе я свяжу тебя и насильно увезу в Хантиан, – я выпускаю девушку из объятий и открываю дверь. Мы пылко целуемся на прощание, Элейн задерживает на мне грустный взгляд, проводит ладонью по щеке и быстро проскальзывает за длинные ветви лиан в сад. Я от бессилия отпускаю камень и тьма окутывает меня.