Плыви [Russian Translation]

Я бросаюсь на кровать со всей мощью (и без малейшей грации) профессионального чемпиона по рестлингу. Упав Блейку на спину, я приземлилась жестко, что было здорово, потому что мой роман о пиратах выпал у него из рук, но в то же время явно не очень здорово, потому что, когда я подпрыгнула, инерция снесла меня прямо с края матраса.

Я ударяюсь об пол с таким оглушительным стуком, что стены начинают дрожать.

Блейк кашляет (кажется, я вышибла воздух из нас обоих) и высовывает голову из-за края кровати, чтобы посмотреть на меня, распростертую на ковре.

— Мне кажется, — спрашивает он, — или ты сегодня очень агрессивна?

Затем, в унисон, мы оба поворачиваемся, чтобы посмотреть на мою упавшую книгу. И, к моему счастью, эта чертова штука надежно прикрыта.

— Подожди секунду...

Я рвусь к нему, но Блейк спрыгивает с кровати и опережает меня.

— ...что это?

Он вскакивает на ноги, разглядывая обложку широко раскрытыми глазами и потрясённо улыбаясь. Я вскакиваю, волосы падают мне на лицо, грудь вздымается, и пытаюсь выхватить у него книгу. Он просто держит её так, чтобы я не могла дотянуться, и смотрит на меня, разинув рот от удивления.

— Ничего, — выпаливаю я. — Ничего такого.

Уголки губ Блейка дрожат.

— Ну, я и понятия не имел, что отрываю тебя от чтения.

Я скрещиваю руки на груди, стараясь выглядеть строгой, а не униженной.

— Сюжет очень увлекательный, — говорю я.

— Верно, — отвечает он, торжественно кивая. — Сюжет.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— Ты что, пришёл, чтобы поиздеваться над моим литературным вкусом?

— Нет, — отвечает Блейк. — Я пришёл, потому что моя мачеха опустила мой телефон в кувшин со сладким чаем, и, честно говоря, день выдался дерьмовый. Я просто хотел увидеть твоё улыбающееся лицо. Но, очевидно, ты просто хочешь избить меня, а потом почитать, не знаю, какой-то дурацкий пиратский роман.

Мои плечи опускаются.

— Блейк.

Он протискивается мимо меня и забирается обратно на кровать.

— Не смотри на меня так, — ворчит он.

Я наблюдаю, как он устраивается поудобнее, прислонившись спиной к груде подушек, его брови сведены, а губы слегка нахмурены, несмотря на то, что он выглядит абсолютно довольным. Он повертел книгу в руках и внимательно изучил обложку, затем положил себе на колени.

— Хочешь поговорить об этом? — Спрашиваю я.

Блейк качает головой.

— Ты уверен?

Его грудь поднимается и опускается от долгого вздоха.

— Мне не следовало этого говорить, — выпаливает Блейк. — То, что она притворяется моей мамой. Я знаю, это был идиотский поступок. Это просто вырвалось само собой, как будто... как будто это был даже не я.

Я плюхаюсь на край кровати, матрас прогибается под моим весом.

Блейк протягивает  руку и проводит кончиком пальца по клетчатым пижамным штанам.

— Она просто обращается со мной как с ребёнком, — добавляет он.

— Ну, её единственный опыт материнства - это общение с малышкой.

Блейк на мгновение замолкает.

— Наверное, — бормочет он, упрямый, как всегда.

— Послушай, — говорю я ему. — Я думаю, Хлоя старается изо всех сил. Никто из вас понятия не имеет, как это - быть мачехой и пасынком. У вас обоих это плохо получается. Вам нужно сесть и поговорить о том, чего вы хотите друг от друга.

Блейк убирает руку с моей ноги и потирает глаза тыльной стороной ладони.

— Мы пытались, — стонет он. — Каждый раз, когда мы разговариваем, мы заканчиваем ссорой.

Он откидывает голову к стене, затем опускает руки по швам.

В его глазах столько боли, что я не могу этого вынести.

Итак, я выпаливаю  первое, что приходит в голову.

— Тук-тук.

Уголок рта Блейка дёргается.

— Кто там? — Спрашивает он.

Внезапно до меня доходит, что я не знаю ни одной шутки про тук-тук.

— Хм. Дай мне секунду.

— Дай мне секунду, кто?

— Нет, — фыркаю я. — Я имею в виду...Боже. Извини. Я действительно думала, что что-нибудь придёт на ум.

Блейк на мгновение моргает, глядя на меня.

А потом он совсем теряет самообладание.

Он смеётся раскатисто и беззвучно, таким смехом, когда у тебя трясутся плечи, а на глаза наворачиваются слёзы. Я сижу и наблюдаю за ним, скрестив руки на груди, а моё лицо, несомненно, приобрело самый яркий оттенок красного, который я когда-либо видела.

— Я пыталась тебя подбодрить, — огрызаюсь я.

— Я знаю, — говорит Блейк, вытирая пальцами под глазами. — Это сработало. Как, чёрт возьми, ты можешь не знать ни одной шутки про тук-тук? 

Я фыркаю и откидываюсь на матрас, так что моя голова оказывается рядом с его бёдрами, а одна нога свисает с края кровати.

— Всё, чего я хотела, — ворчу я, — это спокойно почитать книгу.

Блейк на мгновение замолкает.

Затем он берёт книгу и начинает листать страницы.

— На чём ты остановилась? — Спрашивает он меня.

— Третья глава. Драка в баре с герцогом. А что?

Блейк бормочет что-то себе под нос об исторической достоверности, затем, найдя страницу, на которой вышеупомянутая драка в баре начала проявлять настоящую художественную вольность, откашливается и начинает читать вслух.

— Джим Блэкхарт...серьёзно?...Рассёк мечом воздух и сразил герцога Уизерингтона...эти имена становятся всё страшнее... на месте, где он стоял.

— Я могла бы обойтись без комментариев, Блейк.

— Да, и я мог бы обойтись без чувака без рубашки на обложке, — ворчит он.

— Знаешь, он похож на тебя.

Блейк издаёт удивлённый смешок.

— Это самая подлая вещь, которую ты когда-либо мне говорила.

— Это не оскорбление! Только поэтому я вообще взялась за это дело.

— Потому что этот тридцатилетний мужчина без рубашки тебя заводит?

— Нет, придурок. Ты.

У меня было всего две секунды, чтобы прийти в ужас от того, в чём я только что призналась, прежде чем Блейк отшвырнул мою книгу через всю комнату, за что я была полна решимости отчитать его позже, и перекатился на меня, так что его руки упёрлись в матрас по обе стороны от моей головы, а колено было зажато между моими бёдрами.

— Уэйверли? — Спрашивает он.

Я киваю и тяну его за рукава рубашки вниз.

Слава богу я заперла дверь.

А потом мы целуемся.

Вот в чём особенность поцелуев — я не думаю, что кто-то на самом деле понимает, что делает в первые пару раз. Ты просто шевелишь губами и кладёшь руки на плечи собеседника, надеясь, что не делаешь ничего вопиюще странного. Так что, хотя мы с Блейком и целовались раньше, несколько раз, в тот момент, когда его губы коснулись моих, мой маленький встревоженный мозг начал работать сверхурочно, чтобы оценить, насколько плохо у меня идут дела.

Ладно, что я вообще делаю своим языком?

И что это за руки у него на плечах?

Это что, танцы в средней школе?

Блейк, должно быть, заметил, что я напряглась, потому что отстраняется.

— Ты в порядке? — Спрашивает он.

Я - полная противоположность порядку. 

— Да, — лгу я, слегка отчаянно дергая его за плечи. — У меня всё супер хорошо.

Но он больше не целует меня, и я сразу же начинаю паниковать.

Я знала, что мне следовало почистить зубы после барбекю. Так держать, запах хот-дога.

— Я могу просто, типа, слезть с тебя. Если это странно, — говорит Блейк.

Мне требуется секунда, чтобы понять, что он нервничает.

— Нет, — выпаливаю я, — нет, это мило.

Блейк скептически смотрит на меня.

— Мы не обязаны ничего делать, — настаивает он. — Я просто хотел поцеловать тебя.

— Я знаю! — Спешу я, а затем вздыхаю. — Я знаю. Это не... дело не в этом.

Он вопросительно хмурится.

Я глубоко вздыхаю и проглатываю свою гордость.

— Я просто понятия не имею, что делаю. И куда девать руки.

Плечи Блейка расслабляются под моими пальцами.

— О, — говорит он с некоторым облегчением. — Куда захочешь.

Я смотрю вниз, между нашими телами, на подол его серых спортивных штанов. И тут же перевожу взгляд на его лицо, сжав губы в тонкую линию, а моё лицо заливается румянцем, который, должно быть, самого глубокого оттенка из возможных.

Блейк на мгновение моргает, глядя на меня, с такими же розовыми щеками.

— Твои мозги в канаве? — Спрашивает он.

Я смеюсь.

И когда он снова наклоняется, чтобы поцеловать меня, мне становится легче. Я обвиваю руками талию Блейка, всё моё тело расслабляется под ним, и я позволяю своим глазам закрыться. Я провожу кончиками пальцев вверх и вниз по его спине, царапая ногтями его рубашку. Затем, поскольку он сказал, что я могу, я опускаю одну руку вниз, туда, где мои серые спортивные штаны натянуты на его ягодицах.

Я хихикаю, потому что у меня эмоциональная зрелость двенадцатилетнего мальчишки.

— Ты действительно сейчас хватаешь меня за задницу? — Спрашивает Блейк у моих губ.

— Ты сказал, куда захочу, — возражаю я.

Он смеётся.

Матрас прогибается и подпрыгивает. Я скорее чувствую, чем вижу, как Блейк тянется за спину, чтобы натянуть на нас мою простыню, и мы прижимаемся друг к другу, любуясь морем белой ткани.

Я могу целовать его вечно.

Люди постоянно говорят об этом, но я никогда по-настоящему не понимала этого. Я всегда думала, что поцелуи - это то, что людям должно надоесть минут через пятнадцать. Вы несколько минут шевелите губами, а потом один из вас говорит: "Эй, я что-то проголодался, не хочешь чипсы?" и на этом вы заканчиваете.

Я не думала, что это может быть весело.

Каждое прикосновение пальцев к коже, каждый толчок моих ног о его, каждый тихий выдох.

Когда мы, наконец, отрываемся друг от друга, мне кажется, что прошёл час, мы оба тяжело дышим.

— Ладно, думаю, мне нужна секундочка, — признаюсь я. — Я действительно запыхалась.

— Тебе стоит плавать, — хрипит Блейк. — Отличная кардиотренировка.

Я щипаю его за руку.

Он ёрзает, накрывая нас простынями и соприкасаясь бедрами.

Боже. Благослови. Серые. Спортивные штаны.

Я улыбаюсь Блейку. Его лицо нависает в нескольких дюймах от моего, такое знакомое мне теперь: веснушки на носу, маленький белый шрам над левой бровью, ярко-голубые глаза. Мы смотрим друг на друга, пока наше дыхание не выравнивается.

— Нам лучше остаться здесь, — шепчу я.

— Думаю, мы рано или поздно проголодаемся, — шепчет он в ответ.

— У меня на столе есть сырные печеньки.

— Мило. Тогда можно.

Я смеюсь. Затем я приподнимаю голову на несколько дюймов, чтобы поцеловать его в кончик носа.

— Я бы тебе надоела, — бормочу я. — Даже самой себе я бы надоела.

Блейк вопросительно хмурится.

— Я беспокоюсь, — объясняю я. — Очень сильно.

Он задумчиво хмыкает.

— В этом есть смысл. Я имею в виду, что ты всё-таки рискнула утонуть в океане, просто чтобы люди не думали, что ты отстой.

Моё лицо вспыхивает.

— Да, это было глупо, — признаю я.

— Не думаю, что когда-либо встречал кого-то, кто так сильно сомневается в себе.

Он говорит это по-доброму. Как будто это абсурдно, что я могу так беспокоиться о том, кто я такая и что обо мне думают люди, но он не держит на меня зла. Он понимает. Он заботится обо мне, несмотря ни на что.

— Ты будешь рад избавиться от меня, — поддразниваю я, и у меня странно сжимается горло.

Голова Блейка падает мне на плечо, так что его волосы щекотят моё лицо, а губы скользят по моей коже чуть выше воротника футболки.

— Не могу поверить, что ты пробудешь со мной всего две недели, — бормочет он.

Это худшее, что он мог сказать.

Каждое маленькое беспокойство и тревожная мысль, которые я тщательно упаковывала и запаивала в вакууме в своём метафорическом эмоциональном чемоданчике, вырвались наружу. Я уеду. Это кажется таким жестоким, что всё, о чём я никогда не позволяла себе мечтать — друзья, член семьи, который искренне заботится о том, чего я хочу, парень — было брошено мне на произвол судьбы ровно настолько, чтобы я могла понять, чего мне будет не хватать, когда всё это снова будет отнято.

Мне придётся вернуться на Аляску.

К матери, с каменным лицом и горечью.

К отцу, холодному и никогда не присутствующему рядом.

К дрянному мобильному телефону, в котором всего пять контактов (один из которых - доставки пиццы), и к году учёбы с людьми, которые не являются Блейком, Алиссой и близнецами Флетчер.

Блейк чувствует, как я напрягаюсь под ним, и поднимает голову.

Я смотрю ему в лицо, заставляя себя держать себя в руках.

Слёзы всё равно наворачиваются на глаза.

Они набухают и текут ручьями, стекая по щекам и намочив волосы на висках. Мне удаётся сохранять спокойствие в течение одного долгого, мучительного мгновения, прежде чем я, наконец, могу вздохнуть.

У меня щемит в груди.

Я всхлипываю.

Лицо Блейка хмурится.

— Эй, эй, эй, — мягко говорит он.

Я зажмуриваю глаза. Это не помогает остановить слёзы.

Это унизительно - вот так разваливаться на части у него на глазах. Я закрываю лицо руками, желая, чтобы мой матрас просто поглотил меня целиком.

— Прости, — хриплю я и снова всхлипываю.

Пальцы Блейка пробегаются по моим волосам.

— Эй, не извиняйся, — шепчет он. — Это всего лишь я.

Я раздражённо фыркаю и вытираю а руками под глазами, затем поднимаю их для осмотра и вижу, что повсюду размазалась влажная тушь.

— Я такая противная, — всхлипываю я.

— Хочешь, я принесу тебе салфетку или ещё что-нибудь?

Я киваю.

— Это было бы, — всхлипываю, — действительно здорово.

Блейк вскакивает с кровати и исчезает в моей ванной.

Я слышу, как он шарит по комнате, открывая шкафчики под раковиной, опрокидывая бутылочки с шампунем и что-то, похожее на щипчики, прежде чем возвращается в комнату с пачкой салфеток для снятия макияжа.

— Хлоя пользуется этим, — бормочет он в качестве объяснения, отклеивая пластиковый язычок и случайно доставая две салфетки. — Вот. Позволь мне...я действительно не знаю, что делаю, но...

Он жестом велит мне закрыть глаза.

Итак, я складываю руки на животе одну поверх другой и пытаюсь выровнять дыхание, пока Блейк стирает пятна туши с моих век салфеткой.

— Ладно, открывай, — бормочет он.

Я так и делаю.

Он обернул салфетку вокруг пальца и очень деликатно проводит кончиком пальца по нежной коже у меня под глазами.

— Думаю, у меня всё получилось, — объявляет Блейк, весьма довольный собой.

Я снова шмыгаю носом.

— Эй, Уэйверли? — Шепчет он.

— Что?

— Тук-тук.

У меня нету ни единого шанса.

Я смеюсь.

Не имеет значения, какой будет кульминационный момент. Важно то, что я знаю, без малейших сомнений, что Блейк заботится обо мне так же сильно, как я забочусь о нём. Я хватаю его за плечи и притягиваю к себе, целуя в лоб, — спасибо... — и в нос —...я очень рада, что встретила тебя... — и, наконец, в губы —...я люблю тебя.

Где-то вдалеке я слышу шаги в коридоре.

Но это так мило...

Кто-то идёт.

Ещё две минуты, пожалуйста. Просто дайте мне...

Раздаётся резкий стук в дверь, такой громкий, что Блейк спрыгивает с меня и скатывается с края кровати на пол.

— Открой! — Требует тётя Рейчел.

Мой внутренний монолог состоит из бесконечной череды ругательств.

— Эм, я боюсь, что меня отвергнут! — Выпаливаю я, соскакивая с кровати и лихорадочно ища, куда бы спрятать человека в комнате, в которой, как я только сейчас поняла, очень мало места для хранения вещей.

— Ладно, я оставляю это без внимания, потому что это было забавно, — фыркает Рейчел. — Но я серьёзно, Уэйверли, открой дверь. Я знаю, что Блейк там. Я женщина средних лет, не слепая, не глухая и не конченная идиотка. Было похоже, что здесь, наверху, слоны устроили чаепитие.

Блейк и я смотрим друг на друга поверх кровати.

Да. Стыд- это ещё мягко сказано.

Я проглатываю свой стыд и спешу открыть дверь.

Рейчел входит в комнату, прикрыв лицо одной рукой, а другую вытянув вперёд, чтобы не задеть мебель.

— Все одеты? — Спрашивает она.

Моё лицо не может быть краснее.

— Да! О Боже. Мы не...это не то, что...

— Мы просто работали над её шутками, — выпаливает Блейк.

— Я даже не хочу знать, что это значит, — говорит Рейчел, опуская руку и бросая на него испепеляющий взгляд. — Извините, что прерываю вечеринку, но, Блейк, мне только что звонил твой отец. Он подумал, что ты будешь здесь. Он хотел знать, сказал ли ты что-нибудь Хлое перед уходом, или она тебе.

Она выглядит встревоженной. Когда она проводит рукой по волосам, которые растрепались от влажности, я замечаю, что пальцы у неё дрожат.

Что-то не так.

— Нет, — говорит Блейк, медленно выговаривая это слово и недоуменно хмуря брови. — Мы не разговаривали. Я поднялся к себе в комнату, как только мы вернулись с барбекю.

Рейчел фыркает.

— Что не так? — Спрашиваю я, скрестив руки на груди.

— Ну, Хлоя уехала, — говорит Рейчел. — И Джордж не знает, куда она поехала. Она взяла машину, ничего не сказав. Он надеялся, что она упомянула что-нибудь о поручении, которое ей нужно было выполнить, или что-то в этом роде. Я не уверена. В такую погоду можно подумать, что это может подождать.

Она беспомощно пожимает плечами.

Хлоя, вероятно, всё ещё расстроена из-за того, что произошло на барбекю. Возможно, она решила, что небольшая поездка на машине успокоит её, или, может быть, она решила быстро сбегать в продуктовый магазин, чтобы выплеснуть свою нервную энергию. Я, например, понимаю это врождённое стремление покупать яйца, муку и какао-порошок в трудную минуту.

Но я не слишком беспокоюсь о ней. У меня ощущение, что Хлое просто нужно побыть одной.

Я поворачиваюсь к Блейку, чтобы сказать ему об этом.

Она скоро вернётся. Держу пари, с ней всё в порядке.

Но при виде его, слова превращаются в пепел у меня на губах. Блейк очень неподвижен и очень бледен.

— Она ушла? — Шепчет он.