Плыви [Russian Translation]

Неприлично большая машина Алиссы останавливается прямо перед нами с Блейком. Одна его рука всё ещё лежит на моём бедре, а указательный палец касается крохотной полоски кожи, обнажившейся между поясом моих шорт и подолом толстовки. Его толстовки, - с досадой напоминаю я себе. Как будто наша маленькая выходка на парковке может выглядеть хуже.

— Насколько ты быстр по шкале от парализованной черепахи до Усэйна Болта? — Спрашиваю я уголком рта.

— Что? —  Блейк шипит в ответ.

— Вот план. На счёт "три" мы разворачиваемся и направляемся к машине. Ты совершаешь одно из этих крутых скольжений по капоту и садишься со стороны водителя, а я...

— Мы не будем убегать, — шепотом кричит Блейк.

Я переступаю с ноги на ногу, пытаясь стряхнуть руку Блейка, чтобы поддаться инстинкту и побежать в направлении, совершенно противоположном бывшей девушке парня, с которым я только что целовалась. Но его пальцы только крепче сжимаются вокруг меня, как будто говоря, что мы определённо вот-вот умрём, но, чёрт возьми, мы умрём вместе.
Тонированное стекло со стороны пассажира в машине Алиссы начинает опускаться мучительно медленно. Я зажмуриваюсь и затаиваю дыхание, не готовая вот так встретиться с бывшей девушкой Блейка.

— Чувак, ты выбираешь самые странные места для тусовок.

Забавно. Голос Алиссы звучит не как у подростка парня.

Я приоткрываю один глаз. Загорелое лицо Джесси улыбается мне с пассажирского сиденья Рейндж Ровера, его золотистые кудри стянуты сзади ярко-розовой эластичной лентой. Позади него на водительском сиденье, выпрямившись, сидит Алисса, её лицо скрыто за огромными солнечными очками.

— Где Лена? — Спрашиваю я, нахмурившись.

При этом запросе боковое стекло заднего пассажира начинает опускаться. Лена сидит, ссутулившись, её копна растрёпанных золотистых кудрей уложена на макушке наподобие странной шляпы, руки скрещены на груди, а прищуренные глаза устремлены на спинку переднего сиденья.

Я в замешательстве поворачиваюсь к Джесси.

— Не обращай внимания на Лену. Она просто злится, что я выиграл в споре, — объясняет он с торжествующей ухмылкой.

— Только потому, что ты сжульничал, — огрызается Лена, вытягивая загорелую ногу, чтобы пнуть спинку сиденья брата.

Джесси наклоняется вперёд от силы её удара. Он издаёт вопль возмущения и крутится на сиденье, ударив себя по лицу собственным ремнем безопасности, прежде чем ему удаётся как следует разглядеть своего близнеца.

— Я не жульничал!

— Нет, жульничал. Ты нарушил правила игры. 

— Твоя мама - это нарушение.

— У нас одна мама, идиот.

Я бросаю осторожный взгляд на Алиссу, гадая, видела ли она больше, чем невероятно забывчивые близнецы Флетчер. Но по её лицу ничего нельзя  прочесть за этими дурацкими солнечными очками, как у богатой наследницы отеля, модели, работающей неполный рабочий день, и поскольку она не вылезает из машины и не требует, чтобы кто-нибудь подержал её серьги, пока она будет меня выпроваживать, я начинаю думать, что, возможно, никто из них не видел Блейка и меня, целующихся всего минуту назад.

Блейк, кажется, понял это в тот же момент, что и я. Он убирает руку с моего бока и прочищает горло.

— Итак, какой у нас план? — Спрашивает он.

Джесси оставляет свои попытки защититься и поворачивается к нам.

— У нас работа, чувак, — говорит он. — Лисса отвезёт Лену и Уэйверли домой, а ты можешь отвезти нас в...

Лена тянет руку. Её пальцы цепляют ярко-розовую эластичную повязку на голове Джесси и стягивают её с его лица. Я вздрагиваю, уже зная, что за этим последует.

Слышится звук упругого шлепка кожи.

— Лена! — Взревел Джесси, хватаясь за лоб и разворачиваясь на своем сиденье. — Я сорву все постеры со стен твоей спальни, и съем все твои любимые вкусы из тех дурацких протеиновых батончиков, которые постоянно покупает мама, и удалю все твои записи на нашем телевидении, и...

Но Лена слишком сильно смеётся, чтобы расслышать его угрозы.

Я смотрю на Блейка.

Целых три секунды мы просто смотрим друг на друга. Затем наступает облегчение. Блейк первым выдавливает из себя улыбку и издаёт хриплый смешок.

— У тебя работа? — Спрашиваю я.

Блейк кивает.

— Спасатель, — говорит он.

— О, — тупо выдавливаю я. — Развлекайся.

— Постараюсь.

— Не утони или что-нибудь в этом роде.

Блейк закатывает глаза.

— Спасибо.

— Я серьёзно, — настаиваю я, и, возможно, это звучит слишком серьёзно, потому что улыбка Блейка внезапно становится сочувственной.

Его рука дёргается вверх, как будто он собирается взять меня за руку. Но близнецы Флетчер всё ещё осыпают друг друга оскорблениями в трёх метрах от нас, а Алисса, возможно, наблюдает за нами из-за своих огромных солнцезащитных очков, хотя мы никогда это не узнаем, поскольку их цвет примерно такой же, как у президентского лимузина. В любом случае, для нас с Блейком определённо неподходящее время вести себя иначе, чем как платонические друзья.

— Итак, — начинает Блейк, затем прочищает горло, — Увидимся в доме Флетчеров. На барбекю?

Голова Джесси высовывается из окна.

Его ярко-розовая повязка на голове обёрнута вокруг его шеи, как петля.

— В следующую субботу, — кашляет он, — в девять часов. Приглашаются родители, отчимы и опекуны в виде тётушек. Но придётся принести свой собственный кетчуп.

— Собственный кетчуп? — Повторяю я.

Я никогда раньше не была на барбекю, поэтому не знаю, что там принято.

Из заднего окна показывается голова Лены.

— У папы аллергия на помидоры, — объясняет она, — поэтому мы не держим в доме никаких томатных продуктов.

Джесси пользуется тем, что Лена на мгновение отвлекается, чтобы распахнуть дверцу машины Алиссы и вывалиться на больничную парковку.

— Ты всех задерживаешь, — раздражённо бормочет Блейк.

Джесси, который сумел подняться и отряхивает с шорт асфальтовые крошки, бросает на Блейка сердитый взгляд.

— Только за это, — говорит он, тыча костлявым пальцем в воздух и направляясь к своему джипу, — я не позволю тебе сидеть за рулем.

— Хорошо, — пожимает плечами Блейк. — Можешь быть моим шофером.

Я наблюдаю, как тупой и тупее препираются всю дорогу до джипа Джесси, где, после недолгих споров, Блейк рывком открывает пассажирскую дверь и забирается на выступ над рулём. Он останавливается  на мгновение, бросив ещё один взгляд в мою сторону, и ныряет в машину только после того, как я ободряюще киваю ему.

— Эй, — окликает меня Алисса из-за спины.

Я оборачиваюсь через плечо и, как это ни глупо, удивлена, обнаружив, что она говорит со мной. Её солнцезащитные очки сдвинуты на макушку, а взгляд устремлён на меня.

— Я отвезу тебя домой, — говорит она.

Но я услышала: я притворюсь, что отвожу тебя домой, а на самом деле выброшу твой труп в океан, ты, похитительница бывших парней.

— Хорошо, — я сглатываю. — Конечно. Отлично. Спасибо.

Я стою ещё секунду, раздумывая, обежать ли машину и запрыгнуть на заднее сиденье рядом с Леной или рискнуть жизнью и сесть рядом с водителем. Но потом Алисса наклоняется и распахивает дверцу со стороны пассажира, и выбор сделан за меня.

Кожаные сиденья машины гладкие и прохладные на ощупь, но я не могу избавиться от ощущения, что только что соскользнула в огненные глубины чистилища. Данте не учёл, что десятый круг ада - это сидеть в машине пугающей девушки через пять минут после того, как целовалась с её бывшим парнем на парковке.

— Боже, я так устала, — стонет Лена с заднего сиденья.

Я слышу, как она шевелит конечностями, устраиваясь поудобнее, и поражена внезапным осознанием того, что, если Лена заснёт, она не сможет увидеть, какой гнев обрушит на меня Алиса.

Не засыпай. Не смей...

Не проходит и десяти секунд, как Лена громко фыркает, что больше всего напоминает мучительный крик умирающего кита. Следует неловкая пауза, а затем звук повторяется. И снова. Мой импровизированный телохранитель храпит.

Я вжимаюсь в сиденье.

На одну долгую, тягучую минуту в салоне машины воцаряется полная тишина, нарушаемая только ритмичным похрапыванием Лены, похожим на звук газонокосилки. Алисса сидит на своём сиденье прямо, но её руки с расслабленными запястьями лениво лежат на руле. Она смотрит на приборную доску, и на мгновение мне кажется, что она собирается включить радио. Вместо этого она открывает рот.

— Я знаю, что между вами что-то есть, — говорит Алисса. — Тобой и Блейком.

Ну что ж. 

Мне кажется, что каждая клеточка крови в моём теле мигрирует к лицу. Я ещё ниже вжимаюсь в спинку стула, мой рот несколько раз открывается и закрывается, пока я пытаюсь сообразить, что сказать.

— Я не злюсь, Уэйверли.

И вот так просто оправдание, которое я начала придумывать в своей голове, рушится.

— Ты...хм? — Спрашиваю я, запинаясь в словах. — Ты? Ты не...не злишься? На меня? Злишься на меня? Ты не злишься...что?

Алисса слегка вздыхает и выполняет безупречный поворот налево.

— Мы с ним расстались, — просто говорит она. — Между нами всё кончено. Он должен двигаться дальше.

Должно быть, она заметила, как я подозрительно нахмурила брови, потому что продолжает, и её щеки слегка розовеют.

— Блейк важен для меня, это очевидно. Я имею в виду, мы встречались полтора года. Но, — она замолкает. Когда мы останавливаемся на красном, она, наконец, находит минутку, чтобы повернуться на своём сиденье и посмотреть мне в лицо. — Мы, типа, повзрослели, наверное.

— Я думала, ты хотела, чтобы он вернулся, — говорю я. — Ты казалась расстроенной, когда вы расстались, я просто предположила, что ты всё ещё...

— Влюблена в него? — Заканчивает за меня Алисса, откидываясь на спинку сиденья.

— Ну, да.

Алисса глубоко вздыхает и крепче сжимает руль.

—Не знаю, любила ли я его, — признаётся она. — Я имею в виду, я думаю, что в каком-то смысле он нравился мне. Но я не была влюблена в него, понимаешь? Он был, типа, моим первым настоящим парнем. И у нас были хорошие отношения, пока они длились, но...

Лицо Алиссы искажается.

— Но что? — Подсказываю я.

Алисса снова смотрит на меня, затем в зеркало заднего вида. Когда она видит, что Лена всё ещё спит, растянувшись на заднем сиденье, у неё вырывается вздох.

— Его мама умерла, а моя была в Милане и пьянствовала на яхте с каким-то парнем, который был вдвое старше моего отца, — говорит она, пожимая плечами. — Наши отношения были построены на болтовне о всякой ерунде.

Я долго не отвечаю.

Девушка, сидящая рядом со мной на роскошном кожаном водительском сиденье автомобиля, который, должно быть, стоит год обучения в университете, является воплощением совершенства. Её волосы уложены ровно, хотя и с вмятинами в тех местах, где на них падали солнечные очки, когда она надевала их на макушку, и кажутся тёмными на фоне безупречной оливковой кожи. Она великолепна, богата и ужасно, чудовищно несчастна.

Что-то тяжёлое опускается у меня в животе. Чувство вины.

Я ничего о ней не знала, и рисовала её в своём воображении злодейкой, и всё потому, что она была красивой и богатой, и вела себя так, словно у неё была хоть капля мозгов, и встречалась с парнем, в которого я была влюблена.

— Кстати, как вы с Блейком начали встречаться? — Внезапно спрашиваю я.

Руки Алиссы дёргаются на руле, затем тянутся к кнопке включения кондиционера.

— Мы вместе учились. Кто-то сказал, что его новая мачеха горячая штучка, и он ударил парня по лицу. Директор отстранил его от занятий примерно на неделю, и я отдала ему свои записи, когда он вернулся, — говорит она, затем пожимает плечами. — Какое-то время всё было хорошо. Мы были нужны друг другу. Но я думаю, мы оба выросли из этого, из всех этих срывов и жалоб. Трудно оставаться злыми. Я просто очень устала от этого.

Я выглядываю из окна машины, чтобы понаблюдать за тем, как накатываются и разбиваются о берег волны.

— Почему Итан? — Выпаливаю я.

— Потому что, когда они впервые встретились, моя мама накричала на меня. Она ему совсем не доверяла. Она не хотела, чтобы я общалась с ним.

— Так это был подростковый бунт? — Спрашиваю я, слегка улыбнувшись.

Алисса сглатывает и наклоняется, чтобы посмотреть в зеркало бокового обзора, несмотря на отсутствие машин по обе стороны извилистой дороги.

— Это был первый раз, когда моя мама заговорила со мной за четыре месяца.

Моя улыбка гаснет.

Я решаю, что пора перестать совать нос в чужие дела.

Алисса снова опускает солнцезащитные очки на глаза, и я не могу не волноваться, что за очками у неё слёзы. Я вздыхаю с облегчением, когда она тянется вперёд и включает радио, остановив его на станции кантри-музыки. Я не думала, что она из таких, но довольно скоро замечаю, как она постукивает по рулю и беззвучно произносит слова пары песен.

Кто бы мог подумать, что Алисса неравнодушна к Тиму Макгроу?

Пока по машине разносятся звуки акустики и игры на банджо, я то и дело поглядываю на заднее сиденье, чтобы проверить, как там Лена, чьё лицо прижато к стеклу машины. В какой-то момент во время поездки Алисса сдвигает солнцезащитные очки на макушку, а я притворяюсь, что не заметила, как размазалась подводка в уголках её глаз.

— У неё уже текут слюни? — Спрашивает Алисса, когда мы проезжаем мимо знака, предупреждающего, что Холден находится менее чем в десяти милях отсюда.

Я вытягиваю шею.

— Ага.

Алисса протягивает мне свой телефон, уголки её губ озорно приподнимаются.

— Мне нужна новая заставка.

Я улыбаюсь в ответ.

Когда Алисса, наконец, останавливает свою машину у бордюра перед бледно-оранжевым домом тёти Рейчел, у меня болит всё тело после двух сорокаминутных поездок, одной попытки с риском для жизни покататься на доске в океане, импровизированного свидания за ланчем и поцелуя...В волосах у меня всё ещё песок и соль, но, по крайней мере, слишком большая толстовка Блейка чистая и мягкая. Алисса засовывает телефон в карман, пообещав, что перешлёт мне все сделанные мной фотографии.

— Кстати, спасибо, что подвезла, — говорю я ей, выпрыгивая из её машины.

— Это не проблема, — говорит мне Алисса, смущённо улыбаясь. — Прости, если я напугала тебя раньше. Послушай, я действительно рада за вас с Блейком. И я знаю, что не могу сказать этого без того, чтобы это не прозвучало как откровенная ложь, но я говорю серьёзно. Я не сержусь на вас, ребята, за то, что вы вместе. Совсем нет. Клянусь.

— Спасибо, — говорю я ей.

Это было всё, что я смогла придумать, чтобы сказать. Я понятия не имею, как выразить своё облегчение, чтобы не показаться слабоумной.

Алисса нерешительно опускает  взгляд на свои колени, а затем нервно улыбается мне.

— Честно говоря, я испытываю облегчение, что ты с ним, — говорит она мне, и её щёки снова розовеют. — Какое-то время я думала, что у вас с Джесси что-то вроде симпатии.

Боже, почему все думают, что мы с ним больше, чем друзья?

Небольшой приступ раздражения, который я испытала, немедленно подавлен осознанием того, что Алисса испытала облегчение, узнав, что мы с Джесси не вместе. Я снова думаю о них и о том, как они вместе сидели на воде, их доски для сёрфинга были привязаны друг к другу, а Джесси крепко держал её за руку.

Джесси, ты безмозглый сукин сын.

— Между нами ничего нету, — говорю я Алиссе, покачав головой.

— О? — Она прикусывает нижнюю губу.

Я поворачиваюсь к дому Рейчел, чтобы она не увидела, как на моём лице расплывается довольная улыбка.

— Поверь мне, — бросаю я через плечо, направляясь к крыльцу, — ему нравятся девушки, которые действительно умеют заниматься серфингом!