Плыви [Russian Translation]

Существует длинный список вещей, которые человек может сделать, чтобы купить себе билет в ад в один конец.

Или, если вы не религиозны, билет в один конец в окружную тюрьму.

Поджог чужих домов, например, тоже входит в этот список. Так же, как и избиение щенков. И хотя я не совершала поджогов или жестокого обращения с животными, я всё равно чувствую себя ужасно, и у каждого сотрудника полицейского управления Холдена есть веские причины ненавидеть меня.

Почему? Потому что я сижу на заднем сиденье машины моей тёти (машины, которую, грубо говоря, я только что угнала) со спящим ребёнком.

— Может, ты прекратишь это делать?

Голос Блейка заставляет меня подпрыгнуть почти на фут в воздух.

Он предложил сесть за руль, потому что я не знаю, где находится дом Итана. Не говоря уже о том, что я не думаю, что он чувствует себя комфортно, когда я сижу за рулем; я дрожу от ужаса и всё время выглядываю из машины через заднее стекло. Я ожидаю, что за нами по пятам поедет полицейская машина, готовая остановить нас и потребовать предъявить наши документы (и поинтересоваться, где мы взяли ребёнка).

— Что делать? — Спрашиваю я, одной рукой так крепко сжимая ремень безопасности на груди, что костяшки пальцев приобретают слабый фиолетовый оттенок.

Другой рукой я обхватила крошечную ножку Изабель, одетую в пижаму.

— Трясти ногой, — огрызается Блейк.

Я смотрю вниз и вижу, что моя левая нога и в самом деле слегка дрожит. Наверное, это одна из тех нервных привычек, которые я привыкла испытывать. Я глубоко вздыхаю и опускаю ногу на ковровое покрытие неонового Фольксвагена Рейчел.

— Прости, — бормочу я.

Блейк вздыхает, выезжая на улицу, застроенную большими белыми домами.

— У нас не будет неприятностей, — заявляет он как ни в чём не бывало.

— Конечно, — фыркаю я.

Я уже представляю себе, как наши снимки будут вывешены на доске объявлений в вестибюле полицейского участка Холдена.  Отлично. Блейк и я навсегда присоединимся к лиге поджигателей, убийц, воров и драчунов.

— Послушай, — продолжает Блейк, искоса взглянув на меня, прежде чем снова перевести взгляд на темную дорогу впереди, — это займёт максимум десять минут. Всё, что нам нужно сделать, это найти Алиссу, посадить её в машину и отвезти домой. Потом мы вернёмся, положим ключи от машины Рейчел на кухонный стол, прямо там, где мы их нашли, и ты сможешь спокойно вернуться к работе няни.

— Но что, если...

— Хлоя и мой отец вернутся домой не раньше, чем через два часа, — перебивает Блейк, прежде чем я успеваю возразить, — а Рейчел останется в Марлин-Бей часов до одиннадцати, чтобы нарисовать фреску. Она даже не узнает, что мы одолжили её машину.

Моя нога снова начинает дрожать.

— Но... — начинаю я.

— Уэйверли, — говорит Блейк, — с тобой всё будет в порядке. И если что-то случится... — он молчит на мгновение, а затем вздыхает и говорит. — Я расскажу Рейчел правду.

— Правду? — Повторяю я, глядя на профиль Блейка.

В слабом голубоватом свете лампочек на приборной панели его жесткий подбородок стал ещё резче выделяться. Я наблюдаю, как он на мгновение хмурится, сводя тёмные брови, прежде чем кивнуть.

— Я скажу ей, что заставил тебя пойти со мной.

Он возьмёт вину на себя вместо меня?

Я имею в виду, он это полностью заслужил. Но всё же.

Я не ожидала, что он согласится взять вину на себя.

— Спасибо, — бормочу я.

Я не уверена, услышал ли меня Блейк, и он никак не показал, что услышал. Я решаю оставить эту тему и сосредоточиться на том, чтобы не двигать левой ногой, пока Блейк пробирается по улицам Холдена. Мы подъезжаем к знаку "Стоп", и внезапно я чувствую, как задрожала дорога. На секунду мне кажется, что произошло землетрясение. Затем я понимаю, что ритмичный стук земли идеально гармонирует с басами песни Кэти Перри.

Итан включи Кэти Перри на своей вечеринке.

Придурок.

Проходит ещё минута или около того, прежде чем Блейк выруливает на очень людную улицу. Я удивлённо моргаю, увидев ненормальное количество машин, припаркованных вдоль тротуара. Затем, спустя мгновение, я замечаю то, что, как я могу только догадываться, является домом Итана.

В конце улицы стоит большой белый двухэтажный особняк в викторианском стиле с садом из роз перед входом. Не то чтобы розарий великолепен, или что-то в этом роде. Я заметила его только потому, что во дворе необычно много подростков, большинство из которых одеты в пляжные шорты и бикини, несмотря на то, что находятся в нескольких кварталах от пляжа.

Я наблюдаю за ними, пока Блейк ставит машину Рейчел на единственное свободное место на улице. Он быстро вытаскивает ключи из замка зажигания и выскакивает из машины, захлопнув за собой дверцу.

Изабель открывает глаза.

Я опускаю стекло и высовываю голову наружу.

— Это дом Итана? — Спрашиваю я, молясь о том, чтобы каким-то чудом мы прибыли не в тот пункт назначения, и в Холдене кто-то другой устраивал грандиозную вечеринку.

— Ага, — отвечает Блейк, прищелкнув языком.

— Значит, мы просто подождём здесь, — говорю я, указывая большим пальцем на Изабель (которая, кажется, совершенно не переживает, что проснулась не там, где заснула), и высовываюсь из окна, чтобы стукнуть по машине Рейчел, которая, как я теперь могу видеть, незаконно припаркована у бордюра на красный.

Отлично. Добавьте это к списку законов, которые я нарушила сегодня вечером.

— Нет, — говорит Блейк, его тёмные брови сходятся  на переносице, а губы кривятся в лёгкой усмешке. — Мне нужна твоя помощь в поисках Алиссы.

— Я не могу привести ребёнка на вечеринку, — замечаю я.

Блейк закатывает  глаза.

— С ней всё будет в порядке. Хлоя постоянно устраивает званые обеды. Изабель любит многолюдье.

— Но что, если... — Я замолкаю, подыскивая сценарий, при котором моё пребывание в машине было бы полезным. — А что, если придёт грабитель и вломится в машину?

— Тогда я бы предпочёл, чтобы вы обе были внутри. Ну, знаешь, чтобы грабитель вас не убил или что-нибудь в этом роде.

Чёрт. Он прав.

— Но что, если кто-нибудь из этих ребят, — я указываю на подростков, слоняющихся по саду из роз, — подойдёт сюда и...э-э...блеванёт на машину?

— Я помою её.

— А что, если они поцарапают её?

— Я скажу, что это сделал я, и заплачу за ремонт.

— А что, если они подожгут ее?

Уголок рта Блейка приподнимается в лёгкой улыбке.

— Я верю в наших дорогих друзей из пожарной охраны Холдена, — говорит он.

— Как они вообще пригонят сюда пожарную машину, если ты припаркован в чёртовой красной зоне? — Яростно спрашиваю я, указывая на красный бордюр, у которого Блейк припарковал машину Рейчел.

— Они припаркуются посреди улицы, — отвечает Блейк, кажется, не замечая моего растущего безумия. — Я видел, как они делали это миллион раз раньше. Кроме того, это будет удобно для них.

— Удобно? — Недоверчиво переспрашиваю я.

— Да, мы припарковались рядом с пожарным гидрантом. Я подумал, что так им будет проще, на случай, если кто-нибудь подожжёт машину.

Теперь он издевается  надо мной.

— Но... — выпаливаю я, впадая во всё большее отчаяние, — что, если...о! Я знаю! Что, если какие-нибудь парни приедут и сорвут вечеринку? Ну, знаешь, как какие-нибудь секретные правительственные агенты или что-то в этом роде? Что, если они приедут и сорвут вечеринку и будут искать тебя? Разве ты не хочешь, чтобы я была здесь, — я указываю на машину Рейчел, — чтобы я могла завести машину и быть твоим водителем для побега?

Блейк смотрит на меня на мгновение.

Затем моргает.

Затем он разворачивается и направляется к дому Итана.

Я издаю слабый стон и поворачиваюсь к Изабель.

— Твой братец - отстой, — бормочу я, отстегивая ее от сиденья.

— Привет, Ри! — Восклицает она, обрадованная таким вниманием.

— Да, это я, — фыркаю я. — Давай, малышка.

Я сажаю Изабель себе на бедро и пинком захлопываю за нами дверцу машины, а затем следую за её сводным братом-идиотом.

По мере того, как мы приближаемся к особняку Итана в викторианском стиле, мне становится всё труднее игнорировать тот факт, что его дом освещён, как наряженная рождественская ёлка. Все лампы внутри включены. У меня такое чувство, будто мы с Блейком идём по длинному туннелю, а дом Итана - это свет в конце.

Дом ослепителен, особенно по контрасту с ночным небом над головой и всеми остальными домами в квартале, которые, кажется, населяют люди, обладающие большим талантом засыпать под громкую, переигрываемую поп-музыку.

К тому времени, как мы втроём добираемся до входной двери дома Итана, песня меняется на один из новых альбомов Джастина Бибера.

— Хорошо, — перекрикивая музыку, кричит Блейк.

Он поворачивается ко мне лицом, положив руку на ручку входной двери.

— Вот план. Нам нужно найти Джесси и Лену, затем разделиться и попытаться найти Алиссу. У тебя есть с собой телефон?

—Телефон! — Кричит Изабель, демонстрируя пухлый большой палец и мизинец.

О, Боже милостивый.

— У меня нет телефона, — признаюсь я.

— У тебя что? — Требует Блейк, глядя на меня так, словно я сказала ему, что принимаю душ только раз в год.

— Я оставила его на Аляске, — объясняю я.

Я решаю не говорить ему о причинах, по которым я покинула это место, а именно о том, что у меня очень мало друзей на Аляске, я предполагала, что никогда не заведу друзей в Холдене, и не хотела разрешать споры между моими родителями по телефону втроём. Таким образом, я решила, что мне не нужно и я не хочу носить свой телефон с собой.

— Хорошо, — фыркает Блейк, — тогда мы сделаем это так, как делали в средние века.

— Я уверена, что в те времена никому не приходилось отправляться на дикие подростковые вечеринки спасать своих пьяных бывших девушек, — замечаю я, хотя и знаю, что он просто смеётся надо мной из-за того, что у меня нет телефона.

Блейк прищуривается, глядя на меня.

— Осторожнее, Аляска, — предупреждает он.

— О, нет! — Говорю я в притворном ужасе. — Неоригинальное прозвище! Меня трясёт.

Изабель хихикает, и я решаю, что хочу, чтобы она стала моей новой почётной младшей сестрой.

Блейк хмуро смотрит на меня ещё секунду.

— Пошли, — ворчит он, разворачиваясь и открывая входную дверь.

Я ухмыляюсь про себя и спешу за ним.

Однако, какая бы уверенность ни появилась у меня после моей маленькой победы над Блейком, она быстро испаряется, когда мы входим в гостиную Итана.

Помещение само по себе приятное - огромная комната с высоким потолком и огромной хрустальной люстрой, свисающей над головой, но она забита потными телами в бикини и шортах, которые подпрыгивают в такт песне Джастина Бибера, звучавшей из стереосистемы Итана с объёмным звуком.

Сквозь музыку я слышу, как кто-то громко рыгает где-то слева от меня, что усиливает густой запах алкоголя, наполнивший комнату. И тут не просто шумно, вонюче и тесно. У меня такое чувство, будто я только что шагнула в печь.

Это настоящий ад.

— Нет! — Я перекрикиваю музыку. — Нет, мы уходим.

Я поворачиваюсь к двери. Изабель издаёт тихий протестующий возглас.

— Вечеринка! — Восклицает она. — Пати-ти!

Прежде чем я успеваю ещё раз попытаться убедить его позволить мне побыть его водителем и подождать в тихой, просторной машине с кондиционером, Блейк обхватывает пальцами моё запястье и легонько тянет за руку. Я слишком ошеломлена внезапным соприкосновением кожи с кожей, чтобы протестовать, и вместо этого начинаю краснеть, как идиотка, когда мы начинаем проталкиваться сквозь толпу танцующих подростков, некоторые из которых начинают подпрыгивать на подушках гладкого кожаного дивана, который выглядит дороже всего на свете.

Несколько человек останавливаются, чтобы понаблюдать за нами.

И у моей социальной тревожности есть всего мгновение, чтобы улетучиться, прежде чем я понимаю почему.

— Ребёнок! — Кто-то ахает от восторга.

— Боже мой, она такая милая.

— Посмотрите. На. Её. Щёчки.

К тому времени, как мы добираемся до кухни, Блейк всё ещё тащит меня за собой, Изабель буквально купается в лучах всеобщего внимания, одаривая редкозубыми улыбками всех, кто её замечает. На кухне, к счастью, более пустно, но я едва успеваю вдохнуть свежего воздуха, как пара тонких веснушчатых рук обвиваются вокруг моей шеи и заключают меня в медвежьи объятия, от которых хрустят кости.

— Лена! — Хриплю я с облегчением.

— Что ты здесь делаешь? — Спрашивает Лена, выпуская меня из своих объятий и хватая за плечи, чтобы посмотреть мне в глаза. — И почему у тебя ребёнок?

— Мы, очевидно, пришли на вечеринку, — невозмутимо отвечаю  я.

— Вече-риночка, — нараспев произносит Изабель.

Лена удивленно смеётся.

— Это Блейк притащил вас обоих с собой? — Спрашивает она.

— Да. 

На самом деле, врать нету смысла.

— Клянусь, когда-нибудь я отрежу этому парню яйца, — фыркает Лена.

Затем она съёживается. 

— Прости, Изабель.

На этой ноте Блейк появляется рядом со мной, а Джесси следует за ним по пятам. Блейк вежливо улыбается Лене, но я знаю, что он, должно быть, услышал её комментарий, потому что он убеждается, что Джесси стоит между ними, как живой щит.

— Привет, Уэйверли! — Здоровается Джесси, его карие глаза блестят, а веснушки рассыпаются морщинками, когда он улыбается мне. — И гость.

Изабель улыбается ему.

— Привет, Джесси, — отвечаю я, улыбаясь в ответ и изо всех сил стараясь не думать о розыгрыше под номером пятьдесят один, на который, я уверена, Лена всё ещё надеется.

С другой стороны, мне всё ещё не хочется надевать берет и таскать с собой багет только для того, чтобы разыграть какую-нибудь жалкую шутку, которую могла бы придумать пара второклассников, необычайно осведомленная о французской культуре.

Нам нужно придумать что-то более неожиданное.

Как в случае с испанской инквизицией!

Никто этого не ожидает.

Мне нужно поговорить с Леной.

— Кто-нибудь из вас видел Алиссу? — Спрашивает Блейк Джесси и Лену, прерывая мои внутренние размышления.

Близнецы обмениваются взглядами.

На мгновение мне кажется, что они общаются телепатически, и я ужасно завидую, что у меня нет близнеца, с которым я могла бы сделать то же самое. Но затем они оба открывают рты, чтобы заговорить.

— Нет, — щебечет Лена в то же время, когда Джесси говорит. — Она была с Итаном.

Вот вам и телепатия близнецов.

Лена бросает на Джесси злобный убийственный взгляд и выставляет локоть так, что он попадает ему в грудную клетку. Джесси пронзительно взвизгивает от боли и хватается за бок.

— За что? — Шипит он.

— Она с Итаном? — Повторяет Блейк.

Мы трое поворачиваемся, чтобы посмотреть на Блейка, и наши глаза становятся огромными, как блинчики. Он стоит, прижав руки к бокам, сжав их в кулаки, и так сильно сжимает челюсти, что на его щеке дергается мускул.

— Но, может быть, она... — Лена пытается взять себя в руки, но уже слишком поздно. 

Блейк уже схватил Джесси за белую футболку, развернулся и направился в толпу танцующих в гостиной людей.

Мы с Леной наблюдаем, пока Блейк и Джесси не исчезают в толпе.

— Всё прошло хорошо, — пожимаю я плечами.

— Список людей, которым сегодня отрубят яйца, продолжает расти, — бормочет Лена, скрестив руки на груди и пристально глядя туда, где в толпу протиснулся её брат.

— Я всё ещё немного сбита с толку, — признаюсь я. — Что не так с Алиссой?

Лена вздыхает и начинает теребить пижаму Изабель.

— Она не такая, как обычно? Она пришла сюда, чтобы сообщить Итану, что заканчивает с ним отношения, — объясняет она.

— Но тогда почему... — начинаю я спрашивать.

— Она сейчас с Итаном? — Лена заканчивает за меня. — Потому что она пьяна. Алисса не может отказаться от выпивки, а Итан попросил какого-то придурка предложить ей пива. Клянусь Богом, я отвернулась от неё на секунду, и следующее, что я помню, это как она хихикает как сумасшедшая и подпрыгивает на диване от Луи Виттон в гостиной.

— Диван от Луи Виттон? — Повторяю я.

Так вот почему он выглядел таким дорогим.

— Отец Итана владеет сетью ресторанов с морепродуктами, — объясняет Лена.

— Ого, — говорю я, гадая, кто ещё в Холдене невероятно богат.

— В любом случае, зачем Блейк притащил тебя сюда? — Спрашивает Лена, хмуро глядя на Изабель и облокачиваясь на мраморную кухонную столешницу, на которой возвышается гора смятых банок из-под газировки, полупустых пакетов из-под картофельных чипсов и недоеденных кусков пиццы.

Рядом с раковиной стоит впечатляющая с архитектурной точки зрения стопка пластиковых красных стаканчиков, выполненных в виде модернистской скульптуры.

— Ему нужна была машина, — говорю я Лене, — поэтому нам пришлось взять машину Рейчел.

У неё отвисает челюсть.

— Ты взяла машину своей тёти?

— Знаю, — стону я, прижимаясь лбом к крошечному плечу Изабель. — Я труп.

— Уейвери труп! — Повторяет она без тени беспокойства в голосе.

— Да, детка, — вздыхаю я.

— Итак, ты собираешься отвезти Алиссу домой на машине Рейчел? А что, если её, ну, знаешь, стошнит или что-то в этом роде? — Спрашивает Лена, поморщившись, когда, вероятно, представляет салон машины Рейчел, забрызганный рвотой Алиссы.

— Тогда я отправлю Блейку счёт из химчистки, — бормочу я.

Лена смеётся.

— Пойдём, — говорит она мне, всё ещё посмеиваясь, и хватает меня за руку, — посмотрим, сможем ли мы найти Алиссу раньше, чем это сделают парни.

Мы с Леной проходим через кухню и мчимся по коридору, заполненному несколькими парочками, увлечёнными страстными поцелуями (я прикрыла глаза Изабель рукой). Дойдя до конца коридора, мы оказываемся в огромной игровой комнате. Вдоль изумрудно-зелёных стен стоят старинные игровые автоматы для игры в пинбол, а в центре комнаты стоят три больших бильярдных стола из красного дерева.

Вся комната кричит, что у этой семьи слишком много денег.

— Насколько велик этот дом? — Спрашиваю я, в основном, у самой себя, так как знаю, что Лена не сможет услышать меня из-за музыки, под которую Изабель притоптывает ногами в такт.

Лена встаёт на цыпочки и вытягивает шею, пытаясь разглядеть, нет ли Алиссы где-нибудь в другом конце комнаты. Когда она снова садится на корточки, она хмурится.

— Давай попробуем подняться наверх, — предлагает она.

Я хватаю её за руку и веду в другой коридор, на этот раз гораздо короче предыдущего, который ведёт обратно в гостиную. Толпа расступается перед Изабель, как Красное море перед Моисеем.

Только у Изабель нету бороды, и она разгоняет толпу пьяных подростков, а не большой водоём.

— Ребёнок вернулся! Смотрите, я же говорил вам, что у нас тут ребёнок! — Кричит кто-то.

Мы поднялись по парадной лестнице на второй этаж, который кажется таким же многолюдным, как и весь остальной дом. Мы с Леной останавливаемся на верхней площадке лестницы и оказываемся перед дилеммой: коридор перед нами разветвляется, один сворачивает налево, а другой - направо.

— Вы двое идите туда, — говорит мне Лена, указывая на левый коридор, — а я пойду по другому коридору. Встретимся здесь через три минуты, если только кто-нибудь из нас не найдёт Алиссу. Если найдешь её, оставайся с ней, а я приду и найду вас обеих.

— Поняла, — соглашаюсь я.

С этими словами мы сворачиваем в два коридора.

Лена пошла направо, а я налево.

— Алисса? — Зову я.

Коридор длинный, а стены выкрашены в бледно-кремовый цвет. Вдоль стен, с интервалом в полтора метра, развешаны семейные фотографии профессионального вида. Некоторые из них являются небольшими портретами, но большинство - большими групповыми снимками из десяти или одиннадцати человек. Если бы у меня не было задания найти Алиссу, я бы остановилась и попыталась определить, кто из мальчиков на фотографиях - Итан.

Но у меня есть более важные причины для беспокойства.

Холл, помимо того, что смехотворно длинный, также усеян огромным количеством дверей, большинство из которых являются спальнями, занятыми целующимися парами. Правда, я проходила мимо одной уборной, и мне пришлось остановиться и убедиться, что среди брюнеток, стоявших в очереди, чтобы взяться за фарфоровое сиденье унитаза и срыгнуть, не было Алиссы.

Нет, не там.

Я стону и продолжаю идти.

— Давай, Алисса! — Зову я. — Выходи, выходи, где бы ты ни была!

— Выходи, выходи! — Услужливо добавляет Изабель.

Одна из дверей дальше по коридору распахивается, и высокий парень с оливковой кожей, одетый в бейсболку дальнобойщика, надетую задом наперёд, высовывает голову и хмуро смотрит на меня. Без сомнения, я помешала чему-то. Я смущённо улыбаюсь и игнорирую его вопросительный взгляд на Изабель.

— Алисса! — Стону я, — Давай же!

— Выходи, выходи! — Повторяет Изабель.

Другая дверь, на этот раз гораздо ближе ко мне, распахивается, и из неё высовывается невысокая загорелая девушка с длинными ярко-рыжими волосами. Мгновение она смотрит на меня, отмечая мою бледную кожу, слишком большие шорты и малышку у меня на руках.

— Ты привела ребёнка на домашнюю вечеринку? — Спрашивает она.

Это риторический вопрос, учитывая, что Изабель вряд ли пришла бы одна.

— Ты не видела Алиссу Хастингс? — Спрашиваю я вместо этого.

— Лиссу? — Рыжая поднимает бровь, снова взглянув на шорты Рейчел, которые я перевязала вокруг талии лентой, оставшейся от одного из прошлогодних рождественских подарков. — Ты её подруга?

— Скорее, знакомая, — бормочу я.

— Она только что спустилась вниз, минуты две назад, — говорит мне рыжая. — Так, серьёзно, ребёнок - это политическое заявление или что-то в этом роде?

У меня есть зацепка. Это всё, что мне нужно.

Я разворачиваюсь и спешу обратно к началу парадной лестницы.

Я на секунду опускаю взгляд на толпу в гостиной, сканируя её в поисках каких-либо признаков Алиссы, прежде чем слышу громовые шаги, доносящиеся из коридора, по которому я только что прошла. Я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как несколько крупных парней без рубашек несутся по коридору, смеясь и швыряя рулоны туалетной бумаги в каждого, кто пытался встать у них на пути. Я бросаюсь плашмя к стене как раз вовремя, чтобы увернуться от них, прикрывая крошечное тельце Изабель своим собственным, но мне не удаётся спастись от снежной бури из туалетной бумаги.

— Придурки! — Кричу я, срывая с головы клочок туалетной бумаги и наблюдая, как они идут дальше по коридору.

— Приду-рки, — торжественно повторяет Изабель.

— Нет, нет, — выпаливаю я. — Только не говори...О, становится только хуже.

Я опускаю голову. К подошве моего шлепанца прилип кусочек. Я прислоняюсь к стене, удерживая Изабель на одной руке, и наклоняюсь, чтобы снять его.

Когда я снова выпрямляюсь, то вижу, что Лена возвращается по коридору направо.

Я ахаю.

Как и я, она вся в туалетной бумаге. Но у Лены немного больше проблем с управлением гневом, чем у меня, и, вероятно, именно поэтому она хватает одного из тех, кто без рубашки бросал туалетную бумагу, за ухо и тащит его за собой.

— Ауч! Ауч! — Кричит парень без рубашки, спотыкаясь рядом с Леной и наклоняясь так, что его ухо на уровне её роста. — Пожалуйста, прости! Просто позволь....Ауч! — Парень пытается отмахнуться от руки Лены, но она железной хваткой вцепилась ему в ухо.

— Лена! — Кричу я.

Она замечает меня и с диким блеском в карих глазах кивает в сторону парня, которого превратила в хнычущего младенца.

— Я поймала этого ублюдка в коридоре, — сообщает она мне, покрутив его за ухо.

— Ауч! Ты с ума сошла! — Хнычет парень.

— Лена, отпусти его, — говорю я. — И не ругайся при ребёнке. Она всё повторяет. Слушай, я только что встретила девушку, которая сказала мне, что видела, как Алисса спускалась по лестнице пару минут назад.

— Потрясающе! — Восклицает Лена.

— Да! А теперь пошли! — Говорю я ей.

— Выходи, выходи! — Подсказывает Изабель.

Лена отпускает парня без рубашки.

Бедняга хватается рукой за ухо, которое стало ярко-красным, и скулит от боли. Лена делает большой шаг к нему, и он вздрагивает, но не может убежать, потому что позади него стена. Лена привстает на цыпочки и, прищурившись, смотрит на мускулистого парня без рубашки, который теперь съежился перед ней, как испуганная пятилетняя девочка.

— Я с тобой ещё не закончила, — угрожающе шепчет Лена.

С этими словами она поворачивается и начинает спускаться по переполненной людьми лестнице.

Парень без рубашки секунду смотрит ей вслед, всё ещё держась за ухо и прижавшись спиной к стене, затем смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

— Почему у тебя ребёнок? — Спрашивает он, как будто это самая странная часть его вечера.

— У меня нет на это времени, — бормочу я. — Прими наши соболезнования в связи с потерей яиц.

Затем я разворачиваюсь и спешу вниз по лестнице вслед за Леной, уничтожительницей яичек.

К тому времени, как мне удаётся добраться до Лены, мы уже у подножия лестницы. За то короткое время, что мы с Леной были наверху, в гостиной, кажется, стало ещё теснее; теперь толпа такая плотная, что я решаю держаться с краю, чтобы обезопасить Изабель.

— Лена! — Кричу я.

Судя по выражению её лица, я могу сказать, что она тоже хочет убраться отсюда. Когда мы начинаем пробираться сквозь толпу к кухне, песня меняется. На мгновение нам поёт серенаду милый, приторно-сладкий голос Тейлор Свифт в стиле кантри-поп. Затем внезапно басы грохочат, как отбойный молоток.

Итан включил техно-ремикс на песню Тейлор Свифт.

— Ты видишь Алиссу? — Спрашиваю я, перекрикивая омерзительную музыку.

— Нет, — бросает Лена через плечо.

Я приподнимаюсь на цыпочки и пытаюсь выглянуть из-за толпы. Я выше почти всех девушек в зале, но толпа такая плотная, и в ней так много высоких, загорелых, великолепных парней, что я не могу видеть далеко.

Кстати, о высоких, загорелых, великолепных парнях...где Блейк?

— Где Блейк и Джесси? — Спрашиваю я.

Лена оборачивается, хмуро смотрит на меня через плечо и указывает на своё ухо. Она меня не слышит. Я делаю глубокий вдох, готовясь закричать.

Но тут музыка обрывается.

Я вздыхаю с облегчением. У меня слегка звенит в ушах от грохочущих басов техно-ремикса Тейлор Свифт, но, по крайней мере, пытка закончилась. Я оглядываюсь и вижу, что Лена тоже улыбается. Я открываю рот, собираясь спросить её в третий раз, куда подевались Блейк и Джесси, но меня прерывают, когда высокий, плотный парень в плавках с принтом Губки Боба взбирается на диван от Луи Виттон.

Он выше ста девяносто восьми сантиметров ростом и, вероятно, весит как минимум вдвое больше меня. Все поворачиваются, чтобы посмотреть на него, когда он поднимает мясистую руку и указывает на небольшой круг, который образовался в другом конце гостиной.

— Драка! — Ревёт он.

И тут начинается настоящий ад.

Ребята, стоявшие вокруг меня, больше не расстраиваются из-за внезапного исчезновения музыки и быстро бросаются к месту драки.

— Надери ему задницу, Итан! — Подбадривает его один парень.

— Это нечестно! Преимущество домашней площадки! — Протестует другой.

— У кого-нибудь есть попкорн?

Я крепко прижимаю Изабель к груди и поворачиваюсь, чтобы найти Лену, которая в истерике. Я вижу, что она, теперь уже в нескольких футах от меня, спешит ко мне с широко раскрытыми, безумными глазами. Мы почти мгновенно приходим к молчаливому обоюдному согласию, и вместе поворачиваемся и начинаем подниматься по лестнице повыше.

Я уже знаю, кто дерётся, ещё до того, как мы с Леной поднимаемся достаточно высоко, чтобы увидеть двух кряхтящих, борющихся парней в центре круга над толпой. Потому что, на самом деле, кого я знаю, кто когда-либо начинал драки с Итаном? И кто, следовательно, с наибольшей вероятностью затеет драку на вечеринке Итана?

Заклятый враг Итана, конечно же.

И, по воле судьбы, тот, кому отвозить меня домой.

Поговорим о дежавю.