Плыви [Russian Translation]

Это ненормально.

С другой стороны, я не совсем нормальный человек, так чего же я ожидаю?

Я смотрю на своё отражение в маленьком зеркале над раковиной в ванной и разочарованно стону. Если бы я была обычной девушкой, у меня хватило бы смелости выбежать на улицу, упереть руки в бока и одарить Блейка самой кокетливой улыбкой, которую он когда-либо видел в своей жизни. Но я не настолько наглая, и я уверена, что если бы попыталась улыбнуться, то в итоге только оскалила бы на него зубы, как дикий зверь. Итак, я, как последняя трусиха, заперлась в женском туалете общественного бассейна Холдена и отказываюсь выходить, хотя уже дважды сходила в туалет, трижды вымыла руки и переоделась в своё новенькое бикини.

У меня заканчиваются все способы отсрочить неизбежное.

Рано или поздно мне всё равно придётся встретиться с Блейком лицом к лицу. И мне придётся сделать это, надев только крошечное бикини в тёмно-синюю и белую полоску. Я смотрю на своё отражение в зеркале, опустив взгляд на свою грудь. Ладно, моя грудь не незаметно маленькая или неудобно большая. Но, клянусь Богом, левая больше правой.
С чего вообще Блейку захочется взглянуть на такую уродку, как я?

Я стону и опускаю голову, уставившись на кучу своей одежды у ног. Я уже обдумывала возможность тайного побега. Но в туалете для девочек нету окна, из которого я могла бы выпрыгнуть, или вентиляционного отверстия разумного размера, чтобы я могла в него забраться, так что, похоже, я застряла.

— Уэйверли!

О, Боже.

Я чувствую, как у меня внутри всё переворачивается, когда слышу, как Блейк выкрикивает моё имя откуда-то из-за двери. Он, вероятно, уже у бассейна, одетый в плавки и свои очки.

— Что? — Кричу я в ответ.

— Вперёд! Мы тратим дневной свет!

Я сглатываю и опускаюсь на колени, подхватив свою мешковатую футболку и шорты. Затем я поворачиваюсь к двери, мысленно подбадривая себя, и тянусь к ручке. Мне пора повзрослеть. Итак, выпятив свою кривобокую грудь, я толкаю дверь ванной и направляюсь прямо к двум стеклянным дверям в задней части домика у бассейна. Мне удаётся сохранить гордо поднятую голову, когда я выхожу во внутренний дворик, и палящее флоридское солнце сразу же обжигает мою хрупкую кожу.

Блейк стоит рядом с бассейном олимпийских размеров, повернувшись ко мне широкой обнажённой спиной, и раскладывает свои вещи на одном из шезлонгов у бассейна. На нём тёмно-синие плавки с белым поясом. Моё сердце слегка колотится, когда я понимаю, что мы подходим друг другу.

Он это спланировал или что-то в этом роде? Нет, конечно, нет. Дура.

Я замечаю красную доску из пенопласта, лежащую у его ног, и пытаюсь вспомнить, как, по его словам, она называется. Честно говоря, всё, что я могу вспомнить, это то, что он издевался надо мной за то, что я самый старший ребёнок, которому он когда-либо давал уроки.

Говнюк.

Внезапно почувствовав себя очень неловко, оказавшись на улице средь бела дня, я делаю глубокий вдох и бесшумно, как ниндзя, прошмыгиваю через внутренний дворик. Может быть, если я буду вести себя очень тихо, Блейк меня даже не заметит. Я прыгну в бассейн, прежде чем он заметит меня в бикини, о краже которого я быстро начинаю жалеть.

Но, как это почти всегда бывает, мой план проваливается.

Я не успеваю сделать и трёх шагов по патио, как Блейк резко оборачивается. Ладно, я не Джеймс Бонд, но не думала, что наделала столько шума. Я замираю, когда пронзительно-голубые глаза Блейка, казавшиеся немного зеленоватыми в свете, отражающемся от бассейна, останавливаются на мне.

Дерьмо.

Он увидел меня.

Или, знаете, я могла бы вести себя спокойно. Это всегда срабатывает в телевизионных шоу, когда главный герой оказывается в центре каких-то интриг.

 — П-привет, эм...Блейк, — говорю я, неуверенно уперев одну руку в бедро и пытаясь выглядеть непринуждённо.

Другой рукой я мёртвой хваткой вцепилась в свои мешковатую футболку и шорты, которые мне сейчас отчаянно хочется надеть на себя. Мне кажется, или я действительно начала потеть как сумасшедшая?

Да. Я являюсь воплощением крутости.

— Привет, Уэйверли, — говорит Блейк, приподняв бровь, как будто не уверен, скрываю ли я что-то от него или просто веду себя странно. — Ты готова?

Он наклоняется, чтобы поднять красную доску из пенопласта, лежавшую у его ног. Я не могу не заметить, как напрягаются мышцы на его руках. Он выглядит очень сильным. С другой стороны, разве спасатели не должны быть сильными?

Я понимаю, что засмотрелась, и быстро отвожу взгляд от прекрасных рук Блейка. К сожалению, я решаю посмотреть ему в лицо. Наши взгляды встречаются, и мне кажется, что всё моё лицо объяло пламя. Я безумно покраснела. Затем, так быстро, что я едва не пропустила это, взгляд Блейка падает на моё бикини.

И теперь всё моё тело словно горит огнём. Спасибо, Блйек.

— Ты купила новый купальник.

Это прозвучало скорее как утверждение, чем как вопрос, но я не уверена.

— Хм, да. Откуда ты знаешь?

Уголок рта Блейка приподнимается.

— Потому что, — говорит он, делая несколько шагов в мою сторону.

Я с трудом сглатываю, почувствовав, как у меня внезапно пересыхает во рту, и, моргая, смотрю на него. Он так близко, что я снова могу разглядеть маленький шрам над его левой бровью. Я не была достаточно близко, чтобы разглядеть его с тех пор, как он впервые спас меня от воображаемого прилива на пляже. Что он делает?

Почему он так близко?

Прежде чем я успеваю осознать, что происходит, рука Блейка тянется к моей талии.

У меня перехватывает дыхание.

— Ты забыла снять бирку.

А затем, одним быстрым движением, Блейк срывает маленькую пластиковую бирку, которая свисала с завязки моего бикини. Она отрывается у него в руке с негромким хлопком.

— О, — говорю я.

Я чувствую облегчение. По крайней мере, я думаю, что это облегчение, но то, как скрутило мой желудок, больше похоже на разочарование.

— Спасибо, — говорю я, опуская взгляд на бирку, которую Блейк держит в вытянутой руке, — я даже не заметила, что она всё ещё там! — Я говорю слишком быстро. 

— Без проблем, — говорит Блейк.

— Я купила это бикини всего час или два назад. Нам с Леной наскучил разговор о Джесси. Ты знал, что он покрасил её брюки в фиолетовый цвет? О, подожди. Она тебе рассказывала. И ты, конечно, их видел. Я чуть не забыла об этом. Разве это не ужасно со стороны Джесси? Он должен знать, что нельзя трогать женские штаны. Я просто надеюсь, что он будет осторожен. В один прекрасный день Лена убьёт его во сне. Или, знаешь, ударит багетом по голове. Она по-прежнему за номер пятьдесят один, и...

Я резко останавливаюсь, когда понимаю, как глупо это звучит.

Боже. Почему я всегда так поступаю с Блейком?

Я закрываю глаза, внезапно желая оказаться где-нибудь в другом месте. Где угодно. Я жду, что Блейк отпустит какой-нибудь язвительный комментарий по поводу моей неспособности заткнуться, но он молчит. Всё, что я могу слышать, - это слабый плеск волн о берег и шелест листьев, когда легкий ветерок гуляет по улицам Холдена. Через несколько мгновений я больше не могу этого выносить. Я медленно приоткрываю один глаз и смотрю на Блейка.

Он улыбается.

Нет, улыбка не совсем правильное слово. Он сияет.

Мне.

Блейк Гамильтон лучезарно мне улыбается.

Я в той вселенной, или переместилась в другую?

Впрочем, это не имеет особого значения. Потому что в ту секунду, когда я вижу широкую, довольную улыбку на лице Блейка, у меня всё внутри тает, и я чувствую себя тарелкой горячего начо с сырным соусом. Я немедленно открываю второй глаз, желая охватить взглядом открывшееся передо мной зрелище во всей его полноте. Я хочу запомнить это навсегда. Я хочу запомнить веселый блеск в его глазах, веснушки, рассыпанные по его носу, небольшие ямочки на щеках, которые внезапно появились, словно из ниоткуда.

Это прекрасно. Он прекрасен.

— Ты всегда так много болтаешь? — Усмехается он.

Это точно такой же вопрос, который он задал, когда вёз меня к костру. На самом деле, это было первое, что он мне сказал. Но теперь, вместо того чтобы раздражённо хмуриться и сжимать руль так, словно хочет меня задушить, он сияет, его голубые глаза горят, когда он смотрит на меня сверху вниз, как будто я теперь его друг.

Блейк Гамильтон улыбается мне.

И я не знаю, что делать.

Так что, будучи полной неудачницей в обществе, я делаю единственное, что приходит мне в голову.

— Последний, кто прыгнет - тухлое яйцо!

И с этими словами я поворачиваюсь и влетаю в мелкую часть бассейна.

Я остаюсь под водой столько, сколько позволяют мои легкие, а это недолго, учитывая, что мне никогда в жизни не приходилось задерживать дыхание дольше, чем на несколько секунд, например, когда я проходила мимо городской мусорной свалки или пробегала через кухню, пока моя мама готовила на завтрак новый рецепт.

Когда я выныриваю на поверхность, я отказываюсь смотреть на Блейка.

Вместо этого я откидываюсь назад и сосредотачиваюсь на плавании. У меня это получается всё лучше, но ноги по-прежнему сильно дёргаются, когда мне кажется, что я вот-вот снова утону. Мне не помогает сосредоточиться то, что я вдруг вспоминаю, что на мне очень маленькое бикини в тёмно-синюю и белую полоску, а Блейк всё ещё стоит на краю бассейна. У него есть полная свобода осматривать каждый видимый дюйм моего бледного тела, включая грудь.

С другой стороны, может быть, он не смотрит.

Он, вероятно, видел гораздо больше.

Держу пари, у Алиссы Хастингс симметричные сиськи. Вот сучка.

Видимо, этой мысли было достаточно, чтобы я отвлеклась и забыла, что делаю. Я пошла ко дну, как подкошенная. Я так удивлена внезапным появлением воды на моём лице, что открыла рот и набрала полный рот хлорированной воды из бассейна. Жжение в лёгких почти обездвиживает меня.

Затем что-то смыкается вокруг моего запястья, и меня выдёргивает на поверхность.

— Грёбаное дерь...

Я бы сказала больше, но вода, застрявшая у меня в горле, мешает мне выразить, насколько я удивлена. Я начинаю кашлять и хрипеть.

— Дыши, — ворчит низкий голос рядом со мной.

Я резко открываю глаза.

Блейк теперь стоит в бассейне, красный пенопластовый кикборд плавает в воде позади него, его грудь блестит от влаги, а большая рука сжимает моё запястье. Я не могу сказать, беспокоится ли он о моём благополучии или раздражён тем, что я чуть не утонула в детском бассейне.

— Очевидно, нам нужно пересмотреть наш последний урок.

Хорошо. Он определённо раздражён.

— Нет, — возражаю я. — Я просто... — Меня прерывает приступ кашля.

Блейк наблюдает, как я сгибаюсь пополам, меня тошнит.

Должно быть, это привлекательно.

Когда мне, наконец, удаётся избавиться от воды в лёгких, я выпрямляюсь. Всё моё тело слегка дрожит, как это обычно бывает после сильного приступа кашля. Я смотрю на Блейка, ожидая увидеть либо ухмылку, либо гримасу отвращения.

Но его лицо практически бесстрастное.

— Ты в порядке? — Спрашивает он.

В его голосе нету и намека на шутку.

— В порядке, — слабо киваю я.

Он кивает в ответ, одним сильным движением головы, а затем разворачивается и бросается в воду, преследуя красную доску из пенопласта, которую отнесло на другой конец бассейна во время моего приступа кашля.

Почему Блейк всё время спасает меня от утопления?

Ладно, он спасатель. Это его работа.

Но это похоже на инстинктивную реакцию. И у меня плохое предчувствие, что это как-то связано с его мамой. Его настоящей мамой, а не с Хлоей. Блейк не сказал мне этого прямо, но я достаточно умна, чтобы сложить два и два: его мама утонула. Сейчас, как никогда раньше, мне хочется расспросить Блейка о его маме. Но, как бы мне ни было любопытно, я не могу подойти к нему и спросить, как умерла его мама.

Поговорим о бестактности.

Вы не можете просто так спрашивать людей об их умерших родителях. Особенно если человек, которого вы спрашиваете - Блейк Гамильтон, который может ненавидеть вас, а может и не ненавидеть.

Блейк подплывает ко мне с красной доской в руках.

— Держи, — говорит он, подталкивая её ко мне.

Красная доска из пенопласта скользит по поверхности воды, остановившись только тогда, когда мягко касается моих рёбер. 

— Начинай делать круги.

— Как?

— Положи руки на неё спереди.

Я хватаю за один конец доски.

— На другой конец.

Я разворачиваю доску.

— Теперь согни ноги в коленях.

Я делаю, как он говорит, и погружаюсь по плечи в воду.

— Теперь оттолкнись и начинай.

Мне требуется несколько попыток, чтобы понять, как держать голову над водой, но в конце концов я научилась пользоваться этой штуковиной. Она сделана для человека вдвое меньше меня ростом, поэтому не сильно помогала мне держаться на плаву. Блейк знал об этом, поэтому велел мне оставаться на мелководье и проплыть несколько кругов по всей ширине бассейна. Я отталкиваюсь от одной стенки, затем поворачиваюсь и отталкиваюсь от другой.

И затем я делаю это снова.

И еще раз.

И опять.

Через двадцать кругов мне становится безнадёжно скучно, и мои ноги начинают уставать. Я перестаю плыть и встаю в бассейне.

— Уже устала? — Спрашивает Блейк.

Я поднимаю глаза и вижу, что он развалился в кресле у бассейна, надвинув на глаза солнцезащитные очки. У меня возникает непреодолимое желание плеснуть в него водой. Разве он не должен учить меня плавать? Это больше походит на то, что он дремлет и загорает.

— Нет, — отрезаю я.

— Тогда продолжай.

И с этими словами Блейк откидывается на спинку кресла.

— Почему я должна это делать? — Спрашиваю я, толкая красную доску из пенопласта в дальний конец бассейна. — Это глупо.

— Отлично, — говорит Блейк, не пошевелив ни единым мускулом, — тогда начинай без неё.

— Зачем?

— Потому что ты всё ещё не можешь держать голову над водой, — отвечает он, а затем, подумав, добавляет. — Это жалко.

Я ругаюсь про себя и ныряю обратно в бассейн, остановившись, когда вода достигает моих плеч. Я дважды пытаюсь войти в воду, но оба раза заканчиваются тем, что я просто машу руками, как сумасшедшая, прежде чем уйти под воду.

Это невозможно.

— Что такое номер пятьдесят один? — Спрашивает Блейк.

Я так занята, что не могу удержаться на плаву, что почти не расслышала его вопроса. Я поднимаю глаза и вижу, что он смотрит на меня из шезлонга. Я не вижу его глаз, но его брови сведены в замешательстве.

— Что что? — Спрашиваю я.

—Что за номер пятьдесят один? — Повторяет Блейк. — Вы с Леной говорили о нём.

Я открываю рот, чтобы сказать ему, что это один из ста одного розыгрыша в журнале, но останавливаюсь, когда понимаю, что это приведёт только к тому, что я расскажу Блейку о том, как Лена хочет отомстить Джесси за то, что он покрасил её любимые брюки в фиолетовый цвет. И поскольку они с Джесси  друзья, Блейк, вероятно, предупредит Джесси.

— Ничего, — говорю я.

И с этим неопределённым ответом я снова погружаюсь в воду. В любом случае, рассказывать Блейку о розыгрыше номер пятьдесят один бесполезно. Мы с Леной уже решили, что переход на французский не принесёт нам ничего хорошего. Нам нужен розыгрыш, который даст Джесси понять, что не стоит лезть в женские штаны. И чтобы это сработало, мы должны придумать что-то, что вскружит Джесси голову. Но я не так уж много знаю о Джесси; я познакомилась с ним всего несколько дней назад. Я понятия не имею, каковы его самые глубокие страхи.

Над моей головой зажигается воображаемая лампочка.

Может, я и не знаю, чего боится Джесси, но его лучший друг, вероятно, знает.

— Эй, Блейк? — Спрашиваю я, выскакивая из воды и хватаясь за бортик бассейна.

Блейк снова поднимает голову со спинки кресла и смотрит на меня сверху вниз, его брови всё ещё сведены вместе. 

— Вы ведь с Джесси друзья, верно?

— Да, — медленно произносит Блейк.

Пришло время проявить обаяние. Я одариваю его своей лучшей улыбкой "посмотри, какая я невинная".

— Какие виды спорта нравятся Джесси? — Спрашиваю я, решив, что это, вероятно, подходящая тема для начала расспросов. 

Мне просто нужно разговорить Блейка, и я бы как-нибудь выяснила, какая информация является ценной. Может быть, он о чём-то проговорится, о чём-то, чего Лена не знает, а Джесси не хочет, чтобы она знала.

— Волейбол, — говорит Блейк.

— Это всё?

—  Я полагаю, он любит сёрфинг?

— Он тоже спасатель?

— Нет, он работает в кафе-мороженом.

Ну да. Я и так это знаю.

Я открываю рот, чтобы отпустить язвительное замечание, но быстро решаю, что будет лучше, если я останусь милой и вежливой. Мне нужны ответы, а если Блейк разозлится на меня, он, вероятно, не скажет ничего полезного. Поэтому я закрываю рот и на мгновение задумываюсь.

— Я люблю мороженое, — замечаю я после долгого молчания.

— Я тоже? — Блейк сдвигает свои солнцезащитные очки на лоб, чтобы как-то странно на меня посмотреть.

Я игнорирую его, но слегка улыбаюсь, когда вижу, что из-за нового положения солнцезащитных очков несколько прядей его тёмных волос торчат под странными углами.

— Эй, — говорю я, и мне в голову приходит неожиданная мысль, — у Джесси есть девушка?

При этих словах лицо Блейка каменеет.

— Какое это имеет отношение к делу? — Спрашивает он, внезапно показавшись очень напряжённым.

— Мне просто интересно, — бормочу я.

Я задела его за живое или что-то в этом роде? Боже. Что, если девушка Джесси это девушка, которая нравится Блейку, и у них тайный роман, о котором Джесси не знает? Ладно, это слишком поспешные выводы. Я даже не знаю, есть ли у Джесси девушка. Тем не менее, от внезапной мысли о том, как Блейк нежничает со своей девушкой, у меня внутри всё сжимается.

— Хм, — говорит Блейк. — Не знаю. Я думаю...да, думаю, что у него может быть. Не знаю.

— Ну, а ты можешь мне что-нибудь о нём рассказать?

Я нетерпелива, потому что в моей голове крутятся мысли о девушке Блейка.

— Если тебе так интересно узнать о Джесси, тогда иди и спроси его сама! — Огрызается Блейк, и его голубые глаза внезапно сужаются, глядя на меня.

От его внезапной смены настроения я чувствую, что бассейн вокруг меня стал похож на ледяную ванну.

— Что с тобой? — Спрашиваю я, наполовину разъярённая, наполовину сбитая с толку.

Глаза Блейка всё ещё прищурены, и теперь он хмуро смотрит на меня, совсем как при нашей первой встрече. Разве десять минут назад он не улыбался мне?

Я не понимаю парней и их дурацких перепадов настроения.

— Я ухожу, — заявляет он.

С этими словами Блейк вскакивает с кресла и хватает свои вещи. Он засовывает телефон в карман и накидывает белую футболку на веснушчатое плечо, затем разворачивается и с грохотом несётся к домику у бассейна.

Я смотрю на него, разинув рот.

— Что ты...

Он направляется через внутренний дворик.

Нет!

Не успев сообразить, что делаю, я хватаюсь за бортик бассейна. У меня практически нету сил в верхней части тела, но внезапного выброса адреналина, который пронёсся сквозь меня, достаточно, чтобы вытащить меня из воды. Я вскарабкиваюсь на плитки, окружающие выступ, а затем вскакиваю и бросаюсь бежать за своим разъярённым учителем плавания.

— Куда ты? — Кричу я.

В патио жарко, и я обжигаю подошвы своих босых ног. Я взвизгиваю и начинаю прыгать как идиотка, оставляя за собой большой след из воды. Блейк уже на полпути к домику у бассейна и не подаёт никаких признаков того, что собирается останавливаться. Я бросаюсь за ним и, демонстративно игнорируя табличку "вход воспрещён", прикреплённую к задней двери, на полной скорости вхожу в домик у бассейна.

Моя насквозь промокшая нога наступает на гладкий бирюзовый кафельный пол.
Следующее, что я помню, - это как моя нога выскальзывает из-под меня. Я тяжело приземляюсь на задницу. Моя голова ударяется об пол так громко, что, я уверена, все в Холдене услышали. Мои глаза закрываются, а тело напрягается. Затем, внезапно, меня пронзает боль.

Я издаю сдавленный крик.

— Чёрт, чёрт, гребаный...

На мгновение мне кажется, что я нахожусь вне тела и что это я ругаюсь. Но затем я открываю глаза и сквозь тонкую пелену мучительных слёз, застилавших мне глаза, вижу Блейка, стоящего надо мной. Он выглядит испуганным. Я очень надеюсь, что крови не нету.

— Уэйверли? —Спрашивает он дрожащим голосом. — Ты в порядке?

Кажется, я не могу вымолвить ни слова.

— Чёрт, — бормочет Блейк.

Он падает на колени рядом со мной. Я немного удивлена, потому что, честно говоря, ожидала, что он развернётся и убежит. Теперь, когда я полностью выведена из строя, я не могу преследовать его всю дорогу до наших домов. Но у меня едва хватает времени обдумать его внезапную заботу о моём благополучии, потому что в следующее мгновение Блейк берёт меня за руку.

— Спокойно, — говорит он мне мягким голосом, — с тобой всё будет в порядке.

Я даже не осознаю, что плачу, пока он не произносит эти слова. Я стискиваю зубы, пытаясь не обращать внимания на жгучую боль в затылке. Это очень стыдно.

И во всем виноват Блейк.

— Ты ублюдок, — всхлипываю я.

Блейк приподнимает бровь, но я замечаю, как он вздрагивает.

— Я не знал, что ты побежишь за мной, — возражает он с искренне виноватым видом.

Это заставляет меня разрыдаться ещё сильнее. Мне хочется протянуть руку и ударить его. Но для этого мне пришлось бы отпустить его руку, а я вдруг решила, что никогда не хочу  этого делать. Осознание этого вызывает бурю противоречивых эмоций в моей и без того больной голове. Я чувствую, что открываю рот, и понимаю, что собираюсь что-то сказать. Я просто не знаю, что это будет.

— П-пожалуйста, не уходи, — выдавливаю я, жалобно всхлипывая.

Вот и пропала моя гордость.

Блейк глубоко вздыхает, собираясь с духом, и торжественно кивает.

— Я не уйду, — соглашается он.

Я чувствую облегчение.

Итак, я закрываю глаза и провожу следующую минуту, пытаясь собраться с мыслями. В конце концов, слёзы перестают литься ручьем, и я могу дышать, не задыхаясь. Пульсация в затылке начинает притупляться, но я знаю, что, вероятно, у меня сотрясение мозга и следующие несколько дней у меня будут головные боли. Но когда боль утихает, я понимаю, что лежу, растянувшись на полу, на виду у Блейка, и на мне всё ещё надето только бикини.

Мои щёки вспыхивают.

— Теперь я в порядке, — выпаливаю я, мои глаза распахиваются, когда я вырываю свою руку из хватки Блейка и поднимаюсь с пола в сидячее положение.

— Не торопись, — предупреждает Блейк.

Я стараюсь не смотреть на него и делаю несколько глубоких вдохов.

— Правда, — говорю я больше себе, чем Блейку. — Я в порядке.

— Хорошо.

Голос Блейка звучит так глубоко и так близко, что я не могу удержаться и не взглянуть на него. Он всё ещё сидит рядом со мной, его голубые глаза полны беспокойства. Блейк прикусывает нижнюю губу, наблюдая за мной, словно боится, что я вот-вот перевернусь и умру. Наши взгляды встречаются, и я чувствую внезапное желание отвести взгляд. Но от его пристального взгляда всё моё тело напрягается. Я не могу отвести взгляд, и я этого не делаю. И Блейк тоже.

Затем что-то вибрирует, и напряжение между нами исчезает.

Мы оба смотрим вниз, когда Блейк лезет в карман своих тёмно-синих плавок и достаёт телефон. Он смотрит на экран, прежде чем ответить, и подносит телефон к лицу.

— Хлоя? — Спрашивает Блейк хриплым голосом. Он прочищает горло и добавляет. — Что случилось?

Я опускаю взгляд на свои колени и прислушиваюсь к приглушённому голосу Хлои Гамильтон на другом конце провода. Я не могу разобрать, что она говорит, но что бы она ни говорила, это звучит как вопрос.

— Я с подругой, — говорит Блейк в трубку.

Подруга.

Меня переполняет счастье от его слов; Блейк считает меня своей подругой. 

— Что? — Резко спрашивает Блейк, прерывая моё блаженство. — Это нечестно! Почему я должен присматривать за ней сегодня вечером? Я уже делал это на этой неделе.

Голос Хлои на другом конце провода звучит пронзительно.

— Папа сказал, что я не обязан этого делать! — Возражает Блейк.

Он поднимает руку и трёт глаза, выглядя так, словно внезапно чувствует усталость. Он опускает руку, и его голубые глаза на мгновение осматриваются, прежде чем остановиться на мне, всё ещё сидящей рядом с ним. Он моргает, глядя на меня. Я чувствую, как мои щёки пылают под его пристальным взглядом, и пытаюсь незаметно поднять руку и поправить верх бикини. Лёгкая, почти незаметная улыбка трогает уголки губ Блейка.

— Хорошо, — говорит Блейк в трубку, — я всё улажу.

Я настороженно наблюдаю за ним.

— Пока, Хлоя. — Блейк улыбается, вешает трубку и засовывает телефон обратно в карман плавок.

Я прищуриваюсь, глядя на него. Что за внезапная перемена настроения? И почему он смотрит на меня с этой жуткой улыбкой на лице?

— Эм, чего хотела твоя мама? — Осторожно спрашиваю я.

— Она хочет, чтобы я присмотрел за Изабель сегодня вечером, — говорит  Блейк, всё ещё глядя на меня с понимающей ухмылкой.

— Облом, — хриплю я.

Блейк пожимает плечами, его улыбка становится чуть шире.

— Не совсем.

Когда он замечает растерянное выражение моего лица, он просто усмехается.

— Что? — Спрашиваю я.

— Я только что понял, как ты отплатишь мне за эти уроки.

Я открываю рот, чтобы возразить.

— Ты ясно дала понять, что действительно хочешь брать уроки, — перебивает он меня, прежде чем я успеваю вставить хоть слово. — Я прав?

Я слабо киваю.

— Так что, я думаю, будет справедливо, если ты оплатишь это, — объясняет он. — И я знаю, как ты это сделаешь. Ты будешь присматривать за Изабель вместо меня. Но не только сегодня. Ты будешь присматривать за ней всякий раз, когда Хлоя решит, что моя очередь присматривать за ней.

Я снова открываю рот, чтобы возразить.

— Скажешь "нет", и я не буду давать уроки.

Я закрываю рот и издаю стон.

Блейк просто продолжает улыбаться, понимая, что загнал меня в угол. Мне нужны уроки плавания. Как бы сильно я ни ненавидела их и Блейка, мне нужно научиться плавать, чтобы Лена, Джесси, Алисса и даже Итан не отвернулись от меня с отвращением. Какой неудачник не умеет плавать? (прим. от переводчика: я хы)

Я глубоко вздыхаю и собираюсь с духом.

Моему достоинству нанесён серьёзный удар.

— Хорошо, — бормочу я, — я сделаю это.

Блейк ухмыляется и вскакивает на ноги, выглядя довольным собой. Он снова протягивает руку, чтобы помочь мне подняться. Я пристально смотрю на его руку, прежде чем решаю, что в моём состоянии, вероятно, не смогу подняться самостоятельно. Так что, ворча себе под нос, я неохотно беру Блейка за руку. Он медленно поднимает меня.

Я стону, почувствовав внезапную боль в заднице, которая явно не приспособлена для двух болезненных происшествий в течение суток.

— Ты в порядке? — Спрашивает Блейк.

Я поднимаю голову, готовая отчитать его за то, что он является причиной обеих травм на моей заднице, но часть моего мозга, отвечающая за вербальную обработку, кажется, перестала работать в ту секунду, когда я встречаюсь взглядом с прекрасными голубыми глазами Блейка. Он снова рядом. Так близко, что я могу пересчитать веснушки у него на носу и снова увидеть едва заметный шрам над левой бровью.

Мне интересно, откуда у него этот шрам.

Непроизвольно моя рука начинает подниматься. Мои пальцы дёргаются, пытаясь дотронуться до крошечного шрама на его лбу. Я, вероятно, сделала бы это, если бы Блейк не прервал меня.

— Ты в порядке? — Повторяет он, слегка нахмурившись.

— В порядке. — Отвечаю я, качая головой и отводя руку в сторону.

Я прочищаю горло и выпрямляюсь, чувствуя, как голова и ягодицы пульсируют в знак протеста.

— Верно, — кивает Блейк, —почему бы нам не закончить на этом и не отправиться ко мне домой?

— Звучит заманчиво, — отвечаю я, и мой желудок сжимается, когда я вспоминаю о нашей маленькой сделке.

Я согласилась посидеть с двухлетней сестрой Блейка, несмотря на то, что никогда не умела обращаться с детьми и понятия не имею, как правильно ухаживать за малышами. Изабель всё ещё носит подгузники? О, Боже. Я понятия не имею, как менять подгузник. Я пачкала какашками всю свою...

Эти безумные мысли были прерваны Блейком.

Точнее, рукой Блейка, которая внезапно появилась у моего лица.

Я застываю, когда его пальцы хватают прядь моих мокрых, спутанных волос, упавших мне на лицо. Его голубые глаза не отрываются от пряди, с которой капает вода, он на мгновение крутит её в пальцах, прежде чем отбросить назад. Его глаза встречаются с моими, и он открывает рот. Девчачий, чрезмерно восторженный, безнадежный романтик внутри меня приготовился к какому-нибудь признанию в любви.

— Пошли, от тебя вода по всему полу.

Как романтично.