Эмма
Мне нужно было просто дойти до корпуса и дожить до конца пары, не взорвавшись от боли в голове.
Я выпила кофе. С единственным кубиком сахара. Потому что лёгкая горечь — это всё, что я могла позволить себе с утра.
На улице было прохладно. Я натянула капюшон и сунула руки в карманы худи. Кампус, как всегда, жил своей жизнью: кто-то курил на крыльце, кто-то спешил с наушниками в ушах, кто-то кричал в телефон. А я шла медленно. Не потому что ленилась, а потому что не хотела туда.
Лекция по искусству зарубежного кино. Звучит красиво, пока не вспоминаешь голос преподавателя, будто он нарочно хочет убаюкать тебя.
На лестнице кто-то догнал меня. Шаги знакомые. Лёгкие, но наглые. Как будто человек не идёт, а вторгается.
Я даже не обернулась.
— Надеюсь, ты не на ту же лекцию, что и я, — бросила я, продолжая подниматься.
— Зависит от того, куда ты идёшь, — услышала я ухмылку в голосе. Крис.
Я обернулась. Он шагал рядом, с тем же видом, как утром на кухне — будто всё вокруг ему скучно, но я лично развлекаю его присутствием.
— Искусство кино, аудитория 308, — сказала я медленно. — Если ты туда, я официально подаю прошение о переводе.
— Ага, значит, не ошибся, — довольно кивнул он. — Тоже записан. Только я не знал, что ты из моей группы.
— Потому что мы с тобой не должны были быть в одной группе, — пробормотала я. — Мне хватает и того, что ты храпишь в нескольких метрах от меня.
— В следующий раз разложусь прямо под твоей дверью.
Я закатила глаза.
— Жизнь явно играет со мной злую шутку.
— Или... — он сделал паузу, нарочито задумчивую, — она даёт тебе шанс пообщаться с очаровательным, умным, харизматичным...
— ...наглым соседом, от которого даже на лекции нет спасения, — закончила я, не глядя.
Он фальшиво обиделся:
— Ой, ну прости, что это не я решаю, с кем мне быть в одной группе.
— В отличие от тебя, я здесь чтобы учиться, — ответила я.
— А я? — хмыкнул он. — Я вот, например, обожаю европейское кино. Особенно то, где никто ничего не понимает, но все голые и страдают.
Я не сдержала смешок. Маленький. Почти незаметный. Но он заметил. Конечно.
— Ага, есть реакция! — довольно заявил он.
— Ещё одна фраза — и я сяду в другом конце аудитории, — пригрозила я, поднимаясь на последний пролёт.
— Это не помешает мне посылать тебе записки, — фыркнул он. — Я настойчивый.
— Ты раздражающий.
— Ну, это почти синоним, если подумать.
Мы вошли в аудиторию. Преподаватель ещё не пришёл. Полкруга студентов уже заняли привычные места, кто-то гуглил сюжет «Сладкой жизни», кто-то листал TikTok. Я выбрала место у стены. Крис, конечно, сел рядом.
Я не сказала ничего. Не потому что сдалась — просто... не имело смысла. Он всё равно будет рядом. Как шум в соседней комнате. Как запах его парфюма на балконе. Как его постоянные попытки вытащить меня из привычной тишины.
И, возможно, я позволю ему остаться.
На этой одной паре.
На одном расстоянии вытянутой руки.
Пока он не взорвёт мой мозг.
*ੈ✩‧₊˚༺☆༻*ੈ✩‧₊˚
Иногда я думаю, что преподы выбирают свою профессию не по любви к предмету, а чтобы мучить людей.
Например, как наш лектор по зарубежному кино. Он мог бы увлечённо рассказывать о каком-нибудь классическом фильме, о мотивах героев там, не знаю. Вместо этого — он монотонно читал с листа, будто зачитывал приговор. Медленно. Без интонаций. С длинными паузами между словами. Каждое предложение — как гвоздь в мою трещащую от боли черепушку.
Я уставилась в тетрадь, сделала пару каракулей на полях.
Потом — ещё одну. Птичку. Или динозавра. Кто знает.
Глаза слипались.
И тут на парту упал сложенный вчетверо листок.
Я бросила взгляд в сторону.
Крис. Сидит, как будто ни при чём. В уголке губ — лёгкая улыбка. Типа «я вообще просто дышу».
Я развернула бумажку.
"Ты всегда такая злая, или это часть утреннего ритуала?"
Я закатила глаза, вырвала кусочек листа и написала:
"Я пытаюсь слушать. Не мешай. И да. Всегда."
Передала обратно.
Прошло две минуты. Ещё один листок.
"Ставлю пять баксов, что ты уснёшь раньше, чем дойдёт до 60-х."
Я быстро написала в ответ:
"Ставлю десять, что ты не доживёшь до следующей пары, если не заткнёшься."
Он не ответил. Но я увидела, как он слегка ухмыльнулся. В профиль. У него был этот раздражающе довольный вид, когда он получал именно ту реакцию, которую хотел.
Я снова попыталась сосредоточиться на лекции. Слова в воздухе складывались в кашу: неореализм... эстетика... социальный...контекст...
Я моргнула. Потом — ещё раз.
Линии на странице начали плавать. Звуки в комнате стали приглушёнными. Глаза закрылись сами собой, как будто кто-то нажал на кнопку. Я не заметила, когда именно отключилась. Просто... провалилась в эту тишину.
Что разбудило меня — не сразу поняла. Может, тень. Может, лёгкий шорох рядом.
Я приоткрыла глаза — и увидела, что Крис поставил перед нами открытую книгу. Она стояла вертикально, как стенка, заграждая меня от прямой линии обзора преподавателя.
Он не смотрел на меня. Делал вид, что слушает. Но рука всё ещё держала книгу в нужной позиции.
Я моргнула. Не сразу поняла, что чувствую. Это не было жалостью. Или заботой в привычном смысле.
Это был жест. Без слов. Без объяснений.
Как будто он понял, что я не справилась.
И просто... прикрыл.
Я осторожно выпрямилась, уставилась на доску. Пыталась включиться в происходящее.
Крис, не поворачивая головы, прошептал едва слышно:
— Проиграла. Я же говорил.
Я чуть сжала губы.
— Всё ещё собираюсь убить тебя. Просто... позже.
Он хмыкнул. А книга осталась стоять.
И в этом было что-то...Не важно.