Друзья с привилегиями (18+)

Вильям

Стою, скрестив руки и облокотившись на стену в коридоре около входной двери в квартиру Миллз. Я позвонил в звонок минут пять назад и услышал что-то неразборчивое за дверью, и с тех пор мне так никто и не открыл. Начинаю уже красочно представлять в мыслях, что именно могло произойти с Миллз за эти мучительно долго тянущиеся пять минут, что я провёл в ожидании чуда, но мои тяжёлые думы прерывает долгожданный скрип двери.

Наконец, я имею возможность взглянуть в глаза той, что действительно умеет заставить мужчину ждать. Окидываю только что открывшую дверь Фрею броским взглядом, заметив, что на ней короткая чёрная майка и такие же траурно-чёрные шорты, еле-еле прикрывающие самые сокровенные места на её теле. Увидь я раньше девушку в таком виде, я бы поблагодарил её за столь интересный комплект одежды, который может дать моей фантазии волю, но сейчас я лишь недоумевающе хмурюсь, вернувшись взглядом к лицу Миллз.

— Ты почему ещё не одета? Я же сказал: будь готова, — упираюсь плечом в дверной косяк.

— Я никуда не пойду.

Фрея разворачивается на звук уведомления в телефоне, и я не упускаю возможности опустить глаза на её шорты, только уже с другого ракурса. Даже не знаю, с какой стороны интереснее.

— И куда ты всё равно хочешь...

Она замолкает, повернувшись обратно с телефоном в руках, а я стою, наклонив голову набок, и нахально разглядываю её, медленно поднимая взгляд наверх. Фрея слабо улыбается, прищурившись.

— Ну, я хотел... не знаю, прогуляться, — отталкиваюсь от стены, выпрямившись, и засовываю руки в карманы брюк. — Так и быть. Я подожду, пока ты оденешься, — делаю шаг внутрь, а Фрея поднимает брови, взглянув на меня как на идиота. Дай мне хоть секунду передохнуть, дорогуша.

— Раск, ты не охренел?

— Нет. А что? — нагло улыбаюсь, сделав ещё шаг, и Фрея отступает назад.

— Тебя дверь не учили закрывать? — она обходит меня, подойдя к двери, и проворачивает в ней ключ дважды. — Или ты родился в лифте?

— Обожаю твой юмор.

Фрея разворачивается, но больше не смотрит на меня как на идиота. Это радует.

— Это не юмор, Вильям, — она облокачивается на стену, заведя руки за спину. — Это жестокая реальность, — её губы расплываются в лёгкой улыбке.

— Ну, так что? Ты приглашаешь меня на чай? — оглядываюсь по сторонам и наконец игриво улыбаюсь, найдя лицо Миллз глазами.

— Возможно. Если будешь хорошо себя вести.

— А если буду плохо себя вести?

— Сделаю тебе растворимый кофе.

— Ты слишком жестока.

Фрея мягко усмехается, оттолкнувшись от стены, и проходит на кухню, а я следую за ней.

— Я жду увлекательного рассказа о том, почему ты решил прийти в гости в два часа ночи, — Фрея подходит к кухонным шкафчикам, раскрывает дверцы и начинает внимательно разглядывать содержимое внутри. — Чего тебе налить? — она разворачивается, игриво сверкнув глазами. — Чай? Кофе? Виски?

Вижу внушительную коллекцию английских (и шведских) чаёв, тут же придумав очередную шутку про национальность Фреи, но меня прерывает пронзающий осуждением взгляд, направленный прямо в мои бесстыжие глаза. Что я опять сделал-то?

— Нет. Мне хватило, — наблюдаю за тем, как скептически Фрея приподнимает брови, и добавляю: — Я... — замолкаю, боясь произнести чего-то лишнего, чтобы Фрея меня случайно не убила. — Мне сложно говорить об этом, — опираюсь предплечьями в большой обеденный стол, наклонившись вперёд, и опускаю взгляд вниз.

— И зачем ты тогда пришёл, раз не можешь поговорить со мной? — тихо произносит Фрея, ставя передо мной кружку чая, и я поднимаю глаза к её лицу.

— Когда ты рядом, мне спокойнее.

Фрея садится напротив, слабо улыбнувшись, так, как будто боится показать, что ей приятны мои слова, и я продолжаю:

— Мне нужна дружеская поддержка.

— Дружеская. Точно, — Фрея устало утыкается кулаками в щёки. — А Эмили не может тебя поддержать? — чувствую витающее в воздухе пренебрежение даже через расстояние между нами.

— Не может. Она меня поцеловала, — закрываю рот прежде, чем произношу лишнее. — Точнее, она подумала, что мне это поможет, — обхватываю пальцами керамическую кружку, устремив в неё взгляд, и шумно вздыхаю.

— Помогло? — Фрея склоняет голову набок, разглядывая меня заботливо, нежно.

— Нет, — улыбаюсь, приподняв уголок губ вверх. — А как прошёл твой вечер?

— Ну... — Фрея отводит взгляд в сторону, задумавшись. — Хорошо. Прекрасно. — Встречаюсь с ней глазами и прищуриваюсь.

— Как-то неуверенно, — наклоняюсь вперёд, едко ухмыльнувшись, и Фрея закатывает глаза.

— Ты пришёл поговорить о моем свидании с Уолкером или о своих проблемах? Потому что я могу рассказать тебе, какой он на самом деле замечательный. Если ты хочешь, конечно, — Фрея скрещивает руки, опустив их на стол, а её губы расплываются в победной улыбке.

— Расскажи. Правда такой замечательный? — равнодушно произношу, хотя внутри меня уже разгорается огонь ненавистной ярости.

— Правда. Он галантный, скромный, вежливый, не издевается, не шутит дебильные шутки, как это тут делают некоторые...

— И скучный, — пополняю её список, и Фрея пронзает меня прищуренным взглядом.

— Хороший. Не скучный.

Вижу в её глазах сомнение и не могу этим не воспользоваться.

— Я что-то раньше не замечал, чтобы тебе нравились хорошие, — игриво улыбаюсь, окончательно забыв о том, почему я вообще пришел сегодня к Миллз, а она натягивает на своё симпатичное личико выражение боевой готовности. То, что я так сильно в ней люблю.

— А я поумнела.

— А, правда, что ли?

— Правда. И вообще, — Фрея откидывается на спинку стула, согнув ноги в коленях. — Он пригласил меня на выставку современного искусства.

— Как интересно, — саркастично бросаю, получив за это испепеляющий взгляд. — И что, правда хочешь на выставку? В музей?

— Хочу.

— А если попробовать не врать?

— Раск, ты уже совсем, что ли... совсем уже, — Фрея ёрзает, а я заинтересованно приподнимаю бровь.

— Что я совсем? Совсем, окончательно прав?

— Так сильно хочется услышать, что ты прав?

— Да.

— Ну, ладно, ты прав. — Победно улыбаюсь, и Фрея добавляет: — Я не хочу в музей.

— Я так и знал. И чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы он взял меня сзади.

Некоторое время смотрю Фрее в глаза, переваривая информацию, а моё подсознание начинает вырисовывать то, что только что сказала моя подруга, умеющая моментально вводить меня в состояние возбуждения. Глубоко выдыхаю, продолжая пялиться и молчать, а Фрея растерянно пробегается глазами по кухне, наконец остановившись на моем лице, ярко отражающем настроение загруженного эротическими картинками сознания.

— Виль, если ты не собираешься рассказывать мне ничего, то я бы хотела пойти...

— Я могу взять тебя сзади, — едва слышно произношу, и Фрея тут же замолкает, нервозно сглотнув, а её дыхание становится частым.

— Я знаю, — её голос оказывается тихим, дрожащим, и я рвано выдыхаю. — Мне... мне нужно выспаться. Завтра генеральная репетиция.

— Прости. Я вообще не должен был приходить, — отодвигаю кружку от себя, поспешно поднимаясь на ноги, но Фрея хватает меня за руку.

— Но ты уже здесь. — Вглядываюсь в изумрудные глаза Фреи, и её пальцы переплетаются с моими. — Не строй из себя отчаянно благородного героя. Тебе это ни к чему сейчас.

— Я не строю вообще-то, — самодовольно улыбаюсь, опустившись обратно на стул, и продолжаю прожигать Фрею беззастенчивым взглядом.

— Ты шутишь, потому что тебе больно. — Улыбка моментально слетает с моих губ, а слова Фреи вынуждают глубоко вздохнуть. — Давай так: либо ты рассказываешь, в чём дело, либо мы идём спать, потому что я уже не могу, — она отпускает мою руку, облокотившись на стол предплечьями, а её взгляд наполняется искренней усталостью.

— Выбираю второй вариант, а позу можешь выбрать сама. Я уступаю, — в очередной раз шучу, заставляя Фрею злостно закатить глаза.

— Вильям, ты меня не слушаешь совсем? Я и правда очень уста...

— Моя мама не хочет со мной общаться, — выпаливаю, протараторив на одном дыхании, и опускаю взгляд вниз, вперив его в кружку с чаем, к которому я так и не притронулся.

— Ты уверен?

— Даже не знаю, — сжимаю пальцы в кулак, дёрнув бровью. — Мы уже месяц не можем вместе пообедать, потому что у неё постоянно есть дела поважнее. Дела, либо очередные мужчины в её жизни, с которыми ей, по всей видимости, интереснее, чем со мной.

— Такова наша судьба. — Нахожу Фрею глазами, растерянно её разглядывая, и она сгибает ноги в коленях, подняв ступни на стул. — Наши родители иногда сами ведут себя как дети. А нам потом страдать, — Фрея мягко улыбается, вынудив меня коротко улыбнуться ей в ответ.

— И что ты предлагаешь? Страдать вечность? — улыбаюсь немного шире, уткнувшись кулаком в щёку.

— Нет. Она ведь может даже не знать, что для тебя это так важно. Ты ей говорил, что для тебя это важно?

— Не говорил.

Снова тяжело вздыхаю, кажется, впервые разговаривая настолько открыто о том, что волнует меня вот уже почти десять лет, и мне на долю секунды становится легче.

— Люди не могут читать твои мысли и догадываться о том, чего ты хочешь, — Фрея обхватывает руками свои ноги, прижав их к груди. — И, к сожалению или к счастью, твоя мама — тоже человек.

— Иногда я об этом забываю, — вглядываюсь в лицо Миллз, а мои губы расплываются в нежной улыбке.

— Ага. Они поступают бездумно, а мы потом идём к психологу и жалуемся, какие у нас родители плохие. Какие бы они хорошие ни были на самом деле.

— Вот я и пришёл к психологу. Жаловаться, — выгибаю бровь, опустив взгляд на пухлые женские губы своего любимого психолога.

— И где мои пять тысяч крон за приём? — шепчет Фрея, приблизившись ко мне корпусом.

— Помнишь наше с тобой свидание?

— Какое? Не помню, — искусственно непринуждённо произносит Фрея, и я легко усмехаюсь.

— Ну, то самое лучшее свидание в твоей жизни, — в моей.

— Допустим, помню. И что?

— Я тогда тебе подарок сделал в виде бутылки дорогущего красного вина и устриц, которые ты даже не доела. — Фрея прищуривается, и я продолжаю: — Считай, что это было моё вложение в будущее. Теперь мы квиты.

— Жмот.

Опускаю голову вниз, невольно усмехнувшись.

— Можно вопрос? — Фрея кивает, и я добавляю: — Какие у тебя отношения с отцом?

— Я знаю, что он меня любит. И хоть он иногда тоже делает ошибки, но я его всё равно люблю.

— А я вот не уверен в том, что мама меня любит. Мы отдалились, когда умер отец. Вроде, общее горе должно сближать, а у нас получилось наоборот, — грустно улыбаюсь, поймав заботливый взгляд зелёных глаз на себе.

— Ты думаешь или чувствуешь?

— Что?

— Думаешь, что мама тебя не любит, потому что тобой двигает обида, или именно чувствуешь, что ей все равно?

Нахмуриваюсь, выискивая ответ на слишком тяжёлый вопрос Фреи в своей голове, и, наконец, отвечаю:

— Думаю.

— Тогда поговори с ней, — Фрея выпрямляется, опустив руки вниз. — Может, она тоже, как и ты, думает, что тебе не до неё. Не хочет навязываться. Ты уже взрослый, самостоятельный. И только ты решаешь, как относиться к ситуации, — Фрея встаёт на ноги, облокотившись на стол руками. — Есть только два варианта: либо она тебя выслушает, поймёт и попытается исправиться, либо нет. Но тут уже вопрос к тебе, хочешь ли ты продолжать бороться за отношения, в которых на тебя откровенно забивают, — Фрея отводит взгляд, повернув голову в сторону, и звучно вздыхает. — Сеанс психотерапии окончен. Психолог утомился.

— Утомился моими проблемами? — издевательски улыбаюсь, и Фрея находит меня глазами.

— И не только.

— А психолог-то, получается, дилетант. Или совсем неопытный.

— Да какой пожелаешь. Можно я уже спать пойду?

Фрея отталкивается от стола, выпрямляясь, и я встаю за ней. Шумно выдыхаю, и Миллз, коротко закатив глаза, разворачивается, сделав один шаг к выходу из кухни.

— Фрея, — она поворачивается, услышав своё имя, и я добавляю: — Спасибо, — делаю шаг к ней, продолжая рассматривать её как будто в первый раз. — Мне нужно ещё кое-что.

— Что?

Фрея поднимает брови, а я уже подхожу к ней вплотную, ощущая теплоту её практически обнажённого тела.

— Это.

Дотрагиваюсь до её плеч, скользнув ладонями вниз, и притягиваю Фрею к себе, опустив подбородок на её макушку. Чувствую женские руки на своей спине, медленно поднимающиеся вверх, перемещающиеся на трапециевидную мышцу, и делаю глубокий вздох, прикрыв глаза.

— Это тебе помогает, а поцелуи любимой девушки не помогают?

Фрея утыкается щекой в мою грудь и, слегка поелозив, прижимается ко мне сильнее. Легко, но самодовольно улыбаюсь, запустив пальцы в её волосы.

— Не ревнуй, пожалуйста. Я, конечно, понимаю, это сложно, но...

— Да это очередная шутка, Раск, — Фрея отталкивает меня от себя руками, издевательски усмехнувшись.

— Пусть будет так, — самоуверенно произношу, шагнув вперёд, и миную ошеломлённую Миллз, направляясь в гостиную. — Где ты меня разместишь? Или снова воспользуешься возможностью уснуть в моих объятиях?

— Раск, ты... — слышу, как Фрея начинает шипеть у меня за спиной, и резко разворачиваюсь, чуть не влепившись в неё. — Ты...

— Что я? — заглядываю ей в глаза, и она на секунду замирает.

— Такой наглый... — Фрея шумно выдыхает, а я сжимаю челюсть. — Такой несносный... — ещё один её рваный выдох, и моё дыхание становится частым. — И такой невыносимый...

Раздражённо дёргаю уголком рта, злостно прищурившись, и продолжаю смотреть Фрее в глаза, а через секунду обхватываю её лицо руками, резко притянув её к себе, и впиваюсь в её губы. Она издаёт звук, похожий на жалобный стон, который действует на меня как спусковой крючок, провоцирующий последний, контрольный рывок.

С шумом прижимаю спину Фреи к дверному косяку, перемещаю ладони на её талию и тут же спускаю их ниже. Она обвивает мою шею руками, и я подхватываю её за бедра, грубо впечатав в стену ещё раз.

— Виль... Моя комната слева, — отрывисто произносит Фрея, проскользнув ладонями по моей шее.

— Понял.

Падаю на кровать в спальне Миллз, а она садится сверху и опускает предплечья рядом с моей головой, сразу же примкнув губами к моим губам. Притягиваю её ближе, исследуя ладонями напряжённые упругие бедра. Моя рука скользит под самые короткие в мире шорты, оттягивая их в сторону, и Фрея выгибается, вжавшись в меня всем телом.

— Возьми ме... — едва слышно проговаривает Фрея, но не успевает закончить, застыв в одном положении.

— Фрея! Миллз! Мисс Миллз! Мисс Фрея Миллз! Ух ты, звучит-то как... А ведь звучит... — слышу доносящийся из прихожей женский голос, больше похожий на истошный крик.

Фрея сильно жмурится, глубоко и шумно выдохнув, раздражённо закатывает глаза и слезает с меня, перевалившись на поверхность кровати. Закусываю губу, слабо улыбнувшись, и делаю вид, что готов подождать, пока она разберётся со своими пьяными подружками, но, если честно, я ещё с вечера на пределе. Разочарованно откидываюсь на спинку кровати, расставив широко ноги, пока Фрея выходит в коридор, тихонько прикрыв дверь. Слышу заливистый женский смех вперемешку с осуждающим тоном Миллз и закрываю лицо ладонями.

Только сейчас я понял, насколько сильно я на самом деле устал. Устал только сегодня, за последнюю неделю или вообще по жизни?

Чувствую свинцовую тяжесть в мышцах, поэтому стягиваю с себя футболку, переворачиваюсь набок, подкладываю руку под подушку и прикрываю глаза. Не знаю, сколько времени проходит, пока я пребываю в состоянии полусна, но я всё же слышу, сквозь пелену, как Фрея возвращается в комнату, тихо прошептав моё имя. Помню, как она обнимает меня, пристроившись сзади, и я наконец крепко и спокойно засыпаю.

***

Просыпаюсь из-за слышимых звуков двух женских голосов, переплетающихся вместе. Лениво смотрю в экран мобильного телефона и вижу пропущенные от мамы. Приподнимаюсь, тут же набрав её, и прижимаю телефон плечом к уху, а на ходу беру футболку в руки.

— Виль, где ты? Ты не ночевал дома?

— Нет, — отвечаю сухо, хоть и хочу рассказать маме многое. — Что-то случилось?

— У нас бранч с директорами филиала. Ты не забыл? — Проговариваю всевозможные ругательства на немецком губами, взяв телефон в руку, и иду по направлению к выходу из спальни Миллз. — В двенадцать. Не опаздывай, пожалуйста.

— Да-да, помню: директора, филиал, двенадцать. И тебе доброе утро, мам, — с сарказмом в голосе произношу, почему-то моментально почувствовав за это вину.

Облокачиваюсь на стену в коридоре, глубоко выдохнув, и прикрываю глаза.

— Доброе утро, дорогой. Прости, я просто... забегалась, — открываю глаза, устремив взгляд в шкаф в прихожей квартиры Миллз, и резко выпрямлюсь, оттолкнувшись от стены.

А мне не послышалось сейчас? Моя мама знает слово «прости»? А, может, Миллз была права? И мне правда стоит с ней поговорить? Пока я витаю в размышлениях, мама говорит что-то ещё, но я уже не слушаю и, на автомате попрощавшись с ней, сбрасываю звонок, продолжая так же задумчиво изучать глазами несчастный шкаф.

— Доброе утро, — слышу голос Фреи из кухни и поворачиваю голову в сторону звука.

— Доброе.

Мой взгляд плывёт от лица Фреи к лицу незнакомой мне девушки, которая, по всей видимости, и пришла совершенно внезапно сегодня ночью, а точнее, ближе к утру, и удивлялась тому, как замечательно фамилия Фреи подходит к её имени.

— Здравствуйте, Вильям, — ехидно произносит соседка Фреи, а её глаза опускаются ниже по моему телу, и я только сейчас понимаю, что забыл надеть футболку, отвлечённый на разговор с мамой.

— Простите, я сейчас оденусь, — дёргаюсь под пристальным взглядом проницательных карих глаз, но не успеваю сделать ничего, как вновь слышу голос девушки.

— Прошу вас, не стоит. Только не это, — она приставляет ладонь к груди, изображая разбитое сердце, и Фрея кидает на неё осуждающий взгляд. — Ну, чего? Я просто хочу получше разглядеть твоего парня. Трогать не буду, обещаю, — игриво добавляет девушка, заставляя Фрею злостно закатить глаза.

— Да не мой он парень, Лили, я же сказала, — Фрея переводит на меня сочувствующий взгляд, коротко улыбнувшись. — Виль, не стой в проходе, присаживайся, — она указывает мне на место напротив Лили, и я сажусь за стол, так и не надев на себя футболку. — Повторю свой вчерашний вопрос: чай, кофе, а, может быть, Ирландский кофе?

— Это тот, который с виски? — выгибаю бровь, мягко усмехнувшись, и Фрея кивает, закусив губу. — Нет, я же сказал, не буду больше никогда пить, — морщусь, вспомнив, к чему обычно приводит моё пьяное состояние (ни к чему хорошему), и переключаю фокус внимания на Лили. — А вы, значит, живёте тут вместе?

— Да, мы соседки, — губы Лили образуют лёгкую улыбку. — Кстати, насчёт «никогда больше не пить». Я вот тоже всё так говорю, говорю, но никогда почему-то не выполняю свои обещания.

— Потому что надо помнить о них, когда в очередной раз идёшь в клуб тусоваться, а не вспоминать о них уже наутро, — едко произносит Фрея, поставив перед Лили стакан воды, и протягивает ей таблетку от головной боли.

— А пива у нас нет случайно?

Фрея закатывает глаза, я довольно улыбаюсь, а Лили, похоже, и добивалась такого эффекта.

— Это я так, для справки, вдруг что. — Фрея вскидывает бровь, скрестив руки на груди, и облокачивается на кухонный гарнитур. — Вообще, Фрея жуткая зануда, — Лили находит меня глазами, а мои губы расплываются в широкой улыбке.

— В смысле? — Миллз растерянно улыбается. — Я не...

— Да-да. Даже вот вчера, — Лили выпивает таблетку, закинув голову назад. — Я собралась в клуб. Потусоваться. Алкоголь, мальчики, танцы на всю ночь. — Киваю, закусив губу, и Лили продолжает: — А Фрея, видите ли, захотела поспать, — Лили разводит руками, и я, не сдержавшись, мягко усмехаюсь. — Но теперь я понимаю, почему она отказалась идти. Были планы поинтереснее, — взгляд Лили пропитывается игривостью, переместившись к лицу Фреи.

— Да, были планы выспаться, — саркастично бросает Фрея. — А это... было незапланированное мероприятие, — мы встречаемся глазами, и я нежно улыбаюсь.

— Слишком сексуальное незапланированное мероприятие.

Свожу брови к центру, разомкнув губы, и делаю один вздох. Губы Лили образуют кокетливую улыбку.

— Ты смущаешься? — Фрея делает шаг вперёд, внимательно разглядывая моё лицо, и я растерянно нахожу её глазами. — Боже, Лили, что ты с ним сделала?

— Я? Ничего. Он таким и был. Чудесным, — Лили не перестаёт подкатывать ко мне, и я отвожу взгляд вниз, бегая глазами по кухонной мебели.

— Она права вообще-то, — тихо произношу, продолжая рассматривать узоры на столе, и невольно начинаю обводить их пальцами. — Я такой. Скромный, прилежный, хороший мальчик, — наконец поднимаю взгляд к лицу Миллз, которое сейчас выражает слишком широкий спектр самых различных эмоций. — У меня и девушки-то никогда не было, — пытаюсь вложить в свой взгляд как можно больше жалостливости, но мои губы так и норовят расплыться в едкой, самодовольной ухмылке. — А женскую грудь я видел только один раз в сериале на Нетфликсе, остальные разы глаза закрывал, слишком стыдно было, — всё же издевательски улыбаюсь, не сдержавшись, и Фрея ударяет меня по плечу. Хватаюсь за больное место, прижав руку к груди, и досадно вздыхаю. — Я открыл перед тобой душу. Почему ты поступаешь так со мной?

— Тебе надо было на пробы в мой драмкружок записываться, Раск, — Фрея возвращается на своё законное место, вновь облокотившись спиной на кухонный гарнитур.

— У тебя в команде уже есть один Вильям, — монотонно произношу, испепеляя Фрею холодным, пристальным взглядом. — Мне нужно на встречу. Я пойду, — резко встаю, отодвинув стул назад, и Лили приподнимается за мной. — Приятно было с вами познакомиться, — целую тыльную сторону ладони Лили, а она мягко улыбается.

— Взаимно. Вильям, не оставите свой номер телефона? Вдруг, я снова напьюсь, а позвонить будет некому. Все номера бывших я уже удалила сгоряча, к сожалению.

Довольно улыбаюсь, приятно удивившись, ведь столько женского внимания я не получал уже очень давно. Столько и сразу.

— Ну, я...

— Ли, ты прекратишь или нет? Хватит, — Фрея касается моего плеча, толкая меня к выходу. — Твои шутки уже выходят из-под контроля.

— Моя дорогая, какие же тут шутки, тут жизнь на кону. Моя личная жизнь. Вильям, заходите к нам ещё!

Фрея выталкивает меня в коридор, хлопнув дверью, и глубоко рвано выдыхает, нервозно сложив руки на груди.

— Прости за неё. Она иногда... слишком активна. Особенно с похмелья. Но в обычном состоянии она замечательная. Правда, — Фрея встречается со мной взглядом.

— Она просто прелесть, — мягко улыбаюсь и опускаю руки вниз, шагнув Фрее навстречу. — Ты опять слишком много думаешь, Миллз, — дотрагиваюсь до выпавшей вперёд прядки длинных шелковистых кофейных локонов и заправляю её Фрее за ухо. — Иногда нужно не думать, а чувствовать, — едва слышно добавляю, продолжая смотреть ей в глаза.

— Я чувствую, что хочу пожелать тебе удачи на твоей бизнес-встрече.

— Пожелай.

— Удачи. — Мои губы образуют благодарную улыбку, а пальцы поглаживают кошачье ушко. — И ещё кое-что, — Фрея поднимается на носочки, приблизившись ко мне, и оставляет нежный поцелуй на моей щеке. — Твой первый поцелуй, поздравляю, — шёпотом произносит Фрея, и я чувствую её горячее дыхание на своей коже. Мягко усмехаюсь, и она так же тихо добавляет: — Виль, я хотела сказать... — она отстраняется, взглянув мне в глаза, и я невольно хмурюсь, дёрнув скулами.

— Мне пора, — перебиваю её, почувствовав слишком много теплоты в одну секунду, и одним движением натягиваю на себя футболку. — А тебе удачи на репетиции. Зайду, может быть, — равнодушно бросаю, уткнувшись взглядом в экран мобильного телефона.

— Да, спасибо, — резко отрезает Фрея, и я поджимаю губы. — Обязательно приходи. Придёшь посмотреть на свою любимую актрису?

Чувствую пренебрежение в её голосе, от которого мне в то же мгновение становится холодно. Было слишком тепло — теперь слишком холодно, разве не этого ты хотел, Раск?

— Да-да, — небрежно кидаю и вижу уведомление о пришедшем сообщении от той самой, которую мы прямо в эту минуту обсуждаем. — До встречи, Миллз, — одариваю недовольную Фрею официальной улыбкой, и она закрывает за мной дверь, громко ей хлопнув.

Глубоко вздыхаю и тут же опускаю взгляд в экран мобильного телефона, потому что вновь слышу звук уведомления.

Эмили: Виль, привет. Я всю ночь не могла уснуть, думала о тебе и о нашем свидании. Ты мне очень нравишься, поэтому, я хочу показать тебе серьёзность своих намерений.

Застываю на одном месте, разглядывая откровенное фото Эмили, которое она прислала мне как доказательство своих серьёзных намерений.

Впервые ощущаю себя так, как будто я действительно кому-то нужен. Нужен такой, какой есть. Без подтекстов, скрытых смыслов, когда тебе не нужно придумывать оправдания или искать доказательства наличия чувств. Когда они лежат тут, на поверхности, видные, ощутимые и такие желанные.

Только вот единственное, что меня теперь интересует: что на самом деле лучше — быть любимым или любить?

Говорят, что сложно найти человека, который будет отвечать тебе взаимностью — то бишь найти пересечение множеств "быть любимым" и "любить". Но что, если самая трудная задача — это не найти этого человека, а удержать его? Убедить в том, что ты — лучшее, что может с ним произойти?

А самое страшное в этой цепочке — это то, что может оказаться так, что ты в самом деле не тот, кто ему нужен, и он поймёт это раньше тебя. И всё по новой — разбитое сердце, неготовность начать новую страницу жизни, страх перед будущим, очередная потеря. Сколько можно совершать одну и ту же ошибку? В этот раз я не намерен наступать на одни и те же грабли, вновь и вновь царапая голую кожу ступней о мёртвые железные вилы непростительных промахов.

Я: Это слишком красиво. Незаконно красиво. И теперь я просто обязан пригласить тебя на ужин.