Глава 8. Ошибка восьмая. Выбор не в пользу себя
Вильям
Захожу домой, бросив ключи на тумбу в прихожей. Коттедж как обычно пустует, и я, лениво скинув с плеч пиджак, прохожу в глубь дома, направляясь на кухню. Беру гранёный стакан из фарфорового столового сервиза, подаренного нам с мамой два года назад нашими швейцарскими партнёрами, и наливаю себе стакан воды, попутно открывая мессенджер.
Мама: Мой дорогой. Мне очень жаль, но я снова сегодня не смогу с тобой поужинать. Нужно остаться в офисе. Но ты ведь всё понимаешь, верно? Уверена, у тебя есть компания на этот вечер. Целую.
Глубоко вздыхаю, дочитав текст до конца, а когда мой стакан оказывается пуст, достаю из нижних ящиков бутылку шотландского виски.
Я: Да, мама, я всё понимаю, само собой. Даже не переживай по этому поводу. Тем более, это всё условности. Отложим на следующую пятницу.
Делаю глоток крепкого спиртного, тут же ощутив на языке горький терпкий привкус, и, сжав челюсть, листаю переписку с мамой выше.
Неделю назад
Я: Неужели Мэттсон согласился на твои условия? Это невероятное везение! Я согласен, ужин подождёт.
Две недели назад
Я: Мама, я подъехал к Стиму. Столик забронировал. Ты далеко?
Мама: Ой, Виль, прости, совсем вылетело из головы. Я же заключаю контракт сегодня с поставщиками. Пришлось в срочном порядке вылететь в Венесуэлу. Но я обязательно привезу тебе сувенир ;). Жду сообщения, чего ты хочешь. Всё, мы вылетаем, целую тебя. Дом в твоём распоряжении на три дня.
Я: Ок. Понял.
Выпиваю остатки алкоголя залпом, не закусывая, небрежно пробегаюсь глазами по сообщениям с матерью, которые больше похожи на деловую переписку, и делаю вид, что меня это вовсе не задевает. Наливаю ещё стопку, опустошаю стакан, и боль внутри грудной клетки начинает понемногу утихать.
Похоже, мой лучший друг на этот паршивый вечер — это бутылка шотландского виски. А это случайно не является ещё одной фразой алкоголика? Не хочу им стать в двадцать четыре года, поэтому быстро открываю социальную сеть и захожу в профиль Эмили.
Красиво. Длинные светлые пряди. Короткая юбка в складку и белоснежный топ, еле прикрывающие свежее, молодое женское тело. Ставлю лайк, почти сразу перехожу в личные сообщения и пишу очередной в своей жизни дранк-месседж.
Я: Девушка, можно с вами познакомиться?
Откидываю телефон на стол, обхватив ладонью горлышко бутылки, и в моей голове на секунду проскальзывает светлая мысль о том, чтобы пить прямо так, не наливая в стакан, как делают самые настоящие заядлые алкоголики. Мои отчаянные попытки самоуничижения прерывает уведомление телефона, и я, поставив бутылку обратно на стол, беру телефон в руки.
Эмили: Можно :)
— Что, так просто? — усмехаюсь в мыслях, прикинув, что Миллз в этой ситуации ответила бы что-то наподобие: «М-да, подкат у вас на троечку с минусом. Хотя, я даже подкатом не могу это назвать. Но за старания могу вас похвалить. За старания напечатать пять слов и не умереть».
Я: Я — Вильям, и этим прекрасным вечером скучаю совершенно один в своём огромном особняке. Что вы думаете о том, чтобы провести этот вечер со мной?
Эмили: А я — Эмили, и я совсем не против скрасить ваш вечер :)
— Интересно, а она в конце каждого своего сообщения будет ставить идиотский смайлик? — пренебрежительно закатываю глаза и, вцепившись взглядом в экран мобильного телефона, всё же отпиваю виски прямо из горла.
Я (черновик): Заеду через 20 минут. Будь готова.
Отрываюсь взглядом от напечатанного, но не отправленного сообщения и нахмуриваюсь. Я же пью. Мне же нельзя за руль. Чёрт меня подери...
Я: Подъезжай к Luzette, как сможешь. Я бы за тобой заехал, но я немного бухаю.
Эмили: Хорошо) Отмечаешь что-то?
Склоняю голову набок, нахмурившись, и испепеляю непонимающим взглядом экран своего мобильного телефона. Похоже, что я настолько переобщался с Фреей за последнее время, что перестал видеть и замечать других девушек в принципе. Я думал, что они все такие же дерзкие, саркастичные, умные, сексуальные, как она, а оказалось, что есть ещё и «хорошие девочки», которые из кожи вон лезут, чтобы тебе понравиться. Только вот жаль, что это самая главная ошибка в построении коварного плана по покорению мужского сердца.
Представляю выражение лица Миллз, если бы я написал ей такое сообщение, и мысленно перемещаюсь в возможный разговор, который у нас мог бы состояться.
Я: Подъедешь к Luzette? Я бы за тобой заехал, но я немного бухаю.
Фрея: Вот же повод для гордости. Я сейчас так сильно закатила глаза, что на мгновение мне показалось, что я теряю сознание.
Я: Всегда теряешь сознание, когда разговариваешь со мной?
Фрея: Раск, не льсти себе. Сейчас ты обычный старый 24-летний мужичок, отхлёбывающий дорогой коньяк в пустом особняке. Что, даже горничных домой отправил? А золотые сервизы все от пыли протёр? И бриллианты в ручках дверей?
Я: Не коньяк, а виски, женщина. Не путай, пожалуйста.
Я: И ещё кое-что.
Я: Я бы очень хотел посмотреть на тебя в форме горничной.
Фрея: Благо фантазия у тебя богатая. Взять хотя бы твой диплом. Столько поэзии.
Фрея: Так что, вся ночь у тебя впереди. Представляй, разрешаю. Можешь даже после этого принять контрастный душ и хорошенько снять стресс.
Я: Видео процесса прислать потом?
Усмехаюсь, почувствовав теплоту даже тогда, когда тупо представляю себе разговор с Фреей, и тут же открываю глаза, встряхнувшись. Прикладываю пальцы к переносице, вновь прикрыв глаза, и начинаю ругать себя за то, что снова и снова заполняю голову глупыми размышлениями о девушке, с которой дружу и которую грубо имею каждые грёбанные выходные.
И ей это чертовски нравится.
— Ну, и ты представляешь, я захожу в кабинет, а Андерссон начинает меня отчитывать, и я...
Эмили что-то лопочет про учёбу, которая волнует её, по всей видимости, невероятно сильно, и я устало опираюсь согнутыми в локтях руками на поверхность нашего маленького столика в полутёмном зале ресторана.
— Я тебе нравлюсь? — грубо прерываю Эмили, взглянув ей прямо в глаза.
— Ну... да, — едва слышно произносит, отведя взгляд в сторону, а её нежные щечки покрываются румянцем.
— Поехали ко мне?
Эмили молниеносно находит меня глазами, прожигая моё лицо вопросительным взглядом, и я выгибаю бровь, в какой-то момент подумав, что предложил что-то совсем за гранью приличного. Я ведь ничего такого не предложил, разве нет?
— Я хотела прогуляться, — Эмили заправляет прядку светлых локонов за ухо, опустив голову вниз. — Здесь есть рядом набережная. Романтично, — её губы расплываются в смущённой улыбке, и я невольно поднимаю уголок губ, нежно улыбнувшись.
— Хорошо. Давай прогуляемся.
Мы выходим из ресторана, направляясь в сторону набережной, о которой говорила Эмили. Просовываю ладони в карманы, направив взгляд вдаль, а Эмили продолжает без умолку болтать, интенсивно взмахивая руками в воздухе. Коротко смотрю на неё, для приличия, хоть и вовсе не слушаю, что она говорит. Моё слегка опьянённое сознание возвращает меня в тот самый день, когда я тоже был на свидании, но совершенно с другой девушкой.
И это было, чёрт возьми, самое лучшее свидание в моей жизни.
Воспоминания Вильяма
— Дозвонился? — Фрея опускает взгляд в экран мобильного телефона, а я прикладываю свой к уху.
— Недоступен, — прекращаю попытки достучаться до Эрика и откладываю телефон на стол, взглянув на Фрею. — А ты смогла связаться с Альмой?
Разглядываю её сосредоточенный взгляд, слегка сведённые к центру брови, спадающие на лицо тёмные пряди, небрежно выправленные из основной причёски, едва раскрытые губы... Нежно улыбаюсь, продолжая пялиться на Фрею, а она продолжает испепелять глазами экран своего мобильника.
— Нет, — она мягко вздыхает. — Похоже, нас подставили, — мы наконец встречаемся глазами, и её губы расплываются в растерянной улыбке. — Наверное, уже нет смысла ждать их. Будем собираться?
— Зачем? — улыбаюсь шире. — Мы ведь уже пришли.
— Но... — Фрея закусывает губу, опустив глаза вниз. — Это будет, получается, свид...
— Миллз, не запаривайся так, — прерываю её, равнодушно отведя взгляд в меню, к которому мы так и не притронулись с тех пор, как пришли в это чудесное заведение. — Получилось так, что наши друзья нас кинули. Но раз уж мы уже вышли из дома...
— Что было невероятно сложным решением... — Фрея издевательски улыбается, а я дарю ей ответную улыбку. — Да, а я ведь даже новое платье надела. Альма сказала, чтобы я хорошенько пересмотрела свой стиль в одежде, но я что-то сомневаюсь...
— Ты невероятно красива сегодня, — серьёзно произношу, дёрнув скулами, и Фрея судорожно выдыхает, разомкнув губы.
— Я...
— Добрый вечер. Выбрали что-нибудь?
Фрею прерывает незаметно подплывший к нашему столику официант. Поднимаю глаза на его лицо, с трудом оторвавшись от впервые окутавшего лицо Миллз глубокого ошеломления, и говорю:
— Воды? — кидаю вопросительный взгляд на Фрею.
— Вина. Красного, — она наблюдает за тем, как официант делает запись, а затем добавляет: — Насчёт основного меню мы с другом ещё не определились. Подойдёте через пару минут? — Официант кивает, поспешно удалившись, а я вскидываю брови, игриво улыбнувшись. — Что? — Фрея мягко улыбается, беря в руки меню, и начинает его внимательно рассматривать.
— «Мы с другом»? — встречаюсь взглядом с Миллз, тут же покинув эту планету раз и навсегда. — Значит, я твой друг?
— А кто ты — папа Римский?
Одобрительно, широко улыбаюсь, в очередной раз сполна насладившись едким английским сарказмом, и Фрея склоняет голову набок, продолжая держать меню в руках.
— Получается, это не свидание? Раз я друг? — опускаю глаза в своё меню, двусмысленно улыбнувшись, но чувствую пронзительный взгляд зелёных глаз на себе.
— Получается, так.
— Значит, счёт пополам? — нагло улыбаюсь, закусив губу, и Фрея мягко усмехается, рвано выдохнув.
— А, может, всё-таки свидание? — едва слышно произносит, наклонившись вперёд, и мой взгляд падает на её нескромное декольте. Чертовка. — Знаешь, я ведь ради тебя это платье выбирала. Бегала по магазинам, мучалась... Тебе нравится? — медовый женский голос заливается в мои уши, отключая мозг окончательно, и я, нервозно отодвинув воротник своей белой рубашки от шеи, наконец встречаюсь взглядом с Миллз.
— Ты меня с ума сведёшь когда-нибудь, — недовольно говорю, и Фрея закусывает нижнюю губу, самодовольно ухмыльнувшись. — Ладно, я угощаю.
— Виль?
Возвращаюсь по тонкому голоску Эмили в суровую реальность, успев нехило возбудиться за короткие пять минут, что я вспоминал о незапланированном, но из-за этого чертовски прекрасном, свидании с Фреей. Растерянно нахожу глазами Эмили, слегка нахмурившись, и она берёт меня за руку.
— Всё нормально?
Мой взгляд плывёт за неё, через дорогу, и я замечаю, как новый Бентли Континенталь припарковывается у дверей ресторана, который мы с Эмили покинули буквально десять минут назад. Вижу, как мужчина лет пятидесяти, в дорогом, шикарном костюме, выходит из автомобиля и огибает его, подплыв к пассажирскому сидению с другой стороны. Открывает дверь перед своей дамой, и она так же элегантно выходит из машины, выставив одну ногу на проезжую часть, и подаёт ему руку.
Наверное, у вас появился вопрос. Почему я уже почти целую вечность внимательно наблюдаю за тем, как какой-то мажор приехал со своей дамой сердца в дорогущий и пафосный ресторан? Потому что это не просто какой-то богатый мужик и его очередная пассия. Да, мужика я и правда не знаю, зато знаю его спутницу. Я называю эту женщину своей мамой.
Как интересно получается. Значит, так теперь выглядят бизнес-встречи с бизнес-партнерами? Так выглядят загруженные работой вечера в офисе? Так выглядит невозможность приехать домой к своему сыну и поужинать с ним, учитывая то, что ты откладывала это важнейшее событие уже несколько недель подряд?
В моей груди вскипает разрастающаяся с каждой секундой всё сильнее и сильнее ярость вместе с растерянным непониманием. А, может, у неё есть причины так поступать? Может, дело во мне? Я сделал что-то не так, и теперь она просто не хочет проводить больше времени со мной и предпочитает отдать свободные часы своего драгоценного времени очередному ухажёру.
С тех пор, как умер отец, мама довольно часто наслаждалась различными кратковременными романами, хотя, конечно, я помню, был у неё один мужчина, с которым я даже поладил. Мне было тогда пятнадцать, они встречались долгое время, года четыре, а то и больше, он был заботлив, умён, а самое главное, внимателен ко мне. Мы вместе ездили кататься на яхте, и он учил меня управлять ею. Мне было весело, я чувствовал себя нужным, значимым, чувствовал, что хоть какому-то родителю на меня не всё равно. Но счастье моё длилось недолго.
Они расстались. Мама стала инициатором их разрыва, помню, я ещё на неё тогда сильно обиделся. Мне казалось, что она должна учитывать моё мнение при любых изменениях в её личной жизни. Думать так, конечно же, было ошибкой, но меня это не остановило. Я собрал вещи и на время переехал жить к своему другу из старшей школы.
Само собой, мы потом помирились, я вернулся домой, поступил в университет, но с тех пор у меня было ощущение, что мама больше... не любит меня? Да, глупо утверждать такое, я знаю, что родители любят своих детей несмотря ни на что, но я всё же до сих пор считаю свой поступок совершенно идиотским. И вовсе не удивлюсь, если мама разделяет мои чувства по этому поводу.
Кажется, это самое нелепое свидание в моей жизни, потому что я уделил Эмили всего несколько минут за этот чертовски долго тянущийся вечер. Например, даже сейчас, я просто завис, рассматривая то, как мама заходит в ресторан, держа под локоть очередного мужчину в своей жизни, и глубоко, шумно выдыхаю, а Эмили отчаянно пытается понять, что тут, собственно, происходит.
— Виль, в чём дело?
— Ни в чём, — резко отрезаю, наконец встретившись взглядом со своей спутницей, и сдержанно улыбаюсь. — Давай пройдём дальше? — указываю рукой в сторону длинной центральной аллеи.
— Давай, — Эмили мягко улыбается, а я делаю шаг, вновь опустив ладони в карманы брюк, и медленно иду вперёд. — Ты грустный.
— Я не грустный, — поворачиваюсь к Эмили, взглянув ей в глаза. — Просто... задумался кое о чём.
— О чём? — Эмили останавливается, и тусклый свет фонаря падает на её лицо, выделяя его красивые, изящные очертания.
— О том, почему люди иногда врут. Существует ли вообще ложь во благо? Или это всё выдумки патологических лжецов?
— А во что веришь ты?
— Я верю в то, что если человек тебе действительно дорог, ты скажешь ему, пусть даже горькую, но правду, — вижу в глазах Эмили одобрение и тут же добавляю: — Но если он тебе ещё дороже, то ты сделаешь всё, чтобы ему в конечном итоге было хорошо. Если даже для этого придётся обмануть самого близкого, — вспоминаю об утреннем разговоре с Фреей и нервно закусываю губу.
— А знаешь, во что я верю?
— Во что? — поднимаю брови, искренне удивившись, ибо думал, что к моему отменному монологу больше нечего добавить.
— Я верю в то, что это поможет тебе отвлечься от тяжёлых мыслей, — заговорщически шепчет Эмили, приподнявшись на носочки, а через секунду я чувствую нежное прикосновение её губ на своих.
Её ладони мягко ложатся на мою шею, а мои ладони находят изящную талию, и я моментально притягиваю Эмили ближе. Пытаюсь углубить поцелуй, опуская руки ниже, но Эмили в этот же миг отстраняется, робко улыбнувшись, и заправляет прядку белокурых волос за ухо.
— Помогло?
— Не особо. Мне бы помогло кое-что другое, но ты, похоже, этого вовсе не хочешь, — проносится в моей голове, но я озвучиваю лишь: — Однозначно.
Воспоминания Вильяма
— Давай закажем устрицы? — Я снова перемещаюсь в волшебный вечер, услышав голос Фреи в своей голове. — Я никогда их не пробовала.
— Решила использовать возможность попробовать что-то новое за мой счёт? Чтобы было не так обидно? — едко произношу, тут же встретившись с пламенным взглядом изумрудных глаз.
— С тобой я вечно пробую что-то новое, — равнодушно говорит Фрея, и мои губы расплываются в двусмысленной, самодовольной улыбке. — Значит, всё-таки, устрицы, — Фрея закрывает меню, отложив его на край стола, в то время, как официант вновь делает запись. — Или ты на диете? — с издёвкой кидает, слегка прищурившись.
— А мне разве нужно садиться на диету? — киваю официанту, и он отходит, направляясь в сторону кухни. — По-моему, я и так в прекрасной форме, — выгибаю бровь.
— Ну, в хорошей, — Фрея поправляет меня, и я невольно нахмуриваюсь, а через секунду вижу, что её губы расплылись в злорадной ухмылке.
Она снова меня провела. Да сколько можно-то?
— Ты когда перестанешь издеваться? — с напускной грустью в голосе выговариваю и поднимаю бокал вина, поставив локоть на поверхность стола, и наклоняю его в её сторону.
— Никогда, — Фрея подносит свой бокал к моему, и их соприкосновение создаёт звенящий звук, до сих пор вибрирующий в моем подсознании, как напоминание о лучшем вечере в моей жизни.
Я провожаю Эмили до дома, на автомате поцеловав её в щеку, и вместо того, чтобы пойти к себе, решаю прогуляться ещё. Забредаю в нелюдимый парк, пытаясь сосредоточить мысли на том, что действительно греет мне душу. Не думать о матери, которая не хочет проводить со мной время, а, например, вновь вернуться в воспоминания о дружеской встрече четырех человек, двое из которых совершенно наглым образом оставили двух других, которые всё никак не могут понять, кем конкретно приходятся друг другу.
Воспоминания Вильяма
Открываю бумажник, заглянув внутрь, и вижу, что у меня есть пару купюр наличными. Достаю три номиналом в тысячу крон, но Фрея прерывает мои попытки оплатить счёт, тут же засуетившись.
— Виль, я всё же пошутила, давай пополам, — она разворачивается, взяв сумку, и начинает копошиться в ней.
Молча засовываю банкноты в книжку, моментально закрыв её, и киваю официанту. Мисс «Я разведу тебя на бесплатный ужин, а потом сделаю вид, что приличная» не успевает даже ахнуть и уже наблюдает за тем, как фигура официанта скрывается за проходом в комнату только для персонала. Медленно переводит на меня взгляд, полный недоумения и даже злости, и я, пожав плечами, беру фужер в руки.
— Ну, и что ты так смотришь? — устало произношу, выпив залпом остатки лёгкого алкоголя в моём бокале (я всё-таки привык к неразбавленному виски), и скрещиваю руки, опустив их на столик.
— Теперь потребуешь, чтобы я отдавала тебе долг натурой? — Фрея склоняет голову набок, мягко ухмыльнувшись.
— Ну... нет, вообще-то. Считай, это мой подарок тебе. Как другу, — слабо улыбаюсь, разглядывая сверкающие от азарта зелёные глаза.
— Жаль.
— Что жаль?
— Жаль, что не потребуешь отдать натурой. Я ведь и не против, — шёпотом произносит Фрея, заставив басовитый, отчаянный и неконтролируемый смешок вырваться из моей груди, заполняя всё пространство вокруг нас.
— Я приличный, к сожалению, — опускаю голову вниз, разведя руками, и глубоко вздыхаю.
Через секунду нахожу её глазами, игриво и расслабленно улыбнувшись, и Фрея делает мягкий вздох сквозь раскрытые губы.
— Ты сегодня тоже очень красивый, — затуманенный взгляд Фреи плывёт ниже по моему лицу, а моё дыхание становится частым.
Чёрт, а почему я решил стать приличным именно сегодня?
— Прекрати, ты меня смущаешь, — издевательски произношу, и мы встаём из-за стола, направляясь к выходу.
— Я всё-таки надеюсь, что ты захочешь взять меня в качестве компенсации за потраченные впустую деньги, — едва слышно говорит Фрея, когда мы оказываемся уже на улице, и я разворачиваюсь к ней лицом.
— Почему впустую? — вопросительно поднимаю брови, и Фрея делает шаг ко мне навстречу.
А это единственное, что я запомнил из её слов, да?
— Устрицы мне всё же не понравились...
Успеваю лишь мягко усмехнуться, и через мгновение чувствую, как Фрея дотрагивается губами до моих губ. Моментально отвечаю ей, шагнув вперёд, и прижимаю её спину к холодному кафелю. Она бросает сумку на пол, хаотично закинув руки на мою шею, а мои ладони начинают поднимать подол и так слишком короткого чёрного шёлкового платья вверх, скользя по упругим бёдрам. Фрея упирается ладонями в мою грудь, отодвигая меня от себя, и я, судорожно выдыхая, разглядываю каждый сантиметр её лица, не в силах разгадать эту таинственную загадку.
— Ты же сказал, ты приличный.
— Рядом с тобой я могу быть кем угодно, — с моих губ снова вылетает глупая поэтичная фраза, и Фрея насмешливо закатывает глаза, а я, застыв, смотрю на неё, выжидающе выгнув бровь. — Ну, так что? Я приличный сегодня или нет?
— Да Господи... — на выдохе произносит Фрея, тут же притянув меня к себе, и агрессивно целует меня в губы.
Победно улыбаюсь сквозь горячий поцелуй и снова грубо прижимаю спину Фреи к стене. Слышу один мягкий стон, и Фрея зарывается пальцами в мои волосы, слегка оттянув их назад.
— Поехали к тебе, — Фрея отстраняется, кинув замутнённый взгляд на мои губы, и тяжело выдыхает, приоткрыв рот.
— Да ты что, я не могу так сразу, — саркастично бросаю, спрятав лицо в ладони, и чувствую, как меня начинает избивать женщина, которая буквально секунду назад уговаривала взять её прямо здесь и прямо сейчас. И что у них только в голове?
— Прекрати, мне больно, — сгибаю руки в локтях и отчаянно пытаюсь отбиться от жестокого нападения, но всё же не могу сдержаться и смеюсь, продолжая неловко закрываться от ударов. Резко перехватываю её запястья и прижимаю их к стене, подняв руки над её головой. — Я же сказал: прекрати, — едва слышно произношу, вытягивая руки выше, и Фрея невольно выпрямляется, вставая на носочки.
— Я не буду тебя слушаться, — тихо говорит Фрея, мягко выдохнув, и я сжимаю челюсть.
— Люблю, когда ты не слушаешься.
— Почему?
— Потому что в таком случае у меня есть повод тебя наказать.
Не замечаю, как оказываюсь около дома, но прежде, чем зайти, медлю, по какой-то причине не желая оказаться внутри. Облокачиваюсь на стену, скрестив ноги, и по инерции захожу в социальную сеть, начиная листать ленту. Натыкаюсь на пост Фреи и общую фотографию с ней и Уолкером.
Точно. Она же на свидании с идеальным Вильямом.
@Freya_Mills: Вы только посмотрите, какого красавчика я встретила на улицах Стокгольма. Ладно, я соврала. Это не я его встретила, а мне его подкинула сама судьба. @WilliamWalkerOfficial, спасибо за прекрасный вечер! До сих пор трясусь. :))
Пренебрежительно фыркаю, дочитав подпись к посту Фреи до конца. А вот я, к примеру, до сих пор не верю, что Миллз, которую я знаю, может «трястись» от появления в её жизни какого-то там Вильяма. Один ведь уже есть.
@WilliamWalkerОfficial: Фрея, благодарю за возможность этим вечером сполна насладиться твоей компанией. Это было невероятно. Твоя харизма прекрасно сочетается с неземной красотой, которой тебя наделила природа. Поэтому, на этой фотографии скорее красотка — это ты, а я так, случайно мимо проходил. :)
@Freya_Mills: Девочки, он ещё и скромный...
Закатываю глаза, приняв решение перестать читать переписку Уолкера и Фреи под её постом, наполненную откровенным флиртом, и блокирую экран, засунув телефон в карман брюк. Тихо захожу домой, заглядывая внутрь, и замечаю, что туфли матери уже стоят в прохожей. Медленно прохожу дальше, в гостиную, и вижу её, растянувшуюся на диване.
Единственный источник света в комнате — переключающиеся кадры на включённом телевизоре. Видимо, она ждала меня, а, может быть, ей просто стало лень подниматься наверх, потому что только сейчас я замечаю пустую бутылку белого вина прямо рядом с диваном. Беру пульт и выключаю телевизор. Захватываю плед с кожаного кресла и, подойдя ближе к матери, накидываю его на неё, слегка компонуя края. Она начинает ёрзать и переворачивается на другой бок. Глубоко вздыхаю, подняв бутылку с пола, и иду на кухню. И когда всё стало так... сложно? Или было сложно всегда?
Поднимаюсь наверх, завернув налево, и оказываюсь в своей спальне. Кидаю взгляд на широкую кровать, моментально вспомнив о том, что буквально три недели назад прямо на этой же кровати я прислушивался к громким женским стонам и наслаждался скользящими по моей спине острыми ногтями, впивающимися в обнажённую кожу.
А теперь, по всей видимости, этим всем наслаждается тоже Вильям, но вовсе не Раск, а чёртов Уолкер.
Интересно, каково вообще быть таким идеальным? А то я ведь совсем не в курсе.
Скидываю с себя пиджак, за ним рубашку и с шумом падаю на кровать, уперевшись ступнёй в её основание, и закрываю лицо ладонями.
Боже, а как перестать думать об этой несносной Миллз? Уверен, она настолько увлеклась своим новым ухажёром, что и вовсе забыла о том, что между нами что-то когда-то было. Точнее, наверное, так она все и помнит — было что-то когда-то с кем-то. Уже представляю интервью, которое будут брать у Фреи после объявления об их с Уолкером свадьбе.
— Мисс Миллз, расскажите, как вы познакомились со всем нам известным Вильямом Уолкером, который теперь стал вашим женихом?
— Вы знаете, это забавная история, — Фрея усмехнётся, отведя взгляд в пол. — Я тогда состояла в непонятных отношениях со своим одногруппником, который в принципе и подтолкнул меня пойти и развеяться. А Вильям по счастливой случайности оказался тогда в Швеции, в гастрольном туре, и приехал на экскурсию в наш университет.
— Ой, как интересно! А что вы имеете в виду под «непонятные отношения»?
— Мы были друзьями с привилегиями.
— Прямо как в фильме «Секс по дружбе»?
— Прямо так.
— Фрея, вы достойны бóльшего. Вы сделали правильный выбор, — интервьюер улыбнётся, и Фрея подарит ему ответную улыбку. — И как же зовут идиота, который отказался брать на себя ответственность за свои чувства и побоялся обязанностей и привязанностей?
— Вильям Раск Паульсен.
— Дамы и господа! Внимание! Сенсация! Вильям Раск Паульсен — идиот!
Жмурюсь, прогоняя раздражающие меня мысли, которые я сам же и сгенерировал у себя в голове, и отсаживаюсь на середину кровати, влепившись в спинку. Открываю мессенджер, на эмоциях напечатав сообщение, и откидываю телефон в сторону.
Я: Привет. Знаю, уже поздно, но... Но мы можем поговорить?
Почти сразу слышу звук уведомления и, перевернув телефон экраном вверх, вижу ответ.
Фрея: Раск, ты как обычно. Звание королевы драмы твоё по праву.
Фрея: А если серьёзно... Можешь даже не спрашивать. Я всегда рядом, ты же знаешь.
Фрея: Что случилось?
Я: Это входит в список тем, которые я бы не хотел обсуждать в переписке.
Фрея: 1:1. И что ты предлагаешь?
Я: Заеду за тобой через 20 минут. Будь готова.
Фрея: А ты не обнаглел? Может, я уже спать собираюсь? И лежу в кровати, например, в лёгком кружевном пеньюаре... Ну, или совсем без него...
Я: Нет времени на флирт. Одевайся, буду через 20 минут.
Фрея: Зануда.
Мягко усмехаюсь, только через некоторое время осознав, что глупо улыбаюсь, пялясь на наш диалог с Фреей, при этом строя из себя хладнокровного и бесстрастного мужчину, который будто бы вовсе не стал ярко представлять лежащую в своей кровати Миллз в пеньюаре, а, возможно, и совсем без него...
Кажется, теперь я понимаю, какие чувства имела в виду Альма, когда я просил её забрать нас с Эриком из клуба.
Такие вот чувства. Чувства, заставляющие испытывать всё и ничего в одну секунду. Чувства, способные загнать тебя в угол, но в то же время способные помочь тебе подняться на ноги даже в самый тяжёлый период твоей жизни.
И чувства, которые ты вообще не в силах контролировать или хоть как-то изменить, как бы ты этого ни хотел.