Смертельные танцы
Наконец-то, этот изнурительный, но и в тоже время веселый Чемпионат Мира подошел к концу. На добрые полторы недели я могла со спокойной душой отправиться на родину, в любимую Москву. Как же я люблю своего начальника! Как жаль, что он этого не знает.
Рабочие деньки на Останкино протекали так быстро, что я и глазом не успела моргнуть. Я валилась с ног от приятной усталости, а если бы я была в Чикаго... Господи, мне аж страшно подумать! Кстати говоря, о Чикаго.
С Антоном я каждый день была на связи и не переставала благодарить его за такой поступок, на что он просто смеялся и говорил, что все это для него — сущие пустяки. Для него это — пустяки, а для меня это — спасение. Поправлялся он быстро, чувствовал себя хорошо, и, возможно, он выступит на этапе в Корее. Не знаю, в какой гонке, но то, что он будет там — это факт.
День туда, день сюда, и настала пора отправляться в Пхенчхан, на предолимпийскую неделю.
***
Это был самый долгий перелет за все то время, которое я была на биатлоне. Девять с половиной часов в самолете, пересадка в Сеуле, а оттуда три часа в автобусе до Пхенчхана. В конечном итоге мы прибыли в пункт назначения в 6 вечера по московскому времени и в 3 ночи — по местному. Слава Богу, что процедура заселения в номер оказалась быстрой, и я, кинув чемодан в коридоре, свалилась на кровать и заснула. Прям в одежде.
И да, как хорошо, что мы добрались сюда за два дня до старта этапа.
Хорошенько выспавшись, я чувствовала себя перерожденной. Приведя себя в порядок и окончательно проснувшись, я была готова облагораживать свое жилище. Собственно говоря, чем я и занялась. Спустя пару часов я была в операторской, где вместе с коллегами мы обсуждали план на предстоящий этап.
— Значит так, братцы-кролики, — начал свою речь Губерниев, — этот этап — не хухры-мухры. Предолимпийская неделя, как никак, поэтому материал должен быть обширным, разносторонним, и что не менее важно — качественным.
— Ой, а когда это мы делали хреновый материал? — Возмутился Триф.
Начальник присверлил его к стулу недовольным взглядом.
— Хренового материала, Илюша, у вас было... — осекся он, — не счесть. Из этих черновиков — хоть стендап пиши и на КВН отправляй. Попов с Харлановым задолбались после вас диски чистить.
— Слушайте, — встрял Занин, — а может, давайте пару стендапов напишем? Ну, с норвежцами такая тема прокатит.
— Да, и с нашими тоже. — Добавила я.
Дмитрий Викторович задумчиво зачесал свою макушку.
— Хм, давайте попробуем. — Проговорил он. — Вот вы этим и займетесь.
Я переглянулась с Димой-младшим.
«Вот кто тебя за язык тянул, черт подери!» — кричала я про себя, но уже было поздно. С подводной лодки никуда не деться.
— А мне что делать? — Спросил Илья, подбоченившись.
— А тебе задание по душе — провести большое интервью с Шипулиным. И, кстати говоря, сделай для него блиц-опрос. Пора удивлять наших зрителей, а не то...
Не закончив фразу, начальник поспешил удалиться. Мы долго смотрели друг на друга и не могли подобрать слов к этой ситуации. В конце концов, Триф сказал всего одно слово:
— Дурдом!
***
Вернувшись в номер, я пыталась накидать общий план стендапа, но после неудачной попытки скомканный лист летел в тартарары. Через полчаса мозгового штурма и рождения хоть какой-либо идеи, я плюнула на все это дело и просто включила музыку, чтобы перевести дух. Из колонок доносилась песня Bring Me The Horizon — Deathbeds. Закинув ноги на стол, я прикрыла глаза и начала погружаться в свои мысли, пока меня не прервал чей-то голос.
— Никогда бы не подумал, что у тигрули может быть такой срач.
В коридоре стоял Антон с перебинтованной рукой. Подскочив с места, я устремилась к нему и зажала его в своих объятиях.
— Тише, тише, ребра поломаешь. — Захохотал он.
— Ты как? — С улыбкой спросила я.
— Живой, как видишь.
— Как рука?
— Зажила, как на собаке. — Снова засмеялся он. — Завтра уже на тренировку выйду.
Я была счастлива это слышать. И это было видно по моему лицу.
— Я тут работала, поэтому и срач такой.
— Смотрю, работа ни к чему не привела.
Пожав плечами, я пошла на кухню, а он проследовал за мной. За чашкой чая мы поделились новостями прошедшей недели. Бабиков рассказывает свои истории так забавно, что мне охота смеяться, не останавливаясь. И сейчас, находясь рядом с ним, я чувствовала себя какой-то... Защищенной, что ли. Защищенной и довольной.
— Прошло так мало времени, а такое чувство, будто не видел тебя сто лет.
— Это все с непривычки. — Откусывая пряник, сказала я.
— Видеть тебя каждый день будет моей лучшей привычкой.
Опустив глаза в стол, мои щеки вспыхнули румянцем, а по телу разлилось невероятное тепло. И вдруг я поняла, что тоже хочу видеть его каждый день. Взглянув на него, я улыбнулась и произнесла:
— Благодарить тебя каждый день за спасение тоже будет моей лучшей привычкой.
— Господи, ты опять начала? — Хохмя, сказал Бабиков.
— Я и не заканчивала. — Засмеялась я.
Антон накрыл своей ладонью мою и произнес:
— Это самое малое, что я мог для тебя сделать.
Я не смогла скрыть своего румянца от Антона, а потому просто улыбнулась ему. Он улыбнулся мне в ответ.
***
Вечер подкрался незаметно. Прозябая от безделья, я решила наведаться к ребятам, дабы хоть как-то разогнать свою скуку. Из-за закрытой двери слышалась динамичная музыка, но когда я вошла в номер Трифа, увидела невероятно жаркие танцы.
— Ого, вот это сборище. — Воскликнула я.
— Присоединяйся. — Хихикнул Гараничев, продолжая танцевать.
Занин, Трифанов, Левко, Шипулин, Гараничев, Цветков, Бабиков, Подчуфарова, Кайшева и Акимова — вот те люди, которые отдыхали душой и телом.
— У вас че тут, танцевальный батл что ли? — Плюхаясь в кресло, спросила я Чуфи.
— Ага. Парням скучно стало, вот они и собрали компашку.
— А меня не позвали. — Демонстративно громко сказала я. — Жуки.
— Ты бы сама пришла, че тебя звать? — Отозвался Илья.
— Да действительно, правда что.
— Антоху послали бы за тобой, если не пришла бы. — Добавил Занин.
— Какого из? — Синхронно выдали Шипулин и Бабиков.
Номер наполнился громким гоготом. Музыка была потрясной, сок лился рекой, а веселье становилось все ярче и ярче. Неожиданно Триф дергает меня за руку и вытаскивает на импровизированную сцену в центр комнаты.
— Я вызываю тебя на батл! — Прокричал он и кинул мне перчатку. Она прилетела мне прямо в лицо.
— Козлище. — Шикнула я. — Это будет делом чести — надрать тебе задницу!
Присутствующие довольно присвистнули. Триф состроил надменную мину.
— Ну-ну, посмотрим.
— Объявляю правила. — Загалдел Шипулин, поднявшись с места. — По одному танцу от каждого участника, потом голосование. Если голоса будут равными, то танцуем третий танец под одну песню, после чего выбираем победителя. Выбор музыки за вами. Начинаем!
Заиграла песня Левана — Все танцуем локтями, и под нее начал отжигать Илья. Мне было смешно смотреть на все это действо, ибо я ни разу не видела, как танцуют ребята. По сравнению с девчонками они какие-то... Деревянные что ли. Бревна, короче говоря. (да-да, я очень люблю Трифа, поэтому так и говорю).
Музыка закончилась, и все начали громко хлопать.
«Ну все, кузнечик, ты свое отплясал» — думала я, встряхивая головой.
Песня Мота — Папа, дай ей денег привела в бурный восторг не только меня, но и моих товарищей. За пару минут я успела показать все то, на что способна. Движения мне диктовала душа, и я танцевала, отпустив все проблемы и какие-то мелочи жизни. В конце я рухнула на шпагат, и все взорвались воплями, криками и аплодисментами.
— Ну нихрена себе. — Выдал ошарашенно Занин. — Триф, сорян, но она огонь.
Я знала, на что я иду. И я была рада тому, что смогла надрать задницу своему коллеге. А это, поверьте, дорогого стоит!
***
Расслабленная и счастливая я вернулась в свою обитель. Распластавшись на кровати, как пятиконечная звезда, я наслаждалась спокойствием и хорошим настроением. Черт возьми, когда я в последний раз чувствовала себя счастливой и довольной жизнью человеком? Вот и я не помню. Но это было затишье перед бурей.
В дверь номера стали громко барабанить, и я, нехотя, поплелась ее открывать. Увидев незваного гостя, мне хотелось хлопнуть дверью, да так смачно, чтобы прищемить ему нос, но ступор оказался сильнее меня.
— Ну здравствуй, Наталья.
Ко мне пожаловала Александра Бацина собственной персоной.
— Чего тебе? — Лениво протянула я.
— Поговорить не желаешь?
— Зачем? Чтобы лишний раз услышать, какая же я скотина? Спасибо, хватило.
Вместо ответа мне прилетел сильный удар по лицу. В состоянии шока я схватила ее за волосы и швырнула в стену, что была напротив. Чтобы не допустить в своем логове потасовки, я закрыла дверь и встала напротив нее.
— Ты нарвалась.
Она кинулась на меня, словно гепард на добычу, и с грохотом повалила на пол. Возвышаясь надо мной, девица начала меня колотить, стараясь попасть по лицу, но мой крепкий блок не пропустил ни одного удара. Одним махом руки я свалила ее с себя и, поднявшись на колени, отвесила ей смачную затрещину. Схватившись за голову, Саша заскулила.
— Решила дело кулаками решить? Давай!
Яростно взглянув на меня, она вскочила и снова накинулась на меня. Второй раз она зарядила мне по лицу, но я не осталась в долгу. С левой руки я ударила ее по лицу, и она отшатнулась от меня. Тогда она решила пойти другим путем: схватив меня за волосы, она начала тащить меня к полу, а потом ударила в солнечное сплетение. Схватившись руками за живот, я упала на колени, но тут последовал еще один удар в бок. Ненависть во мне вспыхнула моментально. Резко потянув ее за ногу, биатлонистка рухнула на пол, и я не могла не воспользоваться шансом. Сев сверху на нее, я принялась ее мутузить, но неожиданный удар в челюсть выбил меня из колеи. Удар был такой силы, что я незамедлительно свалилась с этой нахалки.
— Я тоже не лыком шита. — Прохрипела она, поднимаясь на ноги.
Я попыталась встать, но удар по почкам вернул меня на землю, а если быть точнее — на пол. Мои силы были на исходе, и, очевидно, я проиграла эту драку. Ударив меня снова, Саша зло просквозила:
— И это еще не конец.
В полубессознательном состоянии я осталась лежать на полу, свернувшись калачиком.
***
Антон возвращался обратно к ребятам, минуя лестницы и коридоры, но на его сердце было явно неспокойно. Спускаясь на третий этаж, он свернул за угол и пошел к 320 номеру, что располагался в самом конце коридора. На полпути он тормознулся, потому что увидел тело. Подойдя ближе, он ужаснулся. Это была я, только вся истерзанная и избитая. За долю секунды он ворвался к ребятам и заорал:
— Пацаны! Быстро со мной!
***
Я не помню, как очутилась в своем номере. Открыв один глаз, я попыталась открыть второй, но просто не смогла этого сделать. Заскулив, как беспомощный щенок, я начала ворочаться.
— Тише, тише, не шевелись. — Тихо сказал кто-то.
Это был Антон, а рядом сидели Илья и Дима. Я шикнула, а затем слабо выдавила:
— Господи, как больно.
Я заплакала от боли и беспомощности. Бабиков придвинулся ко мне и обнял, а парни опустили глаза, дабы не видеть моих мучений. Я плакала, уткнувшись носом в его плечо. У меня болело все: руки, лицо, глаз, живот и почки, а повернуться в сторону для меня было сущим адом.
— За что? — Хрипела я. — За что мне это?
Слезы текли ручьем, даже не думая останавливаться. Ребята привыкли всегда видеть бойкую, веселую и забавную Наташу, но сейчас была не она. Сейчас была даже не Наташа, а какой-то жалкий, беспомощный и избитый человек. И поэтому у ребят болело сердце за меня.
— Я не могу на нее смотреть. — Грустно сказал Дима.
— Антох, может помочь? — Тихо спросил Илья.
— Неси аптечку. — Ответил он.
Вскоре ребята обрабатывали мне раны, перевязывали руки и оттирали лицо от засохшей крови. У них был такой вид... Словно это они избили меня, а теперь старались хоть как-то загладить свою вину.
— Спасибо вам большое. — Чуть слышно ответила я. — И, простите меня, если я в чем-то была не права.
Дима присел ко мне и виновато сказал:
— Это ты меня прости, Наташ. Я в последнее время веду себя, как последняя скотина, и... Не знаю, что с этим делать. Я помню про твою просьбу, и как ты поправишься, я тебе обязательно все расскажу.
— И меня прости. — Добавил Илья. — За все выходки и грубости.
Антон, обняв меня, прошептал:
— Прости меня за все.
Я снова начала плакать, но уже не от боли, а от радости.
***
— Антон, все хорошо.
— Ага, а еще что скажешь? Я остаюсь с тобой.
— Антон...
— Я все сказал. — Поставил точку он.
Я не могла ему противоречить. Сказал — так сказал. Заснула я быстро, даже моментально. Антон убирал аптечку на место, а потом сидел возле меня, словно охраняя от всех проблем. Прядка волос упала на лицо, и он улыбнулся. Он убрал ее за ухо, а потом легко коснулся рукой моей щеки. Поцеловав меня, Антон чуть слышно проговорил:
— Я ее уничтожу за тебя. Обещаю.