Вот тебе, бабушка, и разговоров день!
Утро 2 марта
Начинается предолимпийская неделя, а я чувствую себя настолько паршиво, что хочется просто сдохнуть и не мучиться. Ну, а покуда я открыла глаза — значит, я жива.
После той драки все более-менее зажило, но глаз все равно оставлял желать лучшего. На этот случай в моей косметичке завалялись корректор и крутой тональник, которые замажут даже самый здоровый фингал. Сегодня мое утро началось не с кофе.
В операторской стоял невероятный галдеж, а бумажки из рук коллег летели то налево, то направо.
— Ну не получается у меня! — Орал Занин. — Вообще никак!
— Димас, ты же спец по стендапам. — Сказал ему Трифанов. — Тебе вообще грех жаловаться!
— Да лучше сдохнуть!
— Рано помирать, рано. — Стаскивая очки, встряла я.
Поморщившись, Илья произнес:
— Ну и видок.
— Уж получше, чем было в прошлый раз. — Ответила я, сев в свободное кресло.
Дима перестал нервничать и уселся на свое место.
— Может ты расскажешь, кто тебя так и за что?
— Сами догадаетесь или подсказку дать?
Илья закивал, убеждаясь в своей догадке.
— Ну, хочу сказать, ты ее тоже хорошо потрепала.
— Я не знаю, чего она хочет этим добиться, — начала я, — но еще раз — и я ее укокошу.
— Так, не пори горячку, Наташ. — Осек меня Дима. — Сейчас надо решить главный вопрос: что с этим делать?
— Что делать? — Гаркнул Илья. — Это уже попахивает уголовщиной!
Мозг отказывался работать, а ребята начали очередную перебранку. Закрыв голову руками, я пыталась найти хоть какое-то решение этой проблемы, но все было тщетно.
— Харош орать уже. — Взвизгнула я, и ребята остановились. — Я думаю, что к решению данного вопроса надо подойти грамотно.
— Она тебя избила! — Напомнил мне Триф.
— Знаешь, я так-то в долгу тоже не осталась.
— Вообще надо Бабикова сюда подключать, а то вы поубиваете друг друга к чертям собачьим. — Сказал Дима. — Дездемоны недоделанные.
— Я бы попросила. — Осекла его я. — Антон обещал разобраться, но поговорить с ним будет не лишним.
Это будет первое, что я сделаю сегодня.
***
Я возвращалась из операторской в номер не по традиционному пути, а через задний ход. Так путь был заметно короче, да и тишина способствовала нормальному принятию решения. Я уже хотела свернуть за угол, чтобы продолжить путь, но на этаже послышались крики и матюки, которые стремительно приближались. Мне ничего не оставалось делать, как спрятаться за шкафом. Втиснувшись в это свободное пространство, я облегченно выдохнула. Места было мало, но зато у меня был шанс остаться незамеченной.
— Больно! — Воскликнул чей-то голос, и послышался скрип дивана.
— Серьезно? — Спросил другой. — А бить ее тебе было не больно?
Меня кинуло в жар, когда я услышала голос Антона. Кровь бешено застучала в висках, но я постаралась сосредоточиться на происходящем разговоре.
— Она сама на меня накинулась.
— Да что ты говоришь? — Скрестил на груди руки Бабиков. — Только она получила во сто крат сильнее, чем ты.
Послышался тяжелый вздох.
— Я только одного не могу понять: чего ты хочешь этим добиться?
— Ты сам прекрасно знаешь. — Будто разочарованно сказала она.
— Уууу, нет. — Протянул Антон и заложил руки за голову. — Я даже не собираюсь вновь возвращаться к этому разговору.
— Антон, я...
— Ты сейчас унижаешься передо мной. Ты действительно этого хочешь?
«Так, стоп! Что он хотел этим сказать?»
Я задержала дыхание.
— Я люблю тебя.
— Ты знаешь мой ответ.
— Да что она сделала такого, чего не сделала я? — Заорала Бацина, и у меня зарезало уши от столь сильного вопля.
Бабиков не хотел возвращаться к этому удручающему разговору, но покуда выпала возможность расставить все точки над Ё, он решил ее не упускать.
— Ну, она никого не похищала и не била лицо из-за бывшего парня.
Девица фыркнула.
— Ты, ради своей цели, пойдешь на самые изощренные способы, не задумываясь о последствиях. Ты пойдешь по головам ради ее достижения, будешь притворяться не той, за кого себя выдаешь, а она...
Антон заулыбался и вновь продолжил:
— ...а она — настоящая. Такая, какая есть: честная, добрая, открытая. Она не боится этого. Она как маяк: яркая, как тысяча солнц, но в тоже время манящая и лучезарная. Пускай ее прямолинейность мало кому по душе, но зато ты твердо уверен, что она тебя не предаст и не подставит. А еще у нее добрые глаза. Наверно, именно поэтому я влюбился в нее с первого взгляда.
Антон закончил свой монолог облегченный выдохом, а я забыла, как дышать. Сердце бешено стучало, будто через секунду оно выскочит из грудной клетки наружу. Голова пошла кругом от услышанного, но улыбка не смела сползать с моего лица.
— Зачем ты мне врал все это время? — Заплакала Саша. — Зачем говорил, что любишь?
— Я... Я не хотел испугать ее. Я боялся ее потерять, а ты... Ты бы жизни мне не дала, узнай об этом. Да и не поверила бы ты мне.
— Сказал бы правду — поверила.
— Серьезно? — Возмутился Бабиков. — Тебе напомнить наш предновогодний разговор?
Я вспомнила письмо Антона. Он мне не соврал даже на йоту.
— Вот и ответ. — Подытожил он. — А теперь, попрошу тебя об одной маленькой просьбе: оставь, пожалуйста, ее в покое. Ты можешь обвинять меня во всех смертных грехах, ты можешь называть меня козлом редкостным, но если ты еще раз ее тронешь... Я тебя укокошу, обещаю.
Она не могла больше слушать такое, а потому, встав с дивана, она ринулась вдоль по коридору. Выглянув на чуть-чуть из-за шкафа, я увидела стоящего возле окна Антона, который чему-то улыбался. Он фыркнул, а затем поспешил удалиться. Убедившись, что никого в коридоре нет, я шумно выдохнула и села на корточки.
— Вот тебе, бабушка, и разговоров день!
***
До стадиона Пхенчхана добрались мы быстро и с ветерком, и всю дорогу я любовалась прекрасными видами корейского городка. Оттащить от окна меня было совершенно невозможно, и ребятам пришлось применить крайние меры — выносить меня за ноги и за руки. Осваивая новую микс-зону, мы не могли не подурачиться и посмеяться друг над другом. Все было хорошо, но...
— Эй, лентяи!
Крик Губерниева из окна комментаторской кабины заставил нас испугаться не на шутку.
— Господи, Дмитрий Викторович...
— Харе фигней страдать, работайте лучше. — Погрозил он нам пальцем. — А от вас, стендаперы, я жду материала.
— А если его нет? — Жалобно проголосил Дима-младший.
— Занин, тебе вообще грех жаловаться! Кто у нас в этом деле профи — ты или я?
Коллега опустил голову и прошипел:
— Ну спасибо, блин.
— Ладно тебе, Димас, — погладила я его по плечу, — что-нибудь придумаем.
— Она-то придумает, да. — Заржал истерически Триф.
— Свали в туман, а. — Фыркнула я и стукнула его.
— Да за что? — Возмутился он.
— Да просто так. — Сказала я и пошла к нашим операторам.
Так мы и скоротали время.
***
Олимпийский биатлонный стадион впечатлял своими вместительными трибунами, качеством и сложностью трассы. Стоит сказать, что корейцы основательно подготовились к будущей Олимпиаде, что не может не радовать. Ну, а мы возвращаемся к событиям мужского спринта.
Вернувшийся из мини-отпуска Эмиль Хегле Свендсен был свеж, задорен и полон сил. Он снова ввязался в борьбу за место под солнцем с Мартаном Фуркадом, но тут как тут был и наш Антон Шипулин. Собственно говоря, был он не один, ибо компанию ему решили составить Симон Шемп и Алексей Слепов. Эта пятерка до последнего наступала друг другу на пятки, пока на финишной стометровке не началась настоящая заруба. Под гул трибун биатлонисты наращивали бешеный темп, стараясь не упустить лидерскую позицию из вида. Снег летел буквально отовсюду, палки безжалостно вонзались в землю, а на лицах спортсменов читалась лишь одна эмоция — жажда победы.
Как всем известно, победитель остается один, и сегодня им стал россиянин Алексей Слепов. Грамотное разложение сил по дистанции и блестящая лыжная подготовка сделали свое дело: он сумел обставить не только лидера зачета БХГ, но и своего партнера по команде.
Антон Шипулин с лоском и честью отстоят свою заслуженную вторую позицию, тем самым подобравшись в турнирной таблице к Фуркаду еще ближе. Разрыв между ними составляет 100 очков, но я думаю, что для Антона не составит никакого труда их набрать, а чуть позже — занять лидерскую позицию. Неплохо начинается предолимпийская неделя для наших парней.
***
Вечер проходил не скучно, но и не весело. По телевизору шла какая-то мелодрама, а в моей голове крутилась тысяча вопросов, на которые я не могла найти даже приблизительные ответы. Все это мне напоминало следующую поговорку: «И вроде все достаточно нормально, но все равно какая-то хуйня».
За этими мыслями я не услышала, как в дверь номера постучали.
— Открыто! — Заорала я.
В коридоре показался Занин, и, честно говоря, видок у него был неважным. То ли он был чем-то расстроен, то ли он просто устал.
— Садись! — Сказала ему я. — Чего стоишь, как бедный родственник.
Он ничего не сказал, а просто сел, словно на автопилоте. Через секунду он схватился за голову.
— Дим, ну ты чего?
— Это нормально, если я резко осознал себя дерьмом?
Такой вопрос я не ожидала от него услышать, а потому заметно напряглась.
— С чего это вдруг ты пришел к такому выводу?
Заня тяжело выдохнул:
— А с того, что в последнее время я веду себя, как хрен знает кто.
— Нет, ну не то чтобы, как хрен знает кто, но...
— Я серьезно, блин! — Повысил он голос и ударил меня по руке.
«Запахло жареным» — подумала я.
— Что, надумал на серьезный разговор?
Он промолчал. Что ж, молчание — знак согласия.
— Психолог Темнова Наталья к вашим услугам. Чем могу помочь?
Эта фраза стала для него вызовом. Он стал выговариваться, рассказывать, жестикулировать, а я за это время его ни разу не перебила. Я внимательно его слушала, и к концу монолога мне стало все понятно.
— Тебе бы в отпуск, иначе ты скоро срываться будешь из-за банальных мелочей.
— Да кто ж меня отпустит?
Я покосилась на него идиотским взглядом.
— Умывальников начальник, биатлона командир.
— Ага, конечно. 100500 раз он взял и отпустил. — Прорычал коллега. — А потом еще раз догнал и отпустил.
— Ты у него еще не спрашивал, а уже уверен в отрицательном ответе. — Упрекнула его я. — Не надо так.
— Еще этот стендап, чтоб его... — пропустив мою фразу мимо ушей, отозвался коллега.
Я никогда не видела его таким потерянным.
— Тебе сложно сделать сам стендап или что, я не пойму?
Он посмотрел на меня, явно не желая отвечать на этот вопрос. Ему было тяжело говорить МНЕ о том, что ОН чего-то не может. Он же мужик, и не в его правилах хныкать и признавать себя беспомощным в чем-либо. Включив Мать Терезу, я решила помочь Занину, несмотря ни на что.
— Если тебе тяжело с норвежцами, то давай я возьму их на себя, а ты занимайся нашими парнями.
— Ты щас серьезно? — Удивленно спросил он. — Там же...
«Черт, я так и знала, что он вспомнит об этом». — шипела я про себя. Стараясь сохранить невозмутимый вид, я ответила:
— Я справлюсь. В конце концов, я работать с ним буду, а не детей крестить и отношения выяснять.
«Ну, это как сказать. Полюбому же он возьмется за старое». — сказал мне внутренний голос, но я попыталась его проигнорировать. Тем временем Занин поднял руки вверх и проголосил:
— Господи, спасибо тебе за эту чудесную девушку! Натах, ты просто чудо!
Я громко загоготала, и на душе стало тепло оттого, что я смогла хоть как-то помочь своему коллеге, а по совместительству — прекрасному другу.
— Надеюсь, все неурядицы на этом закончились?
— Зуб даю. — Хмыкнул он. — Если я начну косячить — можешь бить меня без всякого зазрения совести.
— Ох, Димас, Димас. — Стукнула я его в плечо и снова засмеялась.
Занин развеселился вслед за мной.
***
Было относительно поздно, и я вспомнила, что забыла сделать самое главное дельце на сегодня — поговорить с Антоном. Собственно говоря, не успела я об этом подумать, как в моем номере появился Бабиков.
— Привет. — Заулыбался он.
— Привет. — Отложив книжку, довольно ответила я.
Он плюхнулся рядом со мной на постель.
— Как ты?
— Как видишь — жива. — Хихикнула я. — Как рука?
— Сойдет для сельской местности. — Улыбнулся он. — Смотрю, твой фингал поджил.
— Смотрю, он тебе так нравится. — Не унималась я.
Он лишь тихо произнес:
— Ты мне нравишься намного больше.
После этих слов меня будто ударило током. Мурашки беспощадно заштурмовали мое тело, и мне было тяжело справиться с нахлынувшими эмоциями.
«Вот зачем, зачем он это сказал»? — заперечил мой внутренний голос, но я не обратила на него никакого внимания.
— Антон, я... — замялась я, но позже взяла себя в руки, — я хотела бы с тобой поговорить.
Он был явно удивлен такому заявлению.
— Не знаю, с чего начать и как это все правильно сформулировать...
— Оставь свои журналистские штучки при себе и говори так, как есть.
Ох ты, вот это поворот! Я вспомнила утреннюю стычку с Сашей, и моя душа радостно заскакала, но... Чтобы Антон ничего не заподозрил, я напустила на себя несколько невозмутимый вид. Собственно говоря, мне это с легкостью удалось сделать.
— В общем, это касается меня и твоей... Бывшей.
Пару секунд подумав, Антон серьезно ответил:
— На счет этого можешь не волноваться — я с ней уже поговорил. Если она хоть еще раз тебя тронет — то ей точно не поздоровится.
«Я ее уничтожу за тебя, обещаю» — всплыла в голове бегущей строкой его фраза, и... Неожиданно для себя я поцеловала Бабикова. На секундочку он замешкался, но после крепко прижал меня к себе, давая понять о своем серьезном настрое в мою сторону. Без единого слова я поняла, каким захватывающим и одновременно волнительным может быть этот момент. И совершенно внезапно я осознала, насколько сильно он мной очарован. Прервав поцелуй, я уткнулась в плечо биатлониста. Его запах настолько кружил мне голову, что я почувствовала себя нежной и слабой девушкой в руках сильного и уверенного в себе парня. Антон легко перебирал мои волосы пальцами, и я чувствовала его близкое и частое дыхание на своей шее.
— Прости. Я, наверно, не должна была этого делать.
Его ладони бережно обхватили мое лицо, заставляя заглянуть в глаза цвета хамелеона.
— Что ты сейчас сказала?
Я тяжело выдохнула, и Антон, не раздумывая, накрыл мои губы своими. Закрыв глаза, я обняла его за шею, отдаваясь этому поцелую целиком и полностью. Внутри все начало переворачиваться, а в висках бешено застучала кровь от накрывающего адреналина. В этот момент я ощутила, как крепнет между нами то чувство, от которого я бежала, как от огня.
— Никогда бы не подумал, что со мной такое случится, но... Я влюбился в тебя с первого взгляда.
Слабо заулыбавшись, я уткнулась носом в его плечо, будучи самой счастливой девушкой на данный момент.