Глава 10: Вкус взрослой жизни
Она осталась одна.
Без него. Без кольца.
С вечерним ветром
и пачкой чужих сигарет.
Город внизу жил своей ленивой жизнью.
Фонарики загорались в окнах,
ветер таскал по крыше листы афиш.
Никто не знал, что здесь, наверху,
только что было предложение. И отказ. И угроза.
Когда Дима ушёл,
Ева достала сигарету.
Прикрыла ладонями пламя зажигалки —
и затянулась.
Наконец-то. Не при нём.
Он не любил курящую Еву.
И сам не пробовал.
Такой правильный, золотой мальчик.
Сигарета была горькой, терпкой.
Как вечер. Как всё, что случилось.
Ева взглянула на пачку.
Эту пачку оставил любовник Марины.
Её матери.
Он курил дорогие —
слишком дорогие, чтобы быть просто табаком.
Запах этих сигарет был как у уверенного мужчины:
властный, самодовольный, чужой.
Ева тайком их стянула.
Ей хотелось их попробовать.
Не из любопытства —
из протеста.
Когда она прикуривала,
ей казалось, что крадёт не сигарету —
а кусок власти.
Кусок той взрослой жизни,
в которую её не пускали.
Сигаретный дым смешивался с холодом.
Серый, как мысли.
Плотный, как тревога.
Что-то было не так.
Она не знала — что именно.
Но чувствовала:
что-то не так.
С городом.
С людьми.
С ней.
Ник.
Он не был просто ещё одним новым преподавателем.
В нём было что-то другое.
Что-то тревожное.
Чистое.
Прямое.
Как луч света, который режет глаза.
Она вспомнила,
как он посмотрел на неё после спора с Димой.
Словно спрашивал:
«На чьей ты стороне?»
Ева тогда ничего не сказала.
Но и не отвернулась.
«Глупости,» — подумала она.
«Просто преподаватель.»
Она затушила сигарету о край перил.
Натянула воротник.
И пошла.
Словно убегала —
но без спешки.
Внизу её ждала репетиция.
А в голове —
всё тот же голос.
Низкий. Уверенный. Спокойный.
Голос, который отказывался утихнуть.