Игрушка
Прошёл месяц, и настало время снова ехать к брату. Я ненавидел эти поездки. С каждым годом он становился всё жестче, всё безразличнее. Я видел это в его глазах — холодные, пустые, лишённые всякого света. Алехандро убивал без причины, просто потому, что мог. Он убивал даже тех, кто не представлял для нас угрозы. Мне казалось, что для него это стало развлечением, неотъемлемой частью его существования.
Но хуже всего было то, как он относился к женщинам. Он покупал их, словно вещи, и когда ему надоедало — просто избавлялся. Каждый раз, приезжая в этот дом, я ожидал увидеть новую испуганную девушку, которая в скором времени исчезнет без следа. Я пытался не вмешиваться, убеждая себя, что это не моя битва, что у меня нет права перечить брату. Но внутри меня всё кипело.
Завтра мне снова предстояло переступить порог этого дома. Когда-то он был нашим. Дом нашей семьи, наполненный теплом, смехом, уютом. Но после смерти родителей Алехандро переделал его. Он лишил его всего, что хоть как-то напоминало о прошлом. Теперь это место было таким же холодным и мрачным, как и он сам.
Я приехал в первой половине дня, но Алехандро не оказалось дома. Он сказал, что будет ждать меня, но, похоже, снова решил сделать по-своему. Я стоял в холле, размышляя, сколько ещё времени мне придётся здесь находиться, когда кто-то неожиданно врезался в меня.
Она упала, и я тут же подался вперёд, чтобы помочь ей. Её кожа была ледяной на ощупь, а на теле — синяки. Они тянулись по рукам, скрывались за полотенцем , но я уже знал, как далеко могли зайти следы насилия, когда дело касалось моего брата.
Но не только это привлекло моё внимание.
Она была... красивой. Не той вычурной красотой, которую я привык видеть у женщин в нашем окружении. В ней было что-то чистое, невинное, словно она не должна была быть здесь, в этом месте, среди всего этого мрака.
Серые глаза, наполненные страхом. Они метались, словно она искала способ убежать. Мокрые волосы прилипли к коже, с них стекали капли воды, падая на мраморный пол. Она была хрупкой, но не выглядела сломленной. В ней было что-то... неуловимое.
Я не сразу понял, почему моё сердце екнуло. Может, это был её взгляд, полный боли и молчаливого крика о помощи. Может, осознание того, что она — новая жертва брата, которой, возможно, осталось недолго.
Или, может, потому что впервые за долгое время я почувствовал что-то кроме гнева и безразличия.
Когда я вышел из кабинета после ссоры с Алехандро, внутри всё кипело. Впервые за долгое время я не сдержался и сказал ему всё, что думаю о его «игрушках», о его больном удовольствии властвовать над слабыми, о том, что он перешёл все границы. Но ему было всё равно. Он только усмехнулся, словно мои слова его развлекли.
И тогда я увидел её.
Она стояла в коридоре, напуганная, сжалась, словно ожидала удара. Этот взгляд... Чистый страх. Я видел его слишком часто, но почему-то именно сейчас это задело меня по-настоящему.
— Эва, иди к себе в комнату, — сказал я, стараясь говорить мягко. — Не бойся меня.
Она кивнула, но её взгляд ещё долго оставался в моей голове.
Когда я сел в машину, то махнул водителю, давая знак ехать. Но я уже знал — завтра я снова сюда вернусь.
На следующий день рано утром я снова поехал в этот проклятый дом. Мне не хотелось здесь быть, но внутри что-то не давало покоя.
Как только я вошёл, меня встретила Мари. Она молча кивнула, а затем провела меня к завтраку. В зале уже сидели Алехандро и Эва. Она выглядела тихой, словно боялась даже дышать рядом с ним.
Алехандро, конечно, заметил меня первым и усмехнулся, откинувшись на спинку стула.
— Брат, что случилось? — его голос был пропитан язвительностью. — Что тебя вновь привело ко мне? Ну, точно не братские чувства... Раз в месяц приезжал, а что изменилось сейчас?
Он смотрел на меня пристально, явно изучая мою реакцию, а я молчал, глядя в его холодные глаза. Потому что сам не мог до конца ответить на этот вопрос.
Я спокойно посмотрел на брата, стараясь не реагировать на его провокацию.
— Дела, Алехандро, — сухо ответил я, усаживаясь за стол. — Ты же знаешь, что я всегда выполняю свою работу.
Он усмехнулся, но продолжать не стал.
Я взял чашку кофе, и в этот момент уловил взгляд Эвы. Её серые глаза снова встретились с моими, но на этот раз в них не было прежнего страха. Вместо него там мелькнуло что-то другое... осторожность, интерес, или, может быть, надежда?
Это чувство снова кольнуло меня изнутри, но я быстро отвёл взгляд, пытаясь не выдать своих мыслей.
Алехандро усмехнулся и, медленно поднимаясь из-за стола, подошёл к Эве. Он встал позади неё, положив руку на её плечо, и слегка наклонился к ней.
— Неужели тебя заинтересовала моя игрушка, брат? — его голос был ядовитым, а в глазах плясала насмешка.
Эва вздрогнула, но не отвела взгляд. Я видел, как её пальцы сжались на столе, но она продолжала сидеть прямо, не позволяя страху взять верх.
Я глубоко вдохнул, стараясь сохранить самообладание.
— Я просто удивлён, что ты всё ещё не сломал её, — сказал я ровным голосом, не отвечая на его провокацию.
Алехандро усмехнулся ещё шире, медленно скользя пальцами по её плечу, словно напоминая мне, кому она принадлежит.
— О, не волнуйся, брат, я всегда добиваюсь своего, — прошептал он. — Но раз ты здесь, оставайся. Посмотрим, что тебя так тянет обратно.
Алехандро внезапно схватил Эву за волосы и с силой ударил её лицом об стол. Раздался глухой звук удара, а затем тихий стон боли. Кровь тонкой струйкой побежала по её губе.
Я вскочил, стул с грохотом опрокинулся назад.
— Не смей бить женщин в моём присутствии! — мой голос прозвучал резко, угрожающе.
Алехандро замер, явно не ожидая такого, но затем ухмыльнулся, его глаза сверкнули опасным огнём.
Я подошёл к Эве и аккуратно взял салфетку, вытирая кровь с её губы. Она слегка дёрнулась, но не отстранилась.
И тут Алехандро театрально захлопал в ладоши, его смех разнёсся по столовой.
— Ну брат, ну благородный рыцарь прям, — протянул он, ухмыляясь. — Может, тебе стоит купить себе собственную игрушку, раз уж эта тебя так волнует?
Я подошёл к нему вплотную, в упор глядя в его холодные, лишённые всякой жалости глаза. Внутри всё кипело от ярости, кулаки сжимались сами собой, но я сдержался.
— Ты — больной ублюдок, — прошипел я сквозь зубы. — Думаешь, что можешь всё, да? Что никто не посмеет тебе перечить?
Алехандро лишь ухмыльнулся, не отводя взгляда.
— О, Энрико, — протянул он, — мне ли не знать, что ты всегда был слишком мягким. Поэтому ты и не главный.
Я почувствовал, как пальцы ещё сильнее сжимаются в кулак. Чёрт, как же он меня бесил.
Алехандро лениво уселся обратно на своё место, достал сигару и, не спеша закурив, выпустил в воздух кольцо дыма.
— Энрико, если ты будешь портить со мной отношения из-за очередной моей шлюхи, это плохо для тебя кончится, — его голос был спокойным, но в нём скользило предупреждение.
Я подошёл ближе, наклонился к нему, и, глядя прямо в глаза, отчеканил:
— Не смей мне угрожать, Алехандро. Я имею такой же вес в нашей семье, как и ты. Меня так же слушаются, как и тебя.
Он прищурился, продолжая с усмешкой смотреть на меня, но я видел, что его это задело.
Алехандро лениво затянулся сигарой, а затем резко схватил со стола тарелку и с силой швырнул её в сторону Эвы. Посуда пролетела в считанных сантиметрах от её головы и со звоном разбилась о стену.
Я видел, как она вздрогнула, как в её глазах вспыхнул страх. Она не произнесла ни слова, но её дыхание стало прерывистым, а пальцы на коленях сжались в кулаки.
Я медленно повернулся к брату и холодно произнёс:
— Сегодня у нас важное дело, Алехандро. Но если ты продолжишь свои игры, у тебя маленький шанс вернуться живым.
Он медленно перевёл на меня взгляд, затягиваясь сигарой, и усмехнулся, но в его глазах промелькнуло что-то, чего раньше там не было — напряжение.
— Энрико, ты пытал и убивал людей, ты торгуешь наркотиками и оружием, но думаешь, если ты не бьешь женщин, ты хороший человек? — его голос был наполнен презрением, и он смотрел на меня с насмешкой.
Я почувствовал, как гнев нарастает, но я сдержал его, чтобы не попасться на его провокацию. Мой взгляд был холодным, когда я ответил:
— Ты ошибаешься, брат. Я не думаю, что я хороший человек. Но в отличие от тебя, я не считаю женщин игрушками для развлечений. Я не ставлю себя выше других, я просто не скатываюсь в бездну, как ты.
Я сделал глубокой выдох:
— Сегодня в восемь, Алехандро. Ты знаешь место, — я сказал это с холодной решимостью в голосе, не давая ему возможности ответить. Я повернулся и пошел к двери. Внутри все кипело, но я знал, что если останусь, он продолжит издеваться над ней, лишь бы позлить меня.
Я не мог позволить себе потерять контроль, потому что он именно этого и ждал. Идти в его игру — значит потерять себя.
Я знал, что если я останусь, он продолжит издеваться над Эвой, лишь бы позлить меня, а этого я не мог допустить. Я чувствовал, как моя злость постепенно угасает, но внутри оставался тяжелый груз, который я не мог сбросить. Не хотел оставаться в этом доме дольше, чем нужно, не хотел смотреть, как он снова и снова унижает невинных людей ради собственного удовольствия.
Сидя в своем доме, я не мог избавиться от мыслей о том, что сейчас происходит у него, у моего брата. Каждая мысль о том, как он продолжает свои игры с Эвой, заставляла меня испытывать смесь злости и разочарования. Я не знал, что конкретно происходит между ними, но был уверен, что он снова будет мучить её, использовать как игрушку. Иногда мне казалось, что он просто наслаждается моими чувствами — каждый раз, когда я его избегал, он становился еще жестче. Я знал, что именно из-за этого мне и нужно было встретиться с ним.
Когда часы показали нужное время, я поднялся и вышел из дома. Нам с братом была назначена встреча. Мы покупали новую партию кокаина, и я не мог позволить себе опоздать.
По дороге в назначенное место мысли продолжали кружить в моей голове. Я ехал в машине, вспоминая все последние события. Набрав номер брата, я подтвердил, что выехал, и минут через двадцать был уже на месте. Я подъехал к складу — старому, заброшенному зданию, куда мы часто приходили для таких сделок.
Встреча была заранее намечена для одной из площадок, где мы обычно с ним обсуждали все «дела». Как только я вышел из машины, меня встретил один из наших людей , жестко взглянув на меня. Он всегда был таким — молчаливым и сдержанным, как и все остальные. Я пошел в сторону склада, и через несколько секунд увидел брата. Он стоял у входа с сигарой в руке.
— Ты наконец приехал, — сказал он с насмешкой, сжигав сигарету.
— У нас есть дела, которые не могут ждать, — ответил я, пытаясь сдержать свой раздраженный тон. Мы оба прекрасно знали, что наши отношения нельзя назвать братскими. Он не был мне другом, и я не был ему другом. Мы были двумя сторонами одной медали, которые по разным причинам вынуждены работать друг с другом.
Мы прошли внутрь, и за столом сидели несколько человек, ожидая нас. Сделка была готова к началу. Мы начали переговоры, обсуждая детали, цены, поставки. Я был сосредоточен на каждом слове, потому что знал, как много на кону.
Но внутри меня продолжали оставаться вопросы, на которые я не мог ответить. Что происходит с Эвой? Как он будет с ней обращаться, когда я уйду?
С каждым словом, произнесённым на встрече, я ощущал, как нервозность нарастает внутри. Брат продолжал свою игру, и я знал, что всё это было частью его плана — испытать меня, вывести из себя, заставить меня снова почувствовать бессилие.
Вскоре мы пришли к окончательным договорённостям по цене. Я уже собирался закончить сделку, но брат, как всегда, решил оставить последнее слово за собой. Он бросил на меня взгляд, полный насмешки, и резко встал.
— Всё, брат, не затягивай. Мы оба знаем, что ты не из тех, кто тратит время. — Его голос звучал, как всегда, с ядовитым оттенком. — Ты ведь здесь не ради бизнеса, правда? Ты снова пришёл, чтобы поиграть с моими игрушками, как всегда.
Он усмехнулся, и я почувствовал, как напряжение внутри нарастает. Моё терпение на исходе, но я сдерживался, зная, что если я сейчас сорвусь, это всё только сыграет ему на руку. Но, несмотря на это, его слова не могли не оставить след в моей душе. Внутри меня зарождалась злость, которую я почти не мог контролировать.
Мы обменялись последними фразами, и сделка завершилась. Я поспешил покинуть помещение, но снова не мог избавиться от мысли, что брат будет делать с Эвой, когда я уйду. Я не мог позволить ему продолжать свои издевательства, но как это остановить? Как остановить его жестокость, если сам я тоже не был полностью чист?
Я вернулся в машину, и, прежде чем снова отправиться домой, прокручивал в голове возможные пути. Но в этот момент, несмотря на всю злость, которая бурлила в груди, я понимал: если я не остановлю брата, она будет в опасности.
Я должен был что-то сделать.
И я сделаю.