Холодный расчёт. Книга 1

Особняк на берегу Финского озера был закрыт для лишних глаз и ушей задолго до того, как Рудольф вступил в свои законные права наследования. Рите было всего семь лет, когда она впервые переступила порог отцовского особняка. Девочка хорошо помнила, как мама привела ее за руку в это мрачное место и коротко сказала:

— Сегодня ты побудешь здесь со своим отцом, Рита. Веди себя достойно, не ругайся ни с кем. Я приду за тобой вечером, — тон матери был как всегда сдержан и спокоен, будто она долго репетировала эту фразу перед зеркалом. Никаких эмоций.

Рита попыталась было уцепиться за край платья любимой мамочки, но в этот момент из дома вышла женщина, на вид добродушная и по—настоящему спокойная.

— Добрый день, Наташа. Борис Аристархович просил передать, чтобы ты забрала девочку в семь, — сказала она и обратилась к Рите, — привет. Ты, должно быть, Рита? Меня зовут Милена. Я провожу тебя к папе.

Рита почувствовала, как мать отпускает ее и уходит, не удостоив ни словом, ни взглядом, и отчаянно обернулась ей вслед, но быстро поняла, что это бесполезно. И пошла следом за Миленой в дом, который даже спустя четырнадцать лет не смогла назвать родным.

Она никогда не злилась на мать за такое отношение. Девочка прекрасно усвоила с детства, что ее появление на свет было для Натальи и подарком судьбы, и проклятием. Ведь отец уже был связан семейными узами с другой женщиной, у него уже был по-настоящему желанный наследник. Их связь с Богдановой–старшей была результатом отчаянной попытки хозяина забыть о надвигающейся смерти любимой жены в объятиях другой женщины. Как бы это ни было тривиально, Наталья была няней в доме Алфёровых и влюбилась в своего начальника пылко, но безответно. Если бы не рождение дочери, Борис попросту забыл бы о ней, ведь он и так уволил Наталью сразу после "инцидента". Так что Рита стала для матери связующей нитью с любимым мужчиной.

У этой связи была и обратная сторона. Борис, узнав о существовании дочери, не отказался от ответственности за нее. Алфёров обеспечил Риту всем необходимым — лучшие игрушки, хорошее жилье, частный детский сад, а после и школа. Но все это он дал под четким условием – никаких других мужчин в жизни Наташи больше не будет. Борис объяснял это тем, что не может позволить кому-то другому воспитывать его ребенка на его же деньги.

С того злосчастного дня Рита стала частой гостьей в поместье. Ее выходные с отцом чаще всего проходили либо уныло, либо взрывоопасно. Девочка бунтовала против него, ее бесило то, как он обращается с мамочкой, и как холодно смотрит на нее саму. Чаще всего ее маленькие восстания заканчивались плачевно. Сначала Рите доставалось от отца. Он был действительно строг, а порой даже жесток к нежеланной дочери, так что наказания не ограничивались лишением сладкого. Следом шло наказание от матери — и вот это для Риты было самым болезненным. Ведь она наказывала молчанием. В самые сложные моменты только Милена старалась относиться к ней с пониманием.

Что же случилось теперь, раз Рита стала горничной в доме единокровного старшего брата?

Этот вопрос она задавала себе каждое утро. Девушка просыпалась рано, почти одновременно с Ромой, шла завтракать, приводила себя в порядок, и начиналась рабочая смена. Дом огромный, а горничных, включая ее, всего трое. Так что Рита работала достаточно много, именно на ней лежала обязанность поддерживать порядок в гостевых комнатах и столовой. Иногда Рудольф доверял ей посидеть с Ромой, и это были самые приятные мгновения за неделю. Ее племянник был настоящим сокровищем, и Рите нравилось думать, что хотя бы он в этой сумасшедшей семейке вырастет добрым и открытым человеком.

Каждый день Богданова просыпалась с надеждой, что скоро все изменится. Она пришла в этот дом сразу после смерти отца, так как без него ей было некуда идти. Да, их отношения с братом нельзя было назвать теплыми, но ведь теперь они одни друг у друга. Единственные близкие люди, дети строгого отца, которого оба любили и ненавидели. Увы, Рудольф согласился сосуществовать с ней в одном доме только приняв ее на работу. На эту унизительную, тяжелую должность.

С появлением в доме новой няни встречи с Ромкой стали еще большей редкостью. Лера понравилась Рите. Поначалу. Милая такая, приятная девчушка, с которой приятно поболтать за обедом. А уж какие печеньки она готовит! Рита с удовольствием умяла целую тарелку, когда Яковлева впервые угостила их с девочками. Новое лицо приятно разбавило рутину этого треклятого дома, в котором ей так отчаянно хотелось ужиться. К тому же, Яковлева была смелой и живой, с ней было по-настоящему интересно и весело.

Но в одно прекрасное ноябрьское утро девушка заметила то, что стало для нее своего рода ударом.

— Валерия, я к вам зайду сегодня после того, как Рома уснет. Надо кое-что обсудить наедине.

Именно так Рудольф обратился к Лере в конце завтрака, когда Рита принялась убирать со стола грязную посуду. Богданова едва заметно бросила взгляд на брата. Его глаза, обычно такие колючие и злые, сейчас казались на удивление теплыми и даже... Взволнованными? Он что, испытывает симпатию к этой девочке? Подобная мысль была для Риты дикостью.

— Хорошо, Рудольф Борисович. Надеюсь, дело не в моей затее с прогулкой этим утром? Знаю, этого не было в расписании, но первый снег — это такое волшебное мгновение! Рома был в восторге. — Лера отвечала ему как всегда доброжелательно, но от цепкого взгляда Риты не ускользнула нежность, что теплилась в глазах няни.

— Я это заметил, и не собираюсь вас отчитывать. — Рудольф усмехнулся. Вот значит как. Обычно он за любое отхождение от графика отчитывал, даже если это была незначительная глупость, а тут! Его ребенка вывели на улицу до завтрака, на холод, позволили ловить снежинки с риском простуды, а он улыбается как идиот и даже не отчитывает!

«Ты не посмеешь. Нет, братец, даже не думай!» — Богданову охватили эмоции такой силы, что самой стало страшно. Рудольф ушел в свой кабинет, Лера с Ромой на прогулку, а Рита так и осталась в столовой, переваривая увиденное. Да нет. Нет. Рудольф не станет ввязываться в симпатию к прислуге, он же не идиот. Он столько лет третировал и унижал ее за роман матери с их отцом, а теперь сам... Нет, он точно не станет.

«Успокойся, Рита. Это все глупости, тебе просто показалось...»

На следующий день она застала Леру у кабинета брата еще до завтрака. Подозрения вспыхнули в ней с новой силой, и девушка выдавила вымученную улыбку.

— Ты чего так рано? Все нормально? — тихо спросила она.

— Да, — Лера добродушно улыбнулась, сжимая в руках несколько листов бумаги. — Просто Рудольф Борисович попросил меня помочь организовать для Ромы праздник. Скоро его день рождения...

«Он просит тебя о подобном? Почему именно тебя? Я ведь тоже могла бы...» — Рита ощутила острый укол обиды и зависти.

— Вот как. Здорово. Тогда не заставляй его ждать, — девушка пропустила няню и проводила ее взглядом до самой двери. Когда фигура Леры скрылась в глубине кабинета Рудольфа, Богданова стиснула зубы.

Ей решительно не нравилось то, что происходит.

До дня рождения племянника она пристально наблюдала за Лерой и Рудольфом. Их взаимоотношения не выходили за рамки приличия, однако девушка все равно подозревала, к чему все идет. Алфёров дал няне полную свободу в организации, позволил поставить весь дом на уши, заставил весь штат слуг помогать ей в украшении поместья. Рита никогда не видела его таким «добрым».

За день до праздника Рудольф подошел к Рите и сообщил:

— Сегодня поедешь со мной и Ромой в планетарий. Лере надо закончить с приготовлениями так, чтобы малыш не видел, что для него готовят, а мне нужны свободные руки, — его взгляд по отношению к ней был все таким же холодным и неприязненным.

— Как скажете, — с долей иронии ответила Рита, — надеюсь, она тут все успеет без нас. Мы поедем на весь день? — от мысли, что они проведут время вместе с братом и племянником вдали от мрачного дома ей было приятно. Может это её шанс наконец наладить отношения?..

— Да, вернемся только к ужину. Так что будь готова к одиннадцати, — Рудольф сухо кивнул и ушел завтракать.

До поездки в планетарий Рите пришлось гулять с Ромой в городском парке. Ей это было по душе. Вдали от дома, с радостно болтающим на своем младенческом племянником, она чувствовала себя по–настоящему нужной и даже любимой. Пусть и ненадолго. Рудольф был с ней подчеркнуто строг и холоден, прямо как их отец когда–то. Рита не огрызалась и вела себя хорошо, лишь бы продлить этот день, лишь бы хоть немного приблизиться к иллюзии нормальной семьи.

Когда они возвращались домой, Рита отважилась заговорить с братом, держа спящего Рому за ручку.

— Рудольф, могу я спросить?..

— Если это касается работы, вперед, — холодно ответил он, глядя в окно. Петр вел машину, так что они сидели по бокам от детского кресла Ромы.

— Вообще–то нет, — она покачала головой, — это касается нас. Ты никогда не признаешь меня частью своей семьи? У меня нет и шанса?

Рудольф посмотрел на нее с нескрываемым раздражением.

— Я тебе ответил на этот вопрос еще два года назад. Нет. Тебе стоило взять деньги и жить своей жизнью. Впрочем, если тебе нравится тешиться иллюзиями и пресмыкаться, я отговаривать не буду.

Рита отвернулась, стиснув зубы.

— Придется смириться, что я никуда от тебя не денусь, братец. Это и мой дом, пусть ты так не считаешь.

— Не трать воздух попусту, Рита, — фыркнул Алфёров. Остаток пути оба молчали, переваривая мрачные мысли, заталкивая обиды в самые глубины души.

Рита понимала, за что Рудольф так ее не любит. Она стала ярмом на его шее после смерти отца, к тому же она всегда была напоминанием о неверности Бориса его горячо любимой матери. Но разве в том была ее вина? Девушка прижала пальцы к месту за ушами, чтобы подавить всплеск эмоций. Плакать при брате она уж точно не собиралась.

Оказавшись дома, Богданова передала Рому Лере и с долей горечи заметила, как засияло лицо мальчика при виде его любимой няни. И как только Рома так быстро к ней привязался? А уж как потеплел взгляд брата... От этого раздражение в ее душе достигло пика, и девушка ушла в свою комнату, не обмолвившись словом ни с кем. В маленькой тесной комнатке на третьем этаже Рита выплеснула всю свою горечь, от души избив подушку и выкурив три сигареты. Рудольф всегда бесился, когда она курила в доме, но сейчас ей от этого было в какой–то степени приятно.

Утро девятнадцатого ноября началось для горничной с тяжелого пробуждения. Она впервые проспала дольше всех, и никто, даже Милена, не удосужился ее разбудить. Кое–как собравшись, девушка спустилась вниз, ожидая выволочки от Рудольфа, но на первом этаже она поняла, что никто даже не заметил ее отсутствия. Влада и Майя бегали по дому в костюмах героев из мультфильма «Пожарный Сэм», у них в руках были подарки, которые с самого раннего утра привез хозяин дома. Рита прошла в столовую, украшенную множеством шариков и гирлянд, и увидела, что даже Милена и Петр одеты в костюмы. Все были подключены к действию... А про нее забыли!

Вскоре девушку заметила Лера и подошла к ней с веселой и тёплой улыбкой. В ярких глазах плясала радость.

— Извини, что не разбудили раньше, я подумала, тебе после вчерашнего нужен отдых. Рудольф Борисович пока отъехал и ничего не знает. Твой костюм в кладовой, иди переоденься, пока он не пришел.

— Откуда? — вырвался вопрос раньше, чем Рита успела подумать.

— Из магазинов. Я так поняла, он докупал подарки для Ромы,— Лера пожала плечами.

Рита рассеянно кивнула и ушла в кладовую, где ее и правда ждал пестрый костюмчик какой–то девочки из мультика. Ее черные густые кудри пришлось спрятать под ярко–желтым париком, хрупкую фигуру скрыть за причудливым детским платьем, а на бледное личико нанести яркий макияж, подчеркивающий большие серо–зеленые глаза. Размер ей подошел, девушка переоделась и вскоре влилась во всеобщий ажиотаж. Лера действительно постаралась на славу — праздник хоть и был лишен гостей возраста именинника, получился веселым. Рома с восторгом подходил к каждому домочадцу и разглядывал костюмы, обозначая каждого персонажа радостным визгом или утвердительным «Тя!». А те отвечали ему веселым поздравлением и подарком, заранее заготовленным Рудольфом. Яковлева же то и дело снимала Ромку и остальных на телефон. Рита заметила и то, как девушка пару раз сфотографировала и брата, пока тот не видел.

Богданова тоже горячо поздравила племянника, крепко обняла и расцеловала пухлые щечки. Благо, упрекнуть ее брат не мог хотя бы на людях. Рома отреагировал милейшей улыбкой и взял плюшевого медвежонка, отчего девушка невольно растаяла. В ее душе вновь шевельнулась надежда.

Когда первые поздравления закончились, Рудольф устроил праздничный обед, на который были приглашены все, кроме разве что поваров. Константин Сергеевич расстарался, все блюда были разнообразными и вкусными, а уж торт, который он испек, никого не оставил равнодушным. Даже Рита невольно ощутила, сколько труда и любви было вложено в организацию этого праздника. И ее взгляд волей–неволей возвращался к брату и Лере.

Она видела, как Рудольфу неловко в этой атмосфере, но насколько он при этом наслаждается праздником, как может. Рита видела, с какой благодарностью и теплом он смотрел на Яковлеву. Она видела, как искренне Лера улыбалась Рудольфу в ответ, руководя торжеством уверенно и четко, будто она была настоящей хозяйкой этого треклятого дома.

И Рите категорически не нравилось то, что она видела.

Когда день подошел к концу, Рома уснул прямо за ужином — настолько он наигрался и устал. Рита наблюдала, как Лера удаляется с мальчиком на руках, а Рудольф смотрит в ей вслед чуть дольше положенного, и не выдержала. Стоило им с братом остались одни в столовой, она заявила:

— Будь осторожен, брат. Ты идешь по очень скользкой дорожке, — ее голос прозвучал так холодно и звонко в тишине комнаты, что Рите самой стало не по себе.

Рудольф нехотя оторвал взгляд от телефона и уставился на девушку с раздражением:

— Не зови меня так, сколько раз я должен это повторять? И что за чушь ты несешь? Решила испортить мне день своим идиотизмом?

— Я просто вижу, что ты ничем не отличаешься от нашего папочки. Что, как и он засматриваешься на прислугу? — ее тон стал язвительным и горьким, — Чем ты лучше него, когда столько лет попрекал отца, мою мать, и даже меня, а сам...

— Не неси ерунду. — В его голосе и взгляде появилась сталь. Рита невольно отступила на шаг, тут же поняв, что перешла черту. Но остановиться она уже не могла.

— Меня ты не обманешь, Алфёров. Я вижу, как ты пялишься на Леру, ты буквально глаз с нее не сводишь! Еще и этот праздник доверил ей. Думаешь, она заменит Роме мать? Уж не знаю, что случилось с твоей бывшей, но она явно не от хорошей жизни оставила Ро...

— Заткнись. — Рудольф встал и сталь сменилась яростью, — не говори о том, чего нахрен не знаешь. Сгинь, пока цела.

— Учти, я не позволю тебе, — в ее голосе зазвучали предательские злые слезы, девушка отступила еще на шаг к выходу, — после всего, что ты сделал со мной, я не позволю тебе завести роман с этой...

— Сгинь, черт тебя дери! — Рудольф запустил в нее чашку, но Рита увернулась и убежала из столовой под звон разбивающейся посуды.

По пути в свою комнату девушка наткнулась на Милену. Та ничего ей не сказала, лишь проводила грустным взглядом, и пошла по своим делам. Рита прибежала в комнату, чувствуя, как сердце колотится от ужаса, а дыхания попросту не хватает. Девушка скинула с себя костюм, смыла треклятый макияж и только после этого позволила себе разрыдаться.

Ну уж нет! Если он думает, что имеет право после всех унижении в их с мамой сторону опускаться до симпатии к няне собственного сына, то он глубоко ошибается! Она выплакала всю свою боль и ненависть к брату, а потом поняла, как поступит дальше. Девушка знала, что о бывшей жене брата толком никому ничего не известно. Даже ей, как бы обидно не было. Если застращать девчонку... Если дать Лере намек на то, каким чудовищем может быть Рудольф, этим отношениям просто не будет ходу! В лучшем случае Лера испугается и сбежит, а в худшем, все ее симпатии рухнут, не успев укрепиться и эта дура не повторит той же ошибки, что когда—то сделала ее мать. С этой мыслью она забылась тяжелым сном, а уже в течение нескольких дней начала действовать.

Она наблюдала за Лерой, старалась общаться с ней, как ни в чем не бывало. Они часто пили чай вместе, болтали о всяких пустяках при других девочках. И к счастью для Риты, Яковлева сама задала роковой для себя вопрос.

— Девочки, мне неудобно спрашивать... Но вы не знаете, что произошло с мамой Ромы? Она же приедет? Хоть когда-нибудь?

Майя издала неловкий смешок и огляделась на случай, если вдруг неподалеку ходит Милена. Убедившись, что их разговор не слышат лишние уши, девушка перекинула осветленную косу за спину и сказала:

— Она вовсе не приедет. Говорят, умерла еще до возвращения Рудольфа Борисовича из Америки.

— Тише ты! — шикнула Влада, но продолжила сама, — да, хозяин женился, когда был в отъезде. Судя по срокам, их отношения завязались задолго до свадьбы, потому что вернулся домой он уже с ребенком на руках. Мы никогда не видели его жену.

Рита заметила, что глаза Леры стали печальными, а губы сжались в тонкую полоску.

— Вот как... значит, Рома остался без матери с самого рождения... — ее голос был наполнен искренней грустью.

— Кто знает, — подала голос Рита, — зная характер хозяина, не удивлюсь, если он сам поспособствовал ее смерти.

Девчонки ахнули от такого предположения, Майя прикрыла рот ладошкой, а Влада покачала головой. А вот Яковлева только нахмурила лоб и скрестила руки на груди.

— Это слишком даже для него. — Лера покачала головой, но в и в ее взгляде появилось беспокойство. — Он не такой уж и плохой человек.

— Думаешь? Тогда что он прячет в комнате на втором этаже? — Рита удовлетворенно наблюдала за реакцией няньки. Та явно напряглась и задумалась, — в ту комнату кроме него никто никогда не ходит. Даже нас для уборки туда не пускают — представляю, какой там слой пыли!

Конечно, Рита знала, что в этой комнате не было ничего особенного. Всего лишь старая детская, где раньше жил и сам Рудольф. Но он держал эту комнату в тайне от всех. Посещать ее было строго запрещено правилами, и Богданова хорошо понимала, что если Лера попытается туда зайти, Алфёров точно уволит ее. Слишком он не любит, когда в его личные тайны суют нос посторонние...

— Страсти какие! — Майя выпила еще чаю, чтобы заглушить волнение, — Рита, а если правда? Он же тогда и нас может поубивать!..

— Не говори ерунды, — Влада одернула подругу, — не убивал он никого, больше чем уверена. Хотя и правда, история странная...

— А я слышала, что его отец был в девяностые крупной шишкой, — добавила Рита, нехотя упоминая отца. Так было надо, — и на его руках много крови, весь его бизнес на ней построен. Кто знает, чему он сына обучил до того, как отошел в мир иной! Так что держите ухо востро, мой вам совет.

Лера молчала, крепко задумавшись о чем–то. Рита была довольна эффектом. Понимала, что любопытство и страх рано или поздно возьмут верх, и Лера совершит ошибку. А значит, этим отношениям не бывать.

— Вы чего там разболтались? — как гром среди ясного неба прозвучал голос Милены. Как давно она там стояла? — Рита, Майя, Влада! У вас работы мало? Идите займитесь делом, болтушки,— строго сказала она, и горничные тут же собрали со стола чашки, после чего убежали по своим делам. Рита тоже ушла, напоследок бросив взгляд на Леру. Та не притронулась к чаю, глядя в окно с таким видом, будто ей открыли новый мир, о котором прежде она не помышляла.

Богданова погрузилась в работу и принялась терпеливо ждать, когда заложенная ею мысль даст плоды.