Глава 5. Рудольф
Середина октября навалилась на Ленинградскую область чередой ливней и гроз. Усыпляющая серость и вечная грязь под ногами стали неотъемлемой частью жизни для каждого, кто хоть иногда выглядывал на улицу. Увы, Рудольф сталкивался с этим настолько часто, что Влада едва успевала сдавать его костюмы в химчистку. Каждый день он уезжал через час после завтрака и возвращался за час до ужина. Все это время Алфёрову приходилось решать многочисленные вопросы с деловыми партнерами, что достались ему вместе с наследством от отца, с непутевыми подчиненными на производстве, с должниками, с арендаторами... Он подходил к каждому делу с педантичным вниманием, так что планирование подобных встреч, их реализация и получение результатов отнимали немало времени и сил.
Возвращаясь домой, Рудольф неизменно навещал сына. Рома всегда просыпался к этому времени, но даже если случалась осечка в графике, мужчина не упускал случая полюбоваться своим наследником. И, разумеется, он неизбежно сталкивался с его няней.
Поначалу Лера произвела на него приятное впечатление. Рудольф с удовольствием замечал, что девушка относится к Роме с должной заботой, старается быть пунктуальной и сдержанной. Ее исполнительность и внимание к деталям несомненно ему нравились – это был приятный глоток свежего воздуха в сравнении с теми идиотами, что окружали его на работе. Так что он не пожалел, что взял на работу столь юную девушку. Да, доверять ей полностью Рудольф пока не мог, но он и не считал это необходимым. Главное, чтобы Лера справлялась со своими обязанностями и не лезла в дела своего нанимателя. Разница в возрасте между ними была не столь велика, так что порой он даже задумывался о том, чтобы пообщаться с ней за ужином не только о ребенке. Рудольфу часто не хватало более простого общения, и он видел, что Лера, в целом, могла бы ему это дать. Без каких–либо обязательств, и уж тем более без особых чувств. Упаси боже, крутить романы с прислугой...
А потом случилась эта треклятая встреча в коридоре.
Рудольф был так зол на Яковлеву в тот момент! Мало того, что она нарушила одно из основных правил его дома, так еще и посмела скрыть от него болезнь Ромы! Первым порывом было уволить к чертям обнаглевшую няньку. Однако, когда он вызвал их семейного врача и убедился, что Рома вне опасности, он немного успокоился и понял, что увольнение ни к чему. Да, девчонка совершила ряд ошибок, но благодаря ее действиям Рома не разболелся сильнее. Так что он попросил Милену отправить девушку к Роме, как только та выйдет из комнаты, и удвоил ее оклад за этот месяц.
Он прекрасно понимал, что далеко не каждый человек согласится жить в подобных условиях, терпеть такое отношение. Рудольф привык жить по жестким правилам с раннего детства, и требовал от своего окружения столь же четкого соблюдения расписания. Так было спокойнее и проще. А когда неизбежно случались оказии вроде этой и Рудольф срывался, он поначалу возмещал моральный ущерб деньгами, а если подобное повторялось уже с целью наживы, то выгонял нерадивого подчиненного. В его понимании это было справедливо. Правила, которые Алфёров ввел в жизнь своего дома почти сразу после смерти отца, дарили спокойствие и простор для действий в ночное время. Он не любил, когда кто-то мешался под ногами или страдал от лишнего любопытства.
Когда эмоции улеглись окончательно, Рудольф заметил, что Лера достаточно умна и не пытается ни вызывать к себе жалость других слуг, ни манипулировать своей болью. На ее лице остался заметный след от удара, который Валерия очевидно пыталась скрыть, но однажды утром Алфёров наткнулся на него взглядом и ощутил неприятное чувство вины и омерзения по отношению к самому себе. А потом Милена рассказала ему о том, как девушка хотела вернуть деньги, посчитав, что он совершил ошибку, и ему это показалось... Милым? Нет. Скорее странным. Или непривычным. В любом случае, он снова взглянул на нее не как на идиотку, которую хотел бы выгнать, а на умного человека, с которым можно при случае поговорить.
Так что в тот день, когда на улице наконец впервые за эти недели выглянуло солнце, Рудольф нашел в своем расписании окно, чтобы погулять с сыном.
— Сегодня я присоединюсь к вам на вечерней прогулке, — сообщил он Лере за завтраком и заметил, что девушка напряглась и даже немного побледнела.
«Стоило ожидать. Девчонки не любят, когда их бьют,» — с горькой иронией подумал Алфёров, вновь испытывая липкое, неприятное чувство вины.
— Хорошо, Рудольф Борисович, — тихо ответила Яковлева, отводя взгляд от ребенка, — будут какие-то пожелания по поводу игрушек или?..
— Ничего особенного. Берите то, с чем Ромка любит играть, — он пожал плечами, — и оденьтесь потеплее, сегодня к вечеру обещают сильный ветер.
— Да, разумеется, — Лера вновь посмотрела на Рому, увлеченно рассасывающего любимую печеньку, и улыбнулась мальчику, — наелся, малыш?
— Тя! — он звонкого голоса сына на душе стало гораздо теплее. Он невольно засмотрелся, наблюдая, как девушка вытаскивает ребенка из кресла, как он играет ее светлыми локонами, как улыбается в ответ на ее улыбку...
«Интересно, будь она здесь... Смогла бы так? Глупый вопрос, конечно смогла бы!» – одернул он сам себя и отвел взгляд. Лера унесла малыша, и в столовой стало как–то пусто.
Рудольф допил свой утренний кофе и отправился по делам, коих сегодня, к счастью, было не так много. Этот короткий диалог за завтраком отчего-то не выходил из головы весь день. Алфёрову хотелось одновременно избежать прямого разговора о произошедшем, и в тоже время поскорее его пережить. Чтобы это неприятное чувство заглохло, чтобы он мог снова смотреть на Леру спокойно. Мужчина вернулся на полтора часа раньше обычного, и вместо того, чтобы привычно пойти к себе в кабинет работать, он отправился в детскую. Когда Рудольф бесшумно вошел, Лера не заметила его, вовсю хлопоча над ребенком.
— Сейчас с тобой оденемся, и пойдем к папе, представляешь? Сегодня попробуем походить вместе с папой, правда? — девушка обращалась к Роме с такой лаской и теплом в голосе, что Рудольф невольно улыбнулся. Он смотрел, как ловко Лера одевает малыша в костюмчик для прогулки, как тот заливается смехом от ее ласковых приемов с щекоткой.
«Нет, я точно не ошибся с выбором няни. Была б она еще не такой неловкой...» — подумал он. В этот момент Рома заметил его и радостно взвизгнул:
— Па!
Лера дернулась обернулась. Рудольф заметил, как по ее лицу пробежала тень напряжения, а глубокие синие глаза стали чуть холоднее. Что ж, чего еще можно было ожидать...
— Простите, если напугал. Вы готовы? — он посмотрел на мальчика, чтобы не нервировать девушку.
— Да, мы уже оделись. Я соберу сумку для прогулки, можете пока подержать Рому? — попросила она. Ее голос звучал спокойно, но Рудольф улавливал в нем нотки напряжения и волнения. Он кивнул и подошел ближе, взял сына на руки и нежно поцеловал в щеку. Тот засмеялся от покалывания на щечке.
— Что, я колючий? — Рудольф тихо рассмеялся, полностью сосредоточившись на ребенке, — извини, я постараюсь завтра это исправить. Готов к прогулке?
— Тя! — Рома ухватил отца за уши. Он всегда так делал, благо уши у Алфёрова были действительно выдающиеся и немного торчали, отчего в детстве Рудольфа часто называли чебурашкой. Правда так его звали лишь любимые люди, те, кого сейчас рядом не было. Так что Роме было за что ухватиться, а Рудольф вовсе не возражал и стойко терпел игры сына.
Лера быстро собрала все необходимое для прогулки. Вскоре они втроем покинули особняк и отправились в сад, где приятно пахло свежестью и пряной листвой. После длительных дождей вокруг было много луж, в которых отражалось небо, иногда их поверхность покрывала рябь от сильного ветра.
Рома быстро рос, так что потихоньку начинал осваивать прямой шаг. Пока он умел только стоять, крепко держась за что–то. Рудольф наблюдал, как Лера помогает мальчику делать первые шаги, держа его за ручки. Что–то в выражении ее глаз неуловимо менялось, когда девушка смотрела на Рому, и это невольно цепляло Рудольфа. Потом он сам принялся играть с малышом, помогая ему стоять так же, как делала она, отчасти перенимая ее методы.
— Валерия, — тихо сказал он, когда мальчик устал от игр и попыток ходить. Рудольф взял у нее сына и посадил в коляску, которую они катили рядом по очереди все это время, — пожалуй, я должен прояснить с вами один момент.
— Какой? — Яковлева перехватила управление коляской, и Рудольф пошел рядом, не сопротивляясь ее решению.
— Я надеюсь, что впредь мы придем к полному взаимопониманию касательно правил моего дома и расписания, которого я для вас составил. Признаю, жить так не просто, но именно поэтому я плачу немалые деньги, уделяя внимание своему комфорту.
Девушка глубоко вздохнула, словно собиралась с мыслями, стиснула пальцами ручку коляски и посмотрела на него.
— Да, я признаю, что повела себя очень неразумно в той ситуации и отчасти понимаю, почему вы так поступили, но...— она замолчала, помедлив. Их взгляды встретились. — Мне кажется, вам стоит научиться держать себя в руках.
От подобной прямолинейности Рудольф на мгновение ощутил себя мальчишкой. Ему уже много лет никто не смел указывать на ошибки, тем более из прислуги. А тут эта девчонка! Чувство вины и раздражение смешались в нем так сильно, что Алферов невольно усмехнулся, окинув Леру взглядом.
— Спасибо, открыли Америку. Я вам не за психоанализ плачу, — его голос прозвучал настолько хлестко и холодно, что девушка невольно сжала руки на коляске крепче, Рудольф даже увидел побелевшие костяшки пальцев.
— Не за психоанализ, — тихо согласилась она. — Но я забочусь не только о своей безопасности. Не думаю, что Роме пойдет на пользу, если его няня будет шарахаться от вас при каждой встрече. Да и, если честно, мне не хочется вас бояться. Не мне указывать вам, что делать, но вы ведь хотите прийти к полному взаимопониманию?
— Вам не придется шарахаться, если не будете намеренно нарушать мои правила. Все просто, — он сверлил ее взглядом, почти кожей ощущая желание отправить ее куда подальше, лишь бы закончить этот разговор, — на этом вопрос закрыт.
— Я не делала этого намеренно, — сказала Яковлева, затем глубоко вздохнула и перевела взгляд на Рому. — Но если вы так считаете, то мне жаль. Простите за глупость, постараюсь больше так не делать. И, наверное, нам с Ромкой пора готовиться к ужину.
— Идите, — коротко кивнул Рудольф и быстрым шагом удалился в свой кабинет до ужина. Изнутри припекало это жуткое раздражение правоты надоедливой няньки. И все же признавать это вслух было подобно смерти. Он ведь все сделал, чтобы не допускать такие ситуации, почему он же ещё и виноват?!
За ужином они не обмолвились ни словом. Лера была полностью сосредоточена на мальчике, а вот Рудольф отчего–то не мог спокойно насладиться едой. Обычно время ужина было для него самым приятным приемом пищи за день. Его повар готовил отменные блюда разных народов, и Алфёров старался каждым насладиться сполна, дополняя вкус блюда терпким полусухим красным вином. Он наслаждался этим, как таинством, в такие моменты его мысли наконец покидали мрачное прошлое, сюжетные перипетии его книг и прочие житейские проблемы.
Но не сегодня. Рудольф ел вкуснейшую паэлью, пил любимое вино, но мысли его то и дело возвращались в неприятное русло, а глаза постоянно цеплялись за спину Леры. Сегодня ее волосы были заплетены в две косы, фигуру скрывала теплая толстовка – все же в доме было прохладно. И даже при таком почти детском антураже, она притягивала к себе взгляд, чем бесила. Его раздражало это странное, неприятное чувство. Липкое такое, будто вскрытая мозоль, что болит и принимает на себя всю грязь. Хотелось одновременно заговорить с Лерой, чтобы отвлечься от жуткого чувства вины, и в тоже время прогнать с глаз долой. Если бы не довольный смех и сияющие глаза Ромы, он бы, пожалуй, воплотил свое второе желание в жизнь.
Когда девушка, наконец, унесла ребенка прочь, он вздохнул с облегчением. А потом с разочарованием отодвинул тарелку. Он уже съел все, наелся, а насладиться толком не успел! Все настроение псу под хвост.
— У вас все в порядке? — Рудольф вздрогнул от внезапно раздавшегося голоса Петра. Лаврентьев стоял у входа в столовую и, судя по его вопросу и выражению лица, наблюдал за происходящим уже добрых минут пять, если не больше. Алфёров помедлил с ответом. Происходящее в его мыслях казалось отчего-то таким сокровенным и неправильным, что озвучить это было трудно даже при Петре. Сделав глоток вина, мужчина все же решился:
— Нет. Не в порядке. Почему с женщинами всегда так сложно?
— Что вы имеете в виду? — Лаврентьев подошел ближе и сел за стол, готовый выслушать своего молодого начальника.
— Да все. Мой характер далеко не сахар, но я хотя бы стараюсь помочь им ужиться с этим. Правила прописываю подробно, русским языком, деньги плачу немалые... И все равно сталкиваюсь с нарушениями и откровенной наглостью. При этом есть чувство, будто я же еще и виноват, — Рудольф выпил еще вина и отставил бокал в сторону. Говорить конкретно о Лере было почему-то стыдно. А думать...
Петр задумчиво пригладил усы и бородку.
— Женщины — сложные создания. Много думают, еще больше говорят. И им тоже непросто понять наши мысли. Даже четко прописанные правила не спасут от недопонимания. А деньги, увы, не исправят привычки сразу. Проявите терпение. Это единственный вариант примириться с ситуацией.
— А что ты думаешь о Валерии? — этот вопрос слетел с его языка быстрее, чем Рудольф успел подумать. Но отступать было поздно.
— Она хорошая девушка. Смышленая, местами наивная донельзя, но умная и добрая, — Лаврентьев коротко улыбнулся и пронзительно посмотрел в лицо Алферова, будто раскусил его внутренние терзания, — Легкая рассеянность простительна. Уверен, когда она поживет здесь с полгода-год, такие проблемы перестанут возникать по умолчанию. А что о ней думаете вы?
Рудольф отвел взгляд.
— Она мне нравится больше, чем предыдущая няня Ромы.
Более откровенно он пока не мог ничего ответить даже самому себе на этот вопрос.
Работа над книгами всегда помогала Алферову уйти из реальной жизни в мир, где от его решений зависело буквально все. Ему нравилось подолгу прописывать характер каждого героя – привычки, эмоциональные качества, моральные принципы, вкусовые предпочтения... Даже второстепенные персонажи не ускользали от его внимания. Рудольф старался каждому дать свою линию развития. Пусть даже маленькую, но значимую для сюжета. Он находил особую прелесть в том, что каждый читатель мог найти в его книгах персонажа, который прошел похожий жизненный путь. Сегодня он отвлекся от основной серии своих книг, и уделил время небольшим рассказам. Рудольф хотел издать его отдельно, попробовать себя в жанре мрачных сказок для взрослых. Так что он погрузился в новые для себя миры до того момента, как на настенных часах пробило четыре утра.
К счастью, после плодотворной работы Рудольфу удалось уснуть, но не в своей постели, а прямо за столом. В таком виде его застала Милена. Обычно именно она будила его, если вдруг Рудольф засыпал на рабочем месте.
— Рудольф, пора вставать, — осторожно сказала женщина, легонько пошевелив его за плечо.
Он нехотя открыл глаза, но пришел в себя достаточно быстро, испытывая привычное чувство помятости и легкое раздражение.
— Милена. Вы как всегда вовремя, — с долей иронии, но не злости, сказал он, потянувшись, чтобы размять мышцы.
— Лера хотела зайти по какому-то вопросу, — оповестила женщина, прекрасно зная, что Алфёров не терпит разговоров вокруг да около.
— Сейчас? — он изогнул бровь, невольно напрягаясь.
— Да, верно. Сказала, вам лучше увидеть это до завтрака.
— Что ж. Дайте мне пять минут и позовите ее, — Рудольф встал и немного размялся, выпил лимонной воды. Милена ушла, и он привел себя в некое подобие порядка, гадая, что же такое решила ему сказать нянька его сына.
Вскоре Лера постучала в дверь его кабинета и вошла внутрь, робко улыбаясь.
— Рудольф Борисович, доброе утро. Простите, что отвлекаю от утренних дел, но у меня какая-то проблема с интернетом на телефоне, так что я не смогла отправить вам видео, — она подошла к столу и протянула ему телефон с включенным видеорядом, — посмотрите сами.
Рудольф с долей любопытства и скепсиса посмотрел на экран и включил воспроизведение. На видео Рома стоял, держась за стену, и неуверенно улыбался.
«Давай, солнышко, у тебя получится!» — послышался за кадром голос Леры. Мальчик издал невнятный клич и... оторвался от стены, сделав два шатких, но вполне ощутимых шага в пустоту комнаты. Рудольф наблюдал за этим, и по его лицу расплывалась теплая улыбка. Его сын наконец сделал первые самостоятельные шаги... Видео закончилось звонким смехом мальчика и падением на коленки. Мужчина поднял взгляд на Валерию и благодарно улыбнулся.
— Спасибо. Когда наладите связь, отправьте это мне в Телеграм, — он протянул ей телефон.
Девушка кивнула, на ее лице сияла радостная улыбка, но когда их пальцы на мгновение соприкоснулись Лера заметно вздрогнула и перестала улыбаться, а Рудольф несколько растерялся и замер. Чтобы сгладить неловкость, девушка опустила взгляд на стол Алфёрова. Он хотел было отпустить ее к Роме, как вдруг Лера взяла со стола книгу, которую мужчина забыл убрать на полку.
— Это же Рудольф де Шелли! — В ее голосе появились радостные нотки, а глаза снова радостно засияли.
— Э... Читали? — от неловкости Рудольф и сам растерялся еще больше. Его настоящее имя было известно только его издателю, в широком кругу никто не знал, кто скрывается под этим псевдонимом.
— А как же! Когда я была маленькой, мой папа часто приводил меня на работу, — от воспоминаний ее лицо стало безмятежно-милым, только в живых глазах теперь отразилась нескрываемая тоска, — тогда я и познакомилась с творчеством де Шелли. Его книга была среди работ, отправленных на конкурс. Папа не разрешал мне читать, ведь жанр был не детский, но пока его не было, я прочла несколько работ с его стола. И книга этого автора меня захватила настолько, что я уговорила папу оставить для меня копию, — Лера с осторожностью погладила корешок книги.
«На конкурс... Ну конечно. Моя первая изданная книга», – Рудольф невольно отвел взгляд в окно, охваченный собственными воспоминаниями. Кто бы мог подумать, что именно дочка его бывшего издателя так падка на его романы! Рудольф писал в основном триллеры, так что не удивительно, что Сергей Анатольевич был против того, чтобы его дочка читала подобное.
— Так... вам нравится? — он решил поддержать беседу из тщеславного любопытства. Он редко читал комментарии о своем творчестве, только когда нужна была подзарядка от усталости и выгорания. А тут живой читатель!
— Шутите? Еще бы! Правда во время учебы я пропустила несколько частей из цикла «Стертые имена»... Мне тогда было слишком непросто вернуться к чтению любимых книг из–за...
— Я вас понял, — Рудольф прервал ее, понимая, что девушка сейчас провалится в омут не самых приятных воспоминаний. Он и сам уже канул в похожий.
— Эм... да. Простите, что отняла ваше время на глупую болтовню, — она положила книгу, заметно стушевавшись, — я пойду к Роме.
— Увидимся за завтраком, — Рудольф кивнул и проводил девушку взглядом. В голове не укладывалось, что именно эта девчонка была его поклонницей с самого начала пути. Он хорошо помнил Сергея Анатольевича Яковлева. Этот мужчина всегда был избирателен и требователен к авторам, которых издавал под своим крылом. Не зря книги, что он выпускал, рано или поздно становились хитами. Благодаря ему Рудольф получил известность, а его книги надежно закрепились на рынке и пережили не одно переиздание. Отчасти именно поэтому Алфёров не смог остаться равнодушным, когда дочь человека, которого он безмерно уважал, пришла в его дом.
«Если бы я еще умел держать себя в руках. Ладно, дело прошлое. Надеюсь она не будет тупить в дальнейшем. Я больше не трону ее. Не отчитывать, правда, не обещаю...» — с этой мыслью Рудольф отправился в душ, переваривая все, что увидел и узнал за столь короткое время после пробуждения.
Дальше время потекло незаметно. Алфёров стал немного чаще гулять с сыном, освобождая час времени перед ужином. На таких прогулках он отдыхал душой от неприятных мыслей и порой возвращался к мыслям о том, не стоит ли ему попробовать воплотить свой план в реальность и впустить Яковлеву в свою жизнь чуточку поближе, но пока не решался. В остальное время они с Лерой пересекались только в столовой, но и того было более чем довольно.
Дождливый октябрь сменился холодным ноябрем, а в доме Алфёровых все шло по прежнему строгому расписанию. Хозяин дома часто отлучался по работе. Рудольфу приходилось не только заниматься документацией заводов, но и разбираться с малоприятными людьми, их ошибками и долгами. От большого количества работы уделять время домашним хлопотам было непросто, и Рудольф сильно скучал по сыну. Да и с его няней сталкиваться было на удивление приятно, их неловкие попытки побеседовать его даже забавляли...
Однажды утром Рудольф проснулся от радостного визга ребенка за окном. На часах было около восьми утра, так что мужчина был искренне поражен тем, что Рома в это время был на улице. Он немедленно встал, накинул теплый халат и вышел на балкон, что выглядывал над парадной дверью.
Лера вела мальчика по белой от первого снега дорожке и весело улыбалась. Снег шел такими крупными хлопьями, что Рома без труда ловил его ручками, весело смеясь. Рудольф видел, что мальчик тепло одет и чувствует себя уверенно, шагая рядом с няней уже без особых усилий.
«Как быстро растут маленькие дети...» – подумал он с долей горечи. Он не стал отчитывать няньку за внеплановую прогулку перед завтраком, а посмотрел на них еще несколько минут и ушел обратно в дом. Взглянув на календарь, Алфёров понял, что до первого дня рождения его сына осталась неделя.
Во время завтрака Рудольф не затронул тему прогулки Леры с малышом, вместо этого он сказал:
— Валерия, я к вам зайду сегодня после того, как Рома уснет. Надо кое-что обсудить наедине.
Его внимательный взгляд прошелся по ее лицу. Вроде больше не вздрагивает, смотрит спокойно, даже доброжелательно будто. Прогресс.
— Хорошо, Рудольф Борисович. Надеюсь, дело не в моей затее с прогулкой? Знаю, этого не было в расписании, но первый снег – это такое волшебное мгновение! Рома был в восторге. — Яковлева искренне улыбнулась ему, а затем перевела взгляд на довольного Ромку, играющего с ложкой. Теперь он умело кушал сам.
— Я это заметил, и не собираюсь вас отчитывать. — Рудольф усмехнулся и продолжил завтракать, не поясняя, что же он от нее хочет. Узнает все вечером, ни к чему раскрывать сразу все, тем более при Роме.
Лера не стала спорить. День пошел своим чередом, Рудольф сегодня остался дома и провел все дневное время в кабинете, изредка выглядывая на балкон. Он решил подготовиться к разговору с нянькой основательно, хотя и понимал, что даже если прошерстит весь интернет, все равно будет нуждаться в ее помощи.
Когда Рудольф переступил порог ее комнаты, девушка заканчивала расставлять чашки с чаем на небольшом столике. Рядом стояла тарелка с печеньем, от аромата которого у Алфёрова рот наполнился слюной. Мужчина сглотнул и посмотрел на Леру с долей удивления.
— Я испекла печенье, когда Рома спал. Подумала, что вам может понравиться, — девушка поняла его немой вопрос и мягко улыбнулась, — так что вы хотели обсудить?
Алфёров несколько неловко улыбнулся ей в ответ.
— Спасибо. Приближается день рождения Ромы, я бы хотел отметить его. Однако у меня совсем нет опыта в организации детских праздников... Я подумал, что стоит обсудить это с вами.
«Да и у меня самого праздники были скорее формально, чем по существу, по крайней мере в осознанном возрасте», — он посмотрел Лере в глаза и заметил в них замешательство.
— Конечно, давайте обсудим. Хотите чай?
— Не откажусь, —он кивнул и сел в кресло, — видите ли, я совершенно не разбираюсь в детских праздниках. Прежде в этом никогда не было нужды, а теперь у меня есть Рома. Психологи считают, что надо отмечать праздники с малышом для здоровой психики.
— Я с ними согласна, — кивнула Лера. — Конечно он еще маленький и наверняка не много запомнит, но яркие счастливые события пойдут ему на пользу — это факт. Если хотите, я могу составить список возможных праздников, которые мы могли бы устроить дома.
— Например? Можете мне рассказать? — он чувствовал себя неудобно, но держался прямо.
Лера задумалась.
— Ну... когда я была маленькой, мама приглашала в гости детей и мы играли вместе. На сколько я знаю по ее рассказам, фотографиям и частично по своим воспоминаниям это не было чем-то особенным – просто милые детские игры, торт и воздушные шарики. Но в нашем случае это не вариант, — задумчиво сказала она, взяв свою чашку с чаем. Рудольф же коротко кивнул, соглашаясь. У Ромы не было друзей-сверстников, он не ходил в детский садик и не часто покидал окрестности дома, поэтому нужно было придумать что-то другое. — Лично я считаю, самое главное в празднике для Ромы – яркость. Необычность. То, что отличит этот день от всех, что он когда-либо переживал здесь. Например, мы все могли бы переодеться в персонажей из его любимых мультиков, украсить дом теми же воздушными шариками, создать подобие пиньяты, которую он сможет разбить сам...
— Звучит... Пёстро. — Рудольф поморщился, — но если ему это понравится, то я согласен. Жаль нельзя позвать только детей родственников в гости. Контактировать с их родителями точно ни к чему.
— Думаю его это порадует, – сказала девушка, изучая взглядом узор на подносе. — А вот на счет детей...
Алферов перевел взгляд на нее, ожидая продолжения.
— Я думаю, Роме не помешает общение со сверстниками. Не обязательно делать это именно в этот праздник и именно с родственниками, но все же... ему не помешают друзья. Как вы считаете?
Он нахмурился, крепко задумавшись.
— Здесь недалеко есть парк. Раньше он принадлежал моей семье, но отец отдал его городу на какой–то большой праздник. Там детская площадка, где часто гуляют местные. Можете ходить туда иногда. Но в дом никого не приглашайте.
— Замечательно, — кивнула девушка и искренне улыбнулась ему. Это простое общение казалось таким правильным, что Рудольф невольно улыбнулся в ответ, глядя на нее без привычной колкости. Он взял чашку с чаем и осмотрелся.
— А вы хорошо устроились, комната стала куда уютнее. Надеюсь, вам здесь комфортно?
– Да. Не то, чтобы я провожу тут много времени, но здесь я чувствую себя как дома.
— А как в коллективе? Вам не докучают?
— Все в порядке, спасибо, — Лера взяла печеньку. — Милена Александровна очень милая, остальные тоже достаточно дружелюбны. Мне не на что жаловаться.
— Что ж... Славно. Тогда завтра к вечеру принесите мне список того, что хотите устроить для Ромы. Все необходимое будет куплено.
— Хорошо, Рудольф Борисович. Попробуйте печенье, — Лера немного неловко подвинула тарелку поближе к нему.
Он попробовал ее печенье и чуть не подавился от удивления. Девушка потрясающе пекла, этого было не отнять – сладкое, но не приторное тесто буквально таяло во рту. Они выпили чай, и Рудольф не стал более докучать Лере своим присутствием. Он ушел, вознамерившись сделать этой милой девушке небольшой подарок, и заодно узнать ее мнение по поводу его новых творческих экспериментов.
Поздним вечером, когда Рудольф уже собирался попытаться поспать, его телефон внезапно завибрировал, оповещая о звонке. На дисплее высветился номер с пометкой "Домкрат".
"Какого черта в такое время? Вот делать нечего этому ублюдку..."- раздраженно подумал Алферов и сбросил звонок. Завтра узнает, в чем дело.