14
Рождество. Именно 25 декабря, 80 лет назад Зимний Солдат подчинился приказу и убил Сэм. Раньше, для Баки Барнса, Рождество было семейным праздником. Его мать готовила праздничный пирог, а сестрёнка крутилась вокруг и вечно всё роняла. Баки на каждое Рождество приглашал к себе Стива — своего лучшего друга, которого любит, как родного брата. Теперь же этот праздник наводит на Барнса только грусть и тоску. На празднование, в башню Старка, его вытянул Стив. Такова официальная версия, но на самом деле — Сэм Уилсон. Он настоящая заноза в заднице Баки. Сокол рассказал другу, что на праздник приедет Сэмми. Ну и приедет она с Земо.
— Мы оба знаем, что ты придёшь, если придёт она. Почему бы тебе не поговорить с ней?
— Она с Земо, они счастливы. Я рад за неё.
— Больно, да?
— Какая теперь разница.
— Думаю, она поспешила с выбором, Барнс. Не будь дураком. Мы все видели, что было между вами.
— Никто не захочет быть с Зимним Солдатом. А она меня никогда не простит. Хватит об этом.
Находиться среди шумной компании Мстителей Баки просто не мог больше, потому ушел в пустующую гостиную, чтобы никому не портить праздник своим кислым видом. Как вдруг, появляется Сэмми и говорит, что прощает его. Сомневаться в ней он больше никогда не намерен, поэтому верит в её слова. В качестве подарка Сержант получает Альфи и не может представить, что ему делать с этим белым пушистиком, но тот определённо ему нравится. Кажется, они нравятся друг другу, а уж прощальный поцелуй от девушки окончательно поднимает настроение.
Весь вечер Бак не может оторвать глаз от Сэмми и это не был пожирающий взгляд, или же взгляд убийцы. Ему нравится наблюдать за ней, за её улыбкой, смешными движениями рук, когда она рассказывает очередную историю Лэнгу. К Барнсу подсаживает Роджерс и завязывается разговор.
— Она мне и рта не даёт раскрыть. Всё время за что-то отчитывает, будто я ребёнок маленький, — обиженно жалуется Стив.
— В этом вся её прелесть, господа, — говорит Земо, который неожиданно появляется из-за спин мужчин и садится напротив с бокалом виски.
— Она и тебя перебивает? — спрашивает Стив.
— Не знаю, чем я заслужил такое доверие с её стороны, но меня Сэмми никогда не перебивает, не отвечает вопросом на вопрос. Потрясающая женщина, которая может одновременно быть нежной и заботливой, а в следующую секунду требовать спарринга без боксёрских перчаток с Зимним Солдатом.
— Мы просто друзья, — отвечает смущённый Баки, который понял, что слишком долго смотрит на Сэмми, уводя взгляд на Стива.
— В ней я не сомневаюсь. Ревновать Сэмми будет стоить наших с ней отношений, а я ими дорожу. Я тебя ни в чем не обвиняю. Просто наблюдателен. Приятного вечера, — Земо покидает Стива и Баки, направляется к праздничному столу, чтобы занять место получше.
— Так значит, тебя отчитали, приятель? — спрашивает Бак с широкой улыбкой у друга.
— Ещё как.
— И за что же?
— За то, что я дурак, вообще-то. Так что, получается заслужено.
— Кажется, теперь наши миссии будут раздельными. Есть пара зацепок по Гидре, я должен проверить. Ты без меня справишься?
— Конечно, — грустно отвечает Стив, переводя взгляд на Сэмми.
Она не отняла у него друга, но определённо что-то поменяла между ними.
***
Прошел целый месяц с тех пор, как команда Громовержцы вышла на охоту и уничтожает Гидру по всему миру. Последняя миссия закончилась в Манитобе, Канада. После нее было решено сделать перерыв. Уилсон отправился первым же рейсом к сестре и племянникам, а вот Сэмми и Барнс ждут завтрашний рейс, а значит сегодняшний остаток дня и целую ночь они еще останутся в провинции, в маленьком номере мотеля.
Баки увлеченно разглядывает, сидя за столом, материалы по делу, которое дает зацепки на следующую миссию, а вот Сэмми устало плюхнулась на кровать после душа и смотрит в потолок. Вдруг, в голову девушки пришла отличная идея. Невозможно работать без перерыва. Она решает, что настало время обсудить психологическое состояние своего друга. Сэмми давно по нитке тянет из него плохие мысли и заменяет их хорошими. Теперь же они один на один надолго и это отличная возможность, которую нельзя упускать.
Сэмми встает с кровати и медленно надвигается на Барнса, который не отрывая взгляда изучает информацию, и вдруг девушка силой выхватывает документы из рук Баки. Сержант резко встал со своего места и опасно двинулся на девушку, вот только он, сделав всего шаг, остановился. Сэмми спрятала папку за спину и выставила руку вперед, не давая к себе приблизиться, а также встала в воинственную позу, давая понять, что без боя не отдаст то, что забрала. Барнс не собирается с ней драться, приходится отступить.
— Что ты делаешь? — спрашивает Баки пока садится обратно на свое место и устало потирает переносицу.
— Нельзя работать без остановки. Нужен отдых.
Сэмми, с довольной улыбкой, бросает папку на пол подальше от Барнса и садится за стол напротив него. Откровенно говоря, выглядит этот столик в дешевом мотеле так, словно развалится, стоит на него подуть. Весь номер выглядит скверно, но кого это волнует, если вы остановились всего на одну ночь?
— Мы вылетаем завтра, отдыхать, — напоминает мужчина.
— Почему бы нам не пройти упражнение на доверие?
— А разве между нами нет доверия? — озадаченно спрашивает Бак.
— Конечно есть, но нет предела совершенству. Это психологический прием. Мы просто ответим на вопросы по очереди и...
— Опять твои психологические штучки, — выдыхая, говорит Барнс и уводит взгляд в сторону.
— Они работают. Ты и сам знаешь, Сержант. Ну же, проведем время с пользой.
Заметив энтузиазм в глазах девушки, Баки решает согласиться. Ему бы хотелось провести время с ней, не прикрывая при этом от пули, это точно. Беспокоит то, что же за вопросы Сэм задаст. Отталкивать от себя Сержанту бы не хотелось, а рассказать не то чтобы было много чего. А уж хорошо...
— Нет, ну если ты не хочешь... — наигранно отступает Сэмми и взводить ладони вверх, словно сдается.
Барнс лишь подался вперед, не сводя с нее глаз, давая понять, что согласен на эксперимент.
— Будет всего тридцать шесть вопросов, но учти, если согласишься — отвечать надо честно. Иначе не будет смысла. Уверен, что согласен?
— ...уверен.
В ответ, девушка начала довольно копаться в телефоне в поисках списка вопросов, а как только нашла их, спрашивает у Барнса:
— Хочешь быть первым кто ответит?
— Пожалуй, почему бы и нет.
— Кхм-кхм, — слегка прокашлявшись, Сэмми выпрямилась и торжественно начала зачитывать первый вопрос: — Если бы ты мог пригласить кого-нибудь на ужин: близкого человека, умершего родственника, знаменитость; кого бы ты выбрал?
— ...свою сестренку, Бекки. Мне не хватает ее звонкого смеха и того, что она все время крушит дом. Она была очень жизнерадостной и гиперактивной.
Как только Барнс договорил, его улыбка сошла на нет от того, что он вспомнил какой сейчас год, что он больше не увидит сестру. Заметив смену настроения, Сэмми решает нарушить повисшую тишину.
— А я бы встретилась с Куртом Кобейном, — увидев непонимание в глазах Барнса, она решает пояснить: — Да, точно, ты же не знаешь кто это. Он был предводителем мегапопулярной рок группы девяностых. Вокалист, гитарист, и прекрасный человек. Мы виделись пару раз.
— Почему именно он? — задумался Барнс и тем самым выполнил главную цель такого ответа от девушки: отвлекся от дурного прошлого.
— Выбирать кого-то из живых глупо. С ними я могу в любой момент встретиться, а из ушедших... Он первый пришел в мою голову. — Девушка решает зачитать следующий вопрос, пока не началось неловкое молчание. — Хотел бы ты быть знаменитым? В чем?
— Чем меньше людей знает о Зимнем Солдате, тем лучше. Нет, не хотел бы светиться, — Баки скрестил руки на груди и опустил взгляд.
— Баки, ты больше не Зимний. Тебе не нужно скрываться. — Однако, не замечая нужной реакции на свои слова, Сэмми решает выбрать другую тактику. Она вдруг стала улыбаться самой теплой улыбкой в своей жизни, даже пусть Барнс на нее не смотрит. — Так, скажи мне три хорошие вещи о себе.
— Хорошие? — хмыкает Баки.
Сэмми, заметив как ее оппонент не собирается давать ответа, решает дать ответ сама:
— Ты верный, — заботливо произносит девушка и, от неожиданности, Барнс наконец поднимает глаза на нее. — Добрый.
— Добрый? — переспрашивает Баки.
— Даже будучи Зимний Солдатом ты спасал людей. Не смог оставить ребенка в беде, — припоминает девушка, — спас Кэтрин Рамлоу. Потому что у тебя не было приказа ликвидировать. Не было и приказа спасти, но ты сделал это. Гидра не смогла сломать тебя, в тебе много добра. Отсюда следует то, что ты сильный.
Барнс наконец опускает руки, которые больше не скрещивает в попытках защититься от вопроса. Тогда Сэм продолжает:
— А еще, чуткий. Когда ты заметил, как Уилсон не смог выбить дверь при штурме, взял эту обязанность на себя, навсегда. Следишь за тем, сколько времени я сплю и иногда чуть ли не пинками гонишь спать, зная, как мне важен отдых. — Девушка переводит взгляд на пол, на ту самую папку, которую вырывала из рук не далее чем пять минут назад. — Часами изучаешь данные по миссии, потому что знаешь, мы с Уилсоном очень невнимательны бываем.
— Я метко метаю ножи, — слегка неуверенно начал говорить Барнс.
— Да ты в этом лучший! — активно поддерживает Сэм. — Только не говори этого Клинту. А то начнется гражданская война среди Мстителей за звание самого метка стрелка.
Вот оно, Сэмми наконец добилась довольной улыбки Барнса, но цель еще не достигнута, и спугнуть его нельзя.
— Ну а ты?
— А я бы хотела опубликовать свои песни. Иногда я записываю их, но слушать никому не даю. Если песня слишком хороша, чтобы таиться у меня пожизненно, я «подкидываю» ее известному исполнителю. Вроде как, маленькая победа.
— И какие же песни из известных принадлежат тебе?
— Ну, знаешь... — Сэмми уводит взгляд нарочно. Ей не хочется признаваться. — Может, однажды, я дам тебе послушать свои записи. Следующий вопрос.
Прошла эта парочка несколько вопросов, как на одном дыхании, дойдя до вопроса номер восемь.
— Так-так, этот интересный. Итак, Сержант, назови три черты, которые, по-твоему, есть и у тебя, и у твоего партнера.
— Тут надо подумать... — Барнс задумчиво разглядывает потолок, подбирая слова. — Отважность.
— Хорошее начало. Продолжай.
— Убийственный взгляд.
— В этом я, кстати, все еще лучше тебя, — откинувшись на спинку стула, победно говорит девушка.
— Я бы поспорил, — довольно отвечает Барнс.
— На что спорим? — не дождавшись ответа, с большим нетерпение, Сэмми подается вперед, ближе к Баки, и говорит: — А к черту ставки. Я, тебя, обыграю.
И Барнс молча принимает этот вызов. Какое-то время они серьезно смотрят друг другу в глаза, не моргая, потом Сэмми начинает смеяться и сдерживать этот смех, а взяв себя в руки, она понимает, что во взгляде что-то начало меняться. Теперь Барнс смотрит на нее не как на противника. Теперь Барнс смотрит на нее как на женщину. Не выдержав «такого» взгляда, она моргнула первой, чтобы все прекратить.
— Жаль, мы не делали ставок.
— Третья черта, Сержант. Я жду.
— Терпеливость.
Сэмми лишь надеется, что это он не о той самой терпеливости, которая «ожидать любимого человека».
— Значит, теперь моя очередь. Дай подумать... Обаятельность, — поймав на себе взгляд a-ля «ты уверена?», девушка решает уточнить: — Я видела, скольких дам ты очаровал в сороковых. Мог бы и сейчас, но слишком много думаешь. Блондинки, шатенки, брюнетки — весь набор побывал очарован твоими голубыми глазами.
— И какой же цвет волос у тебя? В сорок третьем ты была тоже брюнеткой, но я заметил, что корни отросли, — нахмурив брови, мужчина слегка взмахивает рукой.
— Боже мой, Баки Барнс, ты что, смотрел на мои отросшие корни?! Мужчины такое замечают?
— Наемники замечают все, — серьезно говорит Баки.
В ответ, Сэмми лишь думает о том, что он не загрустил, а просто констатировал факт. Это уже что-то.
— Ну, я же была под прикрытием. — Объясняется девушка. — Перекрасилась, как смогла. От рождения я шатенка. Большую часть жизни была рыжей. Сменяла цвет волос, конечно, время от времени, пока скрывалась или по настроению, но чаще была рыжеватым оттенком.
— И когда сменила цвет на черный?
— Перед свадьбой Гельмута. Заодно и сделала стрижку короче.
— Так это правда. — Активно закивал головой Баки в знак согласия со своей мыслью. — Все девушки меняют цвет волос или стрижку, когда расстаются с кем-то или страдают. Ты же сделала и то, и то.
— Да брось, — Сэмми закатила глаза.
— Ты очень чувствительная. Хочешь сказать, что нет?
— Хочу сказать, что для всех я бесчувственная. Если я и плачу, когда ты рядом, то это потому, что не скрываю и не стыжусь своих чувств. Так и получается, что я плакса.
— Буду знать.
Баки поражен такой открытости девушки. Он и подумать не мог, что она бывает закрытой и холодной. Да и откуда ему это было знать, если с ним Сэм ведет себя иначе?
— А еще, мы оба только кажемся суровыми и равнодушными, — продолжает свой ответ на восьмой вопрос девушка.
Барнс даже спорить не стал, но и эмоций не показал никаких. Такое даже не удивляет. Если Сэмми не боится показывать свои эмоции рядом с ним, то вот Бак по-прежнему сдерживается.
— И третье, пожалуй... Изобретательность.
— И что же я изобрел? — фыркнул Барнс, думая, что поймал Сэм на ошибке.
— Хочешь сказать, что любой бы догадался смастерить пистолет, который стреляет только из твоих рук, распознав отпечаток пальцев? Тогда у мира были бы серьезные проблемы, а у полиции меньше работы.
— Технически, сделал его Старк.
— Идея то была твоей. Ворчишь, будто старый дед, — насмешливо Сэмми задевает Баки этой фразой.
— А ты себя ведешь как ребенок. Постоянно.
— Да я на семь лет старше тебя! Следующий вопрос. За что ты испытываешь наибольшую благодарность?
Пока девушка глупо пялится в телефон, перечитывая вопрос, который только что произнесла, ее раздумья прерывает Баки.
— Я очень благодарен тому, что встретил тебя. Если бы ты случайно не появилась в моей жизни, то я бы продолжал бы жить также, во тьме, не зная ничего хорошего. Ты показала, что в этом мире есть и другая жизнь. Что у меня есть душа.
— Спасибо за эти слова. Ты многое для меня значишь. Я рада, что из всех в той толпе на балу, решила подойти к тебе. И ни о чем не жалею.
— А за что ты благодарна?
— Хороший вопрос. — девушка начала осматривать свои руки, которые покрыты порезами и шрамами, перебирая в голове, за что из этого она благодарна. — За свои способности я точно Вселенной не благодарна. Иногда я схожу с ума от всего этого.
Баки сочувственно взглянул на Сэмми и на то, как она осматривает себя.
— Благодарна за свою жизнь. Как бы то ни было, я жива, — заключает девушка.
— Перейдем к следующему вопросу? — предлагает Баки, чтобы не останавливаться больше на плохом.
— Да, конечно.
Пройдя пару вопросов, Сэм и Баки дошли до вопроса тринадцать.
— Если бы магический кристалл мог открыть тебе правду, о чем бы ты хотел узнать?
— Смогу ли я обрести семью, — ненадолго задумавшись, ответил мужчина.
— Конечно сможешь, Бак. Это очевидно.
— А ты?
— Хотела бы знать, как закрыть мир от иных измерений.
— А подробнее?
— Помимо нашей Вселенной, в Мультивселенной, есть еще четыре твердо устоявшихся варианта событий. Иногда в наш мир проникает кто-то из другого измерения и я пару раз вышвыривала таких обратно. Та еще работка. Правда, и сама была в каждом хоть раз. Там такой бардак.
— И что там? Встречала саму себя?
— А я не выжила ни в одной другой версии мира. Некого было встречать.
К горлу подступил ком. Если вариантов событий всего пять, то только в одном существует Сэмми. Дольше чем в других, она прожила в варианте номер три.
— Какое твое самое дорогое воспоминание? — читает девушка следующий вопрос.
— Стива вырвало на русских горках, прямо на голову мужчины, который стоял близко в тот момент. До сих пор припоминает мне от день, что я вытянул его в парк аттракционов, но я то знаю, что ему было весело.
— У меня — день моего первого настоящего полета на истребителе. Ощущение незабываемое. Я всегда хотела быть пилотом, очень люблю небо. Когда рядом со мной сидел инструктор, когда моей жизни не угрожала опасность и я отдалась полету — вот это мое самое дорогое воспоминание. Я почувствовала себя живой и свободной.
— Звучит здорово, — довольно отвечает Бак.
— А теперь: самое ужасное воспоминание?
— Австрия, 25 декабря 1943 года, семнадцатый этаж этаж, — не скрывая боли, говорит Барнс. Он не в силах смотреть на Сэмми сейчас. Сержант ожидает, что она назовет тот же день, то же событие.
— Алерт, Канада, берег Северо-Ледовитого океана, 1 августа 1958 год.
Баки удивлен такому ответу, потому решается спросить об этом. Стоило ему только открыть рот, как его перебивает Сэмми. Она совершенно спокойна, ее лицо не выражает никаких эмоций, лишь взгляд устремлен куда-то в пустоту.
— А ты думал, что травмировал меня? Это было тяжело, переломило мое сознание, но это не самое ужасное воспоминание. Пока я летела вниз в тот день, отпустила все плохое, была готова уйти с улыбкой. Нет, это не самое плохое. В 1958 году мне пришлось отправиться на Алерт, и так уж вышло, что после сражения с одним неприятным типом, который заявился туда без приглашения, меня силой выбросило в океан, в полусознательном состоянии из-за травм. Ты же представляешь, какой это холодный океан? Так вот, я четко помню, как с открытыми глазами, без сил, пошла ко дну. Как вода заполняла мне нос, горло, попала в легкие и я этому не сопротивлялась. Ты знал, что та боль которую люди чувствуют от удушья, происходит от того, что они задерживают воздух в легких? Если впустить воду, когда тонешь, в себя, тебе не будет больно. И вот, я иду ко дну: в моих легких Северо-Ледовитый океан, тело не болит от ударов, мне вообще не больно, да и не холодно. Мне было очень тепло, я была готова уйти.
— И что же случилось? — с ужасом спрашивает Барнс.
— В голове у меня пронеслась не вся моя жизнь, как в фильмах показывают, я увидела только плохое: война, потери, побои, предательства, насилие, голод. Затем, закрыв глаза, я силилась прогнать эти видения, а после решила для себя, что это плохие предсмертные воспоминания. «Придется создать новые». Взяв себя в руки, я выбралась. Никогда себе не прощу того, что сдалась. Больше никогда так не делала.
— Мне жаль, что с тобой это произошло. И я рад, что ты выбралась.
Барнс проникся этой историей, конечно он проникся, а Сэмми поняла, что пытаясь вытянуть проблемы из Баки, она вытянула и свои собственные. Эту историю она рассказывала впервые.
— Идем дальше? Скоро будет интересный вопрос, — сквозь силу спрашивает девушка.
— Так нечестно. Ты не должна заранее готовиться к ответу, — с насмешливой обидой говорит Баки, чтобы разрядить обстановку.
Ему это удается. Прошло еще несколько вопросов, они добрались до вопроса двадцать два.
— Вот и он, кхм, по очереди называй партнеру его положительные черты. Обменяйтесь пятью характеристиками.
— Какие-то они однотипные, эти твои вопросы. — Нахмурился Баки. — Мы многое сказали друг о друге. Ну раз я обещал ответить... Ты добрая, милая, умопомрачительная, красивая, независимая, упрямая, сильная и бываешь по-детски наивной, — перечисляя, Баки загибал пальцы и понял, что превысил лимит, но ему плевать.
— Это больше пяти, и, эй, это я то наивная?
— Ну, ты все еще веришь, что можно исправить Зимнего Солдата.
— Сержант Барнс, вас не нужно исправлять. Ты был Зимним, этого не отнять. Я лишь пытаюсь напомнить тебе, что теперь ты снова Баки Барнс. Это не наивность, вот увидишь, я заставлю тебя радоваться жизни. Ставлю на это свою собственную. Значит, моя очередь?
— Говорил же, что ты упрямая, — фыркает мужчина.
— Ну так, я козерог. Многим сейчас нравится астрология и этим пытаются оправдать качества в человеке. Ты у нас... — ненадолго задумывается Сэм. — Заботливый, внимательный, очаровательный, харизматичный и смелый. Заметь, я уложилась в пять пунктов, как оговаривалось. Добавь, что я внимательна, к своему списку.
— Ты споткнулась о порог этого самого номера трижды за вечер, пока выходила за льдом. Не буду я ничего добавлять, — протестует Баки. Довольный Баки.
— Вот так значит? Ладно-ладно.
Напряжение совсем сошло на нет и они продолжили. Вопрос двадцать восемь.
— Расскажи партнеру, что тебе нравится в нем. Говори прямо, произноси вещи, которые ты не мог бы сказать случайному знакомому, — зачитывает Сэм.
— Мне нравится то, что ты веришь в меня, даже когда я в себя не верю. И тебе я могу сказать, что угодно. Ну, почти.
— А мне в тебе нравится, что ты веселый и с отличным чувством юмора. Поделись с партнером неприятной ситуацией или смущающим моментом из твоей жизни.
Как только прозвучал следующий вопрос, Баки закрыл лицо ладонями и запрокинул голову. Такое свидетельствует о том, что ему точно есть о чем рассказать. Остается надеяться, что он поделится. Сэмми такое точно интересно, она даже облизнула губы в предвкушении.
— Моя мама застукала меня с девушкой, когда мне было пятнадцать, прямо в моей комнате. Еще неделю ей не мог смотреть в глаза.
— Говорила же, что ты обаятельный до ужаса.
— Что у тебя? — смущенно, от своих же воспоминаний, спрашивает Баки.
— Очередной командир, очередного батальона, клеился ко мне прямо при всем взводе. И вот когда я в очередной раз соврала, что замужем, а сзади хихикнул мой друг от очевидной лжи и комичности ситуации, мне стало неловко. У этого командира был огромный шрам на лице и он решил, что я отказала из-за этого.
— Представляю, как часто тебе приходилось такое пройти...
— Следующий вопрос: когда ты в последний раз плакал при ком-нибудь? А в одиночестве?
— В Ваканде. Сразу после того, как освободился от кода Зимнего Солдата. А вот ты три дня назад, когда увидела лабораторию в Сент-Луисе.
— Я действительно часто плачу при тебе. — Признает очевидный факт Сэм и надувает губы. — Даже забавно, меня называли самой хладнокровной и бесчувственной женщиной в мире долгую сотню лет. Многие так и не увидят не единой слезинки, а вот ты считаешь меня плаксой.
— Я не считаю тебя плаксой, — серьезно парирует Баки.
— Расскажи своему партнеру, что ты уже сейчас ценишь в нем, в ней.
— А этот вопрос правда есть в списке? Кто его вообще составлял? — со скептицизмом спрашивает Барнс и пытается заглянуть в телефон, который девушка тянет к себе, не давая этого сделать.
— Куда же делось доверие? — с ухмылкой спрашивает Сэмми. — Один известный психолог. Так мне ответить первой?
— Держимся плана. — Настаивает Баки и возвращается к себе, облокачивается спиной на спинку стула, от чего тот громко скрипнул. — Я ценю твою веру в меня и то, как ты относишься ко мне.
— Я ценю в тебе твою силу духа, преданность намеченной, праведной цели и друзьям, — девушка хотела начать читать следующий вопрос, как вдруг Баки встал из-за стола.
— И все же, к чему все это? Почему ты закрыла меня собой от пули в 43-м? Оставила этот огромный шрам. Простила за то, что я тебя предал? Ты ведь понятия не имела, что я за человек.
— Считай, что я гипер проницательна и без чувства собственного сохранения. Была без него. Шла война. Чувства притупляются.
— А шрам?
— Пуля застряла в ребрах, еще немного и попала бы в сердце, — напоминает девушка и преподносит сказанное, как самый очевидный факт, — это крутой шрам. Ты же отпустил меня перед этим. Почему это сделал?
Барнс плюхается на стул и смотрит в окно, собираясь с мыслями, пытаясь вспомнить, что было в его голове в ту минуту, когда он развязал руки Сэмми и показал где выход. При этом понимал, даже будучи Зимним Солдатом, что сделать этого не мог и будут серьезные последствия.
— Когда ты закричала... Я такого не ожидал. А уж того, что ты лизнешь мне пальцы, которыми я зажимал твой рот, и подавно. Просто увидел твою решительность и бесстрашие. Это вызвало уважение, что-ли.
Сэмми довольно кивнула, ее устроил этот ответ. Она взяла телефон и зачитала следующий вопрос.
— По-твоему, какая тема слишком серьезна, чтобы шутить об этом?
— Любовь. — моментально отвечает Баки. — Сейчас «люблю тебя» звучит чаще, чем «привет». Мне это не нравится. Всё как-то стало несерьезно, легкомысленно.
— Согласна, но я этот переход прошла плавно. Видела, как все меняется. Для тебя же это значительный скачок во времени.
— Что насчет тебя?
— Я считаю, что на тему насилия шутить нельзя. Вроде: «Я вырежу твою семью» от какого-нибудь гангстера, который и ствол то держал в жизни раз всего. Когда такое пишут в интернете подростки из-за всякой ерунды, по любому поводу, это бред. Уж если ты угрожаешь кому-то, то это должно быть обосновано. Тем более, не говори и не обещай того, чего не в силах сделать.
— Вау, а я думал, что я мрачный, — удивленно вскинув брови, говорит Баки.
Последние вопросы шли тяжелее, но парочка верно шла к завершению эксперимента и не собиралась останавливаться. Наконец, настало время тридцать шестого вопроса.
— И последний вопрос, Сержант. Поделись личной проблемой и спроси партнера, как он бы справился с ней. Затем спроси, что он думает о твоих чувствах по поводу этой проблемы.
— Как бы справилась с раздвоенным сознанием и темным прошлым полным трупов?
— Ты знаешь. — Спокойно отвечает девушка, а заметив непонимание во взгляде Барнса понимает, что ей придется объясниться: — Спрыгнула с пятьдесят восьмого этажа в попытке вернуть память. Это сложно. С остальным еще разбираюсь. Думаешь, за всю жизнь, скольких я убила? Даже, черт с ним, не считая тех, кого я убила на войне.
Баки вдруг осознал: Сэмми, жизнерадостная на первый взгляд девушка, позволяет себе плакать только если рядом те, кому она доверяет. Она вытягивает других из их проблем, забывая о своих собственных.
— Если ты, Баки, делал это по приказу, то вот я сама делала этот выбор. Я тебе говорила, что делала вещи пострашнее Зимнего Солдата, и я не очков себе набиваю, не счет веду. Внутри меня много боли, но ей нельзя поддаваться.
— Как ты живешь с этим?
— Выпускаю пар. Частенько на плохих парней, но чаще всего «веду себя как ребенок», — девушка передразнивает эти слова, сказанные ей многократно Барнсом, — и освобождаю голову от мыслей. Еще я многое сознательно забываю. Не так глобально как «стереть память», — Сэм на этих словах делает голос ниже, показывая комичность ситуации. — А просто, как все обычные люди, забываю и всё. Свое детство я не помню, в нем не было ничего хорошего. Войну помню плохо. Никогда не возвращаюсь к этим воспоминаниям. Закрыла гештальт. Знаешь что это?
— Ты же мне дала целую книгу. Читал.
— Наши тридцать шесть вопросов подошли к концу. Закрыл гештальт?
— Как только уничтожим Гидру, закрою.
Сэмми довольна таким ответом. В конце концов, скоро они вместе этого добьются, так или иначе. Конечно, она знала изначально истинное предназначение этих вопросов и суть эксперимента Артура Арона, но использовала их иначе. Сблизиться эти вопросы точно помогли, а страха перед тем, что они с Барнсом влюбятся друг в друга, у нее нет. Он уже любит ее. Как и она его.
— Что на счет тебя? — неожиданно спрашивает Баки.
— Не поняла.
— Ты не ответила на последний вопрос.
— Поделиться личной проблемой? У меня нет проблем.
— Да брось, — Баки начал закатывать глаза, думая, что Сэмми увиливает.
— Я привыкла решать проблемы других людей. Личных проблем у меня нет.
Барнс смотрел на Сэмми какое-то время, пытаясь увидеть подвох, затем поднял ее с места и потащил в ванную, схватил за плечи и поставил напротив зеркала, сам же стоя позади девушки.
— Что ты видишь? — спрашивает он, не убирая рук с плеч девушки.
— Что зеркало грязное.
— А должна видеть себя в первую очередь. Теперь рассмотри себя и скажи, что думаешь.
— Думаю, что передо мной стоит совершенно пораженная и не понимающая происходящего девушка, а сзади нее недовольный Сержант Барнс.
— Опять ты отвечаешь не только о себе, даже когда я конкретно тебя прошу описать себя.
Сэмми разворачивается так, чтобы стоять лицом к Баки, которого разглядывает, а после крепко обнимает.
— Ты и правда читал ту книгу по психологии. Себя оценивать всегда сложнее. Спасибо. Теперь ты мой психолог?
— Ну нет. Я тебе не по карману, — смеется Барнс.