Глава 7. Последнее откровение
Темнота сгущалась, словно живая, обволакивая их горячие тела, сливающиеся в едином ритме. Антон двигался медленно, почти лениво, но каждый толчок был точным, рассчитанным — он чувствовал каждую дрожь, пробегающую по телу Арсения, каждое судорожное сжатие мышц.
Его ладони скользили по бедрам партнера, пальцы впивались в кожу, оставляя красные следы. Арсений выгнулся, когда Антон изменил угол, и новый прилив удовольствия заставил его закинуть голову назад, губы сами собой разомкнулись в беззвучном стоне.
Антон наклонился, прижимаясь грудью к его спине, ощущая, как под кожей бешено бьется сердце. Губы коснулись влажного затылка, потом острые зубы впились в мышцу у основания шеи — метка, заявка, собственность.
Ритм ускорился. Толчки стали резче, глубже, заставляя матрас скрипеть под их весом. Арсений вцепился в подушку, пальцы сжимали ткань до побеления суставов. Его тело уже не принадлежало ему — оно реагировало на каждое движение Антона, на каждый приглушенный стон, вырывающийся у того над ухом.
Одна рука Антона скользнула вперед, обхватила горячую плоть, сжала в такт своим движениям. Арсений вздрогнул, ощущая, как волна нарастает где-то в глубине, как мышцы живота судорожно сжимаются.
Антон почувствовал это — его пальцы сжали сильнее, большой палец провел по чувствительной головке, и этого оказалось достаточно.
Арсений напрягся, тело выгнулось дугой, немой крик застыл на губах. Антон не останавливался, продолжая двигаться, продлевая спазмы, пока последние судороги не стихли.
Только тогда он позволил себе отпуститься — резкий толчок, глубокий стон, горячее дыхание на мокрой от пота спине партнера.
Минуту, другую они лежали, не двигаясь, только груди тяжело вздымались, пытаясь поймать потерянный ритм.
Антон первым пришел в себя. Его пальцы нежно провели по боку Арсения, потом осторожно высвободились. Он перевернулся на спину, рука закинута за голову, глаза закрыты.
Арсений лежал неподвижно, чувствуя, как по телу разливается приятная тяжесть, как сознание медленно возвращается из туманного забытья.
Где-то за окном шумел город, но здесь, в этой комнате, время словно остановилось.
Антон потянулся к тумбочке, достал пачку сигарет. Оранжевая вспышка зажигалки ненадолго осветила его профиль — острый подбородок, капли пота на висках, полуприкрытые веки.
Дым заклубился в темноте, смешиваясь с запахом кожи и секса.
Арсений наконец перевернулся на бок, глаза встретились с Антоном. Ни слова не было сказано, но в этом взгляде было все — и усталость, и странное спокойствие, и что-то еще, что не решалось обрести имя.
Антон протянул сигарету.
Арсений взял.
Тишина снова поглотила их, но теперь она была другой — не напряженной, не неловкой, а...
Мирной.
И в этом было что-то новое.
Что-то опасное.
Что-то неизбежное.