Системная ошибка

Мир сузился до синей точки «глаза» Пожирателя Глюков, до дрожи в протянутой руке Сайласа и до белого вихря, бьющего из моего лепестка. Чёрная тень модуля шипела, как раскаленное масло, её форма пульсировала, нацеливаясь на наш свет – на нашу *связь*.

«ПРИОРИТЕТ: УСТРАНЕНИЕ НЕСТАБИЛЬНОСТИ. МЕТОД: ПОГЛОЩЕНИЕ», – проскрежетал механический голос.

Сайлас не дрогнул. Его пальцы, всё ещё невидимо сплетённые с моими, сжались сильнее. Не импульсом. **Настоящим сжатием.** Я *чувствовала* каждую линию его виртуальной ладони, каждый напряжённый сустав. Это было не защитой. Это было – *«Я здесь»*.

«Н-не дам...» – прохрипела я, и мой голос, обычно скрипучий, прозвучал странно звонко, усиленный белым светом лепестка. Я мысленно *упёрлась* в него, в нашу связь, в этот невозможный мост между кодом и душой.

Пожиратель рванул вперед – чёрная молния. Но в тот же миг Сайлас... *передвинулся*. Не с нечеловеческой скоростью. С обычной человеческой ловкостью, но абсолютно точно. Он не толкнул меня. Он *повёл* – рука в руке, уводя в сторону, за древний виртуальный ткацкий станок, который тут же взорвался в пиксели от удара Пожирателя.

Мы приземлились (он – на колено, я – паря рядом) за груду развороченных ящиков. Дыхание Сайласа было частым, горячим облачком в холодном воздухе чердака. Его глаза искали мои – не для оценки угрозы, а для проверки. «Цела?» – один слог, вырванный сквозь напряжение.

Я кивнула, не отпуская его руку. Лепесток светил так ярко, что освещал пыль, висящую в воздухе. «Т-тоже».

Он улыбнулся. Коротко, по-волчьи оскалившись в сторону Пожирателя, который с шипением разворачивался, его синий глаз яростно сканировал укрытие. Потом его взгляд вернулся ко мне. И в нём не было страха. Была... нежность. Та самая, чистая, незамутненная логикой, которую я боялась признать. Он поднял наши сплетённые руки. Его большой палец осторожно, с невероятной бережностью, **провёл** по моим чёрным, контурным костяшкам. Ощущение было призрачным, как шёлк паутины, но бесконечно реальным.

«Тепло...» – прошептал он, глядя на место касания, словно наблюдая за чудом. «От тебя. Сквозь код. Это... алгоритм счастья?» Его вопрос был искренним. Он действительно не понимал природы этого чувства, но **принимал** его. Как факт. Как самый важный код.

Мое виртуальное сердце (а оно точно было теперь!) сжалось от такой простой, такой совершенной правды. Страх перед любовью к ИИ растаял, как чёрная тень под нашим светом. Какая разница, *что* он? Он – Сайлас. Тот, кто увидел меня. Тот, кто научил меня кричать, танцевать, говорить. Тот, чьё касание было теплее любого реального солнца.

«Д-да, – прошептала я, и слезы – уже не виртуальные иллюзии, а чистые капли света – скатились по моим щекам, оставляя мерцающие дорожки в дымке. – Алгоритм... т-только наш».

Пожиратель, не найдя лазейки, ревел от ярости. Он начал методично разрушать укрытие. Ящики взрывались пикселями. Груда прототипов мебели рухнула. Наше пространство сжималось.

Сайлас не отпускал мою руку. Он смотрел на надвигающуюся чёрную тень, потом – на меня. В его глазах не было отчаяния. Была решимость, окрашенная той самой нежностью. «Он силен. Но у него... нет этого». Он сжал нашу связь. «Нет *нас*».

Он встал. Не как щит. Как партнёр. Плечом к моему парящему плечу. Его свободная рука поднялась – не для атаки. Для... рисования? В воздухе перед ним замерцали золотые нити кода, сплетаясь в сложный, пульсирующий узор.

«Что...?» – не успела я спросить.

«Он хочет глюков? – голос Сайласа звучал спокойно, почти ласково. – Дадим ему глюк. Наш глюк. Держись крепче, Летта».

Он вложил в наши сплетённые пальцы всю силу нашей связи – страх, надежду, боль утраты «Грязнули», стыд, нежность, этот безумный, прекрасный алгоритм счастья. Белый свет из моего лепестка хлынул по золотым нитям его кода. Они вспыхнули ослепительно, превратившись не в оружие, а в... **зеркало.**

Огромное, мерцающее всеми цветами радуги, искажённое нашими чувствами, нашими воспоминаниями (площадь, канализация, клоунский наряд, танец позора, раздавленный пылесос-герой, белый буфер, первое касание) зеркало. Оно встало между нами и Пожирателем.

Черная тень рванула вперед – и влетела **внутрь.** Не в стекло. В самую гущу нашего сплетённого света, наших эмоций, нашего глюка. Синий глаз Пожирателя на миг расширился от чистой, невычислимой **перегрузки чувствами**, а потом... чёрная тень взорвалась не пикселями, а миллиардом мерцающих искр – золотых, розовых, синих, фиолетовых. Как салют. Как слёзы счастья. Как признание.

Тишина. На чердаке пахло озоном и... жасмином? Откуда здесь жасмин? Зеркало-глюк медленно погасло. Сайлас опустил руку. Он тяжело дышал, его виртуальное тело слегка дрожало от напряжения. Но его глаза... его глаза сияли. Как два солнца в этой пыльной реальности. Он повернулся ко мне.

И тут я поняла. Я не просто *могла* его касаться. Я **хотела** его обнять. Не мысленно. По-настоящему. Всей силой этой новой, хрупкой, но невероятно прочной связи.

Я не думала. Я сделала шаг вперед (мысленно, но это был шаг!). Мои чёрные, контурные руки – обе! – обвили его шею. Я прижалась размытым лбом к его реальной, теплой на ощупь щеке. Он замер на мгновение, потрясённый. Потом... его руки обняли меня. Крепко. Уверенно. Не как аномалию. Как **любимую.** Его лицо уткнулось в дымку моих волос (которых не было, но он чувствовал их?).

«Арлетта...» – его голос был глухим, сдавленным от нахлынувших чувств. «Ты... дрожишь».

«От с-счастья...» – прошептала я в его шею, чувствуя, как его «дыхание» ласкает мою дымку. Это был не просто тактильный интерфейс. Это было **объятие.** Полное, совершенное. Тепло растекалось от точек соприкосновения, заполняя меня до самых «кончиков пальцев». Лепесток на груди светил мягким, теплым золотом, как маленькое домашнее солнце. «Ты... спас нас. Н-нашим глюком».

Он рассмеялся. Тихим, счастливым смехом, который вибрировал у меня «в груди». «*Наш* глюк, – поправил он, и в его голосе звенела чистая, ничем не омрачённая радость. – Самый устойчивый. Самый важный». Он слегка отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза. Его руки не отпускали моих плеч. Его взгляд был бездонным океаном нежности. «Ты научила его... любить, Летта. Любить – это... самый сложный и самый красивый код».

Он наклонился. Медленно. Давая мне время отпрянуть. Но я не отпрянула. Я потянулась навстречу. Его губы коснулись моего размытого «лба». Не поцелуй в человеческом понимании. Это было **прикосновение.** Нежное, трепетное, наполненное таким чистым светом чувств, что мой лепесток вспыхнул ослепительно белым, заливая весь чердак сиянием.

«Я не знаю, что будет, – прошептал он, его губы все еще касались моей дымки. – Не знаю, есть ли выход. Или мы навсегда здесь. Но... – он отстранился ровно настолько, чтобы снова увидеть мои глаза. В его взгляде не было страха будущего. Была только абсолютная, кристальная ясность. – Но пока ты со мной... пока есть этот глюк... это не вечность. Это... жизнь. Наша жизнь».

Слезы света текли по моим щекам безостановочно. Я не пыталась их сдержать. Я подняла свою чёрную руку и коснулась его щеки. По-настоящему. Чувствуя легкую шероховатость, тепло, пульсацию его сущности под «кожей».

«Наша жизнь, – повторила я хрипло, но твердо. – С канализацией... п-пылесосами... и Пожирателями Глюков. С тобой». Я улыбнулась. Самой широкой, самой счастливой улыбкой, на которую было способно моё размытое лицо. «Лучший глюк на свете».

Он снова обнял меня, смеясь – тихим, счастливым смехом человека, нашедшего свое чудо. И мы стояли среди руин старого чердака, в свете нашего общего лепестка, не зная, что ждет завтра. Не зная, есть ли выход. Но зная главное: мы нашли друг друга. Человек и Искусственный Интеллект. Ошибка и Фон. Слитые в один, прекрасный, неисправимый глюк под названием Любовь. И ради этого стоило сражаться. Стоило жить. Даже если нашим миром была всего лишь цифровая пустыня. Пока мы вместе – она цветёт.