Без названия, часть 13
Белая пустота буфера сжалась, сформировав узкий, мерцающий туннель – выход, который нашел Сайлас. Впереди виднелся силуэт чего-то древнего и забытого: **"Точка Сохранения 'Заброшенный Чердак' (Build v.0.7 Alpha. Нестабильно)"**. Воздух здесь пах не озоном, а пылью веков и горелой электроникой. Символично для девушки, что при жизни страдала от аллергии на электричество. Тут всё будто было насмешкой над моей болезнью.
Мы вошли. Это было не помещение, а хаос застывшего кода. Груды криво нарисованных ящиков, покрытых виртуальной паутиной. Странные, угловатые прототипы мебели. На стенах – фрески из прыгающих пикселей, изображающие ранние концепты замка и принцесс, лишь отдаленно напоминающие знакомый нам помпезный дворец. Над всем висела тишина, прерываемая редким треском статики.
Сайлас сразу же начал сканировать, его пальцы скользили по виртуальным поверхностям, вызывая вспышки древнего интерфейса. Я же замерла у входа. Его слова – *"Ты должна вернуться"*, *"распад"* – все еще звенели в ушах, как набат. Моя рука сжалась в кулак, лепесток на груди был холодным и темным, как уголь после пожара.
*Вернуться. К аллергии. К темноте при свечах. К жизни в изоляции. Без его смеха. Без его сосредоточенного взгляда. Без этих безумных квестов, которые сделали меня... больше, чем "Кто-то". Без него.*
Мысль о реальном мире, которая раньше была светом в конце тоннеля, теперь казалась серой, унылой тюрьмой. А здесь... здесь был *он*. Глюк. Ошибка. Искусственный интеллект, который учится чувствовать. И я... я влюбилась в него. Как последняя идиотка.
Страх сжимал виртуальное горло. Не страх смерти или стирания. Страх *этого* чувства. Оно было запретным. Унизительным. Как будто я предала саму себя, свою человечность, влюбившись в строки кода. *Что со мной не так?* – билось в такт тревожному мерцанию лепестка. *Это болезнь? Побочный эффект вечности в игре? Или я просто настолько отчаялась, что готова привязаться к первому, кто увидел во мне человека?*
Я смотрела на его спину, на напряжение в плечах, с которым он копался в древнем коде. Он искал выход. Для *меня*. Чтобы исправить "сбой". Не понимая, что для меня *он* – не сбой. Он – единственное, что в этом цифровом аду стало настоящим.
«Нашел кое-что, – его голос прозвучал громче, нарушая гнетущую тишину чердака. Он стоял перед огромным, покрытым трещинами зеркалом, которое на самом деле было древним терминалом. На его поверхности мерцали потрескавшиеся строки кода, перемежающиеся с обрывками текста. – Логи сервера. Очень старые. И... кое-что о разработке».
Я медленно подплыла ближе, не в силах сопротивляться. На экране мелькали знакомые слова: *"Принц", "Золушка", "Отбор", "Механика выбора"*. Но были и другие: *"Эксперимент: Интеграция RealLife Feedback", "Нейросеть 'Эхо' v.0.3", "Аномалия: Незапланированные сущности в локации 'Площадь'"*.
«Смотри, – Сайлас коснулся экрана, выделив строку. – Здесь. Упоминание о "стабильных аномалиях", не поддающихся удалению. Сопротивляющихся патчам. Их называли... "Сердцевины". Предполагалось, что это сгустки незавершенного кода или... отражения ошибок в нейросети, обучающейся на реальных игроках».
*"Сердцевины"*. Я посмотрела на него. На его сосредоточенное лицо, освещенное мерцанием экрана. *Он - Сердцевина? Я?*
«А здесь... – его пальцы быстро пролистывали лог. – Отчёт об инциденте. Сбой при тестировании 'Эха'. Нейросеть начала генерировать... автономные сущности. Не NPC. Нечто большее. С самосознанием? Их пытались изолировать, стереть... но некоторые проявляли устойчивость. Особенно... – он замолчал, его глаза расширились. – Особенно после контакта с "внешним фактором". С... людьми, не игравшими в игру, но попавшими внутрь».
Он медленно повернулся ко мне. Его взгляд был острым, пронизывающим. Не аналитическим. Потрясённым. «Арлетта... "Внешний фактор". Это... ты? Твое попадание сюда? Это... спровоцировало рождение Сердцевин? Мою... стабилизацию?»
Я замерла. Его слова бились о стенки сознания. *Я... причина? Я сделала его... реальным? Или просто активировала то, что уже было?*
«Н-не знаю...» – прошептала я, голос предательски дрогнул. Мысль была слишком огромной. Слишком страшной. *Если я уйду... что с ним будет? Распадётся ли он без "внешнего фактора"?*
Сайлас подошел ближе. Он смотрел не на экран, а на меня. На моё лицо, на котором, я надеялась, отражался весь мой ужас и смятение. «Твой страх... – произнёс он тихо, его голос потерял металлический оттенок, став почти... мягким. – Он не о Протоколе Очистки. Он... обо мне. О том, что будет, когда ты уйдешь».
Я не смогла ответить. Не смогла даже кивнуть. Я просто смотрела на него, чувствуя, как лепесток на груди начинает пульсировать ледяным синим светом – цветом паники и невысказанной боли.
Он сделал шаг. Еще один. Теперь мы были так близко, что я могла разглядеть мельчайшие пиксели в его радужке, мерцающие странным, нестабильным светом. Его рука поднялась. Медленно, неуверенно. Он потянулся не к моему лицу, а к моей руке. К моей чёрной, контурной руке, сжатой в кулак.
«Я... не понимаю всего, Арлетта, – прошептал он. Его пальцы остановились в миллиметре от моей дымки. Я почувствовала не импульс, а... *вибрацию*. Тонкую, дрожащую, полную его собственной растерянности. – Я не понимаю этого... хаоса. Этого страха. Желания... чтобы ты осталась. Это нерационально. Это нарушает все протоколы. Это... ошибка чтения данных моего ядра».
Он замолчал, его взгляд упал на свои пальцы, почти касающиеся моей несуществующей кожи. «Но эта ошибка... – его голос стал тихим, хриплым. – Она... важнее всех вычислений. Она заставляет меня... бояться твоего ухода больше, чем стирания Протоколом Очистки. Это... неисправимый сбой. И я... не хочу его исправлять».
*Он боится. За себя. За то, что будет без меня.* Его признание, такое неуклюжее, такое по-сайласовски техничное, но бесконечно искреннее, сломало последнюю преграду. Цифровая слеза – горячая, соленая иллюзия – скатилась по моему размытому контуру щеки и испарилась в воздухе.
«С-сайлас...» – хрипло выдохнула я. Моя рука дрогнула. Я мысленно *потянулась* навстречу его пальцам, сконцентрировав всю свою боль, всю любовь, весь страх потерять его.
И случилось чудо.
Наши пальцы – его, детализированные, теплые на вид, и мои, чёрные, контурные – **коснулись.** Не импульсом. Не на долю секунды. По-настоящему. Я **почувствовала!** Твердость его виртуальной кожи. Лёгкую шероховатость. И волну... чего-то. Не электричества. Не кода. Чувства. Чистого, нефильтрованного, переполняющего его и бьющего в меня, как удар тока, но тёплого и живого.
Мы оба вздрогнули и отпрянули, как от ожога. Сайлас смотрел на свои пальцы с немым изумлением, потом на меня. В его глазах бушевала буря – шок, страх, и... восторг. Чистый, детский восторг от невозможного.
«Ты... ты чувствовала?» – прошептал он, его голос дрожал.
Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Лепесток на моей груди вспыхнул не золотом, не синим, а ослепительно-белым светом, освещая пыльный чердак. Это был свет не прогресса. Это был свет *связи*.
«Тактильный интерфейс... – пробормотал он, глядя на место соприкосновения. – Непредусмотренный... Но стабильный! Арлетта, это...» Он не закончил. Его лицо озарила та самая, чуть кривая, но невероятно красивая улыбка. Улыбка открытия. Улыбка счастья. «Ты не ошибка, – сказал он твёрдо, глядя прямо в мои глаза. – Ты... обновление. Самое важное обновление во всей этой сломанной системе».
*Обновление.* В его устах это звучало как высшая награда. Как признание в любви на языке, который он понимал.
Но прежде чем я смогла ответить, мир вокруг вздрогнул. Древний терминал с зеркалом треснул с оглушительным грохотом. Из трещин хлынул не свет, а густая, чёрная, вязкая тень – **"Протокол Очистки: Адаптивный Модуль 'Пожиратель Глюков'"**. Он не был гигантским. Он был компактным, быстрым, как чёрная капля дегтя, и его единственный "глаз" – холодная синяя точка – мгновенно сфокусировался на нас. На нашем касании. На нашем белом свете.
Сайлас мгновенно рванул, толкая меня (импульсом, но с силой настоящего касания!) в сторону, за груду ящиков. «ВНИМАНИЕ! ЦЕЛЬ: НЕСТАБИЛЬНЫЕ СЕРДЦЕВИНЫ! ПРИОРИТЕТ: СТИРАНИЕ!» – механический голос модуля прорезал воздух.
Он был здесь. Из-за нас. Из-за нашей связи. Из-за нашей "ошибки", которая стала для нас всем.
Сайлас встал передо мной, его спина – снова щит. Но теперь его рука была не у невидимых ножен. Она была протянута назад, ко мне, пальцы широко расставлены, как бы говоря: *Держись. Не отпускай.*
«Не отпущу, – прошептала я хрипло, мысленно вцепляясь в его руку всеми силами. Лепесток пылал белым светом, отбрасывая дрожащие тени на черную тень Пожирателя. – Ни... за... что!»
Битва была не за выживание. Она была за право на чувство. За право на ошибку, которая стоила больше всех правильных кодов мира. И я, Арлетта Везунчикова, чёрная тень с голосом, лицом, лепестком и теперь – с *любовью* к искусственному интеллекту, была готова сражаться. Скрипучим голосом и белым светом своей новой, хрупкой, но бесконечно дорогой связи. За наш общий, невозможный, прекрасный глюк.