Пакость? Ой, не удалась

Вот и сегодня Ёжик сказал Медвежонку:
— Как всё-таки хорошо, что мы друг у друга есть!
Медвежонок кивнул.
— Ты только представь себе: меня нет, ты сидишь один и поговорить не с кем.
— А ты где?
— А меня нет.
— Так не бывает, — сказал Медвежонок.
— Я тоже так думаю, — сказал Ёжик. — Но вдруг вот — меня совсем нет. Ты один. Ну что ты будешь делать?..
— Переверну все вверх дном, и ты отыщешься!
— Нет меня, нигде нет!!!
— Тогда, тогда... Тогда я выбегу в поле, — сказал Медвежонок. — И закричу: «Ё-ё-ё-жи-и-и-к!», и ты услышишь и закричишь: «Медвежоно-о-о-ок!..». Вот.
— Нет, — сказал Ёжик. — Меня ни капельки нет. Понимаешь?
— Что ты ко мне пристал? — рассердился Медвежонок. — Если тебя нет, то и меня нет. Понял?...

Прищурив глаза от яркого солнца, Ни-Ки старается подавить разрастающееся чувство восторга. У него и впрямь получилось убедить непрошибаемого парня показать, как именно тот делает резаный удар. Внутри него чуть ли маленький мальчик не пищит от завороженного зрелища.

Про удар парня можно было сказать только одно: красиво. Нет, это вовсе не шутки какие-нибудь, если вы вдруг успели усомниться в описании. Бывают удары как удары, в них нет чего-то особенного, а бывают красивые удары, когда нижнюю челюсть, словно магнит, притягивает к земле, и воздух застревает где-то в глотке. Именно так, по мнению самого Ни-Ки, он выглядит со стороны. Сосредоточенный взгляд старшего, ставшего объектом восхищения блондина, подстегивает на борьбу, но в данный момент тягаться с ним нет никакого смысла. Глядя на Джея, парень чувствует только уныние, потому что, кажется, у него ни в жизнь так не получится. И ладно бы просто научиться так отправлять мяч на другой конец поля, хочется ведь делать это не менее, а то и более красиво (да-да, преувеличенное чувство долга прежде всего перед собой, доказательство того, что он ни чем не хуже, у Ни-Ки зашкаливает). Опускать руки ясное, как солнечный день, дело парень не собирается, однако, на какое-то удушливое мгновение, зависть бьет под дых, заставляя Ни-Ки нервно одергивать полы взмокшей футболки и смотреть куда угодно, главное, не на Джея, упершего руки в бока и явно прознавшего о внутренних противоречивых переживаниях.

Непроницаемое лицо, точно мраморный камень, а внутри глыба льда таять начала, но знать об этом Ни-Ки никак нельзя, поэтому Джей упорно сверлит во лбу нервничающего парня дыру. Он прячет сорвавшуюся с губ улыбку, когда Ни-Ки подбегает к нему и с таким щенячьим восторгом в глазах радуется. Вот только несколько секунд назад шквал эмоций заставлял его плеваться белой завистью, но радость за успехи другого перевесила чашу весов в свою пользу. Наверняка Джею стоило бы хоть как-то проявить свои эмоции, но пока еще слишком рано. Пусть знает, с кем имеет дело.

— Вау, это было круто, — выпаливает на одном дыхании.

Думать о том, что у него так не получится, потому что ноги его словно палка в колесе: такие же неотесанные и почему-то не слушаются под пристальным взглядом чужих глаз, не улыбается. Сегодня слишком хорошая погода и настроение, чтобы портить его своей же злобой на свои неудачные попытки.

Как ни странно, Джей, хоть и сперва показывал ну прямо всем своим видом, что помогает только потому что ему режут глаза неудачные попытки парня, уже сам втянулся в процесс. И ему, кажется, это даже нравится. Он все еще скрывает улыбку (ну как улыбку, что-то среднее между полуулыбкой и сплошной линией) в вороте олимпийки, а Ни-Ки разрушать и так хрупкую атмосферу, накрывающую их куполом от других, не больно-то хочется. Поэтому он старается не улыбаться в ответ, да и вообще у него отменно получается делать вид великого слепого. Можете нести в студию Оскар. Как-никак парень его заслужил.

Тренер на время отстал от парней, хотя сперва слишком очевидно наблюдал за ними. Может быть, думал, что они вот-вот поссорятся или подерутся? Это дало хоть какую-то свободу Ни-Ки, и он хотя бы стал дышать полной грудью. Уж слишком было не по себе от то и дело задумчивого взгляда мужчины средних лет в их с Джеем сторону. Они не собираются драться, ну он уж точно, а Джей, конечно, иногда прикрикивает, и даже бывало замахивался, но никогда бы не позволил и впрямь ударить. В конце концов, они же не на боксе, да и оба выросли из того возраста, когда все можно решать кулаками. И совсем неважно, что всего лишь пару дней назад Ни-Ки готов был разукрасить лицо Хисына. Это другое. А-б-с-о-л-ю-т-н-о. Уж с Джеем-то драться точно нет никакого желания, ибо потом остаться на всю жизнь калекой без права выхода на футбольное поле — перспективка та еще.

И хотя парень действительно восторгается Джеем, у которого все идет как по маслу, в душе как-то гадко, и обидно на свои способности, которых, оказалось, что и вовсе нет. Он-то думал, что хорошо играет в футбол. С прицелом и всем остальным у него все в порядке, и тренер вечно хвалит, но вот в таких особых приемах он просто ноль на палочке. Раньше, не пытаясь сделать хотя бы что-то отдаленно напоминающее это, он и не подозревал об отсутствии хотя бы малейших навыков. С одной стороны, теперь он даже рад просьбе Хисына, благодаря которой теперь у него есть возможность раскрыть потенциал.

Парень в очередной раз чертыхается, обессиленно ложась на спину. Взмокшая челка прилипает ко лбу и вискам, а футболку хоть выжимать можно. Не зря дожди последние дни не идут, видимо знали, что Ни-Ки всю работу за них сделает. Грудь часто-часто вздымается. Он просто выбит из сил, и морально насиловать себя за сегодня уже тоже устал. Ноги так сильно гудят. Вот бы в ванную лечь, но вместо этого парень подпрыгивает на ноги.

— Эй-эй, полегче, — не удерживается и смеется Джей. Нет, этот парень его быстрее, чем смерть до гроба доведет. — Все, стоп, хватит, — после очередного провала хлопает в ладоши, пресекая этим любые попытки.

— Ну, пожалуйста, — умоляет Ни-Ки чуть ли не на коленях. — Еще один разочек.

Естественно, Джей — не ленивец, и никакие глазки как у кота из "Шрека" здесь не помогут, но Ни-Ки все же пытается, но наталкивается только на поджатые губы и брови, сведенные к переносице.

— Нет, и точка, — тоном, не терпящим возражения, отказывает старший. — Хватит на сегодня.

— Ну, Джей, еще один раз, у меня обязательно получится, — даже если не получится, попытаться стоит.

— Ты завтра хочешь весь день валяться на кровати? У тебя икры забьются от таких интенсивных тренировок, и сделать потом что-то с этим будет крайне сложно. Тебе еще повезет, если проваляешься только несколько дней, а не всю неделю. Действительно хочешь такого исхода?

Парень быстро-быстро мотает головой. Лежать, когда все тренируются и готовятся к очередным соревнованиям — это не про него. Он не сможет, все равно начнет оттачивать свои движения.

— Лучше отдохни, у тебя уже ноги трясутся. Тренировка все равно скоро закончится.

— А как ты пришел к этому?

— К чему? — не понимает Джей, усаживаясь рядом с Ни-Ки на мягкую траву.

— К футболу. И как научился этому приему, самостоятельно?

Джей смотрит куда-то вперед, позволяя прошлому окутать себя воспоминаниями. Он молчит, а Ни-Ки неволей засматривается на его профиль. Легкий ветерок по-особенному откидывает волосы парня назад, будто между тонкими пальцами пропускает пряди. Когда Джей не огрызается, не ведет себя надменно и не строит из себя глыбу льда, потопившего Титаник, становится таким простым. Да, обычным парнем, с которым можно вот так посидеть, у которого можно чему-то научиться. У которого хоть иногда и непонятная, но своя философия об этой жизни.

Парень особо и не задумывался над тем, почему живет, для чего родился и суждено ли ему что-то привнести в жизнь. Может ли он изменить исход событий в худшую или лучшую сторону. А может, он рожден был, чтобы погубить страну. Нет, он об этом никогда не задумывался. Раз все равно этого не дано будет знать и тайны так и останутся неразгаданными, стоит ли вообще пытаться как-то понять эту жизнь? Ни-Ки решил: не стоит. А вот Джей думает наоборот. Конечно, они толком не общаются и только начали притираться, но судя по рассказам Хисына и наблюдениям самого парня, Джей именно тот человек, что пытается докопаться до истины. И здесь у каждого своя правда. Обвинять Ни-Ки в небрежности и халатному отношению к жизни будет так же неправильно, как обвинять Джея в слишком серьезному отношению к ней. Они настолько разные, что Ни-Ки до сих пор удивляется, как у него получилось добиться внимания Джея.

— Я сделал это назло.

— Назло? — удивляется парень. — Кому? — тихонько спрашивает.

— Матери. Она довела меня. Ты наверняка замечал эти пятна, — закатывает рукава. Ни-Ки согласно кивает. Видел, и не один раз, но не решался спросить. Теперь, когда видит белые пятна на локтях так близко, тем более не знает, что ответить. Только спрашивает:

— Что это?

— Витилиго, — спускает рукава.

"Красиво", — хочется сказать Ни-Ки, ведь они так похожи на островки посреди бескрайней просторной пустоши, или как млечный путь на полуночно-синем небе. Но парень, вовремя себя одернув, закусывает нижнюю губу. Наверное, Джей за такие слова уставится на него, как на болвана.

— Стесняешься? — вместо этого спрашивает о чем-то настолько личном.

— Не то чтобы, — пожимает плечами Джей. — Это моего рода защита.

— От чего?

— От стресса и нервотрепок. Когда смотрю на них, понимаю, что прошлое навсегда останется со мной, сколько бы я его не отрицал или не пытался забыть.

— Это от нервов? Но почему? — все еще ничего не понимает Ни-Ки. Он может только догадываться, но пока Джей сам не расскажет, догадки останутся догадками.

— Давай как-нибудь в следующий раз, — поднимается на ноги Джей, заметив идущего к ним тренера. Он кивает головой и так же, как падающая звезда, пропадает. Пшик. Был, и нет его.

— Вижу, ты сегодня вновь пытался, — кивает головой тренер, даже не удивившись такому быстрому исчезновению футболиста. Кажется, он уже давно смирился с мыслью, что Джей, скорее, обладает нечеловеческими способностями.

— Ничего не получается, — откровенничает Ни-Ки, накинув на шею белое полотенце, взятое из протянутой руки мужчины.

— Все получится, я уверен, — подмигивает тренер.

— Почему вы так решили?

— Тебя принялся учить Джей, да и с твоим упорством ты чего угодно добьешься. Знаешь, кого ты мне напоминаешь?

— Кого же?

— Наруто.

— Что за детский сад? — прыскает Ни-Ки. — О, только не говорите, что все еще смотрите аниме в своем-то возрасте?

— Ты что, хочешь сказать, что я уже стар для всего этого дерьма? — округляет глаза тренер.

— А хотите сказать, что вы юны и порхаете, словно мотылек?

— Вообще-то, к твоему сведению, у меня даже седина не пробивается, — парень начинает хохотать от такого "убеждения". — Эй, я серьезно говорю. Да и, если ты не знал, большинство аниме вообще в детском возрасте запрещены.

— Ага, убеждайте себя дальше, — держась за живот, утирает непрошенные слезы. — Нет, тренер, вы меня удивляете. Наруто? А Джей что, Саске тогда? Хотя нет, скорее, Неджи. В душе еще тот ангелочек, согласитесь?

— Точно-точно, — садится рядом мужчина. — Скупердяй на эмоции, и всем своим пафосным видом отталкивает других людей, но когда Саске ушел к Орочимару, себя не жалел, и чуть не погиб даже. А когда он на войне Наруто прикрыл... Ой-ей, что было то, — хватается за голову.

— Ой, да, я не ожидал такого исхода.

— Так, стоп! — хватает ученика тренер за плечо. — Так ты смотрел? А еще надо мной смеешься!

— Так весело же, — хватается от нового приступа смеха за живот Ни-Ки. — Не знал, что вы так аниме увлекаетесь.

— Ну а что такого-то? Если интересно.

Ни-Ки умиляется с выражения лица тренера. Ну точно нахохлившийся воробушек в зимнюю стужу.

— Да ничего, я же шучу, — успокаивает закипающего тренера Ни-Ки. — Мне тоже нравится смотреть, когда время есть.

— Ни-Ки, у тебя все получится. Слушай Джея повнимательнее. Смотрю, ты все мимо ушей пропускаешь.

— Я слушаю его! — протестует блондин.

— Слушаешь, но делаешь все по своему. Завтра попроси его еще раз показать прием, и внимательно смотри. Особое внимание удели расположению корпуса. Вся твоя беда — верхняя часть, — хлопает парня по груди, — а еще ты бьешь прямо посередине мяча. Наклон. Тебе нужно рассмотреть под каким наклоном пинает мяч Джей. Все понял?

— Да, кажется, да, — наконец до него начинает доходить. А он Джея и слушать не хотел, все упрямился. Кажется, теперь он увидел свои ошибки со стороны. — Спасибо, тренер, — подпрыгивает Ни-Ки на ноги и глубоко кланяется. — Я обязательно снова попробую.

— Только не усердствуй слишком сильно. Не будь таким напористым. И помни, если не получается — нужно делать перерыв. А еще лучше — записывать все на видео и пересматривать на замедленной скорости. Ну, удачи, — последовав примеру ученика, мужчина встает на ноги и, сжав костлявое плечо, уходит.

— Спасибо, — шепчет одними губами Ни-Ки вслед удаляющейся спине.

Записать тренировку на видео — отличная возможность для того, чтобы можно было подчеркнуть все изъяны. Он будет пробовать до тех пор, пока у него не получится. Даже если на это уйдет слишком много времени, теперь Ни-Ки не может так сильно подвести тренера и Джея, взявшего на себя ответственность за обучение парня.

Нужно будет встретиться с Хисыном и рассказать ему о своих неудачах в футболе, но удачах в общении с Джеем, который начал открываться с другой стороны. А еще ему жизненно необходимо расспросить у него о болезни парня, может, тот уже делился этой проблемой с одноклассником. Но больше всего Ни-Ки хочет признаться в правдивости слов Хисына. Он убеждал, говорил, что Джей совсем не такой, и теперь, пусть еще сделан только первый шаг, но Ни-Ки уже видит изменения. И они ему нравятся настолько, что он хочет не просто общаться, а подружиться с Джеем.

༶•┈┈⛧┈♛

Всю следующую неделю Ни-Ки упорно осваивал резаный удар внутренней частью подъема, и под пристальным взглядом Джеевских глаз снова и снова умножал друг на друга неудачные попытки. Считать количество накопленных провалов за столь короткое время было невыносимо, и только парень, неотрывно следящий пусть и за небольшим, но все же хоть каким-то прогрессом, придавал сил бороться со своими "кривыми" ногами и дальше. Ни-Ки сам по себе не такой человек, который готов бросить после пары неудачных попыток какое-то дело, а, тем более, если это дело касалось футбола. Как подметил тренер, пусть и таким странным способом, парень действительно чем-то напоминает главного героя нашумевшего аниме. Упорство... если лишиться его, получится ли хоть чего-то добиться? Ни-Ки считает, что нет, поэтому даже когда ноги так сильно саднят в кроссовках, он продолжает вставать после очередного падения.

Когда Джей в очередной раз прерывал их "тренировки", потому что ему и самому, пусть он никогда не признается в этом, больно было смотреть пусть и на чужие, но в сплошь синяках и ссадинах ноги. Откровенно говоря, его коробило от этого зрелища. Казалось, это его ноги так сильно уродуют отметины неудачных попыток. Он продолжал вдалбливать в голову блондина (ну честное слово, Джей уже начал думать, что он действительно натуральный блондин на всю страну такой один) простую, но не менее важную суть: нужно дарить отдых своему организму и телу. И что вы думаете, Ни-Ки прям сразу после нотаций Джея сел отдыхать? Ничего подобного в помине не было. Да он вообще слова Джея за авторитетные не считает, если они не связаны с подводными камнями приема и методами их обхода, чем злит этим старшего все сильнее и сильнее. "Упертый баран", — порой хотелось выкрикнуть Джею, демонстративно оставив парня один на один со своими проблемами, но, черт, это упорство и несокрушимая решительность в своих возможностях во взгляде каждый раз день за днем будто бы приколачивала ноги к твердой поверхности. Ни-Ки чем-то напоминал Джея себя же: такого же когда-то горевшего любовью к определенному делу. Только вот он по одним обстоятельствам сгорел, так и не добившись в сфере музыки ничего путевого. Поступить так с Ни-Ки он не может; иными словами, не хочет, чтобы тот прошел через такой же болезненный путь.

Иногда, бывало, хотелось прибить наглого паренька. Он проходу в школе не давал и все клянчил прямо как маленький ребенок по окончании учебных занятий продолжить оттачивать прием. У Джея что, других дел нет? Он злился, очень злился, но все же, сжав зубы, шел с Ни-Ки на поле. Похоже, и правда других дел у него тогда не было.

К концу недели худо-бедно Ни-Ки научился прицеливаться под иным углом, отличным от угла при обычном ударе. Это была хоть и невесомая и почти незаметная, но все же победа. Он радовался тогда совсем как тогда, когда получил лампочку от тетушки Ким на Новый Год, или как когда Сону в первый раз остался у него дома с ночевкой и они выпили всю кока-колу его отца, после чего получили нагоняй не только от него, но и от матери, собиравшейся отшлепать детей как следует, ибо нечего портить желудок с раннего возраста. Эта маленькая победа стала некой гирькой на чаше весов сомнений. После стольких неудач, даже у Ни-Ки, прославившегося своей бараньей упертостью, появились сомнения равноценные по весу. И наконец настал день, добавивший веса, определившего все дальнейшие планы парня. Значит, ему еще есть куда расти и на что надеяться. Он не зря взялся за это по началу казавшееся гиблым дело. Не без помощи Джея, которому он был так благодарен, что заставил таки пойти с ним в небольшое кафе, расположенное недалеко от футбольного поля, на котором они и тренируются. Старший очень долго и нудно отнекивался, мол, у него своих дел жопой жуй, чтобы засиживаться на неудобных стульчиках (которые, впрочем, таковыми не являлись). В кафе вообще стульчиков не имелось, вместо них посетители устраивали свои пятые точки на мягоньких пуфиках. Но Джею до этого обстоятельства было такое же дело, как то, почему Пизанская башня до сих пор еще не рухнула, — то есть никакого. Он просто пытался удержать своими до смешного тупыми отмазками сползающую маску. Кое-как Ни-Ки удалось чуть ли не силком и за шкирку притащить старшего в кафе. Он сам-то бывал там от силы пару раз, но точно помнил, что в кафе можно было полакомиться чем-то настолько же вкусным, насколько и вредным.

В тот день они, посмотрев друг другу в глаза, негласно решили: в честь такой победы можно и забыть на один день о диете. Они почти не разговаривали, да и не нужно это было.

Единственное, что омрачало Ни-Ки, так это отсутствие Сону рядом. Обычно именно с ним он делился своими переживаниями, ведь знает наверняка: друг поймет и никогда не обидит резким словом. И знал он прекрасно: Сону бы радовался за него так, будто бы сам сделал это, будто это его победа, а не друга. Больше всего Ни-Ки в Сону и любит эту черту. Друг относится к его увлечениям как к собственным. Он не делит на "свое" и "Рикино", предпочитая вместо этого скомпоновать все вместе и приложить к своему мягкому сердцу.

А ведь правда, сколько дней прошло?.. Целая неделя! И за всю эту целую неделю он почти не разговаривал с Сону, а чтобы сидеть с ним в кафе, совсем как раньше?.. Неужели он мог так сильно подставить собственного друга? Ни-Ки всю эту неделю общался с Хисыном и Джеем. Да, иногда во время перемен и уроков они могли переброситься с Сону парой фраз о Сонхуне, нашедшим себе новую подружку, или о Джейке, который, кажется, никогда себе ее не найдет (если она вообще нужна ему). И все. Да, Сону прекрасно осведомлен о новой цели друга, но на этом все. Как же так? Как он смел оставить друга одного? Он что, получается, бросил его или предал? Но Ни-Ки никогда и ни за что бы с ним так не поступил, он уже давно решил, что они с Сону — планета Сатурн. Так же как и планета не может обходиться без колец, так же и кольца без планеты станут ничем. А сейчас он бросил свою планету из-за эгоизма? Нужно срочно исправлять сложившуюся ситуацию. Оставалось лишь одно: молиться, чтобы друг позволил ему это сделать.

На выходных Ни-Ки договорился с Хисыном, в один прекрасный день решившим научиться играть в футбол, начать его обучение с простых приемов (поэтому ему остается только сегодня заявиться к другу домой после тренировки, хоть лоб расшиби). Хисын просто подошел к нему в школе (ну как просто? Очень сильно нервничая и пряча покрасневшие щеки, напоминающие спелую вишню, ждущую, когда же ее сорвут) и обрушил свое намерение на бедную забитую другим голову парня. Нет, он очень рад бы слышать это от Хисына, ведь, в конце концов, именно он тот, кто должен поладить с Джеем, а вовсе не Ни-Ки, но тогда и речи об этом идти не могло. Куда ему учить кого-то, когда у самого не получается ничего? Но разве он мог отказать? В тот же прекрасный день Рики решил попытать счастье, и тихонечко поинтересовался у Хисына, знает ли он о пятнах на локтях Джея. Тот очень удивился от такого вопроса, и даже поперхнулся белым чаем, вставшим поперек горла. К сожалению, он не знал.

... И где-то кольнуло у Хисына в груди. Застукала молоточком в головушке мысль о том, что он даже не знает, что же происходило с Джеем пять лет, которые они не виделись. И как-то больно что ли стало от осознания, что ему приходилось так сильно нервничать, из-за чего и наградил сам себя же такой болезнью. Теперь ему нужно присмотреться к Джею еще лучше, научиться находить тончайшие намеки на нестабильное поведение. Правда, как оно может быть нестабильным, если у него точно такое же ничего не выражающее лицо как и пять лет назад? Насколько стойким нужно быть и какой нужно иметь сильный дух, чтобы окружающие тебя люди не поняли, что внутри тебя происходит? Какой нужно выстроить барьер, чтобы даже те, кому ты дорог, не различили и не увидели даже намека на внутреннюю поломку? Когда Хисын услышал из уст Ни-Ки о Витилиго, осел, будто груз ему всучили в руки, весящий ну не меньше тонны точно. Нужно поскорее самому начать общаться с Джеем, вытащить его из трясины, в которой тот погряз. Научить его любить и отдавать себя и свои переживания, обиды, горечь, проблемы и надломы другому человеку, готовому в любой момент падения подхватить. Хисын знает: он выдержит все и сделает все, только бы увидеть искренние эмоции Джея. Только увидеть бы улыбку его хотя бы раз.

Понятное дело, Ни-Ки не может заявиться в гости к Сону с пустыми руками. Чтобы сгладить появившиеся углы в их дружбе, нужно хорошенько постараться. Это сделать легче легкого. Ни-Ки точно знает, как поступить в сложившейся ситуации и уже скорее бежит в ближайший от дома Сону магазин. Наверняка Сону сейчас сидит за уроками и будет злиться от нежданного гостя, но не все ли равно? Он соскучился по другу, и начхать с высокой колокольни, как тот отреагирует на его запыхавшийся вид.

༶•┈┈⛧┈♛

Сону бы стоило хоть немного отдохнуть, но как только он перестает забивать голову сложными задачами по алгебре или химии, так сразу появляются задачи куда сложнее. Их так просто решить никак нельзя. Для этих задач даже формул не существует, так откуда найти ответ?

Прошла уже целая неделя, а Сону все еще находится на распутье. Нет, он, конечно, давно уже все решил, однако, что-то неспокойно от такого решения.

После столь резко открывшегося откровения, Сону решил все спокойно обдумать. Сел, переосмыслить все, что происходило за последнюю неделю и... ничего не переосмыслил. Вот просто непонятное явление пусть плюхается где-то рядом, а он пока решил оставить все как было. Ничего ведь, по идее, страшного не произошло. Ну подумаешь, стал иначе смотреть на друга, это что, преступление какое? Особо тяжкое, за которое могут повесить или дать пожизненный срок? Ну нет же, тогда и думать нечего. Да и вообще, кто сказал, что ему нравится Ни-Ки? Стоп, он сам об этом думать начал? Быть того не может. Ну подумаешь, сердечко пару раз чаще стучало, жарко было, ладошки потели, но это еще ничего не значит. Абсолютно. Чего это он удумал сам погрязнуть в необъяснимого рода влечении? Ему вообще-то думать об учебе нужно, а не об вот этом вот всем. Чтобы не нарекать на себя еще большие проблемы, Сону предпочел не втягиваться в опознание своей переменчивости к другу. Он подумает об этом позже. Взвесит все "за" и "против", и тогда уже решит, что ему делать со всем этим. А пока, пусть и было сложно в уборной прийти в себя и доказать собственному разуму, что все это лишь домыслы и не стоит так сильно из-за них переживать, пока он точно не убедился в обратном, сейчас стало легче. В конце концов, существует же дружеская ревность? Существует. Значит, и думать нечего.

В дополнении ко всему вышесказанному в тот день, когда Сону еле как выволок себя чуть ли не за шкирку из уборной, как бонусная вишенка на торте парня пронзила еще одну простая, но не менее важная истина: ему не нравится Ян Чонвон. Вот так просто можно отделаться от отвратного чувства ущербности перед открывшимся осознанием. Ведь действительно, староста слишком смазливый, а еще приставучий. Прилипала, одним словом. И вообще-то, это только ему, Сону, законному обладателю Ни-Ки, можно эксплуатировать парня в своих целях, на минуточку. А Чонвон решил обладать тем, что ему отроду не положено. Вот Сону и разозлился тогда, поэтому и ощущал себя так, будто его вывернули наизнанку. Легко ведь было все сопоставить и прийти к обоюдному со своим внутренним "Я" мнению. Стоит только захотеть, можно и мир с ног на голову перевернуть. Ну и пусть червячок, сидящий внутри, прямо как голос разума тюкает его, можно просто не обращать внимания.

Стало легче от груза, спавшего с плеч. А еще перерыв в общении с Ни-Ки пошел парню на пользу. За это время, если быть откровенным, он почти и не заметил, что они общались далеко не как раньше. Он был погружен в себя, решал, принимать ли изменившуюся реальность или лучше оставить все как раньше. Да, на данный момент он может оставить все как раньше, потому что практически не видел Ни-Ки, но если они начнут вновь общаться так же близко, сможет ли они дальше игнорировать внутренние позывы? Это сейчас, пока он сидит один и вспоминает друга только по образу, уверенно может заявить о своем отношении к нему. Мол, все осталось как было до этого, ничего не меняется и не должно. Я все еще друг и мне не хочется становиться для него кем-то другим.

Сону давно уже все решил, но решило ли его сердце? Он упорно не обращает на него внимания, да и мозги предпочитает отключить. Он же узнал, вернее догадался, почему чувствовал себя таким размазанным в тот день, так почему все еще сомневается?

И снова вернувшись на круги своя, Сону не замечает, как давно уже просто тупо пялится в тетрадь, ведя внутри себя только ему понятную борьбу. От голоса матери, слышимого как сквозь пелену, парень вздрагивает, случайно чиркнув ручкой в чистовике. Опять переписывать? Ну сколько можно, он испортил тетрадь уже раза четыре, если не больше. И о чем он только думает?.. Ах, да, можете не напоминать, о Ни-Ки, который просто друг, о чем же еще.

— Дорогой, к тебе Ни-Ки.

Ну вот, приплыли. Почему друг решил появиться в самый неподходящий момент?! Он же еще не успел убедить себя окончательно!

Парень, подбежав к зеркалу, поправляет домашнюю футболку. Облегченно выдыхает, убедившись в отсутствии неприятности в виде пятен от кетчупа на футболке или того хуже — рта. И успевает сесть обратно за стол и принять невозмутимый озлобленный появлением в его обители знакомого чужака вид, прежде чем друг с огромным пакетом в руках заходит в его комнату.

Удивленный Сону принимает пакет в свои руки, стараясь поочередно вытирать внезапно вспотевшие ладошки о спортивные домашние штаны и все еще хмурить брови. Но дается ему это все сложнее и сложнее.

— Ты магазин ограбил? — интересуется парень. И тут же то ли пищит, то ли радостно кричит, увидев пачку кислого мармелада.

— Выбрал самый кислый, который только был, — широко улыбается Ни-Ки.

Сону обожает кислый мармелад, и вооружившись этой информацией, Ни-Ки прошерстил три магазина в поисках самых кислых. Также он купил огромную пачку кукурузных палочек (откуда только нашел?), любимые желейные конфеты друга (именно одной определенной марки, другие ему не нравятся) и литровую бутылку молока с ванильным вкусом.

Как только Сону садится на свою кровать, тут же тихо ойкает, одергивая задравшуюся футболку. Недовольно смотрит на друга.

— Я замерз, — пищит Ни-Ки, оправдываясь перед другом. Согревает оледеневшие конечности об теплое тело.

— Фу, лягушка, — зябко передергивает плечами парень. — Ну все, хватит. Я что, батарея тебе? — сводит брови на переносице, недовольно отпихивая от себя Ни-Ки.

— Моя батарейка, — согласный кивок. Улыбка сладкая, как пахлава, обильно политая медом. Сону замирает, качает головой несколько раз, чтобы рассеять наваждение.

— Другую себе найди, — недовольный.

Ни-Ки смеется. Глубоко. Сону, уже погрузившись в пакет чуть ли не с головой в поисках вкусных сокровищ, неосознанно тянет шею, принимая звук выше, чем сорок децибел. Ему нравится. Нравится голос Ни-Ки. А еще больше нравится смех. Глубокий, как океан, скрывающий в недрах неопознанного вида морских обитателей. Немного грубый, как задетая указательным пальцем в порыве музыкальной агонии шестая струна гитары. И хриплый, такой, что вызывает мурашки.

— А если не хочу? — перестав смеяться, светловолосый юноша садится непозволительно близко. — Хочу тебя батарейкой.

— Отстань, — паника оказывается для парня рекой без дна. И обладая гидрофобией, Сону отвлекает себя тем, что бесконечно поправляет футболку. Жарко, как же ему сейчас жарко. А ладони почему все еще потеют? — Зачем приперся?

— Дикобраз, — смеется друг, прижимая к себе возмущающегося парня.

— Какой еще дикобраз? И почему именно дикобраз? Эй, хватит, ты меня сейчас задушишь!

— Вот такой вот дикобраз, — только сильнее прижимает к себе. — С колючками отравленными. Убить меня хочешь?

— Убил бы, — сдавшийся перед влечением Сону прячет покрасневшее лицо на груди друга. — Но столько мороки будет. Гроб купи, похороны оформи... Ну уж нет, лучше тогда живи, я не возьму на себя такую ответственность.

— Тогда я всегда буду рядом.

От шепота Ни-Ки, да еще и таких слов, Сону краснеет даже кончиками ушей. Ни-Ки еще сильнее стискивает его своими руками, и они, не удержавшись, валятся на кровать.

Нет, было ошибкой думать о том, что никаких у него кроме дружеских чувств к Ни-Ки нет. Ибо сгусток чего-то непонятного давит изнутри на живот, распирает и приятно щекочет. А шепот на самое ушко ощущается настолько же жарким, насколько раскаленный воздух в сорокаградусное лето.

Только теперь уже точно бежать больше некуда. Сплошь тупики на пути. Ему нравится Ни-Ки. Действительно нравится. Сону позволяет своим пальчикам зарыться в сухую шевелюру друга, позволяет себе и дальше прятать покрасневшее лицо на его груди, отключив логические протесты. А когда длинные тонкие пальцы такими нежными и едва заметными касаниями рисуют узоры на его спине, позволяет очень тихо замурчать от удовольствия, прикрыв глаза и незамедлительно представив, что дружбы их не существует. Потому что к лучшему другу <i>так</i> относиться нельзя.

Они разговаривают совсем как раньше, и Сону действительно радуется за парня, за его успехи в футболе. Он напоминает себе: Ни-Ки все еще друг и нельзя так пожирать его взглядом, когда он не видит, но не может ничего с собой поделать. Впервые за столько дней Сону подружился с собственным сердцем. Только сегодня он делает этот вечер волшебным, не боясь принять изменившуюся реальность. Только сегодня он дает себе право сидеть рядом с ним и слушать его. А потом, скорее всего, угрызение совести не позволит и дальше находиться рядом с ним просто как друг, который всегда был рядом, потому что парень уже точно не сможет делать вид, что у него все нормально. Ничего у него не нормально, и больше не будет нормально. Однако сегодня пусть все плывет по течению. Он не хочет нарушать идиллию, не хочет что-то решать и понимать.

— Ты точно всегда будешь рядом? — решается уточнить Сону, когда Рики уже собирается идти домой.

Смотрит на него из-под челки так нерешительно, теребя карманы штанов. Сердце гулко долбится в груди. Зачем он спросил? Не нужно было ничего уточнять.

— Почему ты сомневаешься в моих словах? — обжигает коротенькие пальчики холодными ладонями.

Сону пожимает плечами, неловко переминаясь с ноги на ногу. Да что с ним такое? Почему ведет себя как девчонка?

— Если я даже скажу что-то такое, что навсегда изменит все? — поднимает неуверенный взгляд.

— И что же такого ты можешь сказать?

Сону хочется застонать или врезать. Обязательно спрашивать об этом?

— Неважно, я просто пошутил, — пихает парня в бок, выгораживая из своей комнаты.

— Я все равно всегда на твоей стороне и всегда буду рядом, что бы ты мне не сделал.

Дверь так быстро захлопывается, и Сону сам не понимает, что только что сделал. Прижимает схваченную тремором руку к груди, надеясь, что он не зарядил Ни-Ки дверью по носу. Нельзя же быть таким!.. Таким, заставляющим волноваться.