4
— Даочжан, я готов идти искать твою бабку! — гордо возвещает Сюэ Ян, распахивая дверь.
Получив вместо ответа нечто крайне невразумительное, он оглядывает комнату и возмущенно выдыхает от увиденного. Подлый Сяо Синчэнь бессовестно развалился на кровати и, похоже, успел прикорнуть, утомленный ожиданием. Какое нахальство — он должен был все это время беспрерывно страдать о судьбе своего спутника, а не предаваться объятиям с подушкой!
Кто бы сомневался, все мужики — бесчувственные лентяи! Так, погодите... Снова эти дурные бабские мысли в башку лезут! Нужно с этим поосторожнее, а то кто его знает — вдруг навеки в разуме засядут... Впрочем, данное себе обещание никак не умаляет недовольства возмутительным поведением дражайшего спутника жизни. Страдать он в любом случае сейчас будет!
Сюэ Ян, громко топая по полу найденными на дне мешка сапогами — кое-где дырявые, зато с облезлой вышивкой по голенищу! — идет к кровати. И, хорошенько прицелившись, награждает щипком скрытую под тонким одеялом так удобно отставленную даосскую задницу. Сила совсем не та, но действует, как всегда, безотказно.
— Хорош разлеживаться! — для весомости рявкает Сюэ Ян на мигом севшего на постели Сяо Синчэня, растерянно вертящего головой по сторонам.
— Извини, тебя так долго не было, что я... — начинает он с покаянными вздохами.
— Вот мог бы за это время и себя привести в порядок, а не бездельничать. Нам идти пора, а ты все простыни обтираешь!
— Но как я мог это сделать, ведь ты же сам запретил мне выходить наружу, потому что хотел наедине поговорить с А-Цин! — вполне резонно возражает даочжан, на что можно только пренебрежительно фыркнуть — нашел, чем оправдываться! И, пока его не успели обвинить в чем-нибудь еще, любопытствует: — Как я понимаю, у вас все прошло хорошо?
— Гм, да, — после недолгих раздумий хмыкает Сюэ Ян. — По крайней мере хоть кто-то в полном восторге.
Слепышка его еще битый час промурыжила, придавая надлежащий вид, в котором не стыдно показаться на людях. Башка до сих пор болит от ее дерганий гребнем, пока она возилась с косами, а заколка, удерживающая пучок, кажется, прошила затылок насквозь! Но когда А-Цин уже намеревалась изукрасить рожу своей жертвы мукой, углем да найденной в подполе одинокой свеклой, Сюэ Ян ее остановил, не в силах больше терпеть издевательства. Коли так хочется из кого-то шлюху сделать, пусть сама мазюкается!
Заодно девчонка поделилась совсем не чарующими подробностями о женском теле, которые знать не хотелось вовсе. «Это что, каждый раз присаживаться придется?! Стоя совсем-совсем никак?! Да как вы живете вообще!» — ужасался Сюэ Ян, хватаясь за сердце. Нет, ну после такого его член ему нужен обратно как можно скорее! А гнусный Сяо Синчэнь своей неторопливостью эту задачу отнюдь не облегчает.
— Я рад это слышать. А она...
Тут каждое мгновение под счет, а он вздумал поболтать!
— Недосуг мне тут с тобой лясы точить! Собирайся шустрее! — обрывает его Сюэ Ян.
А у него самого для завершения образа не хватает всего одной детали, гораздо более важной, чем любые платья и прически. Может, он пока что щеголяет с женскими прелестями, однако заклинателем быть от этого не перестал — отсутствие в себе Золотого Ядра он бы заметил еще быстрее, чем остальные жуткие изменения. А ни один заклинатель, даже темный, не позволит себе разгуливать без меча! Поэтому...
Цзянцзай отзывается на хозяйский зов, со свистом вылетая из своего привычного места — угла возле окна спальни — в руку Сюэ Яна. И стоит ему сжать пальцы на рукояти, не удается сдержать ошеломленного вскрика:
— Да чтоб всех! Хрена ж он такой тяжелый? — стонет он, с трудом разгибаясь — вес собственного оружия его едва ли не к полу прибил.
Если уж Баошань Санжэнь принялась кроить Сюэ Яна по своему хотению, почему не могла и Цзянцзай сделать чем-то... поизящней? И как прикажете за собой такую громадину волочь — по земле борозду оставлять или как коромысло перебросить? Из-за спины его тягать в случае незадавшейся беседы длины руки не хватит, себя на голову укоротишь, пока выхватишь... Ножом из-за пояса грозить, конечно, будет удобней, но что реликтовой бабе эта зубочистка? Смех один, таким только местных пугать.
— Может быть, я пока что буду носить твой меч? — осторожно предлагает Сяо Синчэнь, верно истолковавший грохот и вопли.
— Ну уж нет, — отрезает Сюэ Ян. Еще чего не хватало! Да даочжан его вмиг вычислит по клинку... Два года не трогал, считаясь с заклинательской честью, и пусть продолжает в том же духе. Из-за проделок вредной старухи пускать насмарку месть всей жизни — увольте!
— Как скажешь, — покорно соглашается Сяо Синчэнь.
Приложив духовной силы, Сюэ Ян все-таки поднимает перед собой Цзянцзай и с щелчком наполовину выдвигает его из ножен. На лезвии из темного металла едва различимо его собственное отражение — зыркает кто-то злобно, а уж красавица или нет, непонятно. Наверное, в Шуанхуа будет лучше видно, пусть даочжан подержит, и можно будет оценить творение Слепышкиных рук... Ну хватит! Если сильно захочется на себя полюбоваться, то на улице луж полно!
— Я пошел, — твердо говорит Сюэ Ян, раздраженно закидывая Цзянцзай на плечо на манер шеста с узелком. — Нагонишь по пути.
И плевать, что Сяо Синчэнь незрячий и ему будет это сделать весьма затруднительно. Это будет ему уроком за нерасторопность!
Сюэ Ян успевает разглядеть все щербинки в воротах, ведущей на улицу, прежде чем решается толкнуть створку. Все-таки в его понимании наличие яиц напрямую влияет на отвагу, даже если это касается всего лишь показаться кому-то на глаза. Может, подождать все-таки Сяо Синчэня?.. Пусть, как обычно, половина народа на него пялится... Э, нет, эдак можно свой член проворонить, если тут куковать и дальше! Сюэ Ян делает решительный шаг наружу. Пусть смотрят, сколько им влезет: в унылом похоронном городе не так уж много людишек, и никто сюда особенно не рвется, потому новичку внимания избежать не удастся даже при желании и должном старании.
Вокруг достаточно пустынно — все приличные люди в такой час работают, а не слоняются возле своих домов. Толпа будет возле рынка, куда и нужно идти. Баошань Санжэнь настигла Сюэ Яна в едальне неподалеку, значит, логично начать поиски именно с этого места. А даочжан, конечно, наивный, но не дуралей, догадается, в какую сторону догонять.
Половина пути проходит спокойно. Редкие прохожие провожают взглядом незнакомую девицу, совсем не по-девичьи вышагивающую по улице, явно задаваясь вопросами, откуда ее принесло, но не лезут. Однако не все оказываются такими благоразумными: какая-то грузная тетка, увешанная корзинами, смеет пренебрежительно скривиться, проходя мимо него! И не просто, а еще и с неодобрительным покачиванием головой и осуждающим фырканьем «Ишь, какая тут нашлась!» — неслыханно! Ноги Сюэ Яна сами останавливаются, а с его губ слетает желчное:
— Да, нашлась! А тебе какое дело?
Женщина замирает, колыхаясь под весом своего груза, и ошалело смотрит с раскрытым ртом на нахалку. А Сюэ Ян, не дожидаясь, пока она разродится достойным ответом, окидывает горожанку неприязненным взором и бросает:
— Впрочем, плевать мне на то, что думают те, у кого задница в двери не проходит.
И, гордо вздернув подбородок — его тощие мощи нельзя упрекнуть в излишних размерах — идет мимо, чувствуя удовлетворение от летящей ему вслед гневной брани. Опрокинуть прилавок или пересчитать кому-нибудь ребра все еще веселее, но это тоже... ничего так! Так что на подступах к рынку Сюэ Ян ощущает прилив сил и подобие сожалений, что к нему больше никто не пристал. Ничего, наверняка все еще впереди!
Такой лакомый кусочек, как одинокую девицу, здешние ублюдки ни за что не упустят! А что у нее меч на плече — так это ерунда, там цацка деревянная, для дитенка несет. Не может же она оказаться заклинательницей, способной выпустить им всем кишки, если ее рассердить? Сюэ Ян, увидь он себя со стороны, тоже бы ни за что всерьез не воспринял. Он даже во времена своего ученичества у Цзиней видал очень мало заклинательниц, и их основным предназначением было ждать замужества, чтобы наплодить побольше будущих воинов с Золотыми Ядрами для Ордена. Никто из них по захолустьям среди сиволапых простаков не разгуливал.
Ожидания Сюэ Яна не подводят. За пару десятков шагов среди шумной толпы он приходит к выводу, что ничто так не убеждает в собственной привлекательности, как завистливые бормотания других девок и игривые присвисты ранних выпивох. Почему-то заверения даочжана и комплименты Слепышки не очень-то помогали... Наверное, потому что они и так должны хвалить, хотя бы на правах домочадцев! Вроде того, как бабки говорят своим внукам, даже кривым и рябым, что они самые завидные женихи во всем селе.
Однако кокетливо хихикать и очаровательно рдеть щеками Сюэ Ян не намерен. Он корчит презрительную мину на подмигивание какого-то мужика — а не дорогой ли это соседушка тут петушится, пока его жена застряла у овощного лотка?! — и пихает кого-то локтем. Не потому, что его схватили, а чтобы такого желания ни у кого не возникло. Наслушался он сегодня жалоб А-Цин о проклятых извращенцах, которым лишь бы руки пораспускать! Но, кажется, пострадавший только рад: восхищенно цокнул языком и дальше погарцевал. Тьфу.
— Эк, какая худая, небось, некому тебя сладким побаловать! — слышится задорный и при этом подозрительно знакомый скрежещущий голос, вынуждающий Сюэ Яна резко развернуться и подойти ближе. Очень уж заманчивое заявление, чтобы не обратить внимание.
Торгаш конфетами, серьезно? Этому дедку давно уже гроб примерять пора, а не одаривать сальными взорами молодух! А вот поди ж ты, пробудился... Интересно, а лютые мертвецы на девичий зов будут быстрее вскакивать, или это исключительно на пока еще живых мужиков работает? Тянуть время, чтобы иметь возможность проверить лично, желания нет, но идея занятная.
— А если и впрямь некому, то что? Угостишь? — ухмыляясь, спрашивает Сюэ Ян, опираясь на прилавок.
И глядит на разложенные в рядок палочки с нанизанными засахаренными ягодами и кульки с кривоватыми карамельными шариками. В кишках противно тянет, во рту немедленно скапливается слюна. Со всеми этими выяснениями причин напасти и тряпочной морокой про завтрак как-то позабылось, и теперь голод решил о себе напомнить. А что некому баловать, то тут чистая правда: даочжан, подлец такой, конфет с утра любимому спутнику не предложил, а это его прямая обязанность! И нет этому никаких оправданий, он не пострадавшая сторона.
Торговец улыбается, демонстрируя пеньки вместо зубов, и залихватски машет рукой:
— Выбирай, чего уж там!
М-да, в прошлом облике Сюэ Ян, вздумай он, не таясь, схватить что задарма, получил бы палкой по рукам и порцию отборных проклятий... Назвать это преимуществом плоских сисек сложновато, но какой-то прок с них есть! Глупо было бы не воспользоваться, верно?
— На кого-то ты мне похожа, красавица... — меж тем с подозрительным прищуром замечает старик. — Братца у тебя, часом, нет среди местных? Никак не могу вспомнить... Память уже подводит, возраст, понимаешь ли!
Какой глазастый, однако! Ха, будь здесь скорбный даос неподалеку, сразу бы вспомнил, кого ему напоминает уже вовсю хрустящая добычей прелестница. А конфеты все еще такие же вкусные — хоть что-то осталось неизменным!
— Тебе еще жить да жить! — с наигранным хихиканьем уходит от ответа Сюэ Ян, на прощанье взмахивая перебинтованной ладонью. Перчатка не подошла по размеру, а увечье скрыть хотелось пуще прежнего.
А сейчас — к проклятой Баошань Санжэнь! Пусть отвечает, что со всем этим невыносимым безобразием делать.