№1 Девушка плохого парня [Russian Translation]

Теперь я могу честно сказать, что сплю не очень чутко, на самом деле, если бы подъемный кран сорвал крышу моего дома, я бы проспала все это время, потому что такова я сама и таковы остальные члены моей семьи. Мы все ценим сон гораздо больше, чем обычные люди, и мой брат проявил к нему особую любовь, поскольку все, что он когда-либо делал, - это спал, ну, напивался до беспамятства, а потом спал.

Эта наследственная любовь ко сну объясняет ту ненависть, которую я испытываю к любому человеку, который будит меня раньше времени. Все, кто знает меня достаточно хорошо (а это, к сожалению, ограничивается моей семьей и двумя моими лучшими подругами), знают, что лучше не мешать мне спать. Ты можешь издеваться надо мной сколько угодно, ты можешь обзывать меня всеми именами на свете, а также можешь отнять у меня любовь всей моей жизни, но ты просто не можешь разбудить меня, когда я не хочу просыпаться.

К сожалению, один человек не получил эту памятку, и, возможно, именно по этой причине я просыпаюсь на следующее утро, чихая, как ребенок-ботаник, страдающий аллергией на пыльцу весной.

Подождите, я тот самый зануда с аллергией на пыльцу...

Однако причина, по которой я была на грани того, чтобы вывернуться наизнанку, заключалась не в том, что подсолнухи волшебным образом расцвели в моей комнате в течение ночи. Нет, настоящая причина заключалась в том, что реинкарнация Ганнибала Лектера, более известного как Коул Стоун, засунула мне в нос перо и щекотала его.
Перо!

К тому времени, как я закончила вытирать сопли с носа, он согнулся пополам от безумного смеха. Я зарычала и запустила в него подушкой, но, учитывая, что она была вся в пуху, это вряд ли могло причинить какой-либо вред.

— Ты идиот! — Я бросилась к нему, но он успел подняться как раз вовремя, потому что я промахнулась и довольно неуклюже приземлилась на деревянный пол своей комнаты. Достаточно сказать, что мое утро было испорчено только ради того, чтобы Коул Стоун мог развлечь себя.

Теперь мы сидим за столом для завтрака в несколько неловком положении, и мои родители притворяются настолько непохожими на самих себя, что от их маленькой демонстрации у меня начинает болеть голова. Мама протягивает папе кофе, и он любезно принимает его, целуя ее в щеку в ответ. Они смеются, разговаривая друг с другом, и держатся за руки за столом, вспоминая о хороших временах. Мне хочется заткнуть их, но я же не могу испортить выступление, достойное Оскара, не так ли?

Все это делается ради человека, сидящего рядом со мной, который в данный момент поглощает яичницу-болтунью с французскими тостами, которые моя мама с такой любовью приготовила для него.

Она никогда не готовит.

По опыту я знаю, что она потрясающе готовит, но в какой-то момент она перестала быть той мамой, которую я могла застать на кухне за приготовлением лимонного пирога. Для нас с братом она готовила ужин каждый вечер, и это всегда было что-то экзотическое и невероятно вкусное, потому что она любила пробовать что-то новое, но прошло очень много времени с тех пор, как она в последний раз готовила для нас, и я списала это на все антидепрессанты, которые она начала принимать.

Я не могла сдержать зависти, когда поняла, что мама может готовить для Коула, а не для меня. Это было действительно глупо, но мне было больно осознавать, что я недостаточно важна для нее. Теперь все мое негодование, казалось, было направлено на Коула, который, похоже, не обращал внимания на окружающее его напряжение и поглощал свою еду, как трактор колосья.

— Итак, Коул, какие у тебя планы насчет университета?

Мой папа никогда не спрашивает меня о моих планах, он даже не знает, какие предметы я посещаю в выпускном классе и что я круглая отличница. Я внутренне вздыхаю и стараюсь не утонуть в жалости к себе. Вполне логично, что они подлизываются к нему, в конце концов, он сын шерифа, а шериф - очень важный человек в мире политики маленького городка.

Коул перестает поглощать еду и обезоруживает моих родителей очаровательной улыбкой. — Вообще-то, я ничего не планировал. Возможно, я даже не пойду в университет в этом году, отправлюсь в туристический поход по Европе и все такое.

Я недоверчиво фыркаю. — Путешествие по Европе. Только те, кто собираются остаться на второй год, используют это оправдание.

Мой отец бросает на меня предостерегающий взгляд, и я понимаю, что он просит меня отступить. Я надуваю губы, как упрямый ребенок, скрещиваю руки на груди и встречаю его пристальный взгляд. Я уже говорила ему, что ни при каких обстоятельствах не буду подлизываться к Коулу Стоуну. Нет ничего на свете, что могло бы заставить меня быть любезной с парнем, который взял на себя труд усложнять мне каждый час моей жизни. Если он думает, что я стану его лучшим другом, то он явно заблуждается!

— Тесс, милая, насчет машины, которую ты хотела на свой день рождения...— Он, без сомнения, нарочно сбавляет обороты, но его слова производят желаемый эффект. Я замираю, моя вилка застывает на полпути в воздухе, а отец ухмыляется мне через стол.
О, он не просто так это начал.

Весь год я копила деньги на самый красивый Range Rover Sport, однако в конце концов мои сбережения оказались довольно скудными, и мой отец вмешался, чтобы не дать мне впасть в депрессию. Он пообещал мне, что я смогу получить машину на свой день рождения, так как деньги не были проблемой, и я парила на седьмом небе от счастья, мечтая о том, как мы с моей машиной мчимся по шоссе, ветер обдувает мои волосы, а из радио доносится музыка Maroon 5...

Однако, как только эти слова слетели с его губ, картинка разлетелась на тысячи мелких кусочков, потому что я поняла, к чему все идет.

— Что насчёт моей машины? — Осторожно спрашиваю я, и его ухмылка становится шире.

— Я подумал, может, мы купим её в следующем году. В этом году ты можешь взять старый автомобиль Трэвиса, раз уж у тебя все еще проблемы с парковкой.

О, нет! Я умею парковаться лучше, чем он, и он признался мне в этом в лицо. Я знала, что он делает: он шантажирует меня, заставляя стать комнатной собачкой Коула, и угрожает мне тем, без чего, как он знает, я не смогу жить. Мне просто очень нужна была эта машина, ведь нет ничего более постыдного, чем быть старшеклассником, которого отец отвозит в школу, а потом забирает в конце дня.

Я сглатываю, осознавая, в каком затруднительном положении нахожусь, и единственный выход, который у меня остается - это поступиться своей гордостью и принять это наказание со спокойной душой. Однажды я отомщу ему за это.

— Не волнуйся, папочка, я позабочусь о своей парковке. — Я улыбаюсь до боли в щеках, но сообщение получено. При расшифровке мои слова означали следующее: "Ты победил, отец, отныне я буду относиться к Коулу как к Папе Римскому и поклоняться земле, по которой он ходит".

— Замечательно, дорогая. — Весело отвечает он и возвращается к своему завтраку.

***

— Притормози! — Кричу я, так крепко вцепившись в ремень безопасности, что костяшки пальцев белеют.

— Что такое, Тесси? — Коул лукаво ухмыляется, и я зажмуриваю глаза, когда он резко разворачивается на повороте дороги, протестующе визжа шинами.

— Твой отец - шериф, он убьет тебя, если увидит, что ты превышаешь скорость. — Я пытаюсь урезонить его, не открывая глаз. Я бы предпочла пока не видеть, как моя жизнь проносится у меня перед глазами. Я знала, что сесть в машину к Коулу - все равно что отправиться к Мрачному Жнецу с Косой и преподнести свою жизнь на блюдечке с голубой каемочкой, но, как ни глупо, я думала, что он не убьет меня, когда окажется со мной в одной машине. Однако я оказалась неправа: он не только садист, лживый злой манипулятор, коварный высокомерный придурок, который слишком высокого мнения о себе, но и склонен к самоубийству.

— Тебе действительно нужно научиться жить по-человечески. Это то, что мы, нормальные люди, называем хорошим времяпрепровождением.

— Ты называешь, возможное врезание в дерево, истечение кровью на дороге и смерть в ожидании приезда скорой помощи, хорошо проведенным временем? — Я вскрикиваю, открывая глаза и свирепо смотрю на него. Он качает головой и снова выводит машину из-за поворота, и в конце концов меня прижимает к окну.

— Ты и твое воображение, — усмехается он, и я готова поспорить, что мое воображение придумает тысячу разных способов убить его, используя пачку жвачки, лежащую на приборной панели.

Когда мы, наконец, добираемся до парковки школы, я чувствую себя ветераном войны, и меня должен ждать парад с множеством шариков, однако это не так, поскольку Коул ставит свой Вольво между двумя припаркованными местами. Выходя из машины, я понимаю, что меня действительно ждут потрясенные, ошарашенные, удивленные и еще более шокированные лица студентов.

Вообще-то, возвращение Коула - это большое событие. Понимаете, он - настоящая легенда, и, в отличие от меня, кажется, все его любят, на самом деле "любовь" - это мягко сказано. В нашей школе Коула почитают как героя за множество проделок, которые он совершал на протяжении многих лет. Все знают, кто он такой, несмотря на то, что его не было почти три года, и кажется, что его статус знаменитости ни на йоту не уменьшился за эти годы.

Он намеренно приукрашивает свой выход из машины, почему он не может поступить так, как поступают нормальные люди, и выйти без своих обычных выходок? Когда его высочество, наконец, вытаскивает свою жалкую задницу из машины, он снимает кожаную куртку и перекидывает ее через плечо, устраивая настоящее шоу из того, что снимает солнцезащитные очки и засовывает их в задний карман джинсов. Затем он потягивается и делает вид, что зевает, так что его натренированные мышцы напрягаются, а рубашка не скрывает, насколько он подтянут на самом деле.

Я практически слышу, как все представительницы женского пола изумленно вздыхают, когда он приводит в порядок свои волосы, придавая им артистический вид. Затем он совершает немыслимое - подмигивает мне, и я уверена, что все уловили этот момент. Я прищуриваюсь, глядя на него.

Это стирает ухмылку с его лица, и я мысленно поздравляю себя с маленькой победой. Его лицо бесценно, когда он понимает, что я не буду пускать по нему слюни, как все остальные девушки здесь.

— Пожалуйста, если бы дамы увидели это, — он указывает на свое тело, — полуголое, мокрое и блестящее, бегающее по пляжу, женское население страны значительно сократилось бы, — самоуверенно говорит он, и я киваю в знак согласия, удивляя его.

— Ты прав, они бы на самом деле выцарапали себе глаза, упали и умерли от отвращения. — С этими словами я прохожу мимо него, зная, что все взгляды устремлены на меня и что рано или поздно бумеранг вернется, чтобы укусить меня за задницу.

Меган на грани истерики, когда мы сидим рядом в классе, и я могу сказать, что ей просто не терпится узнать, действительно ли я приехала с Коулом, и если да, то почему я до сих пор цела и невредима. Это идеальное занятие, чтобы излить душу, видя, как голова миссис Санчес в данный момент покоится на парте, а изо рта у нее текут слюни. Я содрогаюсь от этого зрелища и сосредотачиваю свое внимание на моей лучшей подруге, которая практически хнычет от желания узнать, что происходит. Еще тут есть Бет, которая притворяется, что не слушает наш разговор, но я знаю, что ей интересно, потому что последние пятнадцать минут она не отрывалась от одной и той же страницы своей книги.

Я рассказываю им все, начиная с того, как меня заставили отправиться в резиденцию Стоунов, и заканчивая тем, как Коул разбудил меня. Затем я подробно описала, что поставлено на карту, если я перейду ему дорогу, и к тому времени, как я закончила, глаза Меган стали размером с арбузы, когда она уставилась на меня, разинув рот. Бет просто выглядела удивленной и слегка покачала головой.

— Значит, ты, по сути, обречена. — Заявляет Меган, и я падаю на свое место, несколько раз ударившись головой о стол.

— Ну-ну, — Меган сочувственно гладит меня по голове, и я сердито смотрю на нее.

— Я не понимаю, в чем проблема. — Серьезный голос Бет впервые прерывает тишину, и я недоверчиво прищуриваю глаза. Похоже, она не считает, что у меня проблемы? Неужели прослушивание всех этих альбомов Led Zeppelin окончательно повредило ее мозг?

Она закатывает глаза, когда мы с Меган бросаем на нее недоверчивые взгляды. 

— Послушай, мне кажется, что для тебя это беспроигрышная ситуация. Теперь, когда он взял на себя роль местного хулигана, Николь не приблизится к тебе, а Джей поймет, что есть другие парни, которые заинтересованы в тебе. Возможно, он действительно наберется мужества и станет таким другом, каким ты всегда хотел его видеть.

Я замолкаю, не веря своим ушам, пытаясь понять смысл ее логики. Слова "парень" и "заинтересованный" выделяются и кажутся такими чуждыми, особенно применительно ко мне.

— Бет, какую часть его роли Ганнибала Лектера ты не поняла?

— Я все поняла, поверь мне, но больше всего я поняла то, что ты нравишься этому парню, и он показывает это наилучшим образом, а именно, придирается к тебе, это классический мальчишеский маневр. — Она говорит так, будто обсуждает фондовый рынок, и мы с Меган обмениваемся взглядами, думая об одном и том же: здравомыслящей Бет сегодня с нами нет.

— Да, это классический маневр мальчика, когда он ходит в детский сад. Если есть хоть малейшая вероятность, что я ему нравлюсь, он не стал бы так мучить меня. — Я терпеливо объясняю, как будто разговариваю с ребенком, у которого проблемы с обучением.

— Думай, что хочешь, я знаю, что не смогу убедить тебя в обратном, — пожимает она плечами, но добавляет. — Я просто думаю, что его присутствие здесь - это не обязательно плохо.

Однако она не могла быть более неправа. По прошествии дня я понимаю, что люди смотрят на меня с большим интересом, чем когда-либо. В последний раз я была так популярна, когда была толстой приятельницей Николь, и эти люди давили на меня, пока она не бросила меня, так что неудивительно, что я немного испугалась того, что они задумали сегодня. Я стою перед дверью своего урока экономики, который я провожу вместе с Джеем и Николь и который я боюсь посещать с самого начала учебы. Такое ощущение, что Николь намеренно скрывает тот факт, что она встречается с Джеем, и я даже не могу заставить его улыбнуться мне без того, чтобы он не беспокоился о том, что подумает его девушка. Она делает все, что в ее силах, чтобы сделать эти пятьдесят минут дня самыми худшими, а я делаю все, что в моих силах, чтобы мое сердце не разрывалось на части каждый раз, когда я вижу, как они незаметно или не очень незаметно прикасаются друг к другу.

Я прихожу на две минуты раньше, и счастливая пара уже сидит за общим столом. В этом классе у нас партнерская система, так как многие задания мы выполняем в парах. Само собой разумеется, что я сижу в одиночестве, поскольку Николь угрожала кому-либо изменить статус на изгоя общества, если ко мне сядут. Я стараюсь не смотреть на них, когда прохожу мимо, чтобы занять свое место в конце класса, место, которое я ненавижу, потому что с трудом могу разглядеть, что учитель пишет на доске.

— Все в порядке, Тесси, я уверена, что у тебя вырастут сиськи, когда тебе будет лет тридцать, и не нужно будет набивать лифчик, — хихикает Николь. Это был удар ниже пояса, она знала, что область моей груди является для меня основным источником смущения, и все же она решила придраться к этому, когда Джей сидит рядом с ней.

— Или она могла бы увеличить грудь, как это сделал ты, но она не настолько отчаянна. —
На секунду мое сердце замирает, когда я думаю, что Джей наконец-то защищает меня и что он увидел, насколько испорчена его девушка изнутри, и что он собирается поцеловать меня прямо у нее на глазах, сказав, что я всегда была для него единственной. Я так резко запрокидываю голову, что чуть не натягиваю мышцу, но, к моему полному разочарованию, Джей сидит на своем месте, ерзая, и еще один человек присоединяется к обсуждению моей груди, просто фантастика.

Коул склоняется над столом Николь и Джея, и я вижу, что он проверяет, хватит ли у Николь смелости возразить ему. Видите ли, когда Коул был еще здесь, Николь не была ни королевой пчел, ни даже рабочей пчелой, на самом деле она была счастлива быть со мной пчелой-изгоем. И это даже не самое приятное; Николь также была по уши влюблена в Коула, поскольку она помешана на плохих парнях, а Коул был воплощением одного из них. Я вспоминаю, как мы все время восхищались the Stone Brothers и представляли нашу совместную свадьбу, после которой мы стали бы сестрами.

Очевидно, что-то не заладилось.

Теперь это бесценно - видеть, как у нее вытягивается лицо, когда Коул так нагло оскорбляет ее. Ее рот открывается и закрывается, как у рыбы, когда она пытается выдавить из себя едкие замечания, которые использовала в мой адрес все эти годы. Приятно видеть, что для разнообразия она подвергается травле; я почти испытываю чувство благодарности к Коулу, почти.

— Отвали, чувак. — Джей слишком поздно встает на защиту своей девушки, но мне все еще больно осознавать, что он защитил ее, а не меня.

— Тогда скажи своей девушке, чтобы она перестала быть стервой. — Мягко говорит он, и, клянусь, я вижу, как лицо Николь краснеет от смущения.

— Коул. — Джей предупреждающе сжимает кулаки и сжимает челюсти.

— Джей-Джей, — отвечает он, явно наслаждаясь всем этим испытанием.

Прежде чем кто-либо из них успевает продолжить, раздается звонок, и входит учитель, лысеющий мистер Спрюс, сжимая в руках портфель. Все рассаживаются по своим местам, включая меня, и представьте мое удивление, когда стул рядом со мной впервые в жизни отодвигается и Коул Стоун садится рядом со мной.

Он не обращает внимания на то, что я открыто смотрю на него.

— Тебе нельзя здесь сидеть. — Восклицаю я, но стараюсь говорить тише, когда мистер Спрюс начинает перекличку.

— Если это не убьет меня и не поставит под угрозу мое сексуальное влечение, то, конечно, можно. — Я морщу нос от его непристойности, а он посмеивается над моим дискомфортом.

— Нет, ты серьезно не можешь. Здесь никто не сидит!

— У тебя какая-нибудь заразная болезнь?

— Нет! — Говорю я, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что никто не подслушивает наш разговор, особенно люди, сидящие за двумя столиками напротив нас.

— У тебя фетиш на ноги?

— Фу, нет.

— Ты планируешь использовать любую информацию, которую сможешь получить от меня на этом занятии, отправляя ее ниндзя, чтобы они надрали мне задницу, когда я меньше всего этого ожидаю? — Я чуть не смеюсь над этим, но сдерживаюсь и качаю головой. — Тогда я вполне могу посидеть здесь.

— Тогда ты окажешься в самом низу пресловутой пищевой цепочки, решать тебе. — Сухо говорю я, открывая учебник и переходя к главе, которую мы сейчас изучали. Я чувствую, как взгляд Коула прожигает мне затылок, но пока не могу посмотреть ему в глаза. Возможно, я произнесла эти слова небрежно, но мне было как-то не по себе от того, что только из-за общения со мной на человека навечно навесят ярлык неудачника. Мои лучшие подруги уже подверглись этой пытке от рук приспешниц Николь, и мне было больно осознавать, что это произошло из-за меня.

— Не позволяй ей задевать себя, Тесси. — Он говорит тихо, так тихо, что я не могу поверить, что эти слова слетают с его губ. Это противоречит самой его натуре - быть милым со мной, поэтому сказать, что я удивлена, было бы преуменьшением. С каких это пор Коул Стоун ведет себя со мной как настоящий человек?

— Это не так-то просто сделать. — Я говорю, избегая зрительного контакта, но слышу, как он вздыхает и роняет голову на стол.

— Ты позволяешь ей издеваться над собой, но этому пора положить конец. — Голос у него решительный, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. В его глазах неподдельная озабоченность, и я невольно вспоминаю, что Бет сказала этим утром. Я понравилась Коулу?

Нет, думать об этом слишком абсурдно, и я выбрасываю эти мысли из головы. — Почему тебя это волнует? — Спрашиваю я, и он пожимает плечами, прежде чем одарить меня своей дьявольской улыбкой.

— Скажем так, я не люблю делиться. Ты моя Тесси, и только я могу делать тебя несчастной, к тому же Бишоп мне не соперница, а ты заслуживаешь самого лучшего, что есть на свете.

Я закатываю глаза и понимаю, что он никогда не может оставаться серьезным дольше, чем на наносекунду.

— Мне так повезло, что ты мой персональный хулиган.

— Мне очень приятно. — Он подмигивает и открывает свой учебник.

Иногда мне действительно хочется увидеть, что творится у него в голове, но потом я передумываю, поскольку понимаю, что в ней, вероятно, таятся более коварные мысли о том, как превратить мою жизнь в сущий ад, и что мне было бы гораздо лучше ничего не знать. Голова Коула Стоуна это опасная территория, но у меня предчувствие, что рано или поздно я стану Дашей путешественницей.