№1 Девушка плохого парня [Russian Translation]

— Итак, дорогая, я слышал, что Коул вернулся, — говорит мой отец, когда мы ужинаем за обеденным столом.

О, он еще не вернулся, если бы это было так, я бы не сидела здесь сложа руки, думаю я, сердито протыкая горошину ножом.

— Да? Я не знала. — Отвечаю я, и моя мама недоверчиво фыркает и хихикает.

— Вы всегда были так очаровательны вместе. Этот парень просто не мог оставить тебя в покое. — Она с нежностью вспоминает, а я пытаюсь понять, какая часть страданий, через которые мне пришлось пройти, показалась моей матери восхитительной.

— Хотела бы я, чтобы так и было. — Ворчу я

— Тесс, мы не можем допустить, чтобы ты была в плохих отношениях с сыном шерифа, не так ли? Сейчас год выборов, и нам нужна любая помощь, которую мы можем получить. — Говорит мой отец, и я одариваю его своим лучшим взглядом "ты что, издеваешься надо мной?". Если он хочет, чтобы я переспала с Коулом только для того, чтобы помочь ему победить на выборах, он может попрощаться с должностью мэра.

— Особенно учитывая, что твой отец был разочарованием в этом году, — ласково говорит мама, стараясь, чтобы ее слова были как можно более обидными. Я почувствовала, что начинается ссора, поэтому покончила с ужином в рекордно короткие сроки, забыв все мысли о Коуле, и побежала наверх, пока кто-нибудь не начал разбрасывать столовые приборы.

— Трэвис, вставай! — Кричу я у двери брата, громко стуча в нее три раза и останавливаясь, когда он произносит свое обычное приветствие, слово на букву б.

Вам может показаться странным, что мой брат просыпается к обеду, но мы все привыкли к его ночному образу жизни. Мои родители понимают, что потеряли своего блудного сына, а я поняла, что лучший способ справиться с новым Трэвисом - это держаться на безопасном расстоянии.

Видите ли, Трэвису сейчас двадцать один год, и он все еще живет дома, потому что его выгнали из университета за плагиат в работе. Затем любовь всей его жизни бросила его, и он прибегнул к алкоголю, чтобы, цитирую. "Разобраться с этим дерьмом". С прошлого года у него почти всегда было хроническое похмелье, и, как бы мой отец ни хотел, он ничего не может с этим поделать. Он будущий мэр и не может выносить свое грязное белье на всеобщее обозрение. Когда кто-то спрашивает о нем, мы либо просто игнорируем, либо говорим что-то вроде того, что он работает над другими своими "амбициями", такими как написание следующего великого американского романа.

В этой неблагополучной семье я, бывшая толстушка Тесси, нахожусь на грани того, что некоторые могут назвать ядерной атакой, другие могут назвать это возвращением Коула Стоуна.

Я плюхаюсь на кровать и достаю материалы, необходимые для домашней работы. Завтра мне нужно сдать эссе, которое я уже написала, на самом деле я написала десятистраничного монстра в тот день, когда его задали. Когда быть ботаником - это единственный выход, который у тебя остается, общественная жизнь практически не существует. Николь позаботилась о том, чтобы я избегала любой деятельности, которая могла бы привлечь меня к развлечениям. Я понятия не имею, почему ей приходится прибегать к таким мерам.

Я вычитываю эссе и добавляю примечания, когда в мою комнату входит папа. Его лицо раскраснелось, и это из-за криков, которые только что раздавались внизу.

— Ты свободна, Тесс? — Выжидающе спрашивает он.

— Ну, не совсем у меня домашнее задание...

Он как будто даже не услышал, что я только что сказала, и сунул мне в руки папку. — Хорошо, мне нужно, чтобы ты отнесла это шерифу прямо сейчас. Я бы сделал это сам, но я собираюсь уходить, а ему это нужно прямо сейчас.

— Но папа...

Он хочет, чтобы я отправилась на тот свет? Он что, спятил? Он хочет моей смерти; неужели я настолько сильно разочаровала его, что он с готовностью посылает меня на верную гибель? Я не могу пойти в дом шерифа, потому что этот шериф является отцом Коула, и если Коул вернулся...

Ни за что!

— Ты будешь делать, как я говорю, Тесс, или будешь наказана. — Самодовольно произносит он.

О, он понятия не имеет, кто я, не так ли?

— Тогда посади меня под домашний арест. Я никуда не хожу, кроме как иногда в торговый центр с Меган и Бет, но ни одна из них не увлекается покупками, так что в основном мы сидим в кафе, Бет исчезает в музыкальном магазине на несколько часов, а Меган без умолку рассказывает обо всем, что услышала за день.

Он вздыхает. — Просто сделай это, Тесс, и никаких споров. Я бы послал твоего брата, но, поскольку сейчас утро, по каким бы часам он ни жил, он либо слишком пьян, чтобы соображать, либо у него слишком сильное похмелье, чтобы понять, что я скажу.

Да, мой отец не большой поклонник Трэвиса.

— Но там может быть Коул, папа, и ты лучше всех знаешь, как плохо он ко мне относится! — Ною я, практически готовая упасть к его ногам и умолять его не заставлять меня уходить.

— Сейчас не время для драмы, милая, возьми эти бумаги и иди. — Он поднимает меня на ноги и, по сути, подталкивает к двери.

— Ты жестокий родитель, ты ведь знаешь это, верно? — Говорю я, когда он ведет меня вниз по лестнице к входной двери, которую он так любезно открывает для меня.

— Ты не станешь мэром, если будешь милой, а теперь иди.

Затем он захлопывает дверь у меня перед носом.

О, я действительно люблю свою семью.

Хотела бы я сказать, что резиденция Стоунов находится за много миль отсюда, и во время путешествия я испытала сильное обезвоживание, потеряла сознание и оказалась в местной больнице, где мой отец рассыпался в извинениях за то, что был таким диктатором.

Однако мы говорим обо мне, и проходит всего пять минут, прежде чем я оказываюсь у их дома. Моя рука задерживается на звонке, когда я представляю все возможные сценарии, которые могут произойти, если Коул действительно внутри.

Большинство из них оказываются со мной в местной больнице, с большим количеством сломанных костей и сильно задетым самолюбием.

Хотя Коул никогда не причинял мне физического вреда, многие из его выходок были рассчитаны на то, что мне явно не хватит координации, и каким-то образом я всегда оказывалась в гипсе.

Всегда. На самом деле я на "ты" с людьми в отделении неотложной помощи, за годы, прошедшие с детского сада до средней школы, я попадала туда больше раз, чем могу сосчитать. Теперь, несмотря на то, что я не была там почти четыре года, я не то чтобы очень скучаю по этому месту и чудесному запаху дезинфицирующих средств, я бы предпочла в ближайшее время не навещать старую Марту, мою любимую медсестру.
Ладно, теперь я отвлекаюсь. Сосредоточься, Тесса, сосредоточься!

Я зажмуриваю глаза и дважды нажимаю на эту чертову кнопку. Прождав пять минут, я решаю повернуть дверную ручку, может, мне повезло и никого нет дома. Шериф часто проводит долгие часы в полицейском участке, а его вторая жена и мама Джея - врач, которая работает в больнице в ночные смены.

Джея тоже могло не быть дома, неохотно думаю я, он может быть где-то с Николь, и эта мысль заставляет меня сжать кулаки.

Остается только один человек...

Ты действительно у меня в долгу, папа.

К счастью, я поворачиваю ручку, и дверь открывается, я заглядываю внутрь и обнаруживаю, что комната с телевизором пуста. Единственная лампочка освещает путь на кухню, где почти темно. По памяти я помню, что комнаты парней находятся наверху, а комната мистера и миссис Стоун - слева от кухни. Я осторожно вхожу, чтобы не издать ни звука. Мне было велено передать бумаги кому-нибудь, а не просто оставлять их валяться где попало.

Я иду дальше в дом, сжимая папку в руках, ступая легко. Я оставляю папку на маленьком письменном столе, на котором лежат еще несколько важных на вид документов.

— Ю-ху, Тесси. — Раздается певучий голос, и я инстинктивно поднимаю голову, что является ошибкой новичка после стольких лет.

В тот момент, когда я поднимаю глаза, я вижу ведро в его руках, но, как обычно, слишком медленно реагирую. Коул, стоя за перилами, выплескивает содержимое упомянутого ведра прямо на меня, и через несколько секунд я с ног до головы окатываюсь ледяной водой.

Когда шок проходит, я слышу взрыв злобного смеха, который вырывается из пасти чудовища. Я стою с открытым ртом, промокшая насквозь, и до меня не доходит тот факт, что надо мной только что подшутили.

Он практически вприпрыжку спускается по лестнице, все еще смеясь, а я стою как вкопанная.

— Ах, Тесси, как я по тебе скучал. — Он смеется, когда приближается ко мне, но веселье на его лице исчезает, когда он видит меня. — Ты не Тесси. — Он хмурится, стоя прямо передо мной.

Дамы и господа, познакомьтесь, это Коул Стоун. Он воплощенное зло, он мог бы одурачить весь мир своими лохматыми каштановыми волосами и детскими голубыми глазами, но не меня. Я вижу его таким, какой он есть, и он - перевоплощенный дьявол!

— Но ты все еще незрелый простофиля. — Я закипаю, наконец, осознав, что промокла насквозь. Я выжимаю промокшую футболку и убираю волосы, прилипшие ко рту. Ух ты!

— Ты назвала меня простофилей и находишься в моем доме, когда отец Тесси сказал, что она будет здесь. Кто ты такая и что ты сделала с Пирожком? — Восклицает он, хватая меня за плечи и толкая вперед.

Ладно, он настоящий.

Я хлопаю его по груди и отталкиваю. — Ладно, я метр семьдесят, так что называть меня пирожком бессмысленно, и никогда больше не прикасайся ко мне, Стоун, или я тебя кастрирую.

— Серьезно, единственной девушкой, которая могла бы желать зла моим яйцам, была бы Тесси, но ты не она...

— Нет, я ее злая русская двойняшка Светлана, и я здесь, чтобы убить тебя, пока ты спишь.

— Этот сарказм, угроза моим яйцам и то, что ты называешь меня простофилей, ты на самом деле Тесси, не так ли? — Он говорит так, будто в шоке.

В его оправдание можно сказать, что, когда он видел меня в последний раз, я весила как два борца сумо и гордо щеголяла двойным подбородком, к тому же мои волосы всегда были собраны в немодную прическу каре, а теперь доходят мне до пояса. Они намокли и завились со скоростью звука, но все равно оставались длинными.

— О, я так благодарна, что ты мне веришь, а теперь уйди с дороги.

— Когда ты успела стать такой сексуальной, Тесси? — Спрашивает он, все еще выглядя слегка ошеломленным и не обращая внимания на все ругательства, слетающие с моих губ, когда я осознаю, что у меня стучат зубы.

Я стараюсь не краснеть, когда он называет меня сексуальной, но он, по сути, первый парень, который говорит это, и мои щеки невольно вспыхивают. Не могу же я покраснеть из-за того, что сказал Коул Стоун! Это похоже на богохульство.

— Ну, это больше, чем я могу сказать о тебе, ты все такой же уродливый. — Я показываю ему язык, а он ухмыляется, чертов самодовольный придурок.

— Единственное, в чем я уверен, так это в том, что я не уродлив, потому что если бы я был уродом, то не попал бы в число самых привлекательных парней в военной школе. — Он двигает бровями, и я чувствую, что мой ужин начинает подходить к горлу.

— Ладно, меня от тебя официально тошнит, и я должна уйти, пока меня не вывернуло.

— Как в третьем классе во время своего незабываемого выступления в роли Белоснежки? — Невинно спрашивает он, и я пристально смотрю на него.

— Ты! Ты угостил меня тем протухшим кексом, который я съела из-за нервов.

— Во что бы ты ни хотела верить, милая.

Я издаю стон и направляюсь к двери, но она открывается прежде, чем я успеваю подойти к ней, и, несмотря на мою блестящую удачу, Джей заходит внутрь, выглядя совершенно потрясающе в бежевом свитере и темных джинсах.

Обморок.

— Тесса? — Его глаза расширяются, когда он замечает мой внешний вид. Замечательно, просто замечательно, когда я сталкиваюсь с ним в тот единственный раз, когда Николь не стоит у него за плечом, я выгляжу как собака, которую только что облили из шланга. О, как приятно быть Тессой О'Коннелл.

— Э-э, привет, Джей. — Глупо говорю я и слегка улыбаюсь ему, он неловко улыбается в ответ, и мы стоим в тишине, просто глядя друг на друга, это идеальная тишина, такая, как во всех любовных романах, которые я читала. Это тот вид секса, который прерывается только тогда, когда парень целует девушку, и все становится волшебным.

Однако этот эпизод закончился, потому что Коул начал издавать фальшивые звуки, похожие на рвотные позывы.

— Вы, ребята, такие жалкие. — Он притворяется, что задыхается, и я бы хотела, чтобы это было действительно так. Джей бросает на него сердитый взгляд и проходит мимо меня, чтобы ударить его по затылку.

— Я думал, я сказал тебе оставить ее в покое. — Он рычит, но Коул только закатывает глаза.

— Ты просто завидуешь. — Говорит он своему сводному брату, который, в свою очередь, выглядит смущенным.

— С чего бы мне завидовать?

— Я могу сделать ее влажной, а ты - нет. — Мое лицо морщится от отвращения, когда он подмигивает мне, и на этот раз я определенно ощущаю вкус желчи.

— Чувак, ты больной.

— Это лучше, чем быть слабаком.

— Ты не знаешь, о чем говоришь. — Я вижу, что Джей выходит из себя, но разговор перестает иметь для меня смысл.

— Я знаю достаточно, брат. — Коул похлопывает Джея по плечу с притворным сочувствием.

— Давай, коржик, я принесу тебе сухую одежду, пока ты не превратилась в человеческое мороженое. — Он говорит это, не сводя глаз со своего брата, оба, казалось, играют в гляделки, но Джей сдается первым и поворачивается ко мне лицом.

— Ты можешь пойти со мной, я принесу тебе полотенце. — Ласково говорит он, и я нетерпеливо киваю, прежде чем Коул фыркает и снова разрушает момент.

— Я не думаю, что это хорошая идея, Джей Джей. Что скажет твоя девушка, когда узнает, что ты проводишь здесь время с Тесси?

Я собираюсь отчитать его и сказать, что Джей не боится Николь и что он может дружить со мной, не думая о том, как отреагирует Николь. Но нерешительность, появившаяся на его лице, как удар под дых, и я понимаю, что Коул попал в самую точку. Джей отстраняется от меня, как будто между нами какое-то невидимое силовое поле.

Силовое поле по имени Николь Андреа Бишоп.

Не успеваю я опомниться, как Коул берет меня за руку и ведет в свою комнату. Я не отрываю взгляда от Джея, хотя он старается смотреть куда угодно, только не на меня. Я влюблена в этого парня, и все такое, но иногда мне хочется, чтобы он был сильнее этого.
Коул затаскивает меня в свою комнату, вернее, в то, что выглядит как ее часть. Кровать и двухместный диван застелены белыми простынями, а повсюду расставлены коробки. Тонкая пленка пыли покрывает все видимые поверхности, и я морщу нос, заметив на стенах недавно приклеенные плакаты с полуодетыми грудастыми женщинами.

— Приятно видеть, что ты уделяешь особое внимание декорированию своей комнаты, прежде чем распаковывать вещи или даже делать ее пригодной для жилья. — Сухо говорю я, обводя взглядом помещение.

Коул порылся в одной из коробок и достал армейскую зеленую толстовку с капюшоном, кидая в мою сторону.

— На, Пирожок, — сказал он, но, благодаря моим рефлексам, толстовка ударила меня прямо по лицу, едва не ослепив при этом.

— Спасибо, — говорю я, мой голос приглушен тканью, когда я бегу в ближайшую ванную, чтобы сменить мокрую рубашку.

Когда я возвращаюсь, Коул лежит на своей кровати и смотрит в потолок, уронив голову на руки. Он слегка ухмыляется, когда я вхожу. — Я бы сказал, что в моей одежде ты выглядишь сексуальнее, чем когда-либо, но нарциссизм во мне не позволяет мне этого сделать.

— Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал.

Чертов румянец! Он только что косвенно назвал меня сексуальной. О мой Бог.
Подожди, он явно разыгрывает меня, он хочет заставить меня думать, что я ему нравлюсь, и как только я начну поддаваться его обаянию, он выкинет какую-нибудь возмутительную шутку, которая приведет меня прямиком в отделение неотложной помощи и обратно к старой доброй Марте.

— Нет, я серьезно, Тесси, ты действительно изменилась.

Его голос звучит серьезно, и на мгновение я позволяю себе поверить, что он говорит правду и что он действительно считает, что я хорошо выгляжу, даже если это комплимент, который я хочу услышать от его сводного брата, а не от него. Однако мне приятно, что потеря всего этого веса что-то изменила для кого-то, поскольку я по-прежнему была толстой неудачницей для всех остальных в школе.

— Я бы точно трахнул тебя сейчас.

С другой стороны, я бы скорее дала ему пощечину, чем позволила говорить мне приятные или грубые вещи.

— Я скорее вырву себе зубы плоскогубцами, чем даже представлю себе такую возможность. — Я скрещиваю руки на груди, чтобы выглядеть устрашающе.

— О, ты хочешь меня, не отрицай этого. Все эти годы ты притворялась, что ненавидишь меня, и сексуальное напряжение, нарастающее внутри тебя, должно быть, сводит с ума.

Я смеюсь над его высокомерием и понимаю, что просто убиваю клетки мозга, пытаясь его урезонить, поэтому решаю сбежать.

— Что ж, было приятно, что ты вернулся и разрушил мою жизнь, но мне нужно идти, пока я тебя не придушила.

— Чудачка. — Он подмигивает мне, и я вскидываю руки вверх, доведенная до такой степени, что желание просто покончить с его жизнью становится необычайно сильным.

— Прощай, Коул.

Я разворачиваюсь и захлопываю дверь, а он хихикает у меня за спиной. Я пробыла в доме не более тридцати минут, но мне кажется, что мы с Коулом болтали целую вечность. Тупая боль разливается по моему черепу, когда я осознаю, что сегодняшний день - только первый из многих, и что он вернулся навсегда. Все спокойствие, на которое я рассчитывала в выпускном классе, испарилось в ту минуту, когда этот дьявол решил вернуться в наш замечательный город. Я научилась справляться с Николь, хотя это был самый трусливый способ из всех, что когда-либо были. Последнее, что мне было нужно - это появление парня, чье желание увидеть, как бьют молотком, так же сильно, как и Николь.

Я вижу, что Джей все еще сидит в комнате с телевизором и смотрит "Криминальные умы"; я улыбаюсь, потому что знаю, насколько он одержим этим. Джей был хорошим, и никогда бы не сделал меня несчастной, по крайней мере, намеренно.

Подходя к двери, я не знаю, стоит ли прощаться, или это будет слишком неловко после только что состоявшегося разговора. Я передумываю и быстро выхожу из дома, я знаю, что он слышал, как я уходила, но ничего не предпринял. У меня болит сердце, и я задаюсь вопросом, буду ли я когда-нибудь нравиться ему хотя бы вполовину так же сильно, как он нравится мне.

Я была на подъездной дорожке к их дому, когда дьявол появился снова. Коул зовет меня по имени, высовывая голову из окна своей спальни. Вот как он узнал, что я в доме, когда опрокинул на меня ведро, подлый ублюдок.

— Что? — Кричу я, когда он улыбается мне своей беззаботной улыбкой.

— Будь готова завтра в семь, я заеду за тобой.

— С чего ты взял, что я сяду с тобой в машину, не говоря уже о двадцатиминутной поездке?

— Я не то чтобы спрашиваю тебя, коржик, я просто информирую. Если ты не придешь, я схвачу тебя, брыкающуюся и вопящую.

— Ты сумасшедший!

— Достаточно сумасшедший, чтобы сделать это.

Весь разговор состоит из того, что мы перекидываемся фразами, и вскоре из соседнего дома выходит женщина с седеющими волосами, плотнее запахивает халат и кричит нам. — Грязные подростки, заткнитесь!

— Теперь ты пойдешь со мной или тебе нужно еще раз навестить миссис Лебовски, я слышал, у нее есть немецкая овчарка, и этот Скуби не боится кусаться.

Он все еще кричит, но теперь он делает это просто ради удовольствия.

— Прекрасно, — бормочу я так, чтобы это было едва заметно. — Прекрасно! — Говорю я громко, и он одаривает меня своей фирменной улыбкой в 100 ватт.

— Увидимся завтра, Пирожок. — Говорит он и закрывает окно, и я понимаю, что только что подписала себе смертный приговор.