Скандальная статья

Неделя протекала спокойно. Никаких новых звонков от отца, ни от Эммы — это не могло не радовать. Том изредка писал однотипные сообщения вроде "Ты в порядке?", "Как себя чувствуешь?" и "Я рад это слышать". Первый рабочий день выдался сумбурным, потому что как заместителю редактора мне пришлось разгребать и прочитывать по сто раз принесенные статьи для рождественских выпусков.

Ближе к двадцатым числам приехала Джулиан, которая была рада моему возвращению на рабочее место и тому, что ей придется делать меньше работы. Мы вместе над этим посмеялись. Пару раз звонил Том, но я не стала брать трубку. О чем мне с ним разговаривать? К тому же, мое сердце почти оттаяло и ничего не чувствовало к этому человеку.

Райан вместе со Стефани помогли установить и украсить искусственную ель. На самом деле я не хотела этого делать: смысл праздновать такой праздник в одиночестве? Тем более, что бумаг накопилось очень много, а главный редактор со всеми справиться не может, ведь большая часть работников уезжала на праздники. Подруга стукнула об меня закрученную газету и велела немедленно прекращать депрессию, и готовиться к лучшему Рождеству в моей жизни.

Двадцать четвертого числа намечалась вечеринка, но я всеми силами отказывалась туда идти. С такой подругой, как Стефани, это было бессмысленно, поэтому уже вечером я сидела в ресторане с друзьями. Из Нью-Джерси прилетела Оливия, которая работала фотографом в модном журнале. С ней я познакомилась, когда еще работала в Толедо, но виделись после моей смены рабочего места мы раз пять, не больше.

Также там был Ник, Астер, Маргарет и Лиам, с которыми я знакома максимум года два, и если бы не Стефани, но не встретила их вовсе. Ник и Маргарет были женаты с две тысячи одиннадцатого. Стефани говорила, что девушка является ее подругой с университета, но мне до этого не было никакого дела. Ник работал анестезиологом, Астер — в сфере туризма, а Лиам пропивал последние отцовские деньги.

Грустить мне не дали, Рождество прошло хорошо, если бы не сообщение с поздравлением от Тома. Стефани пришлось даже оставить мой телефон дома, чтобы я ни на что не отвлекалась. Пару смс от отца я тоже получила в тот день. Но все равно было интересно: а как празднует Рождество Том? Получил ли он какие-то подарки? Наверняка получил, у него же столько поклонников по всему миру. В основном, конечно, поклонниц, но я старалась не зацикливать на этом свое внимание.

Мне же на праздник подарили открытки, красивый шарф с перчатками, поход к парикмахеру, а Оливия — фотосессию. Я была рада такому раскладу событий, но от последнего отказалась, так как времени любоваться собой не было. Но кто меня станет слушать? Теперь мой цвет волос отливал светлым оттенком, от моего настоящего цвета не осталось и следа. Поэтому днем среды, которая выдалась у меня выходным, я отправилась к Оливии.

Снимки получились, на удивление, качественными. Я даже не узнала себя в кадре. Подруга из Толедо меня только похвалила за старания и обещала отправить фотографии в ближайшие дни. 

Новый год я отпраздновала в компании Стефани и Астер. Девичьи посиделки закончились шумной дискотекой в квартире и выпитыми бутылками вина. Даже представить не могу, сколько жидкости в меня влезло, но с утра голова немного побаливала. Две тысячи семнадцатый год начинался хорошо.

Сейчас на часах было пол третьего. В пять заканчивался мой рабочий день. Весь отдел "Кино" скандалил о церемонии "Золотого глобуса", которая будет через четыре дня в Лос-Анджелесе. Многие спорили о том, что в воскресенье у них другие планы, а остальные репортеры не могли переносить полет. 

— Мисс Батлер, вас вызывает к себе главный редактор, — ко мне подбежала запыхавшаяся секретарша.

— Хорошо, сейчас приду, — не отрываясь от проверки текста, бросила я. — Спасибо, Джинна.

— Она сказала это срочно.

Статья о современном искусстве была отброшена на край стола. К чему такие срочности? Каблуки сапог громко отбивали каждый шаг, когда я поднималась на двадцатый этаж. Джулиан сидела в своем кабинете, держа в руках какие-то листы бумаги, форматом больше похожие на фотографии. При виде меня она перевернула их ненапечатанной стороной вверх.

— Вызывала?

— Да, присаживайся, — она указала на диван.

Девушка выглядела немного старше своих лет, особенно сейчас, когда перед работой накрасила красной помадой губы.

— Как прошли дни в Лондоне? — скрестив руки на груди, Джулиан откинулась на спинку кресла.

— В каком смысле? — не поняла я. 

— Мы так и не поговорили про помолвку, — объяснила брюнетка. — Мне же интересно, чем ты там занималась.

Такое любопытство к моей жизни насторожило. Не то, что бы с девушкой мы были близкими подругами, но частью своего окружения я ее считала уже давно. Она знала про мои отношения с отцом и его пассиями, про Люка, но я никогда не вдавалась в подробности. Разговоры об этом были поверхностными. Также, как и я знала, что происходит у нее в жизни с мужем или другими людьми.

— Ничего особенного. Чтобы не сидеть без дела, я заходила в музеи и галереи. Ты читала мои наброски?

— Да, довольно неплохо. Я их отнесла шеф-редактору, — девушка зачесала рукой волосы назад. — Эмма вела себя достойно?

Ее смех заставил меня немного расслабиться.

— Если это можно так назвать. Помолвка прошла очень здорово, — я подперла кулаком подбородок. — Эмма оказалась беременной.

— Что?

— Да, сейчас пошел третий месяц.

— С ума сойти, — ошеломленно выдохнула Джулиан и начала раскачиваться на кресле. Затем выдохнула. — Ни с кем не познакомилась?

Я быстро подняла глаза на ее лицо. С чего она вдруг стала задавать такие вопросы? Тем более она же не знает о том, что мы с Люком расстались.

— Нет, — соврала я. — С кем я должна была познакомиться? 

— Не знаю, — саркастично протянула брюнетка и взяла в руки одну из фотографий на столе. — Например, с этим мужчиной.

Передо мной стоял снимок, где были изображены мы с Томом возле Национальной галереи. Ничего такого, в чем можно заподозрить: Том смотрел вместе со мной на памятник Горацио Нельсона. Далее предстала следующая фотография, еще одна, и еще, еще: возле того Конференц-центра, где встречал меня мужчина, в итальянском ресторанчике, в парке, когда мы впервые увиделись, в Роджерс-парк, на площадке, как мы садились в его автомобиль, уезжая с помолвки. Даже фотографии пьяного танца. И фотографии поцелуев, которые были сделаны в последние дни нашего совместного времяпровождения.

— И это могли бы увидеть все, кто следит за жизнью звезд, Элизабет, — на лице Джулиан застыла холодная маска.

Оправдываться и говорить, что в отличие от других не слежу за жизнью и похождениями знаменитостей, я не стала. Преклоняться и разыскивать годы рождения актеров просмотренных фильмов — таким никогда не приходилось заниматься. Разве что Стефани иногда сносит крышу, но то не более, чем на пару дней. Джулиан все равно мне не поверит, если я скажу, что понятия не имела, что передо мной британский актер.

— Хотя, думаю, все уже и так увидели, что хотели.

— Ты меня позвала только из-за фотографий? — я изогнула бровь, намекая на то, что вызов оказался пустяковым.

Страха за свои будущие действия не испытывала. Пока что. Но как представлю, что вдруг что и за мной по пятам начнут расхаживать журналисты, то становиться дурно. Я и сама своего рода являюсь работником СМИ, но не такой грязной работы.

— Ты считаешь, что тут нечего обсуждать? — девушка встала с кресла, обошла стол и села рядом со мной. — Почему ты сразу не сказала, что у тебя роман с Томом Хиддлстоном? Почему молчала?

И что на это отвечать прикажите? "Я не знала, что он актер", — так что ли? Но мне пришлось учтиво промолчать. В голову не лезли достойные аргументы.

— Не хотели публичности, — зачем-то вырвалось у меня.

— Ах, да. Конечно, — ядовито произнесла Джулиан, косо смотря на фото. — Тогда можешь быть свободна.

— Благодарю, — натянуто улыбнулась.

— Элизабет, — окликнула меня брюнетка, когда я почти дошла до двери. — Я говорю это не потому, что это может быть выигрышным делом для "Нью-Йорк Таймс", а потому, что ты — моя подруга. Я хочу уберечь тебя от этого.

Где-то я это уже слышала. Точно такое же напутствие давал мне Том в аэропорту. Как все за меня переживают, однако.

— Но раз ты оказалась втянута в это, то поедешь вместе с Моникой и другими в Лос-Анджелес.

— Нет, Джул, ты не можешь... — Начало было я, когда осознала, что задумала главный редактор.

— Еще как могу, но не переживай. Поедешь не как журналист, а просто зритель, если тебе так будет легче. Можешь идти.

Грохот от закрытой двери послышался даже в конце коридора, потому как проходящие мимо меня сотрудники смотрели с любопытством. Разговор меня настолько начал раздражать, что я накинула на себя двубортный пиджак, взяла сумку, пальто и вышла из здания, на всякий случай надев заранее солнцезащитные очки Ray-Ban.

До дома я доехала без пробок, что самое удивительное, потому как всегда задерживалась именно из-за них. Черт, еще нужно заехать в продуктовый. Супермаркет "Foodcellar", который располагался возле "Cornerstone", открыт до десяти ночи. Я посмотрела на часы — без пятнадцати четыре. 

Телефон зазвонил мелодией Алана Уолкера. 

— Слушаю.

— Это Оливия, Лиз.

— Привет, — выдохнула я облегченно, набирая в тележку продукты.

— Хочу сказать, что твои снимки готовы, — радостно сообщила девушка. — Тут есть одна фотография. Лиз, это бомба! Ты не против, если ее опубликуют в журнале?

— Зачем? В каком журнале?

— Помнишь я тебе говорила за "ELLE"? Они увидели твои фотографии и хотят вписать их в раздел о косметике. Что-то в этом роде, — быстро пыталась разъяснить Оливия. — Десять процентов пойдут тебе.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Это самая потрясающая идея! Представь: ты на странице популярного журнала в тридцати странах, если не больше.

В журналах мне делать нечего — это я решила сразу. Особенно в популярных, которые смотрят в таком количестве стран. Мне хватило нескольких фотографий в кабинете Джулиан, чтобы понять, что известность — не мое. Хотя мои же статьи читают. Это тоже своего рода известность, только без фотографии. А если нет фотографии, то и нет проблем.

— Извини, но лучше не стоит.

Оливия обиженно засопела в трубку, но сказала, что постарается отговорить работников "ELLE" от этой затеи. Расплатившись, я вышла из супермаркета с целым пакетом продуктов и положила их вниз автомобиля, чтобы не пачкать сидения. 

Администратор приветливо улыбнулся, когда увидел, как я старательно делаю попытки не упустить все из рук. Квартира встретила меня чистотой и порядком. Точно, сегодня же день уборки. Совершенно забыла. 

Одновременно слушая телевизор, ужиная и разговаривая по телефону со Стефани, я заметила, как капли дождя стекают по стеклам. Подруга уже которую минуту заявляла, что "Золотой глобус" — это хорошая идея. Да, там много толпы из знаменитостей, но зато какой шанс увидеть всех и сразу. На мои доводы о том, что папарацци не забыли, наверное, фотографии и сплетню о нашем с Томом романе, лишь усмехнулись, не придавая никакого значения. Было поручено блистать, но делать этого совершенно не хотелось.

Около шести позвонила Моника. Девушка осведомила меня о том, что вылет назначен в пятницу на восемь часов вечера. Посчитав в уме, предположила, что на том конце Америки приземлимся около полуночи по времени в Лос-Анджелесе. С нами будут еще пять человек из отдела "Кино", а также другие сотрудники в роли операторов, ведущих и так далее.

За четыре года работы в "Нью-Йорк Таймс" я перезнакомилась практически со всеми: начиная от персонала и заканчивая Артуром Сульцбергером. Эти знакомства мне никак не помогли, но на церемонии вручения премии я точно не буду чувствовать себя одинокой или потерянной.

Вечер прошел в замешательстве, потому как я не смогла выбрать какую книгу стоит прочитать. Все книги были либо слишком заумными для моего понимания, хотя я любила толковую литературу, либо же слишком легкими — такие прочитать можно за пару часов. В поисковике Google я написала "Ночной администратор", и моему взору предстали трейлер, актеры и похожие фильмы на этот. Отлично. Надо же посмотреть, чем хвалят этот сериал, и о чем там вообще идет речь. Иначе смысла моего присутствия на "Золотом глобусе" я не видела.

Перед этим зашла на сайт, где в документе были написаны списки номинантов. Почти в конце натолкнулась на Тома. 

"Том Хиддлстон — "Ночной администратор" (за роль Джонатана Пайна)"

Интересно, что же будет в Лос-Анджелесе? Отогнав мысли прочь, включила первую серию. Суть я уловила: в Каире революция, люди устраивают беспорядки. В отеле, в котором работает персонаж Тома, царит паника, и все спешат уехать. Главный герой сохраняет спокойствие и профессионализм. Я поморщилась. Даже в этом синем костюме он выглядел куда потрясающе. Когда на экране появилась женщина, проходящая мимо стойки администратора, мужчина заинтересовано посмотрел ей вслед. Я поняла, что с ней будут проблемы.

— Не могли бы вы приготовить мне кофе, мистер Пайн? — перекривляла я актрису. — Я бы предпочла сделать это у вас в кабинете. Вот... нехороший человек.

Даже не знаю, что больше бесило: то, что я осуждаю актерскую игру Тома или актрису, которая тоже играет свою роль. И справляется с ней очень хорошо, потому что занервничать пришлось не на шутку. Пока персонаж Джонатан Пайн искал документы и отправлял их в британскую разведку, мне пришлось быстро пойти на кухню и сделать пару бутербродов. 

К тому моменту, когда я вернулась в кровать, на экране начался самый экшен. Пролистав несколько минут, так как они мне были неинтересны, наткнулась на сцену, где Том наливает женщине воду, а затем садиться чуть поодаль. 

"— Почему ты так далеко сел?

— Из уважения, я полагаю."

Усмехнулась. Уважение из него брызжет даже в сериалах. Далее актриса, которая играла эту саму женщину — мисс Алекан, — подходит близко к Джонатану Пайну и говорит:

"Я хочу, чтобы одна из ваших личностей переспала сегодня со мной ночью."

Кусок бутерброда пошел не в то горло. Конечно, это всего лишь сериал, но какой! И что будет дальше? Будет постельная сцена? Ну уж нет, я этого вынести не смогу. Но любопытство было выше гордости и через секунду мне приходилось смотреть, зажмурив один глаз, на то, как Том мастерски целует актрису.

Психанув, я выключила ноутбук и села на кровати. Нехорошее чувство поселилось внутри. Том не писал несколько дней, за что была ему очень благодарна. Хотя не знаю, что было бы лучше: если бы он писал или не писал. После просмотренных тридцати минут сериала почувствовала разочарование. Затем еще раз вспомнила тело, горячие губы Тома и ущипнула себя на руку. Меньше буду думать о таком.

Рабочие дни четверга и пятницы прошли за сортировкой статей. Так много мыслей, но так мало из этой стопки благоразумных идей и понятного текста. В аэропорту Ла-Гвардия меня встретили ребята и, сидя в зале ожидания, заболтались о всякой ерунде. Необычно было видеть Монику в повседневной одежде, так как в офисе она постоянно носила юбку и белую рубашку — вне зависимости время года. 

О работе никто не заикался. Мы рассказывали друг другу об отпуске, ресторанах, режиссер Майкл поведал историю о том, как болела гриппом его дочь, сценарист Дилан — о долгах матери, оператор Стивен — о прогулке возле статуи Свободы, даже Моника смеялась с шуток ребят. Моя история пришлась о музеях в Лондоне. Все расспрашивали о той или иной картине.

Полет должен продлиться шесть с половиной часов. Летать — занятие, может быть, и вполне естественное, но от этого ничуть не менее волшебное. Каким-то магическим образом оно меняет наше отношение к жизни и возвращает нам способность мечтать. Увы, слишком часто я об этом забываю... А несколько месяцев назад я прочитала в "Твиттере" реплику, которая задела меня за живое: "Если в самолете вы уже больше не стремитесь сесть у окна, это означает, что детство закончилось". За собой же замечала, что в последние годы, регистрируясь на рейс, все чаще прошу дать мне место в крайнем ряду у прохода. И только, когда ехала в Лондон, решила проверить всю удивительность полета.

Экипаж выключил в салоне верхний свет. Минуты спустя почти все пассажиры уже спали или сидели с закрытыми глазами, пытаясь уснуть. Я собралась было последовать общему примеру, но вдруг увидела в небе вспышку света. Гроза, нарушившая в тот вечер воздушный трафик, была еще в силе. Я нависла над своими дремлющими у окна соседями, когда в стеклянном полукружье показались горные вершины. Мы подлетали к Лос-Анджелесу. И от вида залитых светом холмов ночного города у меня занялось дыханье.

Моя ручная кладь была чуть больше, чем при возвращении, но это никак не повлияло на меня. Всего лишь подходящая одежда, как я считала, для церемонии, плойка, косметичка, таблетки и зарядка для телефона. Ну и конечно же деньги с наушниками. Обратный рейс назначен в понедельник на шесть часов утра с одной пересадкой в аэропорту Шарлотт/Дуглас.

Погода стояла прохладная для Калифорнии — десять градусов тепла ночью. Я знала, что завтра сутра можно ждать жару, а это где-то до двадцати пяти градусов, поэтому надела широкие джинсы, белую футболку и черный пиджак. Стефани долго уговаривала обуть ботинки, но разве я стала ее слушать: обула кроссовки. Все равно мне не привыкать. Из автомобиля я быстро добралась до здания аэропорта, затем в теплой обстановке подождала посадки, а там оказалась тоже в теплом салоне.

Когда Стивен договорился с администратором отеля "Maison", то нас быстро распределили по комнатам. Мне суждено было делить одно пространство с Моникой. Мы пришли к этому выводу вместе. Почему нет? Да, мы не супер близки, но общаемся и в этом нет никакой проблемы. 

Комната была очень странная. Точнее спальное место. Все четыре стены, подушки, полотенца и ковер были красного цвета.

— Я в "Пятьдесят оттенков серого" или что? — огляделась вокруг Моника, и мы одновременно засмеялись. — Где же мой Кристиан Грей?

До душа не дошли — сразу переоделись в спальный комплект одежды и легли спать чуть ли не в обнимку на одной двуспальной кровати.