Genshin Impact: Игра души

Люмин чуть округляет глаза, готовясь с наивностью истинной простушки посвятить его в свою легенду, но вопрос был риторическим.

Отворачиваясь к неоновой панораме, Тарталья не меняя тона продолжает.

— Позвольте мне угадать, вы читаете классиков, ходите по оперным театрам, жертвуете на благотворительность и почти не пьёте. Предположил Тарталья.

— Выросли в небогатой семье, возможно. Говорит Тарталья, и возвращает на неё взгляд, оценивающе обегает с головы до ног.

— Есть брат или сестра, ни разу в жизни не бывали заграницей, по знаку зодиака… хм… Рак или Лев? Готов поспорить, что вы летняя звезда. Предполагает Тарталья.

— Любите холодные напитки, пастельные цвета, спокойные рассветы и почти наверняка грозу, а теперь скажите, в скольких пунктах я промазал. С улыбкой спросил Тарталья.

Люмин полагается восторженно округлить глаза, хлопнуть ресницами и чуть приоткрыть рот, а потом, маскируя смущение, спросить, как он это угадал.

Но Люмин хочется глаза закатить, рот согнуть в усмешке, а потом, маскируя зевок, спросить, всегда ли он такой позёр.

Но вместо этого она.

— Точно по легенде, читал он её, что ли? Сказал Кэйа в наушник.

Кэйа, не мешай. Пронеслась мысль в голове Люмин.

Вместо этого она озвучивает.

— Ошиблись всего в одном. Сказала Люмин, и мило улыбнулась.

— Забыли упомянуть, что я не люблю таких банальных парней.
Хмыкнула Люмин.

Откинув голову, Тарталья от души смеётся.

Жест получается почти красивый.

Есть в нём что-то… непонятное.

Люмин это не нравится, она не хочет иметь дело с непонятным.

С Тартальей не хочет особенно.

— Значит, в остальных пунктах попал. Отсмеявшись, признаёт Тарталья.

— Да не смотрите на меня так удивлённо, я всего лишь читал карточки гостей. Признался Тарталья.

— Обычно я всегда так делаю, чтобы если меня вдруг поймает инвестор в криптовалюты, я мог в разговоре хотя бы отличить биткоин от эфира. Усмехнулся Тарталья.

Люмин, плохо справляясь с неподдельным удивлением, снова вынуждена поднять бровь.

— Готова спорить, в моей карточке не написано, что я «летняя звезда». Говорит Люмин, и изображает пальцами кавычки.

— И что люблю классиков.
Добавляет Люмин.

— Нет, конечно, а вот на вашей странице в соцсетях написано. Хмыкнул Тарталья.

Мысленным взором за долю секунды Люмин успевает проскроллить всю свою ленту в фейсбуке, твиттере и инстаграме.

Перед приёмом она успела тщательно прочистить все посты, но что если…

— Вы мне сразу понравились. Легко продолжает Тарталья, кажется, даже не замечая, как у Люмин чуть учащается сердцебиение.

— Я же говорил, вы обычная, такая обычная, что в этом ваша необыкновенность.
Признаёт Тарталья.

— Из какого бульварного романа вы это вычитали? Усмехается Люмин.

— И острая на язык. Не смутившись, хмыкает Тарталья.

— Обычно те, кто со мной разговаривают, выбирают другой тон, так скучно. Фыркнул Тарталья.

Люмин уже готовится, входя во вкус, озвучить вслух своё дерзкое «можете привыкать, я всегда такая», но.

Он вдруг поворачивается к ней лицом.

Люмин не успевает даже ойкнуть, жест стремительный, но такой плавный, похожий на змею перед броском.

Тарталья с улыбкой тянется к её лицу и невесомым касанием заправляет за ухо выбившуюся прядь волос.

О боже, да этот придурок и правда флиртует. Проносится в голове обречённая мысль.

Люмин взглядом чуть косится на рукав его пиджака, улучить бы момент, провести пальцами по запястью, нырнуть под лацканы, а там успешно выполненное задание, довольный Варка, премия к месячному окладу…

Занятая этими мыслями, Люмин не замечает, как улыбка Тартальи слегка косится, будто в кривом зеркале.

А затем он так же мягко постукивает ногтем по её наушнику.

— А вот с вами. Говорит Тарталья, и тон даже не меняется, такой же отстранённо-озорной.

— Намного веселее, так что, поговорим о том, чего от меня на этот раз хочет ваше управление?
Хмыкнул Тарталья.

Люмин успевает понять сразу две вещи.

Раз её сердце теперь почему-то качает кровь где-то в районе её пяток.

Два Кэйа командует в этот самый наушник.

— Уноси ноги, и быстро, поняла? Я сейчас буду! Скомандовал Кэйа.

Судя по голосу, он срывается с места.

А Люмин продолжает стоять, как вкопанная, и широко распахнутыми глазами смотреть на Тарталью.

По существу, если он сейчас захочет схватить её за талию и швырнуть с балкона, она даже не успеет открыть клатч и достать пистолет.

— Что ж. Говорит Люмин слегка дрожащим голосом.

— Это было довольно быстро, я давала вам больше пяти минут.
Признаёт Люмин.

— Я хорош. Кивает Тарталья самодовольно.

Со стороны, наверное, кажется, что это просто светская, и почти интимная беседа.

— Но я едва не просчитался, не думал, что после истории с мистером сломанным носом у них хватит ума подослать девчонку. Отстранено сказал Тарталья.

Они всё ещё стоят на расстоянии сантиметра друг от друга, Люмин ловит кожей его дыхание.

— Люмин! Надрывается в наушник Кэйа.

— Уходи, живо! Это, мать твою… Альбедо, перестань, нашёл время выговаривать за выражения… Слышишь меня? Это приказ!

Люмин распрямляет плечи.

Кажется, убивать её никто не собирается.

— Сломаете нос и мне? Интересуется Люмин, хлопая ресницами.

— Вам больше идёт с прямым. Говорит Тарталья, и смотрит на неё изучающе, но всё ещё весело.

Есть вообще в жизни ситуации, которые могут его удивить? Проносятся мысли в голове Люмин.

— Кто раздаёт вам инструкции? Вы не выглядите опытным полевиком, хотя пропуск у официанта стащили ловко, тут надо отдать вам должное. Хмыкнул Тарталья.

Люмин сжимает губы.

Кэйю с Альбедо она выдавать не собирается раз спрашивает, значит, про них не знает.

Или проверяет её реакцию?..

— Боюсь, я здесь одна, а вон на той крыше, снайпер, который с удовольствием подпортит вам пиджак, Остин Скарлетт, если не ошибаюсь? Жаль будет пачкать. Сказала Люмин, и хмыкнула.

Люмин храбрится, но с Тартальей это не работает.

Либо у него под этим пиджаком бронежилет во всяком случае, угроза снайпером его интересует мало.

— Вы и правда очаровательно выглядите, когда собираетесь врать. Улыбается Тарталья.

— Не хотели бы засадить меня за решётку с удовольствием пригласил бы на свидание. Хмыкнул Тарталья.

Люмин совершает непоправимую для агента ошибку теряется.

Она долго готовилась к этой встрече, но, как оказалось, чтобы провалиться, ей можно было просто дышать.

И Тарталья тут же этим пользуется.

Наклоняется к ней снова, и оставляет невесомый поцелуй у уголка губ.

— Было приятно познакомиться, маленькая шпионка. Говорит Тарталья, и не улыбается, но всё равно выходит так, что Люмин почти чувствует его искреннюю теплоту.

— Или лучше просто Люмин? Спрашивает Тарталья, а потом он уходит.

Оставляя её, как дуру, стоять на пустом балконе и глотать свежий воздух который уже не кажется таким спасительным.

— Твою мать. Глубокомысленно, целиком и полностью соглашаясь с Кэйей, озвучивает вслух Люмин.

Мнёт в руках клатч, делает нетвёрдый шаг к дверям… а, вот и сам Кэйа.

Лица на нём нет, сплошное бледное пятно при его-то смуглости обеспокоенности и чуть ли не страха.

Он подлетает к Люмин, встряхивает её за плечи.

— Малышка, жива? Что это за хрень была? Как он тебя раскусил? Ты ничем себя не выдала! Не понимаю, как…

— Он знал, Кэйа. Усмехается Люмин, ладонью отводя его от себя.

Первая оторопь проходит, с места её пинком ноги вышибает, ну кто бы мог подумать, настоящий азарт.

— С самого начала знал, просто время тянул, а потом взял и ушёл, хреновая из меня шпионка, верно? Разочаровано сказала Люмин.

«Маленькая шпионка».

Сказал маленький придурок.

— Всё впереди. Нервно облизывает губы Кэйа.

Видеть его таким испуганным необычно это Кэйа всегда впереди планеты всей, когда речь идёт о том, чтобы поддеть кого-то за «мокрые трусишки» прямая цитата, между прочим.

— Для первого задания было неплохо… Говорит Кэйа.

— Если не учитывать, что я провалила его в самом начале. Буркнула Люмин.

Кэйа делает глубокий вдох и командует.

— Ладно, надо отсюда убираться, он может развалить всё прикрытие, я больше не хочу так тобой рисковать.

— Где он, кстати?

— В зале. Раздаётся мягкий голос в наушнике.

Люмин тут же чувствует себя на порядок спокойнее голос Альбедо сродни психотерапии, только бесплатно.

— Он вернулся, разговаривает с Чжун Ли, мне плохо слышно, но там какой-то анекдот про русского и китайца в баре.

— Альбедо, уходим. Отрезает Кэйа правда, позволяет себе смешок.

— Вся операция блестяще провалилась, чёрт, вот Варка расстроится…от нас всех и мокрого места не останется.

— Зато на этот раз без сломанных носов. Ого, это что, Альбедо иронизирует?

— Ну и как теперь к нему подступиться?.. Говорит Кэйа, и возводит глаза к ночному небу, но звёзды к нему поразительно равнодушны.

Одновременно с этим он тянет Люмин за руку, как марионетку, к балконным дверям.

— Полгода пытаемся, и без толку! Ворчит Кэйа.

Люмин ловит в зале среди толпы гостей белый пиджак официанта, и вдруг понимает.

Останавливается, рывком выдёргивает свою руку у Кэйи и таким же командирским тоном яблоко от яблони, ага, говорит.

— Иди один, если он увидит меня с тобой, он раскусит и тебя за компанию, пока он не знает, что вы тоже здесь, и лучше, чтобы так и оставалось.

— Возвращайся в зал, проследите за ним, я уберусь одна, если пойдёт за мной предупредите, ладно?

Кэйа смотрит на неё не то с тревогой, не то скептически.

— Люмин…

— Я не хочу подставлять и вас.

Кэйа знает, что она права Люмин по лицу видит.

Если дело не доходит до чего-то глубокого личного, Кэйю можно как открытую книгу читать.

— Только убедись, что замела следы. Просит Кэйа наконец, сдаваясь.

Люмин кивает.

И распахивает балконные двери.

Пользуясь тем, что Кэйа уже не может видеть её лица, позволяет себе торжествующую усмешку если бы он только знал.

Пусть думает, что выиграл. Решает Люмин, второпях пересекая зал.

И только затем ловит себя на том, что имеет в виду вовсе не Кэйю.

***

— Поймала такси. Отчитывается Люмин через четверть часа, разглядывая дверь с табличкой «Только для персонала»

— Он всё ещё в зале?
Интересуется Люмин.

— Выглядит так, будто интереснее инвестиций в криптовалюты ничего в жизни не слышал. Мрачно докладывает Альбедо.

Люмин так и подмывает спросить, не смотрел ли он ей вслед, пока она выбиралась из зала, изо всех сил притворяясь, что ей нужно спешить, но одёргивает себя.

В том, что она поведёт себя как влюблённая дурочка, ничего хорошего не будет, дурочкой она уже стала.

Ей не то чтобы понравилось.

Проводя по дверной щели служебным пропуском официанта, она раздумывает только над одной загадкой.

Почему Тарталья просто взял… и отпустил её?

Он безошибочно узнал в ней агента, он сам подтвердил это, а потом… игнорируем пункт с поцелуем ушёл.

Он хочет выйти на неё попозже?

Он уже оповестил охрану, и теперь в любом коридоре её будут ждать вооружённые бугаи прямо из массовки плохих боевиков?

А потом её притащат в тёмный подвал, и Тарталья будет загонять ей иголки под пальцы самолично.

«Было приятно познакомиться, маленькая шпионка, жаль, что теперь придётся тебя убить».

На всякий случай, ступая в неосвещённый коридор, Люмин расстёгивает клатч и сжимает в пальцах рукоять пистолета.

Оценивает на пробу, как быстро она сможет его достать и взвести курок, удовлетворённо кивает и принимается подниматься по лестнице.

О том, как у неё будут дела с пунктом «в кого-нибудь выстрелить», Люмин, в жизни не попадавшая во что-то, кроме десятки на учебном полигоне, не задумывается.

Кто решил, что будет хорошей идеей отправить на задание девчонку без оперативного опыта?..

Ах да, погодите, она сама.

Мысленно Люмин, считая этажи, приказывает себе не отвлекаться.

Зал для приёма на втором, комнаты для гостей на одиннадцатом и выше.

Протопать на каблуках девять пролётов задача не из лёгких, но Люмин справляется.

Остаётся только найти номер 1102 и уповать на то, что служебные пропуска вскрывают эти двери так же легко.

— Я отключусь, чтобы не мешать вам. Говорит Люмин.

На самом деле чтобы не отвлекаться на посторонние голоса, слышать весь этаж и не выдавать себя эхом, которого просто не может быть в такси.

— Выйду на связь, когда доберусь, если будет что-то экстренное…

— Предупредим. Коротко отвечает Альбедо.

И другим тоном, чуть более ласковым, прибавляет.

— Будь осторожна.

Это вы будьте. Вздыхает Люмин про себя.

Она уже была ничего путного из этого не вышло.

Теперь придётся действовать наверняка.

Ковёр в коридоре приглушает её шаги, но на всякий случай Люмин, плюнув, снимает ненавистные каблуки и отбрасывает их в угол потемнее.

Её всё равно раскрыли, а босиком от охраны убежать будет, в теории, намного проще.

Люмин останавливается у нужной двери.

Прислушивается к обстановке внутри и снаружи мёртвая тишина.

Успокоившись, проводит карточкой по щели, и дверь, мигнув зелёным огоньком, приветливо распахивается в темноту.

— Теперь буду знать, что официанты могут грабить номера. Бурчит себе под нос Люмин.

Датчики реагируют на движение, и в номере загорается свет.

Из списка гостей, позаимствованного их хакерами из базы данных секретарши Чжун Ли, Люмин знает, что номер целиком принадлежит Тарталье, а значит, кроме него и неё самой, гостей ждать не придётся.

Конечно, если у него нет планов на ту красотку в синем платье.

Позволив себе завистливый вздох она завидует её фигуре, а не планам Тартальи, Люмин принимается думать.

Тарталья проживёт здесь два дня, затем выселится из номера и вернётся в своё подполье.

Куда можно положить жучок так, чтобы слышать все его разговоры и чтобы он сам не сумел его обнаружить.

Матрас, лампу и телефон Люмин отметает сразу же, это классика, если Тарталья заподозрит прослушку, искать будет в первую очередь здесь.

Шторы?

Окна слишком высокие, коротышка-Люмин даже с помощью стола не достанет.

Ящик прикроватной тумбы?

Есть риск, что кроме помех и эха они ничего не услышат.

Изголовье кровати?..

— Люмин. В наушнике слышится треск подключается Альбедо.

— Мы его потеряли, из отеля он не выходил, но среди гостей его нет.

Люмин молчит она выдаст себя, если будет разговаривать в помещении.

Раз не выходил, это плохо.

Но, возможно, она успеет…

— Какая ты всё-таки прыткая! Говорит Тарталья.

…или нет.

Люмин медленно оборачивается.

Вешая пиджак на крючок у входа и ослабляя галстук, Тарталья приветливо ей улыбается.

Люмин бегло оценивает его одежду, ему пистолет точно прятать негде, а значит, он безоружен.

Правда, надежды одолеть его врукопашную нет практически никакой.

А оружие, которым Люмин собиралась проткнуть ему глаз, она как раз весьма сообразительно оставила в коридоре.

— Нашёл твои туфли, Золушка. Посмеивается Тарталья.

Как быстро они переходят на «ты», просто удивительно.

— Не ожидал увидеть тебя в моём номере.

Люмин кротко улыбается.

— Просто заблудилась.

Тарталья чуть склоняет голову набок удивительно милый жест для преступника со статусом А+.

Оба знают, что оба лгут.

Поэтому дальше Люмин не задумывается.

К тому, что Тарталья бросится на неё, она уже готова.

Уходит вбок, пытаясь достать из клатча пистолет только что замечательно получалось!

Но отвлекается, спотыкаясь о кровать.

Тарталья уже разворачивается к ней, а Люмин едва успевает снова отойти в сторону, чтобы не попасть под удар ребром ладони, метивший ей в живот.

Плюнув на пистолет, она делает клатчем широкий замах, и вся тяжесть маленькой дамской сумочки приходится Тарталье по скуле.

Тот ойкает, но его это, кажется, только веселит.

— Синяк останется. Говорит Тарталья, и утирает губы ладонью.

В глазах пляшет задорный огонёк.

— Могу посоветовать хороший тональник. Хмыкает Люмин.

Тарталья снова прыгает на неё, и на этот раз Люмин ныряет вниз.

Она успевает достать его локтем по спине, но он делает подсечку, и она, не рассчитав, что в обтягивающем платье тхэквондо выходит просто отвратительно, путается в ногах и валится на пол.

Перекатывается на спину, клатч тяжело падает рядом, из него на расстоянии вытянутой руки на неё приветливо поглядывает дуло пистолета.

Если бы Тарталья не потратил время на то, чтобы отряхнуть ладони, она бы в жизни не смогла его достать.

И направить прямо на него.

Первое открытие, которое делает Люмин, целиться лёжа на полу не очень удобно.

Второе это то, что Тарталья смотрит ей прямо в лицо, а у мишеней в управлении глаз не было и по ним стрелять можно было без задних мыслей.

— Ну и? Даже сейчас Тарталью как будто ничего не смущает.

Он закатывает рукава рубашки, нет, вы посмотрите на него, беззаботно улыбается.

— Ты хоть раз в жизни стреляла?

— Можешь не сомневаться.

— В человека. Уточняет Тарталья.

Он присаживается перед ней на корточки, пока Люмин делает попытку на локтях отползти подальше, но упирается спиной в кровать и тяжело сглатывает.

Тарталья берёт её за руку, и это было бы до тошноты романтично, если бы дуло пистолета он не направил себе прямо под подбородок.

— Я нужен вам живым.
Посмеивается Тарталья.

— Поэтому, даже если отбросить тот факт, что ты не сможешь в меня выстрелить, у тебя нет права меня убивать.

— Ты прав. Горько соглашается Люмин.

— Нет.

Поэтому она ограничивается тем, что выкручивает запястье и врезает ему прикладом по челюсти.

Вот же, наверное, жутко с утра лицо болеть будет.

Пока Тарталья приземляется на задницу и шипит от боли, Люмин вскакивает на ноги.

Мешкает, пытаясь спиной, держа его в поле зрения, определить выход из номера, но затем Тарталья поднимает голову, и снова бросается на неё.

Во второй раз сбитая с ног, она падает на кровать, и Тарталья нависает над ней.

Он всё ещё улыбается, но не так широко и открыто, видимо, всё-таки больно.

Люмин делает попытку упереть дуло пистолета ему в живот, но на этот раз запястья выкручивают ей.

Тарталья с лёгкостью вжимает её в кровать, и было бы это в других обстоятельствах…

— Для агента ты действуешь на удивление необдуманно. Подмечает Тарталья, пока Люмин, гневно сверкая глазами, снова вынуждена согласиться да уж, сейчас о том, о чём думает она, думать вообще-то не следует.

— Знаешь, я мог бы вызвать охрану за вооружённое проникновение в мой номер.

— Я же говорила. Говорит Люмин, за неимением больше рук, сдувает с лица прядь волос.

— Я заблудилась.

— А пистолет взяла, чтобы отбиваться от назойливых кавалеров.

— Какая девушка сейчас ходит без оружия?

Тарталья посмеивается.

Слезать с неё он, видимо, так и не планирует.

Его колени упираются по обе стороны от её бёдер наверное, пикантная картина для того, кто сейчас зайдёт в номер, пальцы всё ещё сжимают запястья, но не больно просто с силой, достаточной для того, чтобы Люмин не могла ему врезать.

С удивлением Люмин отмечает, что он вообще не старался её задеть, только задержать.