Немножко в разводе

— Гук-и, я вижу секс-шоп! — громогласно заявляет Тэхён, причём с такой гордостью и громкостью, что на них оборачивается добрая половина весьма оживлённой улицы. 

 Чёрная вывеска с внушающим подозрение любому адекватному человеку названием «Pink Rabbit» вызывает в нём такую бурю восторга, словно он самолично построил стоящее перед ними здание, а не впопыхах прогуглил, где искать плётки и наручники в радиусе трёх километров от отеля. 

 Да, странноватое строение должно вызвать как минимум напряжение у любого психически здорового альфы, омеги или беты, но тем лучше, что в их дуэте все были и есть сильно ушибленные головой. 

 Размышляя на эту тему, Чонгук удручённо прикрывает глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, и осуждающе качает головой, хоть так выражая свой слабый, уже ни на что не влияющий протест. На самом деле, учитывая градус и общее настроение списка, можно было догадаться, что поход в местную обитель извращений — не более, чем просто вопрос времени. К тому же, идею со шлепками и садо-мазо Тэхён отметать категорически отказался, что, в общем-то, тоже не должно было удивить Гука, учитывая проститутов и растаманов, уже повстречавшихся им на пути. 

 Впрочем, откровенный разговор накануне заставил его посмотреть на происходящее куда как более снисходительно, увидеть вместо чокнутого омеги разбитого и отчаявшегося мужчину, мысль о неизбежном расставании с которым настойчиво и больно отдаёт куда-то в грудь. В конце концов, каждый сам решает, как ему справляться с личной драмой: рыдать под «Титаник», уплетая мороженое, или ебать мозг всем окружающим в поисках приключений на уже не раз тронутый в процессе их нахождения зад. 

 Осознав свои зарождающиеся чувства, Гук испугался, понимая, что его первая влюблённость заранее обречена на провал. Внутренне поплакав и вроде как смирившись со своей тоскливой личной жизнью, парень решил во что бы то ни стало вытащить Тэхёна из пучины уныния, от которой тот так категорично открещивается сексом и алкоголем, помочь ему с закрытием несостоявшихся гештальтов и дать шанс на новое, более светлое и счастливое будущее без сволочных друзей и неверных мужчин. 

  И без него... 

 Чонгук не знает, сколько ещё не зачёркнутых пунктов в этом дьявольском списке, но с готовностью и неким фатализмом кролика у волка в пасти топает за в край (долбанувшимся) воодушевившимся омегой, утешая себя тем, что о БДСМ тот знает дай Бог то, что увидел в «50 Оттенков Серого», если не меньше. Плётки и наручники? Под этим соусом можно будет подсунуть почти что угодно, и разве человек, куривший траву с подозрительными бородатыми мужиками, будет его перепроверять? 

 — Я тут список набросал, — сообщает Тэхён, вытаскивая из кармана другую, менее древнюю бумажку. 

 Чонгук трагично смотрит на переработанный труп какой-нибудь берёзки и думает, что после этого трипа у него до конца жизни будет аллергия на всевозможные списки. 

 — Отлично, — тем не менее поддерживающе кивает Гук. — Ты это любишь, как я посмотрю. 

 — Ага, — отвлечённо отзывается Тэ. — Лучше послушай, что мы должны взять. Итак, здесь должен быть латексный костюм, плётка, кляп, наручники, зажимы для сосков, крюки для подвешивания, распятие — ну, знаешь, как в хард-порно, машинка со страпоном, хлы... 

 — Так, хватит, — Чонгук, брови которого сравнялись с линией волос ещё на первых пунктах, вырывает из рук неугомонного списочника бумажку и без раздумий выкидывает её в ближайшую урну, пока Тэ предпринимает робкие попытки возмутиться. — То, что ты насмотрелся порнухи со связыванием, не делает тебя экспертом в области БДСМ. Во-первых, это твой первый опыт, и есть большая вероятность, что тебе он не понравится. Во-вторых, тебе не кажется, что есть смысл начать с чего-то попроще? 

 — А с чего? — Тэхён награждает его взглядом заблудившегося ребёнка — такого бы к маме и в тёплую шапочку, а не в мир дилдо и резиновых кукол. 

 Чонгук давно приметил, что если грамотно отволочь омегу на обочину его самурайского пути, тот всенепременно теряется, и огромный фаллос в руке мигом трансформируется в плюшевого зайца. 

 — Доверься мне, — с некой долей умиления просит Чонгук. 

 Нет, он тоже не эксперт в жёсткой ебле, но хотя бы накануне почитал полезные советы и статьи из Интернета, вместо того, чтобы по примеру Тэхёна рукоблудить, глядя на заебавшихся во всех смыслах этого слова актёров Pornhub. 

 Сильно ли удивительна информация, что в подобных местах Чонгук, в силу своей профессии, бывал не раз, не два, и даже не три? В своё оправдание он может сказать, что в корейских магазинах такого толка можно найти немало прикольных костюмов для выступлений. 

 То, что он опытный посетитель сексшопов, становится ясно практически сразу, когда Гук уверенно направляется к продавцу, позволяя Тэхёну зависнуть над полкой с огромным даже для орка, не то что для нормального человека, розовым дилдо. Результатом их плодотворной деятельности становится небольшой пакет с логотипом компании, размером которого настроившийся на хард-порно Тэхён оказывается откровенно недоволен.

***

— Давай, я готов. Сделай мне больно!

Тэхён выходит из душа абсолютно голым: его распаренные щёки мило алеют, а кудряшки от влаги становятся ещё более закрученными. Ну какое тут больно, его бы завернуть в одеяло и положить к себе в карман!

Откинувшись на локти, Чонгук расставляет ноги, обтянутые кожаными штанами для аутентичности, и указывает взглядом на место, куда омеге нужно присесть. Тот с готовностью располагает свою вертлявую задницу на его бёдрах.

— А теперь, слушай меня внимательно. Если тебе что-то будет не нравиться, ты должен сразу же мне сказать, чтобы...

— Точно! — нетерпеливо перебивает Тэхён. — Нужно стоп-слово, давай будет «красный»?

— Успокойся, Анастейша Стил. Если ты во время сессии скажешь «красный», я начну ржать, и до секса у нас дело так и не дойдёт. Нужно выбрать слово, которое сразу придёт тебе в голову, но которое ты просто так не ляпнешь в порыве страсти.

Тэхён задумывается, хихикает и, меняясь в лице, серьёзно и чётко проговаривает:

— «Тринадцатый пункт» — это и есть наше стоп-слово.

Чонгуку уже приходилось слышать про этот пункт от Чимина, и, если честно, тогда аж руки чесались заглянуть в этот дурацкий листок вместе с ним.

— Хорошо, как скажешь. А теперь ложись на спину, поближе к изголовью кровати.

Тэ спрыгивает с него и абсолютно не сексуально ползёт к подушкам. Возможно, Чонгук извращенец, но его в Тэхёне заводит в том числе именно эта детская, очень притягательная непосредственность.

— Закрой глаза и вытяни руки над головой, — омега послушно выполняет сказанное. — С этой минуты ты должен выполнять все мои приказы и молчать. Ни слова, Тэхён. Ты можешь стонать, кричать, но не должен ничего говорить, включая моё имя, иначе получишь наказание. Кивни, если понял.

Тэхён покорно кивает.

У альфы внутри всё закипает и даже, кажется, начинает дымиться: чужая покорность неплохо так возбуждает и давит на мозг. Откинув край одеяла, он берёт шёлковую ленту из всего того, что они благополучно купили в магазине и заранее припрятали на кровати; Приподняв чужую голову, Чонгук завязывает ткань на тэхёновых глазах. Следующей в ход идёт красная верёвка: аккуратно обвязав тонкие запястья, Чонгук приматывает их к железным прутьям изголовья — кровать, к слову, всё в том же борделе и той же комнате, которую любезно закрепил за ними Сокджин.

Выглядит пиздец горячо: голый Тэхён с завязанными глазами и руками тяжело дышит, отчего его грудь ходит ходуном, выдавая чужое предвкушение. Не сдержавшись, альфа наклоняется и облизывает его сосок, вызывая прерывистый стон. Пальцем ведёт по в меру мягкому животу, спускается ниже к полувставшему члену, и, обхватив его, проводит по всей длине несколько раз, пока не возбуждает парня под собой окончательно.

Тэхён мечется по простыням и стонет; не хочется отрываться от этого занятия — чужое удовольствие вставляет не хуже самого секса, — но возбуждение он вызвал у старшего совсем не просто так. Второй рукой дотянувшись до своего портативного склада, альфа берёт из него два кольца — одно надевает на поджимающиеся от прикосновений яички, а второе раскатывает по стволу, пережимая основание. На последнем, к слову, есть волшебная кнопка: если нажать на неё, кольцо начинает вибрировать.

Тэхёна аж подкидывает в постели: он уже не стонет, а натурально орёт, а после умоляюще проговаривает:

— Чонгук, пожалуйста... Чонгук!

— Что я говорил про слова? — альфа рывком разворачивает его к себе, от чего мягкие ягодицы оказываются у Гука прямо перед лицом.

Он помогает омеге опереться на локти и ласково гладит одну из половинок.

— Так что я говорил?

— Мне запрещено их произносить, — скулит омега.

— Правильно, а ты сказал уже слишком много, сколько же?

— Семь.

— Это восьмое. Восемь раз я накажу тебя, и ты не будешь знать, в какой момент я начну.

Проведя пальцами по чужим позвонкам, альфа спускается к расщелине и приставляет два из них ко входу — вниз медленно скатывается капля густой естественной смазки. Запах в комнате стоит крышесносный: когда они трахались в туалете, оба были под кайфом, а во время их импровизированной мини-оргии с ними было слишком много человек, чтобы в полной мере прочувствовать смешение своих ароматов. Но сейчас, сейчас он чувствует, как переплетаются феромоны, горькой сладостью оседая на языке.

В глазах аж темнеет от возбуждения, низ живота сводит, а штаны почти до боли давят на пах. Впрочем, всё это добавляет некой перчинки происходящему. Если бы они с Тэхёном были вместе в неопределённом будущем, он бы повторил этот странный, но сводящий гормоны с ума эксперимент. «Если бы» пробуждает внутри злость и почти что чувствующуюся горечь во рту.

Не время и не место думать о том, что случится, когда дебильный список закончится.

Погрузив сразу два пальца внутрь, он чувствует, как чужое тело вибрирует под ним, и сразу после этого проталкивает их целиком, прокручивая руку и резко начиная трахать омегу, прощупывая стенки до тех пор, пока не находится простата. Тэхёна дёргает от неожиданной стимуляции, и он рефлекторно пытается потереться о простынь, но чужая рука не позволяет этого сделать, после чего и первая исчезает из дырочки под его разочарованный вздох.

Почти сразу же пальцы заменяет вытащенное всё с того же склада вибро-яйцо. Чонгук вводит его ровно туда, где нашёл заветный комок нервов, и омега хнычет, виляя задом, пытается сделать хоть что-то, но вместо помощи получает ещё более невыносимую пытку. Чонгук дотрагивается языком до мошонки и ныряет им в раскрытый и периодически сжимающийся сфинктер. Это потрясающе: чужие стоны и крики он не забудет никогда, положит на самую заветную полочку своих воспоминаний. Толкнувшись глубже, Гук заносит ладонь и ощутимо опускает её на мягкую половинку, оставляя на коже красноватый след.

— Да, Чонгук, да!

— Ещё три слова, какой плохой мальчик.

В ход идёт последняя покупка. Чёрный стек — его тонкая ручка просто идеально укладывается в руку. Кожаный наконечник шлёпает по следу от ладони, уже наливающемуся багровым.

— Один.

И снова шлепок. Тэхён орёт во всё горло, и если у них есть соседи, земля им пуховик, ибо Тэ перекричит любую звукоизоляцию. Чонгук шлёпает его ещё один раз, возвращает свой язык внутрь, втягивая воздух и создавая своеобразный вакуум. Чужой скулёж выбивает последние капли самообладания, оставшиеся у альфы, а потому, оторвавшись, он вновь ударяет его стеком, за секунду снимая штаны. Господи, как же хорошо!

Проведя по вставшему члену рукой, чтобы хоть немного облегчить его состояние, он подставляет налитую красным головку к анусу и входит, сопровождая свои действия хлёстким ударом. Тэхён совсем не метафорически срывает голос: дальше от него слышны только хрипы и всхлипы. Чонгук трахает быстро, но неглубоко — вибрация от яйца раззадоривает их обоих. Шлёпнув стеком красные половинки ещё пару раз, альфа выходит и снова переворачивает Тэхёна на спину.

У того искусаны губы, а по подбородку стекает слюна; повязка насквозь мокрая от непрекращающихся слёз.

— Чонгук, умоляю, пожалуйста, я хочу кончить!

Шесть слов. По всем канонам, стоило бы наказать распустившегося омегу, но и он тут не Кристиан Грей, к тому же, самому нестерпимо хочется разрядки. Возбуждение застилает глаза, а чужие колени призывно разъезжаются в стороны, открывая просто великолепный вид. Из дырочки уже водопадом стекает смазка, образуя небольшую лужу внизу, член дрожит от вибрации и сдерживаемого кольцом предоргазменного состояния. Хватает сил лишь на последний, совсем лёгкий шлепок по мошонке, после чего он снова входит и дрожащими руками снимает с Тэхёна оба злополучных кольца.

Омега кончает сразу, обильно и долго. Он уже не может кричать, а потому только сильнее натягивает верёвку, пока по щекам катятся слёзы облегчения. Чонгук изливается следом, быстро выходит и, смотря как его сперма толчками скатывается из сокращающейся мышцы, подцепляет пальцами ниточку от вибро-яйца. Тянет её, но не вытаскивает, снова вставляет пальцы и возвращает его на место.

Внутри всё хлюпает от спермы и смазки. Он снова и снова повторяет свои действия, пока Тэхён шёпотом умоляет остановиться и пытается уйти от прикосновений. Альфа непреклонен: он переигрывает чужие мучения раз за разом, пока не видит, как ещё один оргазм сотрясает омегу, которому уже просто нечем кончать.

Именно поэтому его просто бесконечно трясёт, и Тэ из последних сил хрипит что-то нечленораздельное, после чего без чувств и каких-либо мыслей заваливается на кровать.