Глава 19.
Такая мелочь случилась с ней, и ей правда стало немного грустно.
Зимние каникулы подходили к концу, и Гань Ян собирался возвращаться в деревушку Кан на учебу.
Скоро предстояло расставание, и он довольно точно рассчитал, что отныне будет ездить к ней каждую пятницу и возвращаться в воскресенье вечером, так что они вдвоем смогут проводить два дня и две ночи, что равнялось 2/7 части времени, проведенного вместе, что было не так уж плохо.
Но Дин Чжитун, ознакомившись с его расписанием занятий на последний семестр, была категорически против такого расклада.
Чтобы найти работу, другие студенты знали, что им нужно закончить учебу как можно раньше, и начинали планировать все еще с первого курса, будь то посещение летней школы, курсы AP или стажировка для получения кредитов. Только он, похоже, никогда не задумывался над этими вопросами. В последнем семестре, помимо написания дипломной работы, ему нужно было сдать несколько экзаменов. А Корнелл всегда был известен как университет Лиги Плюща, куда легче всего поступить, но труднее всего окончить: процент выпускников всегда колебался в районе 94%, и в случае провала курса не было возможности для переговоров.
Хотя Итака также находится в штате Нью-Йорк, расстояние между Итакой и Манхэттеном составляет более 700 километров в обе стороны. Дин Чжитун совершенно точно не могла позволить ему тратить по 10 часов на дорогу каждые выходные. Она сверилась с календарем и договорилась с ним встретиться еще раз на неделе Китайского Нового года в начале февраля, а в будущем встречаться не чаще раза в месяц.
Гань Ян, конечно, был не рад услышать это, но Дин Чжитун сказала, что это связано с его учебой, а после своего обучения она официально приступит к работе, которая будет очень напряженной, и ей придется часто разъезжать по командировкам. Даже если бы он приезжал на Манхэттен каждую неделю, они могли бы не видеться.
Гань Ян обвел великого мастера вокруг пальца и согласился на время — в любом случае он сможет поторговаться позже. Дин Чжитун тоже понимала, что проблема остается, но лучшего решения на данный момент не было.
Она вспомнила, что в одной из статей, посвященных недоразумениям в отношениях, было сказано: если мужчина никогда не говорит о своих планах на будущее, значит, он определенно не хочет иметь со своей парой серьезных отношений. Что касается Гань Яна, то он не то чтобы никогда не говорил об этом, но был немного ненадежен.
Он сказал ей, что все предусмотрел — у них обоих визы F1 для иностранных студентов, он выпустится из университета в конце мая, и тогда наступит 60-дневный льготный период, так что на 60-й день он подаст заявление на OPT, получит 12-месячное разрешение на работу, а затем сможет работать на любого работодателя в США. Шестьдесят дней плюс двенадцать месяцев — это в общей сложности четырнадцать месяцев законного проживания. Дин Чжитун, ставшая аналитиком в M-Банке, подписала контракт на двухлетнюю program*, которая к тому времени будет почти завершена.
Четырнадцать месяцев и два года — Дин Чжитун была немного сбита с толку, про себя подумав, дружит ли он вообще с математикой? Как он это рассчитал? И вообще, кто сказал, что она собирается увольняться после двух лет работы analyst? Она также хотела получить повышение до associate, потом до VP, до D, до MD!
Конечно, она понимала, что Гань Ян не виноват в сложившейся ситуации. Он явно не собирался искать здесь работу, и нет ничего плохого в том, чтобы просто дождаться окончания учебы. Она также верила, что его чувства к ней были искренни, а это просто небольшой каприз.
В мгновение ока наступили последние выходные зимних каникул. После занятий в пятницу вечером Гань Ян заехал за Дин Чжитун, чтобы отправиться в Верхний Вест-Сайд.
Только Дин Чжитун шагнула в апартаменты, как обнаружила, что это — настоящее сокровище. Этот человек и здесь установил шкаф от пола до потолка, чтобы хранить свою коллекцию «неудачных кроссовок».
Старые коллекции еще не были перевезены из Итаки, поэтому стеллаж был пуст. Дин Чжитун первым делом разместила там пару Somnio, которую она купила для него.
Она сожалела и корила себя за то, что подарок оказался неудачным. Она думала, что Гань Ян будет вежлив и лицемерно похвалит ее: «Эти кроссовки довольно неплохие, мне нравится», но никак не ожидала, что этот человек будет на удивление откровенен в отношении обуви и скажет ей прямо: «Я думаю, что Somnio можно отнести к той же категории, что и AVIA. С дизайном особых проблем нет, но бизнес-модель не очень хороша».
Дин Чжитун потеряла дар речи и хотела бы услышать подробности.
— Две проблемы. Первая — неправильное позиционирование, — объяснил ей Гань Ян: — Лучшие спортсмены не будут носить кроссовки, продающиеся на рынке. Обувь, которую они носят, полностью подгоняется по 3D-модели их стопы. Все детали, от общей формы, твердости и упругости материала до разницы в высоте между передней частью стопы и подошвой, специально разрабатываются на основе механического анализа. Например, у Болта, который бегает на короткие дистанции, пара обуви стоит более двадцати тысяч фунтов стерлингов. Кипчоге, выступая на длинных дистанциях, также носит не ту версию Nike, которая продается на рынке. Если пойти еще дальше, у менее профессиональных спортсменов тоже есть свои спонсоры, и они не могут просто выбирать себе обувь. А еще есть обычные люди, подавляющее большинство которых даже не знают разницы между амортизирующими и легкими кроссовками для бега. Так что целевой аудиторией для этой DIY-кастомизации на самом деле является лишь небольшая группа любителей высокого уровня...
— Ну, прямо как ты, — Дин Чжитун прервала его, чтобы подразнить.
— Точно, прямо как я, — Гань Ян радостно улыбнулся, — но эта небольшая группа людей, и почти все они уже нашли для себя подходящую обувь. Те, у кого есть деньги, пойдут в спортивную лабораторию на тестирование, а те, у кого денег нет, уже опробовали привычные им марки на собственной практике. Как и Ван И, он бегает марафоны уже шесть или семь лет и всегда носит один и тот же стиль — rider от Mizuno, которые он носит из раза в раз. Он даже отказывается носить модель sky того же бренда, говорит, что они слишком жесткие со слишком резким отскоком, что они для очень крупных людей. Как думаешь, сколько из этих людей готовы изменить привычке, чтобы попробовать принять новый бренд?
— По твоим словам получается, что на рынке кроссовок для бега нет новичков? — Дин Чжитун думала, что он одновременно и прав, и неправ: — Но все бренды ведь растут от новых до старых, и бегуны тоже от новичков до профессионалов, неужели нельзя найти фанатов среди begginer*?
Гань Ян не запаниковал и спокойно продолжил:
— Это подводит нас ко второй проблеме — стоимости. Цена этой обуви эквивалентна топовым моделям в матрице продукции основных брендов на рынке. Качество и технологии схожи, но поскольку они предоставляют услуги DIY, стоимость, очевидно, намного выше, чем у других. Такими темпами они не смогут пережить процесс перехода от нового к старому и не смогут дождаться, пока бегуны низкого уровня подрастут. Когда их первоначальные инвестиции сгорят, увидишь, что с ними будет.
Говоря о беге и кроссовках, Дин Чжитун была убеждена в его правоте. С ее точки зрения, как новичка, этот бренд выглядел очень впечатляюще, но с точки зрения потенциального финансового мигранта она должна была признать, что Гань Ян был прав. Если бы ее попросили проанализировать такой проект, она бы и сама вынесла вердикт, что прибыли от него попросту не будет.
Позже, оглядываясь назад, можно сказать, что предсказание Гань Яна подтвердилось. Примерно через три года, в 2011 году, бренд под названием Somnio исчез с рынка. Даже на официальный сайт больше нельзя было попасть — лишь купить оставшиеся запасы в половину первоначальной цены по единственной ссылке, ведущей на Amazon*. После распродажи лавочку прикрыли.
Но в то время Дин Чжитун все еще находила это немного странным: мнение Гань Яна свидетельствовало о том, что у этого бизнеса нет будущего, а он по-прежнему планировал производить обувь. Компания Somnio, по крайней мере, уловила концепцию онлайн-покупок, поэтому смогла выйти в интернет на продажу. В те годы интернет-магазины потребительских товаров становились популярными в кругах венчурных инвесторов, и только на этом основании любая хоть сколько-нибудь приличная компания всегда могла получить раунд-другой финансирования. Если просто производить кроссовки традиционным офлайновым способом, то, по оценкам, не будет никакого всплеска, и они сразу превратятся в товарные запасы.
«Другие начинают бизнес в интернете, а ты занимаешься обувью?» — сказала она ему тогда с улыбкой.
Однако Гань Яну было все равно: он еще не решил, что именно будет делать, но всегда уверенно и оптимистично верил, что дорога будет все расширяться и расширяться, пока он будет бежать по ней до финиша.
В тот вечер Гань Ян также пригласил на ужин Ван И.
Дин Чжитун встречала Ван И лишь однажды, когда эти двое бежали Нью-Йоркский марафон в прошлом году, и только в этот день они узнали друг друга получше.
Ван И по-прежнему был с аккуратной стрижкой, носил серые очки в пластиковой оправе и выглядел мягким и спокойным. Возможно, слово «тихий» не совсем подходит для описания мужчин, но для него оно было вполне уместно.
— Это моя девушка Дин Чжитун, — представил их Гань Ян, — а это Ван И, мой partner. Мы договорились вместе делать обувь, когда он закончит учебу в докторантуре.
Ван И улыбнулся ей, немного смущаясь, как бы говоря: «Не слушай эту чушь».
Дин Чжитун тоже улыбнулась ему, подразумевая: «Понимаю».
В квартире была только кухня в западном стиле, и кухонных принадлежностей не хватало в полном объеме, но Гань Ян всегда находил способ: он все равно наготовил сытных блюд, которыми насладился каждый из них.
Прислушавшись к разговору, Дин Чжитун узнала, что Гань Ян начал заниматься бегом на длинные дистанции со второй половины второго курса, а позже познакомился с Ван И в клубе уличных бегунов. В этом клубе не было профессиональных спортсменов, но было довольно много мастеров, и каждый год проводились закрытые тренировки, похожие на групповую поездку, для подготовки к марафону.
Тем летом местом проведения тренировок была выбрана Итака, и Гань Ян тоже участвовал в них, они с Ван И спали вместе на одной двухъярусной кровати. В то время они тренировались один раз в день утром и один раз днем, с низкой интенсивностью, но большим объемом физических упражнений: анаэробные тренировки проводились каждый второй день, аэробные часто начинались со 120 минут, и они часто пробегали 40 км в низком темпе. Для Гань Яна, как новичка в беге, мозоли и синяки были обычным делом, и он полагался на Ван И, чтобы тот научил его, как с ними справляться, и дружба между ними, вероятно, зародилась именно в то время.
Несмотря на то, что она сама уже начала бегать, Дин Чжитун все еще не могла понять такого поведения.
Она, конечно, тоже была хороша в активных поисках насилия над собой, например, когда во время летних каникул отправлялась на стажировку, работая в качестве дешевой рабочей силы для других. Она часто забывала попить воды, когда занята, и ела хот-доги или буррито, когда голодна. Иногда она работала сверхурочно до часу или двух ночи и ложилась спать, не приняв душ. На следующее утро ей приходилось приводить себя в порядок, чтобы идти на работу. Несмотря на то, что подобное насилие также являлось самоповреждением, оно хотя бы приносило деньги! И это было совершенно не похоже на то насилие над собой, за которое эти двое еще и платили сами.
— Это даже звучит больно, зачем ты продолжаешь бегать? — спросила она Гань Яна.
— Потому что мне нравится! — посмотрел он на нее и ответил с сияющими глазами.
Ее словно током ударило, и на секунду она улыбнулась, встретившись с ним взглядом под низко висящей люстрой в столовой.
Ван И сидел рядом и видел все, но мог только притворяться, что не замечает этого. Он изо всех сил старался быть лампочкой, излучающей лишь невидимый свет.
В следующий понедельник в деревне Кан начинались занятия. В это воскресенье Гань Ян должен был уехать.
В тот день в Нью-Йорке шел снег, но пейзаж совершенно не походил на снежные панорамы Итаки: лишь несколько разрозненных хлопьев проносились над городом и падали в одно длинное, глубокое, бесконечное ущелье за другим. По дну долин ходило так много людей, что снег просто не успевал накапливаться, таял, едва попав на землю, и оставлял после себя жалкую, грязную слякоть.
Дин Чжитун знала, что она очень холодный человек. В то время, как другие девушки говорили, что фильмы и телепередачи заставляют их плакать, она считала их слишком сентиментальными до скуки. Если бы в прошлом двое взрослых людей могли встречаться только раз в несколько недель, потому что их разделяло 350 километров, она, вероятно, закатила бы глаза и сказала про себя: «Ну что за претенциозность?»
Но сейчас такая мелочь случилась с ней, и ей правда стало немного грустно.
Но то, что было у нее на душе, могло не совпадать с тем, что она говорила вслух. После обеда она стала уговаривать Гань Яна уйти пораньше.
Гань Ян ущипнул ее за щеку, вопрошая:
— Дин Чжитун, у тебя есть совесть? Тебе даже не жаль?
Дин Чжитун так разозлилась, что ущипнула его в ответ еще сильнее:
— В такую дождливую и снежную погоду дорожные условия самые плохие, и я беспокоюсь, что ты можешь попасть в аварию ночью за рулем, ясно?!
После этих слов ей тут же захотелось постучать по дереву.
Гань Ян потерял дар речи. Подержав ее некоторое время в объятиях, он тихо прошептал:
— Тун-Тун, я буду очень по тебе скучать.
— Как ты меня назвал? — Дин Чжитун это показалось забавным. У шанхайцев есть привычка называть людей по имени и фамилии. После того, как она подросла, даже Дин Яньмин стал называть ее «Дин Чжитун», и только Янь Айхуа использовала это прозвище. Каждый раз, когда она слышала его, ей казалось, что время остановилось на том моменте, когда она была еще ребенком.
— Тун-Тун! — Гань Ян выглядел так, словно это было само собой разумеющимся.
Сначала она хотела пошутить и сказать, что ей привычнее, когда он зовет ее «Прямой», но в итоге просто сказала:
— Я тоже буду по тебе скучать.
Они еще некоторое время обнимались в машине, прежде чем под ее уговорами Гань Ян поспешил покинуть ее. Выехав из подземного гаража, она вышла из машины. На улице все еще шел снег, и Гань Ян опустил стекло машины, велев ей поторопиться и зайти в здание. Но она по-прежнему стояла на обочине и смотрела, как красный автомобиль уезжает все дальше и дальше, пока наконец он не исчез в конце дороги. В этот момент ее охватило нереальное чувство: неужели последние два месяца были плодом ее воображения?
Примечания:
1* program — программа (с англ.)
2* beginner — новичок (с англ.)
3* Amazon — крупнейший интернет-магазин США, который работает и как самостоятельная компания, и как маркетплейс