14. Winter Dream
Минхо был так взбудоражен, что не мог уснуть до самого рассвета. Давно он не был так потрясён, дезориентирован и счастлив из-за чужого секрета.
Внучка господина Юна оказалась ещё интереснее, чем он думал. Она производила впечатление немного высокомерной, любящей контроль особы, и это запутало его поначалу. Но теперь он видел: Юн СоИ просто глупый ребёнок. И совсем неважно, что ей давно за двадцать и она «работает в большой сеульской компании», как частенько хвастался её дедушка. Потому что только незрелый и не очень рассудительный человек додумался бы притащить с собой из Сеула неприспособленного к холоду, снегу и романтическим отношениям ещё более глупого ребёнка, чтобы поиграть в любовь.
Помимо возбуждения Минхо также испытывал облегчение. Это было иррациональное чувство, бессмысленное, но до того простое, что его нельзя было спутать ни с чем другим.
— Ты опять зеваешь, — заметил отец, с неодобрением поглядывая на палочки в руках сына и кашу, в которую превратилась болтунья в его тарелке. — Это же никак не связано с теми сменами в полумёртвой «Принцессе», что ты набрал на сезон вместо того, чтобы наслаждаться горами, друзьями и нашим спа?
Папа никогда не скрывал, что не одобряет его решения помочь господину Юну. Та часть курорта, по факту, даже не была курортом. И всё же лучший управляющий в лице господина Бёна пришёл к ним именно оттуда.
— Если так хочется поработать, мог бы сделать это у нас, — добавила мама, щедро заливая ещё горячие оладьи мёдом.
Как ни крути, а в ресторане при их отеле были самые лучшие завтраки. Разнообразие блюд и напитков стоило каждой воны, потраченной на пятизвёздочный сервис, и всё же Минхо никак не мог притупить непреодолимое желание вырваться отсюда и умчаться в «Принцессу» на скромный завтрак из постного супа и маслянистого риса, а также на место в первом ряду спектакля СоИ и Хёнджина.
Его мутило от их поцелуев, но от разговоров о лжи становилось как-то легко на душе.
— Мне не хочется работать, — сказал он. — Но у меня не остаётся другого выбора, раз мои родители такие бессовестные.
Папа цокнул языком, в следующее же мгновение улыбаясь и кланяясь парочке гостей, что тоже пришли на завтрак.
— Это бизнес, — Минхо слышал это оправдание уже минимум сто раз с тех пор, как папа переманил управляющего господина Юна к себе.
— Это — подлость, — так же в сотый раз ответил он. — Когда-то ведь мы тоже были семейным отелем, а не огромной чёрной дырой, поглощающей чужой персонал и гостей.
— Чужих гостей не бывает, — отрезал папа. — Бывают те, что пока не останавливались у нас. А это лишь вопрос времени.
Спорить с ним было бесполезно, как и с мамой, потому Минхо мог позволить себе уронить вилку в тарелку и громко отхлебнуть из чашки с кофе, прежде чем встать из-за стола посреди завтрака.
— Куда ты? — всполошилась мама.
— В отель старика, видимо, — ответил ей муж. — Не обращай внимания, он это перерастёт. Когда Юн продаст «Принцессу».
Все говорили об этом как о само собой разумеющемся и тем самым причиняли господину Юну и Минхо боль. Казалось, они были единственными, кто не прекращали бороться за небольшой семейный бизнес, пока другие отхватывали лакомые кусочки от курорта, думая только о себе и своём достатке и не заботясь о соседях, с которыми прожили не один десяток.
— Господин Юн не собирается её продавать, — фыркнул Минхо, ради этого задержавшись в дверях.
— Куда он денется, когда долгов станет больше, чем прибыли с гостей, и он не сможет платить персоналу? К тому же, его семья только и мечтает продать эту дыру. Не потому ли его внучка внезапно женится? Явно хочет выдурить денег на свадьбу и квартирку в Сеуле, вот и обрабатывает старика... — папа вздохнул, всё же испытывая короткий проблеск сожаления и сочувствия. — Пока не поздно, я бы на твоём месте уносил оттуда ноги. Возвращайся домой, вкладывайся в нашу семью или в свою собственную — в конце концов, тебе уже пора хотя бы девушку завести, если не жениться, и используй свой трастовый фонд вместо того, чтобы радоваться чаевым в тысячу вон и минимальной зарплате...
— Я могу разобраться сам со своей личной жизнью, зарплатой и трастовым фондом, — это были последние слова Минхо перед тем, как он вышел. Жаль, двери ресторана были массивными, тяжёлыми и распахнутыми настежь. А ему так хотелось ими хлопнуть!
Их курорт был настоящей зимней мечтой — снега по колено, свежий воздух, горы, сказочные магазины ёлочных игрушек и обычных, маленькие уютные кафешки с зефирками в горячем шоколаде, пряным глинтвейном и рождественскими песнями из каждой колонки, и отели, радушно принимающие гостей. Это был рай на краю света. Стеклянный шар с блёстками, парящими над идеальным маленьким мирком, в котором было принято делиться радостью со всеми, кроме господина Юна. А он тоже заслуживал счастья. И СоИ заслуживала. И поэтому Минхо не мог понять, зачем она заручилась поддержкой этого несчастного столичного человека — Хван Хёнджина? Зачем привела его в семейный отель в такой момент? Зачем лгала о помолвке, чувствах и поцелуях? Неужели она не понимала, что на фоне бесконечных проблем господина Юна, вела себя особенно жестоко? Поддерживала идеальную картинку, дурача своего деда, а он — самый добрый, самый бескорыстный и наивный человек в мире — верил в это, пока всё вокруг рушилось.
Минхо переживал странные чувства — был рад, что всё оказалось ложью, и ужасно расстроен. От этого его кровь бурлила даже на пронизывающем ветру. Ему следовало бы остудить сердце и голову, шагая в утренней темноте, такой же густой, как ночной, через сонный городок, но он хотел застать СоИ и Хёнджина до их ухода.
Прихватив с парковки снегоход с логотипом родительского отеля, он добрался до «Принцессы» менее чем за пятнадцать минут, пользуясь пустыми заснеженными улицами и придерживаясь максимальной допустимой скорости.
— Минхо? — господин Юн младший, лохматый и сонный, взглянул на него с искренним удивлением. — Ты разве сегодня не выходной?
— Здравствуйте, нет. У меня нет постоянных выходных или рабочих. Поскольку сейчас сезон, я стараюсь помогать каждый день, — он испытывал собственное терпение, бормоча и при этом хмуро поглядывая на диван, который прошлым вечером облюбовала фальшивая парочка. — А СоИ и Хёнджин уже ушли?
— Они проспали приход папы и теперь отбывают наказание наверху, — отец СоИ махнул рукой в сторону лестницы. — Варят кофе и рисовую кашу для ранних пташек.
Минхо сжал руки в кулаки, решительно направляясь к ступенькам.
Ещё полчаса назад он не думал что-либо делать с секретом, который нечаянно узнал, но папины слова его слишком разозлили и встревожили, чтобы он мог и дальше молчать, воспринимая это как глупую игру, а не серьёзную угрозу тем крохам спокойствия, что остались у его начальника.
— Госпожа Юн СоИ! — он ворвался в кухню, откуда доносился приятный запах кофе и сладкого ванильного теста.
Он собирался выпалить всё как есть в следующую же секунду, но воззрившаяся на него в любопытстве троица, включительно с господином Юном, предотвратила его гневную тираду.
— Ты чего кричишь в такую рань? — старик добродушно улыбнулся, даже не догадываясь о причинах такого поведения. — Случилось что-то?
СоИ была заинтересованным лицом №1 в этом вопросе, потому что Минхо кричал именно её имя. Хёнджин занял второе место, уставшим, сонным мозгом стараясь вычислить заранее, что этому парню нужно от чужой девушки. И хотя по факту СоИ его не была, испытываемая им ревность была не совсем наигранной.
— Нет, — Минхо стушевался, чувствуя себя ужасным человеком, который собирался поднять бунт на корабле, команда которого его никоим образом не касалась. — Я просто... просто рад, что СоИ ещё не ушла...
— Рад? — Хёнджин нахмурился, без желания, а чисто инстинктивно перекладывая ладонь с ручки вафельницы на спину стоящей рядом СоИ и чуть подтягивая её к себе. Господин Юн был в восторге от этого жеста. — Почему это ты рад такому?
Все трое по-прежнему поглядывали на Минхо, ожидая объяснений, и заговорить о вчерашнем сейчас значило бы не просто чувствовать себя плохо, а быть плохим.
— Дело в том, что я ещё вчера хотел пригласить её кое-куда, — начал Минхо, неуверенно поглядывая на СоИ. — Но мы все так быстро разбежались...
— Куда? — спросила СоИ, определённо заинтригованная.
— На каток. По вечерам там включают праздничные ремиксы и подсветку...
— Класс! — СоИ такое очень нравилось.
— Класс, — угрюмо повторил Хёнджин, легонько сжимая пальцами её свитер на случай, если она решит от него сбежать к Минхо. — Мы придём.
— Мы? — СоИ с недоверием и хитрой улыбкой взглянула на своего жениха. — Ты тоже хочешь пойти? Ты вообще хоть раз катался на коньках? А стоял на них? На Чеджу ведь нет катка, верно?..
— Ну хватит дразнить меня, — Хёнджин нахмурился ещё больше, ненавидя быть некомпетентным в чём-либо. — Это не может быть сложнее, чем на лыжах...
***
Это определённо было сложнее, чем на лыжах.
— Господи-боже-мой! — молитвы кричащим шёпотом сопровождали каждый шаткий шаг Хёнджина на тонких лезвиях по заснеженной дорожке, и превращались в ругательства, когда нога проваливалась, выворачивая то одну лодыжку, то другую: — Чёрт!
— Даже если ты не веришь, тебе стоит определиться, — посмеиваясь, сказала СоИ.
Они с Минхо уже стояли на льду, за бортиком, и для них не составило никакого труда переобуться и дойти до катка, а также проехать пару метров в разные стороны, пока Хёнджин собирался.
— Ох, блин! — он снова выругался, махая руками в воздухе, чтобы поскорее дотянуться до поручня и ступить правой ногой на скользкий лёд.
Лезвие легко разрезало белое покрытие, буквально утягивая Хёнджина в круговорот мчащихся по кругу людей, и ему оставалось только подтянуть вторую ногу и вскрикнуть в маленьком сердечном приступе из-за ощущения падения.
— Осторожно, — СоИ сжала его напряжённое предплечье, помогая ему восстановить равновесие.
— Я стараюсь, но ты постоянно мучаешь меня вещами, в которых велик шанс убиться, милая...
СоИ было вполне достаточно, чтобы удерживать Хёнджина на месте, тормозя некоторых детишек и взрослых, что ездили по краю, но чтобы начать ехать, Минхо приблизился с другой стороны и сжал вторую его руку.
— Тогда нужно было не приходить, — пробормотал он негромко, но так, чтобы Хёнджин услышал.
— Ещё чего, — Хван дёрнул рукой, стараясь вырваться из нежелательной хватки, но Минхо держал его слишком крепко. — Ты позвал мою невесту на каток, конечно, я должен был прийти.
Теперь, когда он всё знал, их ложь казалась слишком ненатуральной и непродуманной, чтобы в неё поверить. Невооружённым взглядом было видно, что они не влюблены и едва друг друга знают.
— На самом деле, мы бы справились и без тебя, — пожала плечами СоИ. — И при этом не ползли бы как черепахи...
Хёнджин знал, что будет препятствием на пути к хорошему времяпровождению на катке, но никак не мог притупить чувство несправедливости, раздражения и парочку других негативных, что испытывал, когда Минхо провожал СоИ или звал куда-нибудь. Будь он необразованным деревенским уродцем, он бы так не переживал, но этот Ли выглядел достойно во всех смыслах этого слова и своим вниманием нервировал.
— Мы всё ещё можем бросить его у бортика и пойти кататься вместе, — Минхо ей немного улыбнулся, с виду искренне, но с мрачными мыслями о серьёзном разговоре про себя.
— А это идея! — воскликнула СоИ. — Ты не будешь против немного постоять?
— Буду, — ответил Хёнджин. — Тебе лучше всех известно, что я быстро схватываю. Просто мне нужна практика. Желательно только с тобой.
Если бы получилось избавиться от Минхо, они могли бы говорить более непринуждённо, и процесс обучения пошёл бы быстрее.
— Мы можем сделать наоборот, — сказал Минхо. — СоИ может пойти кататься, а я тебя научу.
Хёнджин глотнул холодного воздуха и закашлялся от лёгкой боли в горле, так и не успев ответить на это крайне заманчивое предложение: «Нет, спасибо».
— Правда?! — радостный возглас СоИ прорвался через рождественскую песню, в темпе которой жители и гости курорта кружились на огромном катке в центре площади, под праздничной ёлкой. — Тогда я прокачусь немного. Разомну косточки, так сказать...
Хёнджин снова опоздал со словами, потому что пальцы СоИ исчезли с его предплечья, и она быстро смешалась с толпой.
— Ну вот мы и остались вдвоём, — из уст Минхо звучало как угроза.
— Ага. Несказанно этому рад.
— Не сомневаюсь.
Они плелись ещё медленнее вдоль бортика из-за сократившегося количества поддержки, и энтузиазм Хёнджина упал до нуля.
Коньки были вообще не его. От них ныли мышцы и вывернутые из-за неосторожного передвижения косточки, и Хёнджин скорее не ехал, а ступал как пингвин, боясь проводить ногой больше, чем на пару сантиметров, чтобы не уехать далеко вперёд и не сесть на шпагат.
Эти рождественские пытки были тем ещё испытанием на пути к успеху.
— Так вы с СоИ собираетесь пожениться в следующем году? — внезапно спросил Минхо. — Весной или летом?
Ему следовало просто поставить перед фактом, что он знает, и с СоИ он так и поступил бы, но это ведь был Хёнджин — его грех было не подразнить.
— Мы ещё не думали об этом.
— Вот как... А всем в округе уже рассказали о помолвке и о свадьбе, из-за чего мне показалось, что вы торопитесь. Это ведь не из-за какого-нибудь деликатного положения твоей невесты?
Хёнджину лучше было смотреть прямо, потому что так было легче удерживать своё тело на двух тонких металлических пластинках, но вопрос был настолько неловким и диким, что ему пришлось повернуть голову.
— На что ты намекаешь? Думаешь, СоИ беременна? От меня?!
Сама мысль о таком была до мурашек странной.
Общий ребёнок с СоИ. Секс с СоИ. Ещё больше поцелуев с СоИ.
Хёнджин тряхнул головой, стараясь избавиться от всех этих картинок.
Он никогда не понимал людей с визуальным мышлением и был не в состоянии визуализировать даже чертежи зданий, что были перед глазами, в 3D. Но представлять раскрасневшиеся губы СоИ, её руки на его шее, и то, что пряталось под одеждой, оказалось легче, чем он ожидал. Он смотрел на заснеженные улочки с разноцветными фонариками, а видел её лицо.
Он проводил с ней слишком много времени. Вдвое больше чем в офисе — целых двадцать четыре часа в сутки. Ему просто не о ком ещё было думать.
— Что за бред? — спросил он как у Минхо, который это начал, так и у себя. — Мы женимся не потому что торопимся.
— А почему же тогда?
К такому вопросу Хёнджина не готовили. Вне фальшивых отношений с СоИ он никогда не встречал человека, с которым ему хотелось бы быть связанным узами брака. Он был молодым и карабкающимся по карьерной лестницы. Какая вообще женитьба?
— Потому что любим друг друга? — предположил он.
Минхо выдохнул вместе с белым паром.
— Или потому что решили, что господин Юн продаст ради вашей свадьбы отель? — его вопрос был таким внезапным и точным, что Хёнджин остановился на льду.
— Что?
— Можешь не притворяться, — Минхо сжал его плечо сильнее, вскоре отпуская и одаряя наиболее осуждающим взглядом, с которым когда-либо сталкивался Хёнджин. — Очевидно, что всем членам семьи Юн, за исключением её главы, плевать на отель. Они хотят контракт на миллионы вон и жизнь в столице. Я понял это сразу, как увидел его сына и бывшую невестку, но СоИ... Не верится, что СоИ думает так же, и ради этого даже затеяла авантюру с помолвкой...
— Авантюру?
Выражение лица Минхо стало в разы жёстче, а в глазах блеснуло истинное разочарование.
— Я знаю, что у вас всё не по-настоящему, — сказал он. — Ты не парень СоИ и тем более не её жених. Ты — жулик, который приехал сюда уговорить господина Юна на продажу «Принцессы Ёнпхёна».
Хёнджину было очень интересно, откуда он всё это знал — до мельчайших подробностей, о которых было известно только СоИ. Но сейчас было не время вжимать голову в плечи и топить себя в ещё большей лжи.
Опершись на бортик, он взглянул на Минхо уверенно, без какого-либо испуга или стыда.
— И что? — спросил он.
— И что?!
— Почему тебя это волнует? — голос Хёнджина звучал спокойно, несмотря на злость. — Мы с СоИ взрослые люди и сами разберёмся с нашим поведением и его причинами. А ты лучше следи за собой и своей семьёй.
— Хёнджин! — СоИ проехала мимо, осыпая ледяной стружкой его штаны. — Посмотри, как я умею!
Она повернулась к нему лицом, а спиной поехала назад.
— Чтобы такому научиться, тебе понадобится минимум десять лет, — она показала ему язык.
— А вот и нет, — он оттолкнулся от бортика, с трудом переставляя ноги и оставляя Минхо позади. — Дай мне десять минут, и я и не такое тебе покажу.
Минхо хотел всё сделать правильно, вклиниться между ними, вразумить их, но в итоге стоял вдали и смотрел за тем, как Хёнджин и СоИ держались за руки, обнимались, спотыкались на льду и продолжали играть влюблённую пару.