14. It's time to stop
Огни, украшающие крыши домов, бросают изломанные блики сквозь сосульки. Снежные шапки дополняют картину и обстановка вокруг словно иллюстрация с новогодней открытки. Двухэтажные постройки в ряд будто на подбор. Сугробы, которые доходят до колена и ничуть не меньше.
Морозный ветер щиплет кожу, она раскраснелась и, кажется, мужчина совсем не чувствует кончики ушей и нос. Два месяца в холоде никак не искоренили привычку и неприязнь Хвана к любым видам головных уборов. Он и тёплую одежду то не особо приветствовал. И всё же Хёнджин уступил здравому смыслу и потратил свои с трудом заработанные деньги на пальто с тонкой подкладкой из натурального меха и пару перчаток. Но вот обувь его подводила.
Мужчина сворачивает в конце улицы и подскальзывается на ступеньках, ведущих в маленький магазинчик. Такие показывают в американских фильмах. Крохотные, уютные и в них всегда есть всё необходимое от ватных палочек до разноцветного пипидастра. Хёнджин хватается за кованые перила, пытаясь удержать равновесие и это уже походит на сцену совсем другого кино, лишь бы руку не обжечь при попытке открыть дверь магазина.
Внутри светло и тепло, мужчина быстро согревает свои замёрзшие части тела, слегка ослабляет шарф вокруг шеи и расстёгивает пальто. Берёт железную корзинку, по краям та обмотана мишурой. Казалось бы, рождественские праздники месяц как закончились, но дух волшебства остался. Возможно, в Швейцарии их окончанием считают последнюю растаявшую снежинку.
Хван идёт в небольшой угол, отведённый для спиртных напитков. Выбор достаточно скудный, однако приличные марки в достатке. Хёнджин кладёт в корзину две бутылки красного полусладкого. Мёд вроде остался ещё с прошлого раза и можно обойтись без лишних трат. Телефон в кармане вибрирует. Звонить ему может в такое время либо Сынмин, который знает что его парень сейчас в магазине, либо…
— Привет, — отвечает Хван, он стягивает одну перчатку и прижимает смартфон к уху.
— Ты просил позвонить, когда у меня появится минутка, — голос парня достаточно бодрый, учитывая их разницу часовых поясов.
— И она возникла через три дня? — Хёнджин уверенным шагом дошёл до прилавков со свежими фруктами, пестрившими яркими красками.
— Что случилось? — переходит к делу Ян, пропуская мимо ушей возмущения друга.
— Я так не могу больше, Чонин, — имя он протяжно выстанывает, но осекается, стоит продавцу преклонных лет перевести внимание на единственного покупателя. — Сынмин сошёл с ума, — шепчет мужчина и опускает в корзину два красных яблока и один апельсин, скорее походивший на небольшой мячик.
— Неинформативно, — моментально откликается Чонин. — Мне нужно больше информации для анализа ситуации.
— Он последний месяц перестал зависать в сети.
— Ты вроде этого и добивался.
— Да, но, — Хёнджин ставит корзину на стол рядом с кассовым аппаратом и с милой улыбкой, обращённой продавцу, продолжает. — У нас теперь новое увлечение. Мы, видите ли, подсели на сериалы. И по итогу ничего не изменилось.
— Тебе нужно было точнее выражать свои желания, — смеётся в трубку Чонин. — И какая проблема смотреть их вместе?
— Да есть одна, — Хван вынимает пачку купюр и расплачивается за свои покупки. — Вкус Сынмина. Более занудных и скучных сериалов я ещё не видел. И ладно бы он был таким, но ведь моё солнце просто огонь в…
— Так, хватит! — повышает голос Ян. — Во-первых, такие подробности меня не интересуют. А во-вторых, это мне надо у тебя советы в отношениях спрашивать. У меня всё начинается, а вам осталось только кольцами обменяться. И вообще, — последнее парень выкрикивает, — мы вроде как решили не общаться, а в итоге всех хватило на неделю, не считая моего брата и безумного гонщика. Мы, на минуточку, международные преступники!
— Спасибо, — Хёнджин зажимает динамик телефона, убирает его в карман, подхватывая с прилавка бумажный пакет с продуктами. — Ты вообще страх потерял такое вслух говорить?
— Всё нормально, я не настолько туп, чтобы звонить тебе и не шифровать вызов, — по ту сторону трубки слышно знакомый женский голос. — Просто скажи Сынмину чего ты хочешь.
— Обязательно.
Хёнджин не прощается и не ждёт того же в ответ. От холода рука онемела, а под ногами самый настоящий каток, по которому не то что идти невозможно, но и стоять тоже.
*
В их двухэтажном коттедже, на другом конце улицы, горит свет лишь от экрана телевизора. Стоит приятный аромат мандаринов и ванильного зефира. Хёнджин вдыхает полной грудью, стряхивает с волос и пальто снежинки. Те падают на паркет, мгновенно тают и образуют мокрое пятно.
Он бесшумно проходит в гостиную, видит свернувшегося калачиком на диване Сынмина. Прикрывает его пледом, проводит по щеке костяшками пальцев. Ким, не просыпаясь, улыбается одними уголками губ. Хёнджин касается чужой ладони. Прохладная. Мужчина включает электрический камин, убавляет громкость очередной серии очередного скучного сериала и относит продукты на кухню. Наспех переодевается в какие-то шорты Кима и его же футболку. Одежда любимого парня куда удобнее его собственной. Он вертится у плиты, пританцовывая без музыки. Наливает в кастрюлю нужное количество воды, добавляет необходимые специи. И пока ждёт, когда ароматная жидкость дойдёт до кипения, откупоривает обе бутылки вина. Пьёт прямо из горлышка, не утруждает себя тем, чтобы достать с полки бокал, оправдываясь нежеланием пачкать лишнюю посуду. Яблоки нарезает мелкими кубиками, а апельсин тонкими кольцами. Выливает остатки вина в кастрюлю и добавляет подготовленный фрукт.
Проходит совсем немного времени, как Хёнджин разливает глинтвейн в два высоких стакана и украшает нарезанным цитрусом. Он ставит их на кофейный столик напротив дивана, от аромата хакер морщит нос и разлепляет заспанные глаза. Мужчина ложится рядом, Сынмин заключает его в объятия и прижимает к себе.
— Ты долго, я не дождался и уснул, — хриплый после дремоты голос ласкает слух.
— Не страшно, — Хван кутается в плед, которым любезно поделился его парень и греет свои руки под чужой футболкой.
— Замёрз? — их пальцы переплетаются, как и все конечности, ещё ближе просто невозможно.
— Немного, на улице дубак, — мужчина отлипает от груди Кима, тянется за стаканом, пробует приготовленный напиток и довольно причмокивает губами. — Вкусно получилось.
— Я тоже хочу, — пальцы Сынмина охватывают запястье Хёнджина и не позволяют поставить глинтвейн обратно на стол. — И правда. С каждым разом всё лучше.
Электрический камин бросает отблески, вперемешку со свечением создаётся слишком уютная атмосфера. Хочется остаться так и раствориться в ней навсегда. Никаких проблем, забот, лишь они вдвоём.
— Эй, Мини, давай съездим отдохнуть? — робко спрашивает Хёнджин. Он знает, его парень не особо любит перемещать своё тело с одного места на другое.
— Разве не это мы делаем последние два месяца, — он озадаченно смотрит в родные глаза.
— Я соскучился по раскалённому песку и солнышку, — признаётся Хван.
— Значит, тебе меня мало? — в голосе Кима проскальзывают шутливые нотки. Мужчина порывается что-то ответить, но к его губам прикладывают палец. — Хорошо, Джинни, ты достаточно терпел все свои отмороженные конечности из-за банального нежелания одеваться по погоде. Получается теперь моя очередь жить под кондиционером и в холодном душе. Куда ты хочешь?
— На Бора-Бора, — вскрикивает Хван, чем пугает Сынмина. — Я пошёл вещи собирать.
Он слетает с дивана, конечно же путается в пледе, и падает на пол.
— Сначала билеты нужно купить и отель забронировать. Или где мы там жить будем, — Сынмин приподнимается на локтях, наблюдает за растрёпанным, но таким счастливым Хёнджином. Мужчина откидывает длинную чёлку с глаз и поднимается на ноги.
— Ты не переживай, билеты я нам уже купил.
***
— И не только нам. Да, Джинни? — Сынмин скрещивает руки на груди.
Он устал. Безумно устал от длительного изматывающего полёта с пересадками и длиною более суток. Рядом с хакером стоят два чемодана, набитых по максимуму. Ещё чуть-чуть, молнии разойдутся и всё содержимое придётся собирать с пола аэропорта.
— Сюрприз, — виновато улыбается Хёнджин и разводит руки в стороны.
Ким наблюдает, как к ним присоединяются сначала Наён с Чонином. Ладонь последнего лежит на талии девушки и это выглядит так естественно, что не сложно догадаться на каком этапе сейчас их отношения. На двоих они взяли с собой одну большую дорожную сумку и рюкзак. Ян протягивает Наён бутылку с водой, та на ходу её открывает и делает несколько глотков, возвращая обратно.
— Какие люди, — машет рукой Сынмин, он ждёт подвоха и замечает его практически сразу.
Из соседнего коридора выкатывается тележка с багажом, а уже за ней Чанбин. Феликс отстаёт на пару шагов, он несёт небольшую сумку. Его волосы отросли, снова выкрашены в светлый и на голове тонкий чёрный ободок. Всем непривычно видеть их наёмника в ярких цветных бермудах и нежно-голубой майке без рукавов.
— Феликс, — Наён бежит в сторону мужчины и обвивает его шею, стискивая в объятиях. На такую неожиданную и, если честно, непривычную для себя близость, Ли замирает на месте. Но быстро берёт себя в руки и ответно приобнимает девушку, — хотела ещё раз сказать спасибо за твои рецепты. И правда, путь к сердцу мужчины лежит через желудок, — она подмигивает Чанбину и разворачивается обратно.
— Не за что, — проговаривает мужчина, он старается ломать свои барьеры в отношениях с Чанбином, а вот от дружеского общения отвык за прошедшее время. Возможно, эта поездка пойдёт на пользу всем им.
Настроение у всех граничит с какой-то нервозностью, лишь Наён не отлипает от Феликса заваливая его тонной вопросов и Хван сияет, как начищенный бильярдный шар.
— Ну что, любимый, — выделяет обращение Сынмин, — куда дальше?
Он словно ждал этого вопроса ещё с того момента, как их ноги ступили с небес на твёрдую землю. Мужчина разворачивает буклет с описанием одного из курортов Бора-Бора. Все с интересом рассматривают красивые, уютные бунгало, Наён улыбается собственным мыслям. И только Чонин выхватывает напечатанную бумагу, видя знакомое название.
— Блять, Джин, серьёзно?!
***
Гостиничный комплекс на одном из пляжей Бора-Бора поражает своим великолепием. Белый песок, яркое солнце, высокие пальмы с листьями сочного зелёного цвета. Поистине райское место. Расположенные на сваях бунгало уходят прямиком в воды Тихого океана. Тёплый бриз приятно обдувает кожу.
Джисон поправляет расстёгнутую рубашку. От дуновения ветра, ткань сползает с плеча. Волосы завязаны в небольшой хвостик на макушке, несколько прядей выбиваются и небрежно падают на лоб. Глаза скрывают очки, точно как и у Минхо, что идёт рядом по дощатому пирсу. Они не брали много вещей. У каждого в руках по небольшой сумке с самым необходимым. Администратор ведёт их за собой к нужному домику. Рассказывает о всех прелестях курорта, перечисляет всевозможные экскурсии и развлечения. После двух месяцев в реабилитационном центре у Минхо и Джисона единственное желание — не видеть никого и, наконец, сполна насладиться друг другом. Ли поправляет солнцезащитные очки, мышцы на оголённом плече напрягаются от веса сумки, а шорты не скрывают накачанных бёдер. Он поворачивается к Джисону, проводит языком по губам и, будто ничего и не было, делает вид, что увлечён беседой с администратором. Хан сглатывает вязкую слюну.
— Да-да, если что-то понадобится, то мы обязательно… — Минхо не договаривает и, практически перед носом работника отеля, закрывает дверь. Вору надоело играть в любезность.
Джисон бросает сумку на пол, вырывает из рук Минхо его, и та тоже летит куда подальше. Раздаётся странный хруст.
— Кажется, там что-то разбилось, — безразлично отзывается Ли.
— Моё терпение, — Хан подхватывает Минхо под бёдра, перенимая его вес на себя.
— Тебе нельзя поднимать тяжести, — он обвивает конечностями шею и талию Джисона.
— Всё это время я был хорошим мальчиком. Делал все упражнения, — мужчина торопливо идёт в сторону кровати, что скрыта за полупрозрачным пологом, — пил витамины и даже ходил к психологу, чтобы избавиться от страха вождения и смерти. Не знаю, с чего ты решил, что он у меня был, — Хан останавливается, опускает Минхо на пол, — но я заслужил громкого, страстного двухчасового секса. Так что теперь ты будь хорошим мальчиком — снимай штанишки.
— Может для начала…
Джисон не даёт продолжить фразу. Он несдержанно подаётся вперёд. Целует, сталкиваясь зубами, и валит Минхо на мягкую кровать. Они размыкают губы только, чтобы скорее избавиться от одежды.
*
— Извини, — ласково тянет Хан. Оставляет невесомые поцелуи на чужой спине, где ещё недавно его пальцы впивались до боли, — двухчасового не получилось, — продолжает так, будто виноват на самом деле.
— Издеваешься? — бурчит Ли не в силах оторвать лица от подушки. — Ты из меня всю душу вытрахал.
— Понравилось? — Минхо чувствует, как при очередном касании, губы Хана растягиваются в улыбке.
— Понравилось, — говорит с противной интонацией. Вроде признаваясь, но не желая сдаваться.
После быстрого душа, у них наконец появляется возможность осмотреть внутреннее убранство бунгало. Спальня отделена деревянными створками, которые в данный момент распахнуты. Гостиная совмещена с небольшим кухонным островком и обеденной зоной. Диваны, из бамбукового каркаса с мягкими сиденьями и большим количеством подушек, даже на вид кажутся невероятно комфортными. А ещё окна, множество огромных рам в пол, открывающих вид на бескрайние просторы океана. Из гостиной через широкую арку можно попасть на небольшую террасу, где расположены столик с креслами и миниатюрная жаровня. В помещение проникает тёплый солёный воздух.
Минхо, из того что есть на кухне, готовит коктейли: безалкогольный для Джисона и с ромом для себя.
Хан, не изменяя своей привычке, пренебрегает верхней частью одежды, расхаживая по бунгало в одних шортах. Отросшие волосы быстро высыхают от высокой температуры, ложась непослушными волнами. От шрамов остались еле заметные розовые следы и испорченная татуировка, исправить которую пока не нашлось времени. Он прижимается к спине Ли, целует в шею, мужчина вздрагивает в его руках.
— Этот сюрприз мне нравится куда больше, чем поездка в Эмираты.
— В центре тоже было весело, — Минхо оборачивается, получает поцелуй в уголок губ.
— Особенно слушать невероятные истории про нас, — Хан выпускает своего парня из объятий. Его непринуждённый смех льётся по бунгало, стоит вспомнить сколько слухов и домыслов крутится в мире вокруг их достижений.
Минхо устраивается на одном из диванов, подложив под спину подушку. Ставит высокий стакан с коктейлем на кофейный столик и блаженно вытягивает ноги вдоль сиденья. Джисон тут же оказывается сверху. Притирается щекой к чужой груди, запускает руки под майку, вызывая приступ лёгкой щекотки. Ли зарывается пальцами в тёмные волосы, массирует кожу на голове. Хан удовлетворённо стонет.
— Целый месяц только мы и никого больше.
— Похоже на какую-то сказку, — Минхо слышит в ответ невнятное мычание практически задремавшего мужчины.
Спустя какой-то час из-за двери доносятся подозрительно знакомые голоса и странное копошение.
— У меня галлюцинации? — жалобно стонет Джисон. Его голос хриплый ото сна. Глаза отказываются открываться.
— Кажется ключи потерял… — Хёнджин хлопает себя по карманам. Разыгрывает натуральное беспокойство.
— У меня с собой отмычки, — Чонин роется в небольшой сумке, вынимает нужную связку. Парень с самым серьёзным выражением профессионала сгибается у замка.
Феликс, с невозмутимым лицом, толкает входную дверь, та легко поддаётся.
— О, — вылетает у Яна. Удивлённый парень так и замирает в неудобной позе.
— Разве этот домик не маловат для нас? — Чанбин затаскивает внутрь их с Феликсом чемоданы.
— В самый раз! — воодушевлённо заявляет Хван.
— Нет, Джи, это не галлюцинации, — Минхо мечет взглядом молнии в сторону двери. Разморенный сном Хан поворачивает голову, не отнимая ту от груди Минхо. Его глаза вмиг округляются. Перед взором словно кошмар наяву, те, кого не хотелось видеть примерно ближайшую жизнь. Он вскакивает на ноги, больно придавив коленку Ли. Тот ойкает, потирает ушибленное место, но не сводит грозного взгляда с новоприбывших.
— Девочки спят на кровати, — Наён на ходу снимает широкополую шляпу и двигается в сторону небольшой спальни с незаправленной кроватью.
Чанбин хмурит брови и не может припомнить в какой момент у девушки появился головной убор, которого в аэропорту точно не было. Но всё же пожимает плечами, надеясь, что это дело липких рук Чонина. Пусть хоть кто-то в их компании останется безгрешным.
— Не думаю, что ты захочешь там спать, — подмечает Сынмин, глядя на сбитое одеяло и разбросанные подушки.
— Что вы здесь делаете, черти? — Джисон отходит от шока.
Пятеро парней невинно хлопают глазами, стоя у порога.
— Соскучились? — отвечает Хван в форме вопроса. Цепляет очки на голову, убирая волосы.
Воцаряется неловкое молчание, сопровождаемое шумом океана и криком чаек.
— Нас не рады видеть, — произносит Чанбин очевидную истину, пристраивая багаж у стены.
— Если бы к нам так же завалились, я бы пристрелил нас ещё две минуты назад, — комментирует Феликс. Его тон и отстранённый взгляд контрастирует с безобидным и даже домашним внешним видом.
— Вы здесь не останетесь! Проваливайте, откуда выползли! — Минхо порывается защищать их с Ханом личное пространство.
— Извините, но все номера в округе заняты, — Хёнджин с напускной наглостью, закатывает их с Сынмином чемоданы.
— Мы же честно выполняли наш договор! Так, какого спрашивается хуя, вы нет? — Минхо насилу сдерживает гнев.
— Как вы нас нашли? — низким, почти что злым голосом спрашивает Джисон.
Они с Минхо были очень осторожны. Новые документы, которые нигде не светились, оплата только наличными и одноразовые телефоны с незарегистрированными номерами. Они буквально сделали всё, чтобы пропасть с радаров.
— Упс? — Ян невинно улыбается, когда в его сторону устремляется убийственный взгляд старшего брата.
Маленькая слабость, которой Минхо иногда позволял взять над собой верх — звонить Чонину. В один из таких разговоров он случайно проболтался про поездку на острова.
— Я заебался стоять на пороге, — Сынмин валится на один из диванчиков и одной фразой ставит точку в споре.
*
Солнце клонится к горизонту, но это никак не унимает исходящего от него тепла. В жаровне потрескивают поленья. Островной воздух смешался с запахом только что приготовленного мяса. Пришлось вынести из бунгало на террасу дополнительные кресла и ещё один стол.
Сынмин недовольно обмахивается полотенцем. Его коктейль, наполовину изо льда, нагрелся от жары. Рубашка Хёнджина, с гавайским принтом, расстёгнута на все пуговицы. Чанбин по примеру Хана сидит в одних шортах. Наён переоделась в купальник, а на голове неизвестно чья широкополая шляпа. Таитянская музыка разбавляет общую атмосферу непринуждённого веселья.
— Прям покушение на президента? — неверяще спрашивает Феликс. Выпитые несколько бутылок холодного пива сделали его более разговорчивым. Убрав стеснение, он сидит прислонившись головой к плечу Чанбина, обняв за руку.
— А смысл мне пиздеть? — Джисон делится слухами услышанными во время реабилитации. — Мы почти спёрли Мона Лизу. Могли и покушение организовать, — он лениво массирует ступни Минхо, ноги которого лежат на его бёдрах.
— Какое достижение в карьере было бы, — удручённо вздыхает тот, сожалея о несостоявшемся похищении произведения искусства. Мужчину разморило от алкоголя и жары. Он развалился на стуле, запрокинув голову к небу и закрыв глаза.
— Зато ты единственный, кто подержал её в руках, — Хёнджин то ли пытается утешить, то ли издевается.
— Если вор подержал и не смог взять, значит вор так себе.
— Ну, спасибо, брат, — Минхо бросает в Чонина колечко ананаса.
Сквозь хмельной смех парень просит прощения, но подцепив то двумя пальцами, бесстрашно кидает обратно. Феликс не удерживается и закатывает глаза, когда несчастный кусочек вновь оказывается на майке Минхо.
— Бросаться едой неприлично, — в Чонина летит жареная на гриле креветка, которую Хан уже успел надкусить.
— Нини, будь умнее, — Наён ласково опускает руку на плечо парня, предотвращая вспышку возмущения. — Подожди пока уснут и отомстишь.
Хёнджина так позабавило сказанное девушкой предложение, что он не удержался от хвалебных аплодисментов. Шуточная перепалка сходит на нет, как и разговоры. Музыка будто бы звучит громче.
— Раз уж вы припёрлись, — Минхо садится ровно, упираясь локтями о край стола. Выпивает остатки коктейля, — что известно о Крисе?
Все взгляды обращаются к притихшему Сынмину. Но вместо него начинает говорить Феликс.
— Адвокат смог добиться пожизненного, — до этого непривычно весёлый голос наёмника приобретает давно забытые холодные нотки. — Ему удалось поднять одно из нераскрытых дел в штате, где нет смертной казни. Не знаю, каким чудом он придал этому первоочерёдную важность, Криса осудили именно за него.
— Что за дело?
— Изготовление бомбы, — Со отвечает на вопрос Джисона. — Дело старое. Я изучал его, когда пытался поймать Криса. Там не было никаких прямых доказательств. Все улики косвенные и любой адвокат легко мог отмазать от такого.
— Но наш хороший адвокат, сделал всё наоборот, — на губах Хёнджина грустная улыбка.
— Лучше так, чем как Уджин, — вырывается у Сынмина против его воли. Он с широко распахнутыми глазами смотрит поочерёдно то на Наён, то на Чонина.
За столом слышится неловкое покашливание, но ни у кого даже не хватает смелости сменить тему разговора и сделать вид, что сказанных слов просто не было. Наён словно в замедленной съёмке поднимается со своего места. Без труда можно заметить, как напряжена её спина.
— Чонин, я не хотел, — Ким слегка привстаёт на стуле, обеспокоенный случайно брошенной фразой.
— Неважно, — отмахивается Ян.
Он идёт в бунгало следом за девушкой. Наён сидит на краю уже заправленной постели, шляпа валяется у ног. Она закрыла ладонями лицо, а плечи еле видимо подрагивают. Чонин присаживается на корточки, отнимает руки и крепко сжимая в своих, смотрит в заплаканные глаза.
— Прости, — шепчет Наён. Касается щекой своего плеча в попытке стереть слёзы.
— За что? — мягко спрашивает парень. Проводит пальцами по её лицу, убирая солёные дорожки влаги.
— За это, — девушка шмыгает носом и шумно выдыхает. Голос дрожит. — За слабость. За то, что плачу. За то, что… — она не продолжает, но её и так понимают.
— Ты не должна просить прощения за то, что всё ещё любишь его, — Ян садится рядом на кровать. Обнимает, позволяя уткнуться в шею. Он немного раскачивается и гладит девушку по спине.
— Это неправильно, — всхлип, — я люблю тебя, — она говорит так уверенно, что у Чонина нет никаких сомнений в её признании, — но не могу забыть… — чужое имя остаётся непроизнесённым.
— Любишь, но по-другому и это нормально, — сердце парня сжимается от противоречивых чувств. Невозможно соперничать с умершим. Уджин навсегда останется первой и самой сильной любовью. Он пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти её. Наён несогласно мотает головой. Чонин размыкает объятия, обхватывает лицо девушки ладонями.
— Я научусь любить тебя сильнее.
— Глупенькая, — говорит еле слышно, проводит большими пальцами по влажным щекам. — Рядом со мной самая лучшая девушка в мире. И я в лепёшку готов расшибиться, только бы ты была счастлива, — парень улыбается, а на глаза наворачиваются слёзы. — Меня не нужно любить сильнее или так же, как Уджина. Это просто невозможно. Люби, как умеешь, люби по-своему.
Наён прижимается к чужой груди, где заполошно бьётся сердце. Её вновь обнимают тёплые руки, согревая и успокаивая.
— Не старайся забыть. Уджин заслужил, чтобы о нём помнили.
Плач постепенно стихает. Разговоры на террасе становятся громче, перерастая в заливистый смех. Оранжевый диск уже скрылся за водной гладью, уступая место первым ярким звёздам. Не всем мечтам суждено сбыться. Судьба меняет наши планы и сталкивает с теми, без кого уже не представить своей жизни. Чонину очень хочется верить, что всё было не просто так. Всё, через что им пришлось пройти, нужно было для того, чтобы они наконец смогли обрести семью.