13. We don't say goodbye
Феликс ворочается в постели, тело простреливает дикая боль, концентрирующаяся где-то в области поясницы. Он улыбается, вспоминая завершение вчерашнего дня, медленно выдыхает и приоткрывает один глаз.
Окна плотно зашторены, лучи солнца никак не могут пробиться внутрь и с трудом можно определить сколько сейчас времени.
Вторая половина кровати пустует, Феликс ведёт ладонью по прохладным, мятым простыням. Использованная Чанбином одежда неоформленной кучей лежит на столе, а самого мужчины нет. Ему кажется, что он чувствует запах Со, но это больше похоже на галлюцинации. Феликс зажмуривается до белых пятен. Закусывает губу, давя всхлип, в ушах стоит гул и отчётливый звук сердцебиения.
Кровать проминается под чужим весом. Феликс вздрагивает, когда чувствует прикосновение горячей ладони к спине. Чанбин ведёт кончиками пальцев, вызывая внутреннюю дрожь. На осторожные действия мужчина никак не реагирует и всё, что остаётся Чанбину это встать с кровати, прикрыть Феликса тонким пледом, который успел съехать, оголяя плечи.
Со роется в шкафу, часть вещей летит в открытый чемодан возле его ног, несколько он отложил в сторону. Феликс слышит копошение и скрип постоянно открывающихся дверц. Притворяться спящим уже становится неимоверно глупо, ведь разговора и реальности избежать не получится.
— Что ты делаешь? — шепчет наёмник.
Он не уверен слышал ли его Чанбин. Тот продолжает сортировать одежду по одному только ему известному принципу.
— Бинни, — мужчина резко садится в постели, раненный бок простреливает точно так же, как и в момент встречи его тела с пулей. Он кривится, с губ срывается болезненный стон, на глазах выступает влага и всё начинает двоиться.
— Будешь так дёргаться, до свадьбы не заживёт, — Чанбин присаживается на колени. Старается улыбнуться и поймать чужой взгляд своим. Наёмник выдерживает настойчивое молчание и Со оставляет идею желанного зрительного контакта.
Он убирает запутавшийся вокруг талии Феликса плед и осторожно отклеивает пластырь. Повязка обильно пропиталась кровью с гноем. Вокруг раны сильное покраснение и отёк. Полученная травма выглядит в разы хуже, чем накануне вечером. Чанбин хмурится, легко надавливает пальцами, прощупывая отёк. Его руку крепко хватают за запястье.
— Больно, — вырывается в тишину, наконец нарушая молчание.
— Хреново выглядит, — честно говорит Чанбин. Сказать что он беспокоится это ничего не сказать. Страх липкими пальцами сжимает все внутренности. Если антибиотики не подействуют, придётся обращаться за медицинской помощью, а это уже проблема, о которой думать пока не хочется.
Мужчина летит в ванную за бинтами и антисептиком, когда руки чем-то заняты для навязчивых мыслей просто нет места.
— Я вещи твои собираю, — стараясь разрядить обстановку и перевести тему, отвечает Чанбин.
— Почему не все? — наёмник кивает в сторону неугодной кучи.
— Мне не идёт чёрный, — на вопросительный взгляд сразу же отвечает с нежной улыбкой. — Тебе, между прочим, тоже.
— Что это значит, Чанбин? — повторяет вчерашний вопрос. Прикусывает губу чуть ли не до крови, пока Со проводит манипуляции над его огнестрельным ранением.
Мужчина пожимает плечами, склоняет голову на бок, высовывает кончик языка, усердно пытаясь ровно приклеить ленты пластыря. Он определённо точно знает, что ответить Феликсу. У него было предостаточно времени, чтобы поразмыслить над их, мягко говоря, непростыми и натянутыми отношениями.
Он заканчивает с перевязкой, поднимается в полный рост и смотрит на Ли сверху вниз. Чанбин складывает руки на груди и продолжает сверлить мужчину своим тяжёлым, оценивающим взглядом.
— Ты ведь где-то там, Ёнбок, под этой намертво прилипшей маской наёмного убийцы. Хотя я уже не знаю где эта правда находится, — Чанбин шумно выдыхает и набирает новую порцию воздуха в лёгкие. — А правда знаешь в чём? — он опирается руками по обе стороны от Феликса, наклоняется и приближается так, что их носы почти соприкасаются.
Ли слабо мотает головой.
— Со мной всегда был ты. Киллер, у которого за спиной целое собственное кладбище. Не тот милый фотограф. Не парень, что хотел завести собаку и отправиться в отпуск на Гавайи. Это я не смог разглядеть и понять тебя. Поводы усомниться были, — Чанбин следит за чужими эмоциями. — Ты иногда резко отвечал кому-то, но быстро успокаивался. В твоих словах местами проскальзывала дикая грубость. Я был настолько ослеплён любовью к тебе, что…
— Прости, Бинни, — прерывает Феликс, он впивается в запястья мужчины, после такого обязательно останутся следы от ногтей. — Я не знал как быть, после той встречи с тобой. Придумал первое, что на ум пришло. Извини конечно, но офицер полиции никогда не полюбил бы преступника.
— Понимаю, — мужчина шепчет на ухо, — теперь я тебя действительно понимаю, Бокки. И постараюсь простить, жить дальше со всем этим, вместе с тобой. Раз уж судьба нас постоянно сталкивает, давай пойдём ей на встречу?
Феликс кивает, перемещает ладони на чужую шею и притягивает к себе для крепких, тёплых объятий.
*
— Тебе лопаткой по лбу треснуть? — зло смотрит Бьянка на мужа, а на её голос выходит Хёнджин.
Он слегка прихрамывает. Сынмин идёт следом и взгляда не сводит с того, как его любимый наступает на больную ногу.
— Миссис Маларки, а вы в своём репертуаре. Паста на первое, второе и десерт, — язвит Хван, подцепляя кончиками пальцев одну спагетти прямо из сковороды.
— Инвалидам слово не давали, ешь что дают.
По лбу всё-таки кое-кто получает, но вовсе не Майкл, так же посягавший на кулинарное творение Бьянки.
Сынмин под локоть уводит Хёнджина подальше от разьярённой девушки. Салфеткой стирает следы соуса Болоньезе, уже стекающего на переносицу.
— Кто нашему итальянскому мафиози кровь с самого утра пустил? Я памятник поставлю, — Джисон ровно с такой же поддержкой Минхо появляется в гостиной. Она ему уже в принципе не нужна, но Ли это необходимо, а Хану приятно.
— Не люблю позировать, достаточно простой благодарности.
Чонин с серьёзным видом рассказывает что-то Наён, выходя из коридора. Девушка заливисто смеётся и присаживается на ближайший свободный стул, а на соседний указывает Яну. Между скромной толпой грациозно лавирует Майкл с тарелками в руках.
— Приятного аппетита, мальчики и девочки, — Бьянка хлопает по плечу Хвана, быстро убирает руку, прежде чем её насильно скинут и показывает средний палец, с идеальным маникюром.
— А вы куда? — Чонин наконец отрывается от увлекательного диалога.
— К тёще за сыном. Если ей снова полиция на хвост сядет и она переедет, то ребёнка мы только на Рождество увидим.
Наён смеётся, когда слышит ответ Майкла. Девушка отчасти привыкла к подобным высказываниям и понимает, что это далеко не шутка. Бьянка набрасывает неизменную кожаную куртку, снимает резинку, с помощью которой волосы были собраны в высокий хвост.
— Не скучайте без нас, — девушка подмигивает новым знакомым и под руку с мужем покидает виллу.
Феликс видит удаляющуюся пару уже из окна, он всё ещё держит дистанцию с Чанбином, хоть мужчина его об этом не просил и никак на это не намекал. Майкл перекидывает ногу через мотоцикл, Бьянка садится сзади, обвивая талию мужа руками. Хан, глядя на эту прекрасную картину, стонет на всю гостиную и закусывает кулак. Супруги выезжают с территории, когда пыль оседает, то внимание всех привлекают подготовленные Джисоном автомобили.
Естественно, им нельзя больше здесь оставаться и, разумеется, все это прекрасно понимают. Как бы Сынмин на пару с Чонином не заметали за ними следы, как ни крути, на них могли выйти.
Повисшую тишину нарушает стук вилки о тарелку.
— Что? Я жрать хочу, — Хёнджин с удовольствием набивает полный рот пасты и игнорирует возмущённые взгляды, направленные в его сторону.
Его примеру следуют остальные и сопровождают их последний завтрак неловким молчанием. Вроде бы и хочется что-то сказать, но всё будет не к месту, пока в воздухе висит самый важный вопрос без ответа.
— Что с Крисом? — Джисон через силу запихивает в себя остаток макарон, знает, Минхо будет настаивать, чтобы Хан набирался сил.
Взгляды в этот раз устремляются на сидящего возле Хёнджина Сынмина. Словно у него есть решение всех их проблем.
— Его вывезли раньше, так ведь? — вилку Чанбин бросает на пустую тарелку, а сам откидывается на спину стула.
— Да, за два дня, — безликим тоном чеканит хакер.
— Получается…
— Да, Джинни, получается, что когда я сидел в кафе с Патриком, нашего Криса экстрадировали в Соединённые Штаты. И вся информация об этом в СМИ появилась после нашего героического поступка, — последнее Сынмин выделяет кавычками в воздухе и его ладони тяжёлым грузом падают на колени. — Почему он, блять, ничего не сказал?!
— Очевидно пытался спасти меня, — Чанбин горько усмехается, всё-таки их нерадивый лидер добился чего хотел. — Его адвокат постоянно таскался ко мне. Пытался вывести на разговор, хотел заставить меня сказать хоть что-то, что могло бы мне помочь. Передавал просьбы Криса не быть таким упёртым бараном. Но в какой-то момент просто сдался и махнул рукой.
— Думаю, он надеялся, что мы настолько тупые и рискнём вас вытащить, — с грустью говорит Минхо.
— Не зря же Крис собрал нас, он слишком хорошо нас знает, — поддерживает своего парня Хан, берёт его ладонь в свою и несильно сжимает. Он ценит настоящий момент, ведь для них всё самое страшное позади.
— И знал, что его конвой будут охранять более пристально, — Чанбин стучит кончиками пальцев по столу, этот звук быстро надоедает. — Какого хрена он выбрал меня?
— Если не можешь спасти всех, делай то, что в твоих силах, — шепчет Наён. Её высокий голос в их разговоре словно металл по венам.
Кто-то кивает на слова девушки, но добавить нечего. Их лидер сделал выбор и не в свою пользу.
— Нам пора, — Феликс тормошит мужчину за плечо.
— А ты ничего не забыл, Бокки? Таблетки, например, — ранее привычное обращение слетает с губ само собой.
Наёмник отворачивается, и только успевает закатить глаза и подняться с места как слышит:
— Ещё раз так сделаешь и я тебе их выколю.
— И я тебя люблю, — Ли посылает воздушный поцелуй, на что у всех окружающих, ну, почти у всех, челюсти на стол попадали. Только Хёнджин с деловым видом выкрадывал последние спагетти с тарелки Кима.
*
Чёрная Тойота выезжает с территории виллы. Кованные ворота остаются открытыми в ожидании, что ещё кто-то покинет особняк. Чанбин и Феликс не прощались долго, будто подгоняемые желанием скорее остаться наедине.
В доме становится неожиданно пусто, хоть и суета жильцов ещё не угасает. Ощущение пустоты где-то внутри. Все делают максимально непринуждённый вид, обманывая и себя и других. В конце концов они к этому шли изначально. Встретились, чтобы разойтись. Так о чём сожалеть?
Минхо хмурит брови от болезненного ощущения в районе рёбер. Чёрт бы побрал этих придурков. Тихий выдох смирения срывается с губ. Он будет скучать.
— Руки убрал! Эта тачка не для дилетантов, — Джисон выхватывает ключи от спорткара из рук Хёнджина. — Эта вам больше подходит, — он издевательски кривит губы, протягивая брелок с ключами от универсала неприятного болотного цвета.
Ли вырывается из своих мыслей. До слуха доносится шум воды и посуды. Наён убирает со стола последние следы их прибывания здесь. Хёнджин с Ханом перебрасываются язвительными комментариями.
— Мы закончили, — отчитывается Чонин.
После завтрака они с Сынмином ушли в киберпространство, чтобы в очередной и последний раз проверить, перепроверить и подчистить. После всего, что было, от паранойи сложно отмахнуться. Они были одиночками без привязанностей. Теперь же, когда есть те, кого нужно оберегать и защищать, как ни старайся, кажется, этого не достаточно.
— Документы все взяли? — Сынмину кивают в ответ сопровождая согласным мычанием и угуканьем. — Хорошо, — говорит парень.
В последние дни он работал на износ, под глазами непроходящие тёмные круги, которые уже стали естественными, как бы хорошо он ни спал. Единственное, что с него сейчас требовалось — поддельные документы. Было решено не говорить друг другу о дальнейших перемещениях, так безопаснее. Да и разве составит ему труда найти кого-то при необходимости? Таковой не наблюдается, так что и знать пока причин нет.
Хёнджин секунду следит за Кимом, что подвис будто перегруженный компьютер.
— Эй, солнце, сегодня ты меня катаешь, — Хван бросает ключи зажигания.
Хакер успевает их поймать, когда те уже летят к полу. Хёнджин поморщившись и, не скрывая кряхтения, снимает ногу со стула, на котором та покоилась. Ему приходится опереться на стол, дать себе немного времени, чтобы волна боли в потревоженной конечности снизилась до минимума.
Чонин и Минхо помогают Сынмину загрузить чемоданы в багажник Фольксвагена. Ким думает, что от половины вещей всё-таки нужно было избавиться. Сейчас с ними слишком много мороки.
— Если что-то понадобится… — начинает Сынмин, неловко топчась у машины.
— Нас не ищите, — прерывает Хван, дополняя фразу на свой лад. — В задницу сопливые прощания, — оправдывается, встречаясь с недоумённым взглядом своего парня.
— Проваливайте, — Чонин машет руками, будто прогоняя назойливую муху. Так будет лучше для всех. Они взрослые мужики. Какие могут быть сентименты даже если и хочется?
Хван неуклюже забирается на переднее пассажирское сиденье. Кто-то предусмотрительно отодвинул его так, что у мужчины появляется возможность удобнее вытянуть пострадавшую ногу. Он замечает, как Сынмин нервничает.
— Солнышко, ты же не сильно расстроился, что нам нужно уезжать?
— Я хочу свалить от сюда как можно быстрее, — пальцы дрожат. Только со второй попытки у Кима получается вставить ключ и завести машину.
— Просто ты так нервничаешь, — Хёнджин пристёгивается ремнём безопасности. Автомобиль трогается с места и сразу же тормозит. Хван подаётся вперёд, застигнутый врасплох. — Да блять, — шипит, когда боль в ноге простреливает чуть ли не до зубов.
— Я вожу плохо, — предпринимает очередную попытку выехать за ворота, но и она не особо удачная. Фольксваген глохнет через два метра.
— Как ты права получил? — в уголках глаз Хёнджина скапливается влага. Он прижимает руку к ране.
— У меня даже на танк права есть, но это не значит, что я умею им управлять, — огрызается Сынмин. Заводит мотор, медленно выдыхает и цепляется за руль, словно это ему как-то поможет.
— Может я их отвезу? — говорит Джисон с полным сочувствия тоном.
Они наблюдают, как болотного цвета универсал, периодически притормаживая, очень медленно выкатывается за открытые ворота.
— Зато с такой скоростью они точно не разобьются, — Минхо машет рукой, разворачивается к вилле.
Чемодан Чонина и небольшая дорожная сумка стоят на пороге. У Минхо с Джисоном на двоих один рюкзак, хоть и забит под завязку.
Пусто. Только испорченные маркерами стены с картинами служат напоминанием, что здесь кто-то жил. Ну и, пожалуй, практически опустошённый бар.
— Хо, — Ян останавливается рядом с вещами.
Минхо всего секунду медлит, перед тем как повернуться к младшему брату. На губах улыбка с толикой грусти.
— Куда поедете? — Ли смотрит за спину Чонина.
Джисон с Наён остались на улице, но не слишком далеко и наверняка просто делают вид, что увлечены разговором. Они слышат, как тяжело прощаться братьям. Ян неопределённо пожимает плечами.
— Наён хочет увидеться с друзьями, так что…
— Понятно, — обрывает его Минхо, избавляя от необходимости объясняться дальше. — Надеюсь, у вас всё получится, — звучит как-то уж слишком печально.
Чонин быстро сокращает расстояние, проходит в глубь гостиной и заключает брата в крепкие объятия. Его прижимают в ответ.
— Ты же знаешь, что у меня никого нет роднее тебя.
— Знаю, братишка. А у меня никого кроме тебя, — голос Ли звучит приглушенно, от того, что он уткнулся лицом в чужое плечо.
— Ну, это уже не совсем так, — сквозь улыбку говорит Ян, за что получает лёгкий тычок в бок.
Парень отстраняется. Сдерживает подступающие слёзы, видит, как брату приходится делать тоже самое. Он натягивает улыбку, давая понять, что они не прощаются, а просто временно расстаются. Возвращается обратно, подхватив сумку и чемодан на колёсиках. Подходит к Наён и Джисону. Минхо плетётся следом. Девушка принимает сумку из чониновых рук.
— Я теперь умею убивать, — парень сужает глаза, тыкает пальцем в грудь Хана, намекая, что тому не стоит обижать Минхо.
Минхо смотрит на Чонина. Его маленький братик, которого Ли растил словно тот цветок, нуждающийся в постоянном уходе, стал взрослым. Джисон широко улыбается, тянет Яна на себя и хлопает по спине.
— Берегите себя, — Хан выпускает его из дружеских объятий. Вынимает из кармана ключ и нажимает на кнопку сигнализации. Белый Мерседес откликается соответствующим звуком и миганием фар. Чонин принимает ключи, осматривает два оставшихся автомобиля.
— Ну, разумеется, для себя оставил самую крутую, — переводит взгляд на всё ещё улыбающегося Джисона.
— Это бизнес класс, так что не возникай.
Наён тихо прокашливается. Прощание затянулось и девушка кивает в сторону машины. Им пора. Ян одаривает брата тёплым взглядом, с надеждой о возможной встрече.
На территории виллы остаётся только ярко-жёлтый спорткар. Джисон устремляет взгляд в сторону дома. Через открытую дверь виднеется одиноко стоящий рюкзак.
— Так что за сюрприз ты приготовил? — Хан льнёт к боку Минхо. Прикрывает глаза от яркого испанского солнца.
Ли вынимает из заднего кармана два билета на самолёт. Хан внимательно всматривается в строчку с пунктом назначения.
— Эмираты? — мужчина озадаченно хлопает глазами.
— Конкретнее реабилитационный центр, — важно заявляет Минхо. — Нас уже ждут.
— Так, — Джисон чешет затылок от такого странно сюрприза. Не на это он рассчитывал, — ладно я, а ты там что делать будешь?
— Устроился сиделкой на полставки.
— Вау, — мужчина лукаво улыбается, — интимные услуги прилагаются?
— Ключи, — Ли не ведётся на провокации и требовательно протягивает руку.