12. Please, don't kill me
От выстрела звенит в ушах. Сынмин, сидя на заднем сидении автомобиля, видит как Хёнджин приваливается спиной к открытой двери. Пытается поймать какую-то опору, свободную от оружия руку прикладывает к ноге. Чуть выше лодыжки виднеется дыра в брюках, края которой медленно пропитываются вязкой, густой жидкостью.
— Вот пидарас, — стискивая зубы, проговаривает Хван.
У Сынмина перед глазами туман, он высовывается из открытой двери и начинает отстреливаться, особо не заботясь попадает он в цель или нет. На задворках сознания слышит глухой удар об асфальт, но не хочет думать его ли действия привели к таким последствиям. Он видит только раненого Хёнджина, остальное в одно мгновение стало незначительным. Незнакомые крики смешиваются в одну какофонию, из которой лишь один голос приводит в чувства.
— Сынмин, — Хёнджин зовёт сначала спокойно, но быстро повышает громкость собственного голоса. — Сынмин!
Хакер фокусирует замыленный взгляд на Хване, дышит быстро и рвано, словно только что пробежал спринт. Чанбин оказывается возле них, видимо, мужчина успел перебежать между машинами, когда заметил полученную Хёнджином пулю. Со, с присущей ему подготовкой, расстёгивает ремень Хвана, вытаскивая его из шлёвок, и затягивает выше места ранения.
— Чтобы мы без тебя делали, агент, — подмигивает Хёнджин. Зубы скрипят от боли, непривычно чувствовать подобное, хотя раньше это было обычным делом.
— Вы там чего зависли?! — Минхо орёт во весь голос, заглушая последние выстрелы.
— Порядок, — отзывается Чанбин, он помогает Хвану забраться на заднее сиденье, а сам садится на место водителя.
Сынмин медленно моргает, пытается выровнять дыхание.
— Солнце, я в порядке и нам нужно выбираться, — Хёнджин убирает физическую боль на самую дальнюю полку.
— Да, да, — словно в трансе бубнит хакер, — да, сейчас.
Он перекладывает ноутбук себе на колени и дрожащими пальцами стучит по клавишам. Чонин видит выстроенный маршрут и отправляет его на навигатор их машины. Скрежет шин разрезает тишину на трассе в лесополосе. На дороге остаются автомобили конвоя и убитые полицейские.
В открытые окна врывается прохладный воздух, он приводит в чувства практически всех. Сынмин продолжает тупо пялиться в одну точку, его губы беззвучно произносят какие-то фразы, а пальцы сжимаются до побелевших костяшек.
— Что там? — Хёнджин берёт ладонь Кима в свою и крепко её сжимает. Хакер поворачивает голову в сторону, с силой зажмуривает глаза.
— У нас есть время, — не глядя проговаривает парень. — Я заглушил сигнал рации и навигаторы. У нас есть минут тридцать, перед тем как их начнут разыскивать в аэропорту.
— Ты смог, солнце, — голос внушает спокойствие. — Вытащил всех нас без потерь.
Сынмин кивает несколько раз подряд словно заведённый. Он отводит взгляд, смотрит на бесконечный лес, который сменяется редкими одноэтажными застройками. По большей части здания заброшены, как и фабрика на окраине города, где по их плану они должны бросить машины.
Минхо выворачивает руль и, не сбрасывая скорости, врезается в старые железные двери, те разлетаются в стороны. Одна слетает с петель и падает на грунтовую дорогу, поднимая облако пыли. Громкий звук заставляет Сынмина вернуться к реальности.
Чанбин выходит из машины, перебрасывается с Минхо парой фраз и оборачивается назад.
— Джинни, — никогда голос Кима не звучал так безлико, — я кого-то убил? — он смотрит стеклянными глазами, в которых застывшие слёзы.
— Не знаю, солнце, — честно отвечает мужчина, хоть и боится ответной реакции.
— Плевать, — Сынмин проводит ладонью по лицу, — главное ты жив.
Чанбин открывает заднюю дверь, протягивает руку Хёнджину, но тот в привычной шутливой манере отмахивается. Спускает пострадавшую ногу на старое бетонное покрытие и выходит из машины. Приходится до боли закусить губу, чтобы улыбнуться и не подавать вида, когда Сынмин с беспокойством смотрит в его сторону.
У них пять минут чтобы выйти из заброшенной фабрики, которая пустует наверно уже лет десять и пересечь территорию автомобильной свалки. У стен разбросаны выбитые стёкла, станки в просторном помещении заржавели, всё это напоминает какой-то аппокаллиптический сюжет. Мужчины молча бегут в лабиринте коридоров, Чонин жестами указывает куда именно им нужно сворачивать. Он досконально изучил план здания, в то время как Сынмин уделял внимание их маршруту в целом.
Чанбин с ноги выбивает запасной выход. Им невыносимо и безумно жарко в бронежилетах и паре слоёв одежды. Феликс на ходу застёгивает чёрную ветровку, которую наспех надел выходя из машины. Руку продолжает держать на пистолете и по привычке с опаской оглядывается по сторонам.
В обозначенном месте стоит неприметный фургон, на нём местами облезла краска и вообще он будто из девяностых. Светло-голубой в розовый цветочек, а сзади на специальных креплениях велосипеды.
Стоит им подойти ближе, как дверь с неприятным звуком открывается и в нос бьёт приторный запах освежителя воздуха.
— Дядя Хван, — детский голос разряжает напряжённую обстановку. Мальчик лет пяти подлетает к мужчине и обнимает его, случайно задевая больную ногу. Хёнджин несдержанно шипит. — Ой, ты опять играл со своими друзьями?
Ребёнок озадаченно смотрит на близкого друга своих родителей и останавливается на испачканной штанине.
— Да, Эндрю, но в этот раз я выиграл, — отшучивается мужчина.
— Смотри, что я нарисовал, — разворачивает альбом с изображением дракона и какой-то башни.
— Хёнджин, шевелись, — Феликс в спину толкает мужчину, заставляя того пройти вглубь фургона.
— Миссис Гроссо, — Хван успевает поклониться женщине в возрасте, не теряя собственную марку. Алессандра улыбается, для неё Хёнджин практически сын, которого она успела полюбить за время женитьбы дочери с Майклом. Он не единожды помогал их семье избежать несправедливого правосудия и надоедливого преследования.
— Рассосались по щелям, — командует Бьянка, на девушке милое шифоновое платье в горошек. Она убийственно смотрит в зеркало заднего вида. Майкл стучит кончиками пальцев по рулю. Обычная потёртая кепка прикрывает лицо, а рубашка с гавайским принтом расстёгнута на три верхние пуговицы.
— И куда нам? — интересуется Чонин, он встаёт на нижнюю ступеньку и за ним сразу же закрывается дверь.
— Спальня, шкаф, толчок, — ухмыляется Майкл, проворачивая ключ и заводя мотор. — Выбирай на свой вкус.
— В сортире я точно сидеть не буду.
Парень открывает шкаф, в котором из вещей были только пустые вешалки, Минхо залезает следом за братом и им приходится плотно прижаться друг к другу чтобы дверца закрылась. Сынмин не раздумывая идёт в самый конец фургона, где за ширмой скрыта широкая кровать. Он усаживает Хёнджина на светлые простыни, а сам опускается на пол.
— Ты как? — осторожно касается места, где уже запёкшаяся кровь и выжидающе смотрит в любимые глаза.
— Нормально, — уверенно отвечает Хван. — Правда, солнце, — он вымученно улыбается. Боль притупилась, на смену ей пришла усталость и желание поспать примерно сутки и желательно в обнимку с Сынмином.
Фургон медленно выезжает на автостраду, по салону разносится поп-музыка на одной из радиоволн. Максимальная скорость девяносто километров в час и длительное ожидание до первого и единственного пограничного пункта. Ким садится рядом, обвивает талию Хёнджина, утыкаясь носом в шею.
— Если выберемся без проблем с меня завтрак в постель, — Сынмин губами касается вспотевшей кожи и оставляет несколько поцелуев.
— Я ведь это запомню, — со смешком отвечает мужчина, приобнимая за плечи.
Фургон наезжает на камень и всё внутри подскакивает. Посуда в ящиках звенит, норовясь упасть со своих мест. Из салона слышно смех Эндрю и тихий мат Майкла. Феликс опирается о тонкую перегородку, которая служит стеной в туалете. Чанбин держит ладонь на дверной ручке, подсознательная защитная реакция. Не решается посмотреть в глаза наёмника, но не может пропустить мимо его неровное дыхание и зеленоватый цвет кожи. Капли пота выступают на лбу и Феликс быстро их смахивает неуверенным движением. В голову Чанбина закрадываются тревожные мысли.
— Садись, — кивает в сторону унитаза, избегая чужого взгляда.
Наёмник слушается, ни одного слова против, только расслабленный выдох, когда тело занимает комфортное положение.
Фургон останавливается, с улицы доносятся сирены и громкие голоса. Ожидание самое худшее, что может быть в их положении. Надеяться на благосклонность судьбы и тупость людей. Как прозаично.
— Здравствуйте, офицер, — Майкл опускает стекло со стороны Бьянки и машет рукой мужчине в форме. Полицейский сохраняет отстранённое выражение лица. Он столько раз видел наигранную любезность, что перестал на неё реагировать.
— Откройте фургон, нам нужно его осмотреть, — дежурная речь сухая и уставшая.
Майкл нажимает на кнопку, впуская в салон сотрудников пограничного пункта.
Двое мужчин поднимаются по ступенькам, оценивающе смотрят на обстановку, сразу замечая пожилую женщину с ребёнком. Мальчик широко улыбается и машет красным фломастером, который сжимает между пальцами. Алессандра поправляет очки с толстыми стёклами и отпивает травяной чай из большой кружки. Для вида офицеры проверяют ближайшие шкафчики и, не замечая ничего подозрительного, выходят на улицу, подавая сигнал, что можно проезжать через границу.
— Ну что, мальчики, пристегните ремни, теперь мы поедем с ветерком, — звонкий голос Бьянки доносится до всех пассажиров.
— Дорогая, — миссис Гроссо снимает ненавистные очки и поправляет подол платья, за которым спрятан ствол пистолета, — ты главное нас с Эндрю домой подкинь и катись куда хочешь.
— Ну, мам, — тянет девушка.
— Что, мам? Вы нас из зоопарка вытащили, хотя тут тот ещё зверинец, — женщина протягивает внуку зелёный фломастер.
— Миссис Гроссо, — Хван влезает в семейную перепалку.
— Помолчи, Джинни, или и тебе достанется, — строгий тон пресекает потуги мужчины.
— Молчу, — Хёнджин стыдливо опускает голову, будто его видят сквозь фанерную перегородку.
*
Дорога до виллы занимает чуть больше запланированного времени. Хёнджин к концу пути засыпает на плече Сынмина и его приходится тормошить, когда они приезжают. Ким целует сначала в висок, потом шепчет на ухо и тем самым будит мужчину. Он еле идёт до дома, опираясь на плечи друзей. Хёнджина укладывают на диван в гостиной, вокруг все начинают суетиться. Кто-то приносит стакан воды со льдом, Наён подкладывает подушки под голову.
— Блять, хватит со мной нянчиться, — он смаргивает последние отголоски сонливости.
Бьянка на ходу накидывает любимую кожаную куртку, поверх примитивного платья и присаживается возле дивана.
Разрезает чёрную джинсовую ткань, предварительно снимая ремень, который служил жгутом. Осматривает пулевое ранение и переводит тяжёлый взгляд на друга.
— Она не прошла навылет, Джин.
— Вспомним наш первый раз? — по-доброму язвит мужчина. — Вынимай, мне не привыкать.
Девушка уходит в комнату Джисона, где расположилась их местная больница со всем необходимым.
— Солнце, мне бы выпить для храбрости.
Сынмин продолжает стоять в дверях. Он смотрит на побледневшего Хёнджина, а у самого тошнота к горлу подступает. Где-то за спиной Джисон обнимает Минхо, не отлипая от того ни на секунду и Киму хочется сделать тоже самое, но ноги не слушаются. Он заставляет себя дойти до бара и взять первое попавшееся на глаза. Присаживается возле изголовья дивана, откупоривает бутылку с алкоголем и сам отпивает содержимое. В горле неприятно жжёт, мысли ещё больше затуманиваются.
— У тебя сейчас попа слипнется, — Хёнджин забирает из рук Сынмина ликёр. Делает один глоток, целует своего парня и откидывается на подушки.
Бьянка возвращается с подносом, на котором бинты, пинцет и блистеры с таблетками.
— Будет больно, — предупреждает девушка, протягивает руку, в которую Майкл вкладывает бутылку водки. Она льёт прозрачную жидкость на рану и видит невольно дёрнувшиеся брови Хёнджина. — Готов?
Хван берёт руку Сынмина в свою, переплётая их пальцы, и рвано кивает.
— Тогда поехали, — Бьянка одной рукой держит ногу друга, а второй запускает пинцет в пулевое отверстие.
Хёнджин закусывает ребро ладони, пытаясь заглушить крик, готовый вырваться наружу, а другой сдавливает пальцы Сынмина.
Феликс уходит из гостиной под общий хаос. Его отсутствие остаётся замеченным лишь для Чанбина. Мужчина до сих пор не может осознать, что теперь на свободе. Руки не сковывают наручники при любом передвижении. Сейчас единственное желание переодеться из тюремной одежды в обычную. Окружение сменилось. Дорогая вилла, надоедливые, но теперь близкие люди и Ёнбок.
Чанбин идёт следом, не привлекая внимания, выходит в коридор на первом этаже и замечает за какой дверью скрылся наёмник. Он ждёт у входа, не решаясь зайти внутрь. Делает это лишь тогда, когда слышит звук включённой воды.
Комната небольшая, но уютная, очень похожа на их спальню в Нью-Йоркской квартире. Воспоминания оставляют неприятный осадок упущенного времени. На полу валяется тёмно-зелёная футболка с большим, практически чёрным пятном. Чанбин кончиками пальцев подцепляет перепачканную ткань, в нос ударяет знакомый металлический запах, а характерные дырки только подтверждают его опасения. Он присаживается на кровать и ждёт. Ждёт когда звук воды сменится тишиной и Феликс выйдет из ванной.
Чанбин не знает сколько времени прошло, навязчивые мысли не дают покоя. Он смотрит в приоткрытую дверь. За матовым стеклом видно силуэт наёмника, его движения отрывистые и медленные. Феликс выкручивает кран, а после его миниатюрная рука тянется за полотенцем. Он вытирает тело, стоя в душевой кабине, и спустя пару минут выходит, ступая на резиновый коврик. Взглядом встречается с Чанбином и замирает. Мужчина уверенно сокращает расстояние. Со безуспешно старается игнорировать тело бывшего парня, прикрытого лишь полотенцем на бёдрах. Как бы он не хотел, глаза сами цеплялись за привлекательный рельеф.
— Что ты тут делаешь? —хриплый голос Феликса звучит безлико.
— Хочу помочь, — Чанбин смотрит на пулевое отверстие. Из раны вытекает тонкая струйка крови, окрашивая белоснежное полотенце в нежно-розовый цвет. На первый взгляд ранение не задело ничего жизненноважного. Выстрел попал в мягкие ткани на левом боку. Со никак не мог откинуть в сторону свои познания в этой области, оценивая чужое состояние. — Надо проверить.
Чанбин касается прохладными пальцами кожи по ходу раневого канала и довольно сильно нажимает. Вторую ладонь кладёт на живот, прощупывая каждый сантиметр.
— Ничего не задето, — с облегчением говорит Со.
У Феликса привычное выражение, не выдающее ровным счётом ничего. Он следит за уверенными движениями и отгоняет навязчивые мысли, совершенно неуместные в данной ситуации.
— Ёнбок, не стоит так красоваться, хотя бы не со мной.
Наёмник в одно мгновение скидывает свою маску. Руки пробирает дрожь и он пытается ухватиться за край раковины. Потеря крови отдаётся лёгким головокружением, а резкая боль накатывающей тошнотой.
— Всё хорошо, — Чанбин проводит руками по плечам, в успокаивающем жесте. — Сейчас обработаем и станет лучше.
В настенном ящике мини-аптечка, где есть антисептик и бинты с пластырем. Со смачивает салфетки и вытирает красные дорожки крови. Феликс на это кривит лицо. Больно. Бинт мужчина складывает в несколько слоев.
— Я и подумать не мог, что ты придёшь за мной. Боялся, что сбежишь, — Чанбин заклеивает входное отверстие. — Спасибо, Ёнбок. — Он поднимает взгляд, встречаясь с точно таким же напротив. Они смотрят друг на друга с прежними чувствами.
— Я не мог по-другому, — шепчет Феликс. Он поворачивается, чтобы Чанбин провел такую же манипуляцию со второй раной.
— Заживать будет долго, — выходное отверстие с сильно рваными краями.
Со осторожно приобнимает за талию со спины, подбородок кладёт на плечо Феликса.
— Повязки менять будешь два раза в день, ты меня понял? — строгим тоном спрашивает мужчина.
— Хорошо.
— И ещё антибиотики, — руки Чанбина скользят выше.
— Угу, — прикусывая губу, мычит Феликс. Он разворачивается в обьятиях, сталкиваясь лицом к лицу с Со.
Молчание, последующие несколько минут, не было неловким. Они вглядываются друг в друга, в поисках перемен за прошедшие два года.
— Тебе идёт тёмный цвет, Ёнбок, — Чанбин запускает пальцы во влажные волосы, легко массируя кожу, а вторую оставляет на талии, прижимая ближе к себе.
— Бинни, прости меня, — со всей серьёзностью говорит наёмник. Он утыкается взглядом в тюремный комбинезон грязно-зелёного цвета.
— Эй, Ёнбок-и, прекращай прятаться от меня, — Со касается подбородка, настойчиво требуя посмотреть на него.
Феликс покусывает пухлые губы и те приобретают красный оттенок. Чанбин медленно сокращает остатки расстояния и накрывает чужие губы. Они такие приятные и знакомые. Наёмник рвано выдыхает в поцелуй, а его тело пробирает мелкая дрожь. Кожа покрывается мурашками, он сам разрывает поцелуй и утыкается лицом в грудь Чанбина.
— Что это значит? — шёпотом спрашивает Феликс.
— Предлагаю потом разобраться, — мужчина успокаивающе поглаживает между лопаток.
— Уверен?
— Более чем.
Чанбин чувствует, как тело в его руках напрягается. Феликс позволяет своим рукам сжать плечи Со и встретиться с таким же как у него, полным желания, взглядом. Воздух в ванной комнате становится неимоверно горячим, кажется, он обжигает каждый открытый участок кожи. Феликс, не теряет ни секунды, жадно целует, прикусывая нижнюю губу Чанбина. Со усиливает хватку на талии, стараясь не задеть повязки, делает шаг вперёд, заставляя Феликса отступить и упереться поясницей в тумбу. Он шипит от боли, не разрывая поцелуя. У них словно соревнование, в котором каждый хочет показать, что прежние чувства ни на каплю не остыли.
— Прости, — говорит Чанбин, подхватывает наёмника за бёдра, усаживая на деревянную поверхность. Сам встаёт между разведённых ног, отчётливо видит чужое возбуждение, прикрытое слоем белой махровой ткани.
У них есть несколько секунд чтобы отдышаться. Феликс тянется к молнии на комбинезоне, нарочно долго расстёгивает её и обнажает Чанбина ровно наполовину. Со кладёт ладони на колени и ведёт ими вверх, пробираясь пальцами под полотенце. Он смотрит за спину Феликса, а наёмник словно читает мысли.
— Смазки у меня нет.
— Хреново, — мозг отказывался нормально функционировать, особенно в такой ситуации, — я вроде крем видел рядом с аптечкой. Не тоже самое, но…
— Сойдёт, — нетерпеливо перебивает Феликс, он сам достаёт нужный предмет с полки. Обвивает шею Чанбина руками, пока его подхватывают под бёдра второй раз за вечер и вот так несут до кровати.
Со осторожно опускает Феликса на мягкую постель, снимает с себя всю одежду и нависает сверху. Лёгкий поцелуй в уголок губ, осыпает ими шею, спускается на грудь. Дыхание Ли сбивается, хоть действия Чанбина совсем невинные. Со хватается за край полотенца и срывает его с бёдер.
Ему нравится наблюдать за таким открытым Феликсом, открытым только для него. В глазах нет холодной отчуждённости. На щеках румянец, из-за которого любимые веснушки чуть менее заметны.
Чанбин устраивается между согнутых колен. Покрывает поцелуями внутреннюю сторону бедра. Обдаёт горячим дыханием головку и берёт её в рот. Нежно посасывает, прежде чем вобрать член на всю длину. Задаёт медленный темп и следит за тем, как самообладание Феликса даёт трещину. Он прикрывает ладонью глаза, закусывает губы, с которых слетают тихие стоны. В другой руке продолжает держать тюбик крема и сжимает его с такой силой, что тот вот-вот лопнет. Чанбин останавливается, Ли облегчённо выдыхает, сдерживаться после длительного перерыва просто невозможно. Со размыкает чужие побелевшие пальцы и забирает то, что послужит подобием смазки.
— Посмотри на меня, — просит мужчина, когда подносит пальцы к тугому колечку мышц. Размазывает крем, но не проникает.
Входит тогда, когда Феликс останавливает взгляд на его лице. Он двигает пальцем мучительно медленно, улыбается, стоит Ли закатить глаза от удовольствия. Чанбин без труда находит заветную точку, у них было достаточно времени, чтобы изучить друг друга. Мужчина добавляет второй палец, а Феликс вскрикивает от неприятных ощущений и зажмуривается.
— Мне остановиться? — с беспокойством спрашивает Со.
— Нет, просто… — Ли сглатывает и глубоко вдыхает. — Продолжай, а если остановишься, я тебя убью.
Чанбин возобновляет медленную растяжку и одновременно с этим целует покусанные губы.
— Раньше ты себе подобных выражений не позволял, — шепчет Со и чувствует, как Феликс расслабляется. — Кажется, я уже проникся таким Ёнбоком.
Он продолжает двигать пальцами до тех пор, пока громкий стон не тонет в поцелуе. Чанбин надеется, что этого достаточно. Вынимает пальцы, устраивается удобнее, опираясь руками по обе стороны от Феликса. Входит осторожно, следит за каждой переменой на лице Ли. Останавливается и даёт привыкнуть, неизвестно кому это надо больше.
— Чёрт, это будет быстро.
Феликс издаёт нервный смешок, соглашаясь с каждым словом.
Чанбин задаёт неспешный темп, с небольшими остановками. Теперь дыхание сбивается у обоих. Ли находит чужую руку и переплетает их пальцы. Со правда пытался держаться до последнего, но спустя несколько минут срывается. Движения резкие и размашистые. Комнату заполняет звук шлепков о кожу и громких стонов.
Тело Феликса напрягается, он сводит колени, сжимая ими талию Со и кончает себе на живот. Чанбин выходит, помогает себе рукой и достигает разрядки следом за ним. Без сил валится рядом, глаза прикрыты, а по телу растекается чистое наслаждение.
Чанбин ждёт, когда конечности снова начнут нормально функционировать и поднимается на ноги. Вытирает полотенцем живот Феликса, бросает его обратно на пол. Разворачивается в сторону шкафа, роется в одежде наёмника, берёт две футболки и столько же спортивных штанов. Один комплект быстро натягивает на себя, а оставшееся складывает на край кровати. Он молча выходит из комнаты, оставляя Ли одного.
Феликс не понимает, что только что произошло. Он смотрит на закрытую дверь и где-то глубоко внутри всё скручивает в тугой узел. Наёмник вяло тянется за одеждой, путается в футболке, когда надевает её. Штаны падают вниз и он даже не пытается их поднять. Забирается под одеяло, сидит опираясь о спинку кровати, а ладонями закрывает лицо.
Дверь почти бесшумно открывается, в её проёме стоит обеспокоенный Чанбин.
— Всё в порядке?
— Ты почему ушёл? — голос Феликса немного хрипит.
— За таблетками и ужином. Или ты в состоянии сам прогуляться до кухни?
Он ставит возле Ли поднос с двумя чашками кофе и горой сэндвичей. Из кармана достаёт блистер с антибиотиками. Чанбин повторяет позу Феликса и садится рядом.
— Не знаю как ты, а я после секса всегда жрать хочу, — мужчина в два укуса справляется с первым бутербродом.
— Я помню, — Ли смеётся и в шутку толкает Чанбина в плечо. Получается как-то неловко, мужчина смотрит в ответ на это действие нечитаемым взглядом. Повисает гнетущее молчание.
Они ужинают, не проронив больше ни слова. Феликс умудряется запихнуть в себя аж целый сэндвич и две таблетки. Чанбин убирает поднос на прикроватную тумбочку и забирается под одеяло. Ли поворачивается спиной и устраивается на здоровом боку. Он вздрагивает, когда Со придвигается ближе и осторожно обнимает. Кончиком носа ведёт по шее и нежно целует.
— Ёнбок, пожалуйста, не убивай меня больше.
Наёмник не в силах ответить на горькую правду. Он отрывисто кивает, в надежде что Чанбин это заметил.
Им обоим нужно поговорить. Будет больно и неприятно. Но что поделать, если любовь не всегда умирает, даже от руки наёмного убийцы.