Danke

 Правда в том, что я чуть не схватил инфаркт. В жизни каждого пацана наступал этот неловкий, ужасающий момент, когда его ловили за дрочкой. Конспирация не имела значения, аккуратность — тоже. Как бы ты не пытался максимально уединиться в такой момент, однажды происходило то, что в подростковой среде именовалось «блять, спалили». Дрочить я начал в классе седьмом. Сначала было неловко, передо мной даже не было определённого образа, возбуждение просто появилось однажды и так же быстро пропало после разрядки, оставив меня в полнейшем ахуе. С каждым разом удовольствие приходило чаще и ярче, для окончания теперь было недостаточно движений руки. Приходилось представлять. Я представлял одноклассниц, представлял звёзд эстрады, иногда даже приходилось открывать в интернете интимные фото незнакомых девушек. Позже я догадался открыть для себя порнхаб. И найти немецкий канал. Моей любимой фантазией была всеми любимая семья Кардашьян, неожиданно оказавшаяся потомственными немцами. Я даже не запоминал, о чём конкретно мечтал, о чём думал, гоняя лысого. Мимолётные кадры из порно, заезженные сюжеты и воспоминания о каких-то еле слышимых фразах, произнесённых с нужным акцентом, — мне многого не было нужно. Мамы часто не было дома достаточно долгое время, чтобы я мог самоудовлетворяться, не боясь быть пойманным. И мне это удавалось. Сейчас этот процесс был доведён до автоматизма: закрыть дверь изнутри, выключить телефон, достать салфетки, смазку, закрыть глаза и отвлечься от всего. Чего я точно не ожидал (а уж тем более не, блять, хотел), так это быть пойманным учителем. Серьёзно. Как, сука, такое вообще могло произойти? — Шастун. Я оторвался от рассматривания поповских носков. Вот же пидор. Ни одной дырочки и катышка. Было у него хоть что-то не идеальное? Посмотрел на немца и замер, чувствуя, как кожа лица стала чертовски горячей и тяжёлой. Жар прокатился куда-то за шиворот и прошёлся крупными мурашками по спине. Вокруг царил полный порядок и чистота. Дорогая мебель стояла, подсвеченная холодным светом ламп, не знающая, что такое пыль. Ковры, местами закрывающие тёмный паркет с рельефным рисунком, привлекали своей мягкостью и белизной. Под подушечками пальцев уже практически можно было почувствовать каждую их ворсинку. Немногочисленные предметы интерьера располагались в идеальной гармонии, будто под линейку. Дорогая техника блестела своей чернотой экранов и буквально гипнотизировала своей строгостью. Он сидел на широком кожаном диване, перед ним стоял кофейный столик, а на нём — ноутбук и кружка с чем-то тёплым и пускающим клубы пара. Он был в спортивных штанах и футболке, однотонных и тёмных. Он смотрел на меня, в усмешке подняв бровь. Ничего нового так-то. Но очки. Знаете, Попов и раньше выглядел идеально, но очки. Господи-боже-за-что. Очки делали его ещё сексуальнее, строже, сильнее. Будто сквозь их линзы, как через лупу, мужская энергетика увеличивалась в разы. — Антон, antworte*. Он смотрел на меня, повернувшись вполоборота. Поправил очки, и линзы блеснули холодным блеском, как в крутых анимэхах. Я стоял и чувствовал, что зря не дрочил на мужиков раньше. Возможно, такой ситуации не произошло бы, если бы я довёл и этот процесс до автоматизма. Моё очко сжималось всё сильнее, его глаза жарили меня всё горячее. Я хотел оправдаться. Сказать, что дрочка в моём возрасте — это нормально. В голове уже даже просчитал тот вариант, если вдруг Арсений Сергеевич оказался бы верующим. Они же, вроде, считали это грехом? Он бы отчитал меня? Или что там в этом случае делали? Пороли? Ох, блять. Пока я, краснея, пялился в пол, невольно представляя учителя с ремнём в руках и праведной злобой в глазах, сзади раздался звон. Подскочил на месте, чуть не вскрикивая, обернулся и некоторое время пытался понять, что это было. Может, то была девушка Арсения Сергеевича, уронила что-то? А может быть, это ветер громыхнул по крыше сухими ветками? Когда я повернулся назад, чуть сотый-тысячный-я-сбился раз за день не вскрикнул от неожиданности. Попов стоял в полуметре от меня, опахивая обворожительным запахом одеколона и смеряя хитрым прищуром. — Шастун, ты заболел? — немного обеспокоенно спросил он, чуть потрепав меня по плечу. Звон повторился, а я даже не обратил на него внимания. В моей голове немец уже вовсю размахивал тяжёлым кожаным ремнём. С огромным трудом мне удалось собраться и кивнуть, — Так что ты делал в ванной? Третий раз уже спрашиваю, — строго и резко спросил, хмурясь и сжимая плечо чуть сильнее. Я замялся, не смея отвести взгляд от глубокой голубизны глаз учителя, скрывающей миллионы чертей, что-то шепчущих прямо в ухо, совращающих и не позволяющих думать о чём-то, кроме мужчины напротив. Я мямлил что-то несвязное, пока Попов не цокнул раздражённо, закатив глаза, — Я дал тебе сухую одежду, а ты вышел из ванны снова весь мокрый. Интересно, чем можно таким заниматься, чтобы так промокнуть в помещении? Unmöglicher Junge**.. Он обошёл меня и скрылся в коридоре. А я стоял и почти плакал от облегчения. Где-то над головой пели ангелы, играя на своих горнах, так и не прикрыв жопы. Голова прояснилась, и я погремел кольцами, перекрещиваясь и благодаря кого-то наверху за такой дар. Это было чертовски близко. На кофейном столе что-то задребезжало, и я, приглядевшись, понял, что это был мой телефон. Что он там, блять, делал? Не ебу. Я хмыкнул и, в пару шагов преодолевая расстояние, подхватил устройство, проводя по треснутому экрану. — Арсений Сергеевич, забыла спросить, Вы не покормите Антона, а то он не ужинал? Да и не обедал, — тут же затараторил из трубки знакомый женский голос. Я ахуел. — Мам?! — Антон? Ты уже вышел? — беззаботно поинтересовалась мать, чем-то гремя. Пару секунд она молчала, а потом произнесла немного обиженно, — Я позвонила тебе около двадцати минут назад, но ответил твой учитель. Он всё объяснил. Антон, — её голос дрогнул строгостью вперемешку с виной, — Почему ты не сказал мне об этом? Я устало выдохнул, плюхаясь на всё ещё тёплое место и чуть икая от того, как резко произошло погружение во всепоглащающую мягкость. Отклонил голову, пялясь теперь в высокий белый потолок, сглотнул, всё это время слушая тяжёлое дыхание родительницы. — Мам, — позвал как-то даже жалостно, будто тонул, осознавая, как она волновалась, — Я не хотел тебя беспокоить. Ты и так вечно в делах, ничего не успеваешь. Я просто решил, что справлюсь. И справился же. Мама тоже тяжело выдохнула. Ухо резануло шумом ветра, видимо, она села. — Тош, не взваливай на себя слишком много. У тебя в этом году много забот, — шептала тихо и устало. Я в очередной раз сжал зубы, ругая систему здравоохранения, — Хорошо, что рядом Арсений Сергеевич оказался, — выдала она с некоторой теплотой в голосе. Я нахмурился недоумённо, поднял голову, вглядываясь в стену напротив, будто бы видя там лицо матери, — Отличный педагог. Не забудь его поблагодарить. Так, блять, секундочку. Поблагодарить? Учителя? Попова? Я посмотрел в уже пустой тёмный коридор настолько недоверчиво, будто кто-то мне сказал, что там единорог танцует румбу в чёрной балетной пачке. — Мам? — огляделся мимолётно сквозь широкую арку на кухню, на которой чем-то гремел учитель, а затем снизил голос до заговорческого шёпота, — Поблагодарить? Женщина на том конце провода усмехнулась, понимая моё недовольство. — Да, Тош, поблагодарить, — с хитрыми интонациями сказала она, втягивая воздух через зубы, наверное, вставая со стула, — Не доставляй ему много проблем, хорошо? Я пойду. — Хорошо, мам, — так же тяжело выдохнул я, чуть сползая с дивана и отключая телефон. Пару минут напряжённо пыхтел в потолок, обиженно думая о том, что поблагодарить действительно стоило. Честно? Даже слепой-глухой-немой заметил бы, что мы с немцем не ладили. Помимо моей очевидной влюблённости я испытывал лютую ненависть к этому человеку. Он бесил меня каждой своей улыбкой, каждым словом и интонацией. Почему бесил? Не ебу. Таинственная ебанутая подростковая душа, требующая драмы и крови. Но, будем честными до конца, Попов тоже не отставал. Он напрягал меня необоснованными вопросами и просьбами-которые-не-просьбы. Издевался надо мной, шутил при всём классе, припоминая порноТМ*** и укусТМ, а ещё сверкал своими невозможными глазами так, будто знал все мои мысли, и они его невероятно смешили. Телефон звякнул уведомлением, и я отвлёкся от тяжёлых мыслей. Ещё раз оглядевшись на кухню, где продолжал греметь посудой Арсений Сергеевич и пахло чем-то вкусным, я поднял чуть нагревшийся от работы аппарат. Уведомление было из беседы в вк, где мы с Димой и Оксаной переписывались. Зайдя в приложение, я проигнорировал классную беседу, кишащую тупыми срачами и жалобными просьбами сбросить домашку. Нажал на окошко под названием «меланхолики», решая, что мне нужно выговориться. Оксана Суркова Запись на стене сообщества Запись на стене сообщества Запись на стене сообщества БЛЯТЬ ОРУ Запись на стене сообщества Я тоже орнул, оценив тонкий юмор заболевшей девушки, улыбнулся даже, просматривая мемы, которыми она поделилась. Не успел что-либо написать, как заметил, что в сети появился мой очкастый друг: Дима Позов ну это ведь глупо у человека не может быть такого длинного члена Оксана Суркова почему? Дима Позов потому что официальный рекорд 34 сантиметра Я громко фыркнул, быстро печатая:

Антон Шестун Даже знать не хочу откуда ты это знаешь Кстати Ты чего пишешь? Откуда у тебя связь?

Дима Позов а мы уже дома вернулись Громко простонал, резко наклоняясь и стукаясь головой об столик из красного дерева и чёрного стекла.

Антон Шестун Позов Я тебя ненавижу

— Шастун? — я повернулся в сторону зовущего и увидел Попова с картонной коробкой, заляпанной чем-то красным, в руках, — Что случилось? Зачем ты крушишь мою мебель, Junge? — я смущённо потупил взгляд, отмахиваясь и пялясь в металлический блеск закрытого ноутбука. Учитель цокнул, послышался грохот, и немец удалился на кухню, — Иди ужинать, Антон. Я замер на мгновение. Ужинать? Усмехнулся, махая головой. Ага, разбежался Попов, так я и сел с тобой за один стол. Телефон разразился новыми уведомлениями, и я быстро его разблокировал. Дима Позов что почему Оксана Суркова меня не было два дня когда вы успели поссориться? Дима Позов антооооон ответь мне бро Оксана Суркова подождите я попкорна себе сделаю не каждый день ваши страсти вижу Дима Позов это не смешно Оксана Суркова смешно даже смешнее шуток про длинный член но не смешнее шуток про твой короткий Дима Позов АНТООООН Я чуть усмехнулся, начиная быстро печатать:

Антон Шестун Чувак Почему ты не сказал что вы сегодня приезжаете?

Дима Позов чувак да я сам не знал сестра траванулась просто, вот мы и приехали раньше Оксана Суркова траванулась? чем? Дима Позов водой Оксана Суркова вы что в сочи отдыхали? Дима Позов в том-то и дело что нет специально блять уехали дальше чтобы через пару дней желудки не выблевать а получилось так запасаюсь полисорбом короче

Антон Шестун Не круто

Оксана Суркова согласна — Антон! — позвал меня Попов. Я оторвался от телефона, чувствуя, как он вибрировал в руках от приходящих сообщений, проморгался, прогоняя фиолетовых мошек, поселившихся в глазах от чтения в темноте. Крикнул: — Арсений Сергеевич, я дома поужинал! Оксана Суркова fynjy f d x'v ghj,ktvf-nj, тьфу антон а в чём проблема-то?* Дима Позов да чувак чё случилось?

Антон Шестун Я ночую у попова

Оксана Суркова АХУЕТЬ Дима Позов чегооооооо Уже собирался всё объяснить, как вдруг почувствовал, что кто-то схватил меня за ухо, больно потянув вверх. Я взвыл, на автомате пихая телефон в карман, резко подорвался, следуя за рукой, всё ещё выкручивающей моё ухо. — Арсений Сергеевич! — возмущённо прокричал, айкая и ойкая. Посмотрел на немца из-под плеча. Тот уверенно шёл на кухню, волоча меня за собой, как собачку за поводок. Его лицо казалось каменным своей строгостью, глаза метали недовольство, и я тяжело сглотнул, краснея, — Ну, что Вы от меня хотите? Он не остановился ни на секунду, промолчал, затащил в полное света помещение. Усадил за стол, отпуская наконец уже покрасневшее ухо. Я поглаживал его ладонями, пытаясь реально не заплакать от боли. Телефон вибрировал в кармане почти непрерывно, но было всё равно. Тело охватил страх, и я мог только настороженно прислушиваться к грохоту тарелок за спиной, боясь даже повернуться. Почему так испугался? А вот представьте, блять, на минуточку: ваш рост почти два метра и, пусть весом вы обделены, рост играет решающую роль в спорах и драках (не так просто такую шпалу повалить). И в один миг мнение о вашей непобедимости рушится человеком, не намного ниже вас, но гораздо, гораздо, блять, господи помоги, сильнее. Он учитель. Он не имел права применять ко мне грубую силу. Но, видимо, его это не останавливало. Горячо. Когда передо мной приземлилась тарелка с чем-то чертовски ароматным, мой живот ликующе запел серенады немцу, который, оперевшись руками о край стола, там, где я сидел, наклонился ко мне так близко, что мои щёки автоматически включили режим «стоп, мы собираемся показать, что ты возбуждён». Я с опаской поднял взгляд со своих трясущихся то ли от голода, то ли от желания рук на его лицо. И о боже. Как бы книжно это не звучало, но глаза буквально втягивали в себя. Гипнотизировали глубиной. Подчиняли холодным оттенком. — Я хочу, чтобы ты перестал падать в обмороки в общественных местах от голода, — горячо выдохнул мужчина мне в лицо. Я невольно зажмурился и сжался, ощущая холод его дыхания и острый запах одеколона, — Es tut mir leid dich anzusehen, Junge****, — его голос клокотал, и я сжался ещё сильнее. Он тут же отпрянул, видимо, насытившись моим унижением. Я чуть приоткрыл глаза, Попов уже стоял возле выхода из кухни, скрестив руки на груди и облокачиваясь плечом о свод арки, — Как закончишь, помой за собой посуду, — и тут же вышел. Растерянно глянул на тарелку, глотая слюну, скопившуюся во рту. Никогда ещё не испытывал такого напряжения. Сука, Попов. Передо мной лежали спагетти в каком-то соусе, мясные тефтели, тушёные овощи и стакан сока. А в стакане трубочка. Стальная. Вывод: Попов не умел готовить и заказывал еду на дом, был заботлив и волновался за экологию. Приступив к еде, я достал телефон, чуть отколупывая крошащееся битое стекло экрана и открывая парой нажатиями беседу. Сообщений было море. Дима Позов антооооон объясни АНТОООН Оксана Суркова у вас всё настолько быстро развивается шок Дима Позов блять антон бро ответь Оксана Суркова дим может не надо его беспокоить? Дима Позов почему Оксана Суркова а вдруг он занят Дима Позов чем Оксана Суркова членом попова 34-сантиметровым Дима Позов БЛЯЯЯЯТЬ АНТОН ОТВЕТЬ СУКА скажи что это неправда Оксана Суркова ахуенно нашего друга трахают Дима Позов ксан не говори глупости антон сверху Оксана Суркова неееее он снизу Дима Позов спорим? Оксана Суркова на сотку? Дима Позов да Оксана Суркова спорим

Антон Шестун ЭЙ

Что-то хлопнуло рядом со мной, и я поражённо уставился на немца, от возбуждения к которому только успел отойти. Он поставил ноутбук на стол, отодвинул стул и сел напротив меня. Посмотрел сквозь очки, подняв бровь, будто спрашивая, чего это я так, блять, уставился. Ёбнуться можно. Я начал жевать с удвоенной силой, подгоняемый ноющей болью уха. Макароны были вкусными, а соус настолько пряным, что слюна начала почти капать по вилке на стол. Я чуть не подавился комом, вставшим в горле острой иглой, и под насмешливый взгляд Попова запил всё соком. Снова уставился в телефон, одновременно медленно поглощая овощи. Дима Позов быстро он сочувствую бро Оксана Суркова пххх как тебе антон? Дима Позов да как ощущения?

Антон Шестун МЫ НЕ ТРАХАЛИСЬ разве что взглядом он меня выебал раза три уже но это так мои кинки

Дима Позов а что ты тогда у него дома делаешь? Оксана Суркова да ОбОснУй

Антон Шестун Та маман ушла на работу а я на улице без ключей остался Попова встретил случайно Он как-то понял что мне идти некуда Вот и забрал к себе Ещё и ужином кормит

Дима Позов зоебись Оксана Суркова милота-то какая — Антон, ты выучил уроки? — неожиданно раздалось напротив. Я не донёс веточку брокколи до рта и уставился на Арсения Сергеевича недоумённо, чуть наклоняя голову. Он непринуждённо продолжал что-то печатать настолько быстро, что стук клавиш превратился в монотонную мелодию, — Готов к завтрашнему опросу, Junge? Я скривился болезненно, вспоминая отшвыренную в сторону книжку немецкого языка для первоклассников. — Да, Арсений Сергеевич, готов, — проговорил чётко и твёрдо, смотря как Попов удовлетворённо кивнул, блестя очками (сука, как же они ему шли), и быстро печатая в чат:

Антон Шестун Дим го завтра в ашан?

Дима Позов у меня освобождение ещё на пару дней го Оксана Суркова впервые в жизни это спрашиваю (и надеюсь что в последний) а как же школа?

Антон Шестун Та ну её в пезду

Дима Позов солидарен Оксана Суркова а но завтра же опрос у попова антон ты же ночуешь у него тебе не попадёт? Дима Позов ничего не пиши бро я сам напишу оксаночка любимая моя хорошенькая девочка солнышко наше ему похуй

Антон Шестун Именно Спасибо бро

Дима Позов обращайся бро Я отложил телефон, улыбаясь. Собрал тарелки, стараясь не смотреть на немца, повернулся и уложил посуду в раковину, что находилась всё это время прямо за мной. Быстро отмыл все тарелки и вилки, даже трубочку прополоскал, удивляясь, насколько напор воды в этом доме был сильным, а сантехника — новой. Будто здесь проживал не учитель среднестатистической российской школы, а... Кто? Блять. Сравнение вылетело из головы, и я нахмурился, вытирая посуду вафельным полотенцем. Это слово вертелось на кончике языка, щекоча его. Как... Как.. Да сука! Я дёрнулся, хлопая полотенцем по столешнице из цельного камня (серьёзно, есть в этом доме хоть что-то недорогое?), и вздрогнул, наткнувшись спиной на что-то тёплое. Это что-то глубоко дышало мне в макушку, пахло чем-то холодным и руками упиралось в поверхность камня, окружая меня. Замер, слушая стук сердца в горле и чувствуя, как дыхание начало сбиваться так, будто я падал с высоты. Гипервентиляция. Арсений Сергеевич звучно втянул воздух у моих волос, покачнулся чуть вперёд, притискивая меня к кухонному гарнитуру на пару секунд. Я совсем потерялся в пространстве, комкая полотенце и дыша настолько загнанно, будто за мной гналась стая волков. Ну, один волк определённо был заинтересован в моей тушке. — Ich weiß, was du im Badezimmer gemacht hast, Junge*****, — он ещё раз звучно втянул воздух, едва касаясь щекой моих горящих ушей, а потом продолжил хрипло шептать, чуть усмехаясь интонацией, — Lasterhafter Junge******, — отстранился так резко, что я покачнулся даже, как-то расстроенно выдыхая от потери контакта. Повернулся, когда он уже собрал ноутбук и сложил очки, сжимая их в руке чуть сильнее, чем следовало бы, посмотрел на него недоумённо блестящими желанием глазами, — Ты взял шампунь из гостевой ванны? — я кивнул, заворожённый глубоким голосом, — Яблоком пахнет. Хороший запах. Он ушёл, оставляя после себя только полный, блять, хаос в моей голове. Отложив все переживания на потом, я сложил уже чистую и сухую посуду в шкаф, вышел из кухни, выключив свет, и лёг спать, заранее поставив будильник на пять утра. Утром я переоделся в уже высохшую (пусть и мятую) одежду, собрал свои вещи (даже хлеб этот ёбаный) и вышел из тёплого дома, ныряя в леденящую прохладу рассвета. Птицы уже не щебетали, только орали где-то высоко в небе, перелетая в более тёплое место на зиму, облака собирались в редкие тучки, светясь фиолетовым и розовым, в отдалении гремел тихий гром и пахло вялой травой и дождём. Я стоял на остановке, ждал Диму и думал ни о чём, дрожа от ледяного ветра. Вдруг меня осенило. Настолько резко и сильно, что залило теплом изнутри. Я покраснел и не то счастливо, не то смущённо улыбнулся вверх, пуская пар изо рта и ловя бледным лицом первые лучи холодного белого солнца. Граф. Кукухой поехал, как вы поняли, я окончательно.