Глава 3
У каждой истории есть свое начало и конец - не всегда счастливый, логичный, а иногда даже с оттенками несправедливости. История Адама началась в тот момент, когда в их спокойную, размеренную жизнь вошел отчим. До этого они жили неплохо втроем: мама, старший брат и Адам. Мать была доброй и мягкой женщиной, а брат, которого она родила, будучи совсем юной, не особо беспокоил этот момент. У него были свои интересы, выходившие за пределы семейных неурядиц.
С появлением отчима их привычный баланс нарушился. Он оказался строгим и порой резким человеком, ценившим дисциплину и послушание. Конечно же, стремился стать авторитетом в семье. Мать же старалась всем угодить, но не всегда ее план работал. Адам понял: их жизнь изменилась окончательно.
Адам не слушался, потому что мать слишком многое ему позволяла до того, как появился отчим. Когда же он уезжал на выходные к отцу, то чувствовал себя свободно. Его можно было назвать избалованным ребенком. Сначала отчим пытался подружиться с младшеньким, только тот впал в полное отрицание. Мужчина пытался отстоять роль главы семьи - это ощущалось в каждом его слове и поступке. Адам затаил обиду, особенно после того, как отчим накричал на него и замахнулся, чтобы ударить, но вовремя остановился. Уважения между ними не так и не возникло, что вызывало у отчима ненависть. Адам не просил появляться этого человека в своей жизни, он не жаждал его одобрения и уж тем более не собирался подчиняться. Особенно ситуация усугубилась после рождения девочки, ведь все внимание переключилось на нее.
Адаму недавно исполнилось десять, он проявлял себя, как энергичный и чрезмерно активный ребенок. С возрастом его энергия не просто угасала - она становилась разрушительной для всех окружающих. На него жаловались в школе - учителя устали от его выходок, соседи тоже не остались в стороне, даже угрозы от старшего брата Кита не помогали. Он пытался урезонить брата, но авторитет старшего брата таял так же быстро, как и терпение отчима. Мать только устало вздыхала. Спокойное время наступало, когда младший сын уезжал к отцу.
Отчим пытался держаться, но после каждой новой выходки это становилось все труднее. Тогда мужчина решил основательно заняться воспитанием мальчика, приучить его к дисциплине и уважительному отношению к взрослым в семье. Порой он становился с ним груб, когда тот игнорировал его слова и делал вид, что не слышит. Атмосфера в доме становилась совсем напряженной, мать старалась балансировать между ними, но не могла быть грубой с сыном. Она сказала, что ребенок просто растет, ищет себя, со временем все поймет и измениться. Пока что отчим его не бил, но хотел, подумывал, как избавиться от мальчишки, потому что видел в нем не просто непослушного ребенка - он видел проблему. У него ведь есть отец, пусть идет к нему жить. Может, тогда поймёт, что там он никому не нужен. Если Адам не желает быть частью их семьи, возможно, ему и не место здесь вовсе.
Однажды, после ссоры со старшим братом, он получил от него по лицу, и его первой реакцией была обида. Брат оказался предателем, потому что тот перешел на сторону отчима. Этот удар он посчитал не столько болезненным, сколько унизительным. На это брат ответил, что лишь защищает маму, если Адам продолжит вести себя отвратительно, то еще раз ему всыпет. Кит смотрел на него серьезно, с той холодной усталостью, которая накапливается от долгих попыток исправить что-то неподдающееся исправлению.
«Как же ты мне надоел!»
На это Адам ответил, что пожалуется деду, и тот его заберет. Так уж получилось, что именно благодаря дедушке Адама приняли в семью.
«Мы своих детей не бросаем. Это наша кровь, наше будущее!»
Маттео никогда не стремился быть образцовым отцом для своего сына. У него уже появилась новая семья. Адам с нетерпением ждал поездки к отцу, ведь туда приезжал дедушка. Но дедушка редко забирал его к себе в дом. Там, в доме отца, мальчик заметно менялся: вел себя совсем по-другому, переставал капризничать и во всем слушал деда. Он знал, что мать начала жаловаться на него, а Адам не хотел выглядеть плохо перед дедушкой.
«Почему он слушается его, а меня нет?»
Дедушка общался с ним всегда на равных, не подавлял его, не пытался перевоспитать силой, а стремился понять.
После очередного наставления насчет правильного поведения Адам затихал, но ненадолго, вскоре вновь начинал всех доставать. Однажды, ему удалось послушать их разговор. Они решали его судьбу, говорили о нем, о его будущем, как будто он не был частью этого решения.
- Маттео никогда не согласится, помни, что у Адама двое родителей, он никогда не согласится. Роберт тоже, он имеет влияние на него.
Адам крепко стиснул зубы, едва сдерживая раздражение. Они договариваются о чем-то за его спиной.
- Я могу обсудить это с ним, это пойдет на пользу всем. Иначе ситуация может ухудшиться. Ты же понимаешь, что он делает - разрушает нашу семью. Прошу, позволь мне поговорить с ними.
- Не стоит, я знаю, что он скажет. Скорее всего будет в бешенстве, если ты вмешаешься.
- Тогда пусть его заберут и сами занимаются его воспитанием.
- Я ведь его мать.
- Ах, да, поэтому он тебя не уважает, не слушает, постоянно доводит тебя до слез. Нет, просто он пользуется твоей добротой и привязанностью к нему.
- Безусловно, я его люблю. Адам - мой ребенок, не нужно так выражаться Он хороший мальчик, просто у него такой характер.
- Я человек терпеливый, но даже мое терпение не бесконечно. Задумайся над этим. Он изводит нас, как же наша дочка? Вдруг обидит ее? Видно, что он к ней плохо относится. Тогда...
- Не говори ерунду! - перебила мать. - Все образуется, я поговорю с ним.
- Отдай Маттео, пускай воспитывает, или отправим военную школу - там точно из него выбьют дерьмо. А?
И в этот момент злость, которая кипела внутри него, превратилась в нечто холодное - в разочарование. Они говорят о нем словно об какой-то вещи, которую с легкостью можно выбросить.
- Я поговорю с ними, - пообещала женщина.
- Позвони прямо сейчас.
Некоторое время женщина сомневалась, но затем набрала нужный номер и включила на громкую связь, но никто не отвечал.
Адам больше не хочет слушать этот разговор. При упоминании военной школы холодок пробежал по его телу. Самое главное - мать оказалась с ним заодно и собиралась еще подбить отца и деда. В этот момент его доверие окончательно разбилось о жестокую реальность. Мысль о том, что стоило исправить свое поведение ему не приходила в голову - он считал их всех предателями, которые хотят от него избавиться.
Гребанные суки!
Опустошенный предательством матери, он молча сидел в своей комнате. Если отец согласится, это будет финальной точкой в истории. Поэтому Адам решил изменить свою историю. В его голове вспыхнула блестящая идея. Если они хотят избавиться от него, то они не нужны ему. Решение созрело: он сбежит. Действовать нужно незамедлительно, потому что утром он испугается и передумает. Мальчишка закинул в рюкзак припасенные в шкафчике шоколадные батончики, осторожно приоткрыл окно и ловко выбрался наружу.
Спустя месяц скитаний и свободной жизни Адам осознал, что обида сыграла с ним жестокую шутку, но мысль о возвращении пугала еще страшнее. Мальчишка укрылся в летнем домике, который оставался заброшенным до следующего сезона. Там он нашел немного еды - содержимое консерв было не очень вкусное, но выбора нет. Еда закончилась довольно быстро, и голод вынудил его отправиться в путь. Первые дни он еще мог игнорировать слабость в теле, но позже в животе стало жечь, а голова кружилась при движении. Ночами он выходил из укрытия, передвигаясь бесшумно, словно тень. Искал все что угодно: остатки еды в мусорных баках, забытую еду на столиках возле кафе. Адам не был глуп, старался обходить стороной полицейские машины и избегал подозрительных людей. Когда незнакомая женщина начала задавать назойливые вопросы, попыталась к нему приблизиться, он тут же бросался в бегство.
В тот день мальчик стоял возле небольшого кафе, оттуда доносился манящий аромат свежей еды. Адам с жадностью облизнулся, представляя, как откусит от той вкусной булки в форме скрученного узла, не слишком сладкая, но солоноватая на вкус.
Он стоял, втянув голову в плечи, наблюдая за людьми, которые с легкостью заказывают себе ужин. Живот предательски заурчал, мальчик облизнул пересохшие губы. На его плечо легка женская рука. Он почувствовал холод металла от массивных колец, прежде чем он увидел, кто стоит за его спиной. Адам вздрогнул и посмотрел наверх. Его тело напряглось, готовясь к новому побегу. Кажется, его поймали. Это оказалась бабушка - мать его отца. Проезжая мимо кафе, она заметила внука, ни теряя ни секунды попросила водителя притормозить. Боже, они искали его повсюду, а он стоит здесь, будто ничего не случилось и облизывается на крендельки.
- Адам!
Внук дернулся, пытаясь скинуть ее руку, но бабушка не отпустила, сжав сильнее его плечо. Он чертовски боялся эту жуткую женщину. Его сердце колотилось в груди, а ладони вспотели от страха.
- Не бойся, - ее голос был низкий, почти ласковый, но в нем скрывалось что-то темное и пугало Адама. - Я не причиню тебе вреда. Хорошо, мой милый? Пойдем внутрь, я куплю тебе их.
Адам быстро уплетал хлебные крендели, запивая сладкой содовой. Они были невероятно вкусные, но не такие, как прошлый раз.
- Нравится?
- Очень, - пробормотал Адам, прожевывая новый кусок.
Удивительно, что ему встретилась именно бабушка Агнес. Ее с трудом можно было назвать бабушкой, слишком молодо и лощено женщина выглядела. Ее лицо сохранило следы прежней красоты. Она выглядела безупречно: волосы аккуратно уложены, губы очерчены ровно, а тёмные глубокие глаза казались бездной, в которой можно утонуть.
В отличие от мужа Агнес так и не приняла жену своего сына, но смирились с его потомством. Ведь кровь продолжает жить в их потомках. Рано или поздно родится тот самый ребенок - истинное продолжение их рода, такой же, как и они.
- Как начет того, чтобы поехать к нам домой? Мы очень переживали за тебя, особенно дедушка. Обещаю, что ничего не скажу Маттео. Вернее скажу, что ты у нас, когда ты сам решишь.
-М-м-м, - промычал Адам, старясь не смотреть ей в глаза. Но стоило услышать о дедушке, как внутри ему стало радостно - он действительно его ждет.
Адам знал: стоит ему переступить порог их дом, как она сразу же отцу позвонит. Его ждет наказание. Но сейчас выбор оставался за ним.
Вернуться на улицу и продолжить бродяжничество, рано или поздно его поймают.
Вернуться к матери, но ему было стыдно перед ней появляться.
Отчим точно теперь перейдет черту, будет поучать, его угрозы перейдут в действия.
Кит явно не станет сдерживаться - Адам знал это слишком хорошо. Он представил ярость, и внутри все похолодело. Мальчик съёжился, словно уже чувствовал приближающийся удар.
Насчёт отца тоже строил иллюзии. Да, в его доме к нему относились хорошо, даже эта странная новая жена, которая смирено терпела его присутствие. Но одно дело - быть гостем на пару дней, другое - запустить демона в дом на постоянной основе. Может быть, остаться в доме дедушки, но взглянув в очередной раз на Агнес, мальчик мигом передумал. Она напоминала могильные статуи, что располагаются на кладбищах - загадочные, жуткие одновременно.
- Хорошо, - кивнул Адам, стараясь держаться спокойно. - Только, но только, когда я сам решу.
- Без проблем, мой дорогой! - Что-то в ее доброжелательной улыбке его настораживало. Но она же его бабушка, значит пойти с ней это безопасно.
Когда они подъехали к дому с высокими колоннами, то уже темнело. Колонны отбрасывали длинные тени, похожие на вытянутые костлявые пальцы, цепляющиеся за уходящий свет. Агнес разбудила мальчика. Он моргнул, пытаясь сообразить, где сейчас находится, и медленно поднял голову. За все время он бывал здесь пару раз. Этот дом всегда вызывал в нем страх. Окна казались черными провалами и сохраняли мрак, а массивная дверь с узорами, будто портал в ад. Это сооружение похоже на логово сектантов из фильмов ужасов. Адам занервничал, тревога закрутилась в нем словно спираль, предупреждая: проваливай отсюда, как можно скорее! Но усталость уже впиталась в кости, налегла тяжестью, будто цепи. Удобная кровать и домашнее тепло манили сильнее, чем когда-либо.
Его вывели из машины. Сонный мальчик покорно шел за женщиной. Ее лицо выглядело теперь серым и старым, изношенным временем.
Как только Адам переступил порог, то сразу почувствовал знакомый запах. Пахло цветами - сладкими, с легким лимонным оттенком. И еще ... смертью. Адам узнал этот запах сразу, одежда дедушки была пропитана им. Однажды он спросил, что это, и получил короткий ответ: вербена. Адам поморщился, запах был навязчивым, слишком стойким, этим ему не нравился.
Мрачные тяжелые тени от предметов в доме нагромождались друг на друга, а тусклый свет дополнял картину, создавая жуткие изображения на стенах. На мгновение Адаму показалось, что за ним кто-то наблюдает. Бабушка потянула его за руку.
Через несколько минут Агнес жестом подозвала слугу.
- Проводи его в ванную комнату. Как только закончит - сообщи мне.
И удалилась. Ее лицо в этот момент не выдавало ни единой эмоции, только серая натянутая маска. Он был согласен отправиться в военную школу, но желание увидеться с дедом победило.
Тощая, до жути страшная служанка покорно вела его в ванную комнату. Ее угловатая фигура вытягивалась в полумраке коридора, подчеркивая неестественность ее облика. Большие выпуклые глаза, казались неподвижными, а черная одежда сливавшаяся с темнотой усиливала зловещий эффект. Адаму казалось, что каждый его шаг отдается громким эхом. Женщина не произнесла ни слова.
Адам медлил, как мог. Первый стук был легким, почти осторожным. Затем последовал более настойчивый, так что пришлось выйти.
- Агнес ждёт тебя! - сообщила служанка. В ее голове чувствовались нотки обреченности. - Нам туда.
Женщина медленно подняла руку. Указательный палец казался ненормально длинным и кривым, сливался с тенью на стене.
Тем не менее, Адам без пререканий последовал за женщиной.
Агнес грациозно восседала в кресле, ноги были вместе и слегка смещены в сторону. Руки она держала на бедрах, слегка согнув локти. Выглядело это искусственно, как будто она позирует для портрета. Ее взгляд был устремлен на внука, но в тот же момент казалось, что она смотрит сквозь него.
- Как ты, мой дорогой? Проходи, не бойся.
От «не бойся» ему становилось еще страшнее.
- Подойди поближе, - слова прозвучали ровно. В ее голосе не было теплоты, только слегка уловимый приказ.
Он не мог сделать даже шаг, будто невидимая сила удерживала его от этого поступка.
- Да, не бойся, мы же семья! - в этот раз слова Агнес прозвучали более мягко. - Ты мой любимый внук.
Глаза у нее такие безжизненные и пустые, что Адам готов выпрыгнуть прямо сейчас в окно и удрать.
- Я хочу спать, - заявил Адам, попятившись назад. Внутри него все дрожало от напряжения.
Она захохотала, комната наполнилась странным гнетущим звуком. Тени на стенах хохотали с ней в унисон. Их очертания дрожали, подпрыгивали, соединившись в причудливые и жуткие силуэты. В комнате стало еще темнее, чем было.
- Конечно, мой дорогой, но сначала навестим дедушку. Он тоже соскучился. Ты же хочешь его увидеть?
Адам кивнул.
- Очень хочу...Может быть, сообщить отцу, что я тут. Я не против.
- Обязательно. - её голос стал слишком мягким, это его насторожило. - Но после того, как ты пожелаешь дедушке «спокойной ночи.»
Последнее предложение прозвучало как приказ. За его спиной появилась служанка, она, как кошка подкралась незаметно.
- Дедушка ждёт!
Его практически запихнули в комнату. Внутри было тихо и темно, горела только одна лампа, и расплывчатые тени гуляли по стенам, слегка подергивались и разбегались, через какое-то время соединяясь вновь.
Дед лежал в кровати, закутанный в теплое одеяло. Он не двигался, не издавал ни звука. На мгновение Адаму показалось, что это труп перед ним. Цветочный запах резко ударил в нос. Дед заворочался, затем протяжно захрипел.
- Я не боюсь, - сказал Адам, садясь на стул рядом с кроватью.
Теперь он отчетливо видел, что дела совсем плохи - мужчина умирал. Его лицо высохло и выглядело серым, губы потрескались, а глаза казались настолько огромными на иссохшем лице. Это зрелище расстроило мальчика. Адам испытал сожаление перед больным горячо любимым человеком. Ему больно и тяжело дышать в этом мире. Он прикоснулся к истощенной руке деда. У них была своя тайна.
Однажды дед посадил его напротив себя и долго рассматривал внука. Адам не смотрел ему в глаза, каждый раз отводил взгляд. Мальчик с трудом мог усидеть на месте и постоянно крутился. Тогда мужчина резко сказал:
- Посмотри на меня. Что ты видишь?
И Адам посмотрел, на мгновение увиденное удивило его, потому что перед ним предстал совсем иной образ. Мужчина понял, что внук увидел то, что ему было нужно.
- Что ты видишь? - повторил он.
Но Адам не знал, как описать увиденное, ему было пять лет. Единственное, что смог сказать:
Свет.
Затем Адам потянулся, его маленькая рука осторожно коснулась дедовского лица, он задорно засмеялся.
- Скажи свое настоящее имя?
- Адам.
- Нет, свое настоящее имя!
- Адам.
Мальчик повторял только «Адам». Мужчина нахмурился.
- Ничего... ты еще проснешься.
Внуку показалось, что дедушка расстроился, тогда он спросил:
- А твое...твое имя.
- Я скажу, когда ты будешь готов. А пока пообещай мне, что если увидишь что-то странное, как сегодня, то ты никому об этом не расскажешь, кроме меня. Хорошо?
Адам не имел понятия, что тот имеет в виду, но пообещал. Сколько раз он пытался вспомнить тот вспыхнувший перед ним образ, но воспоминания оказались недосягаемыми.
Пожилой мужчина закряхтел, чем испугал мальчика. Это случилось так неожиданно, что Адам чуть не потерял равновесие. Грудь старика вздымалась с большим трудом, будто он пытался взять больше воздуха, чем мог.
Он пытался произнести хоть слово, его пальцы судорожно царапали одеяло. Когда ему удалось его слегка приоткрыть, то Адам увидел кровоточащую рану на боку, из которой выбивался росток с соцветием и зелеными лепестками.
- Р-р-росток. С-с-сьешь.
Адам покачал головой. Золотисто-карие глаза дедушки блестели в свете пульсирующей лампы. Свет мигал быстро-быстро.
- С-с-сейчас.
Пальцы тянули росток, но он не смог выдернуть его.
- П-п-р-о-ш-у!
Адам резко рванул цветок.
- Е-е-ешь! Э-э-это с-с-с-пасет т-тебя.
- Не хочу, - ответил Адам, глядя на росток с каплями крови на корнях.
- Ешь быстре-е-е.
И Адам запихнул растение в рот.
- Жуй... ж-ж-у-й.
У Адама покатились слезы, но он упорно продолжал жевать. Вкус разливался по языку, оставляя кислоту, но был не настолько отвратительным, чтобы его сразу бы вырвало, но мысль о том, откуда появилось растение, вызывала у него сильную тошноту.
- Еще!
Адам потянул еще за один росток и, не раздумывая проглотил его.
- Х-х-хорошо. Никому не г-г-о-в-в... не говори. П-п-омнишь? Ш-ш-е-я.
Дед показал рукой на горло.
- Что шея?- тихо спросил Адам. Его трясло от страха.
- Ш-ш-ея... бойся. Они п-п-ридут. И-с-с-с-а..
Наступила глубокая тишина. Дедушка, успокоившись, утратил всякий интерес к внуку. Адам не знал, что ему делать, и просто продолжал стоял у его кровати. Затем он наклонился к нему ближе, и заглянул в его глаза, окутанные пеленой, и тихо спросил:
- Назови свое настоящее имя?
- Амарис.
Тело мужчины затряслось и за считанные секунды он преобразился из ветхого старика в молодого мужчину с серой кожей. Его глаза, которые пару минут были тусклыми и замутненными, теперь приобрели яркий золотистый оттенок, вспыхивали сиянием, будто свет исходил из глубины его существа. Мышцы на его теле налились силой, а черты лица стали резкими, почти скульптурными. Он сделал глубокий вздох, а воздух вокруг него завибрировал.
- Никогда не лишай ИХ жизни, иначе оно поселится в тебе. Это будет бесконечный ад, жажда, которая будет тебя разрушать. От смерти не сбежать, просто прими свой уход.
Адам замер, когда услышал этот голос, такой пронзительно громкий, как раскат грома. Казалось, неведомое до этого ему существо сейчас с ним разговаривало.
- Назови свое имя!
Амарис вглядывался в лицо мальчика, стремясь найти ответ на свой вопрос.
- Назови свое имя!
- Адам.
- Лжешь!
Но Адам не врал. Это существо схватило Адама за руку и тут же затряслось в припадке.
- Лжешь!
- Я не вру, - выкрикнул Адам, отчаянно пытаясь освободиться от цепкой хватки. Только когти сильнее впивались в кожу при каждой новой попытке. - Пусти.
Когда острые когти прокололи хрупкую кожу, то Адам увидел, как грудь дедушки вздымается, будто что-то внутри пытается выбраться наружу. Силуэт змеи проскользнул под кожей, извиваясь, она стремительно ползла по руке. Амарис резко разжал пальцы, чтобы оно не могло добраться до внука. Тут же все стихло.
Мальчик рухнул на пол, испуганно отполз подальше от кровати. Некоторое время он боялся даже пошевелиться - дыхание застыло внутри, а взгляд неотрывно следил за закрытой дверью. Не так далеко, он в состоянии до туда добраться. Стараясь не шуметь, Адам медленно полз к выходу, но тут перед ним появилась бабушка Агнес.
Не замечая внука, она сразу направилась к мужу.
- Идиот, - воскликнула женщина, ее голос пронзал тихую комнату.
Адам заметил, что одеяло по-прежнему было приподнято у кромки. Увидит ли она ростки? Но женщина лишь поправила его.
- Н-н-не трогай е-его!
- О чем ты?
- Н-н-е п-п-пустой, но опас-с-с-сно.
- Я не понимаю.
С огромным усилием пожилой мужчина поднял рукой, подзывая жену ближе. Она наклонилась над ним, и он, едва шевеля губами, зашептал ей что-то на ухо.
Адам понял - это удачный момент, чтобы сбежать отсюда. Долго не раздумывая, он сорвался с места и бросился прочь из комнаты. Агнес протяжно завыла, и ее голос звучал неестественно звонко, как сирена.
У выхода его поджидала служанка. Женщина метнулась вперед в попытке схватить его, у нее получилось это довольно легко. Адам не ожидал, что она настолько сильная. Ее пальцы сомкнулись на его горле, а спина глухо ударилась о стену.
- Не дай олененку убежать! - злобно выла Агнес.
- Н-н-не трогай, н-н-нет! А-а-агнес.
Выл дедушка.
- Молчи, идиот! Пусти...
Но он не отпускал.
Адам отчаянно забарахтался, пытаясь освободиться, но ее пальцы еще крепче сжали его горло. Она была чертовски сильной, даже вены на ее руках вздулись, как толстые канаты от напряжения.
- Только не навреди ему. Пусти, идиот! Проверь его.
Служанка ослабила хватку после приказа, тогда Адам смог воспользоваться шансом, вцепился зубами в ее массивную руку. Женщина вскрикнула от боли, инстинктивно отдергивая руку. В этот миг он ускользнул от нее.
Адам бросился вниз по лестнице, едва удерживаясь на ногах. Она следовала за ним, как бойцовская собака.
Входная дверь оказалась закрыта. Адам метался в поиске другого выхода из ловушки, взгляд лихорадочно скользил по просторной комнате, пока не остановился на полуоткрытом окне. Служанку отвлекли крики хозяйки, наверху тоже происходила борьба. Это замешательство дало ему время выбраться. Адам нырнул в спасительный проем, едва оказавшись вне дома, бросился бежать. Он мчался через поля. Камни и трава причиняли боль его босым ногам, но не мог остановиться, чтобы передохнуть. Так он бежал, пока не почувствовал мучительный дискомфорт в желудке. Внезапная боль пронзила его тело. Он рухнул на землю, судорожно хватая воздух, затем начал кричать от боли, после чего забился в судорогах.
- Никому не говори...иначе они найдут тебя. - Никому не говори. - Никому... Назови свое настоящее имя.
Лжешь!
Последние слова деда эхом раскатились в его сознании.
Внутри него что-то росло.
Когда боль утихла, он запустил пальцы в рот, пытаясь вынуть из глотки ростки, но ничего не выходило, потому что стоило ему применить силу, как боль внутри усиливалась. Лепестки резали пальцы.
- Олененок, - зашипела служанка. - Я поймаю тебя для хозяйки.
Перед ним предстало паукообразное существо. Тело ее было вытянутое и покрытое тонкой материей, сотканной из кожи и крови. Оно двигалась с пугающей грацией, а длинные конечности неестественно гнулись. Оно быстро приближалось к нему. Самое страшное ему предстояло только увидеть. Ее лицо сохранило человеческие очертания, но черты казались угловатыми и слегка изменёнными, а глаза глубокие и черные, как омут, лишенные жизни, но наполненными безмолвным голодом.
- Никому не говори. Назови свое настоящее имя.
Повторял слова дедушки Адам.
Тогда он вновь бросился бежать. Тварь гналась следом, материя на ее теле трепетала, будто живые нити. Запах сырости и прелых цветов не отпускал мальчика. Он слышал топот ее маленьких ног.
- Не говори- не говори.
Никому не говори. Назови свое настоящее имя.
Повторял слова дедушки Адам.
Тогда он вновь бросился бежать. Тварь гналась следом, материя на ее теле трепетала, будто живые нити. Запах сырости и прелых цветов не отпускал мальчика. Он слышал топот ее маленьких ног.
- Не говори- не говори.
Беглец вылетел на дорогу, едва удерживаясь на ногах. Мимо пронеслась машина, водитель заметил его и вовремя затормозил. Но Адам не остановился. Он бежал к мосту, как к последней надежде на спасение. Водитель что-то кричал ему вслед. Он не оглядывался.
Перед самым мостом тварь вновь выскочила, тем самым преградив ему дорогу. Она двигалась с ужасающей быстротой, сразу же прыгнула на него, сбив с ног и повалила на землю. В эту минуту Адам смирился со своей участью. Тварь распорола ему живот, пытаясь достать оттуда ростки, но они разрезали ей мохнатую длинную лапу. Повернув голову на бок, Адам увидел самого себя, как он продолжает бежать к мосту - рубеж между жизнью и смертью. Тварь завизжала, а крепкие извивающиеся ростки обхватили ее тело и потащили за собой. Она кричала, билась в ярости, но ростки лишь крепче смыкались вокруг нее, впиваясь все глубже. Они пожирали ее, поглощали.
Водитель все это время преследовал его, чтобы остановить. Адам забрался на балки моста, собирался прыгнуть вниз, но его успели ухватить. Мальчик забился в судорогах, повторяя дрожащими губами:
- Не говори...не говори... Назови свое настоящее имя.