Глава 2
Я пережила уже все стадии горя.
Отрицание. Как безумная я искала выход, наплевав на еду и воду. По словам моих подруг по несчастью, меня отключали, как и их, а затем появлялась вода и еда вместе с запиской накормить меня. Но я этого не помню, потому что я была отключена. Боже мой, так странно думать даже о том, что человека можно отключить, как машину.
Затем началась стадия гнева. Я огрызалась, забившись в угол, и проклинала тех, кто нас здесь держит. Женщины же даже пару раз подрались. Мы сходим медленно с ума. Нас отключили.
Торг. Я начала молиться внутри, а мои подруги по психбольнице орали во весь голос и предлагали фрукты, квартиру, украшения, Дафна предложила себя в качестве секса на одну ночь. Этот крик было невыносимо терпеть, так что я просто попросила отключить всех. И, на удивление, нас отключили. Не нужно говорить, что Бога не существует и он не услышал мои молитвы.
Депрессия. Всё, что я могла делать в этот период, это думать о дочери. Вспоминать, как она родилась, как мы праздновали её первый день рождения. Я даже вспомнила, каким нежным и заботливым был Брайтон в начале нашего брака. Кажется, это я всё испортила. Это я перестала первая любить его. Любила ли? Нет. Использовала? Да. Это паршиво. Остальные же сходили с ума явно. Фрида стонала и раскачивалась из стороны в сторону, сидя на полу. Сюин пела песни на китайском, плача между паузами. Дафна выдумала себе маленьких червячков, которые буравят её мозг и забрались под её кожу, поэтому она их выгоняла и лупила себя, как безумная. Мне пришлось снять свою разорванную блузку и связать её, а Эбби одолжила свою футболку, чтобы заткнуть ей рот. Это вызвало панику и началась бешеная кошачья драка. Я просто отошла в сторону и ждала, когда нас отключат. Нас отключили.
Принятие. Прошло уже достаточно много дней, чтобы понять, что мы не выберемся отсюда, поэтому нужно думать и сосредоточиться на выживании. Кажется, только Эбби и Фрида остались в своём уме. Остальных мы связали, раздевшись до нижнего белья. Не нужно говорить, что никакого душа нам не предоставили, и от нас уже всех жутко воняло. Я каким-то образом стала мамочкой всем, даже старше себя женщинам. То ли я изначально была психом, который принял это дерьмо, то ли я просто умерла. Не знаю. Мы кормили женщин, пока они стонали и торговались с нами. Это больно наблюдать, как люди сходят с ума. А это были признаки сумасшествия.
— Может быть, они ставят опыты над тем, как быстро и какая национальность сойдёт с ума? — Предполагаю я, наблюдая, как Тамара пытается ползать по полу, имитируя движения червячка.
— К чёрту. Я едва держусь. Они специально издеваются над нами, — шепчет Эбби, всхлипывая.
— Мы точно не нужны им для размножения. Это хорошая сторона медали, — натянуто улыбается Фрида.
Я хмыкаю, а потом начинаю смеяться. Я тоже схожу с ума, потому что, представив, как нас трахают и это всё, что этим мудакам нужно, вызывает приступ хохота.
— Кажется, она тоже того, — шепчет Фрида.
— У нас больше нет никакой одежды, чтобы связать Жаклин, так что плевать. Если она смеётся, то это здорово, — Эбби пожимает плечами.
— Простите, просто нервы сдают. Всё окей. Знаете, я бы не против стать секс-рабыней в такой ситуации. Правда, что может быть хуже этого? Ничего. Даже секс не так ужасен, — прочистив горло, я бросаю взгляд на Джа Ин, ковыряющую снова свою ладонь. Она постоянно так делает. Но мы устали перевязывать ей руки, а также узнали, что всё заживает быстро на нас. Раны или порезы, или синяки.
— А у меня был хороший секс. Я обожала секс, — улыбается Фрида.
— Меня уже давно никто не трахал. Как оказалось, никому не нужна сорока однолетняя темнокожая и жирная задница с тремя проблемными детьми, и наркоманом отцом. Так что, думаю, я бы тоже не против секс-рабства. Хотя бы умру удовлетворённой, — хихикает Эбби.
— Вот во что можно превратить женщин, если отрезать их от мира, — тяжело вздыхаю я. — Мы уже рады хотя бы какому-то событию.
— М-да.
Теперь становится печально. Но печаль не успевает развиться, потому что включается красный свет. Опять нас отключают. Это хуже, чем быть секс-рабыней. Не иметь возможность контролировать своё тело, свой мозг и бояться последующих событий, жутко. Очень.
Когда я распахиваю глаза и сажусь у стены, то ничего особенного не вижу. Нет еды, новой воды или чего-то ещё, что могло бы стать причиной нашего отключения.
— Эбби, — я пихаю в бок женщину, и она стонет.
— Не хочу открывать глаза. Что эти придурки ещё придумали?
— На самом деле ничего, — отвечаю я.
Фрида тоже выпрямляется, как и остальные открывают глаза.
— Только... — я подскакиваю на ноги и осматриваю связанных женщин. — Где Джа Ин? Её нет. Она лежала именно здесь.
Я обхожу всех женщин, а они начинают крутиться. Тамара стонет и бьёт меня по ногам.
— Эй! Что такое?
Я опускаюсь на колени и вытаскиваю импровизированный кляп из её рта.
— Развяжи меня. Я пришла в себя. Я в порядке. Развяжи меня. Они начали забирать нас на опыты. Я хочу иметь возможность драться, — выпаливает она на одном дыхании. Я поднимаю голову на Эбби и Фриду.
— Джа Ин нет, следующими можем оказаться все мы, поэтому можно их развязать. Теперь нам нужно быть осторожными, — шепчет Фрида.
— Тогда помогайте, — я киваю в сторону остальных и принимаюсь развязывать руки Тамаре. На удивление, все действительно в своём уме. Никто не кричит, не паникует, не орёт, не бросается на стены. Все просто молча сидят рядом с местом, где лежала Джа Ин. Чёрт, я чувствую вину за собой, что не развязала её. Если бы она могла драться, она бы защитила себя.
— Это моя вина, — шепчу горько я.
— Жаклин, ты не могла предвидеть такое, а мы вели себя неадекватно. Ты сделала всё, чтобы защитить других, — Тамара мягко касается моей руки.
— Но Джа Ин...
— Слушай, мы все окажемся на её месте, — резко перебивает меня Сюин.
— Это жестоко, — цокает Фрида. — Ты циничная сучка и очень жестокая.
— Я говорю правду. Они начали забирать нас на эксперименты. Зачем ещё? Лучший вариант — умереть с достоинством, — Сюин смотрит пристально на металлическую стену.
— Да, конечно. Совершить самоубийство. Харакири, да? — Фыркаю я, дёргая возмущённо головой.
— Это японская тема, а китаянка, — прищуривается зло Сюин.
— Мне плевать, кто и какой национальности. Мы все в дерьме и одну из нас забрали. Да, было бы проще всего сейчас разойтись по углам и ждать своего часа, но разве это правильно? Мы не можем так просто сдаться.
— А что ты предлагаешь, Жаклин? Мы здесь заперты уйму времени, и мы сходим с ума. Я до сих пор чувствую, как черви ползают под моей кожей. Мне страшно, — шепчет Дафна и трёт свои плечи.
— Нам всем страшно. Мы все боимся умереть из-за чёртового незнания. Но сколько раз в жизни вы были на грани безумия и страха смерти? Ну же? Вам это знакомо? — Я пристально оглядываю всех.
— Понятия не имею, о чём ты говоришь, — фыркает Сюин.
— Ладно, у меня была паршивая жизнь. В начальной школе один из моих одноклассников пришёл в класс с оружием, и моя жизнь была на волоске. Всё, чему была рада моя семья, что это была не я. Не я сошла с ума. Было больно. Затем меня изнасиловал мой бойфренд, напоив, и я забеременела, а потом сделала аборт. Я снова хотела умереть, но вытащила себя из этой ямы, потому что знала, что смогу встать на ноги. А в десятом классе мне дал пощёчину отец за то, что я пыталась отстоять своё право на выбор колледжа, и он сказал мне очень жестокие вещи. Да, хотелось и тогда умереть, но я ушла из дома и всё же сделала то, что хочу. Не раз я оказывалась в передрягах, пока не вышла замуж. И за всё это время здесь я поняла, насколько хочу жить. Я не собираюсь сдаваться, потому что человеческая жизнь важна, любая жизнь. Так что выбор за вами. Вы или предаёте себя и свою жизнь, или защищаете её, ища в своей голове причины, почему вы так хотите жить. Джа Ин забрали, а следующей может быть любая из нас. И мы не знаем, что нас ждёт, но мы зато знаем, как хотим жить. В этом суть. И я предполагаю, что у каждой из нас есть свои мрачные тайны. Они тщательно подбирали нас, значит, у нас много общего. И они уверены, что мы потеряем себя из-за того, как же паршиво нам было в прошлом. Но я не потеряю. Какой бы ни была моя жизнь, у меня есть дочь, и я люблю её. Она дарит мне силы не сойти с ума и бороться за возможность вернуться к ней. Так и вы ищите силы в себе и своём прошлом. Оно дано нам не для разрушения, а для поиска силы защищаться.
Развернувшись, я иду на своё место и сажусь туда. Я не сдамся. Меня ждёт дочь.
— Я попадала под перестрелку не раз, — шепчет Дафна. — На отца часто нападают группировки. Мою маму убили. Они взяли её в плен и разрезали на кусочки. Тогда мне тоже не хотелось жить. Меня спасли. Я наглоталась таблеток.
— А меня чуть не прирезали во время ограбления пять лет назад. Также мой отец постоянно ворует мои деньги, и несколько раз нашу квартиру громили так, что сложно было её восстановить, друзья отца. С наркоманами шутки плохи, знаю на своей шкуре. Постоянно хотелось опустить руки и прекратить бороться, но я должна была идти ради своих братьев и сестры. Они без меня бы не выжили, — тихо говорит Эбби.
— Выходи, Жаклин права. Они знают о нас всё, буквально всё. Они вывернули наши души и собрали нас здесь ради экспериментов. Но почему именно мы? Почему они не выбрали тех, у кого нет проблем, кто здоров?
Я удивлённо смотрю на Фриду.
— Ты болеешь? — Спрашивает её Сюин.
— Анемия. Наплевала на симптомы, потому что дорогое лечение. Но здесь я чувствую себя здоровой, — признаётся Фрида.
— Чёрт, а у меня множественные кисты в матке, — шепчет Эбби. — Устала их удалять. Меня предупредили, что если я не буду прижигать полипы, то это приведёт к раку.
— А у меня наследственный рассеянный склероз. Он начался год назад. Я даже участвовала в экспериментальных испытаниях лекарства, — бормочет Сюин.
— У меня волчанка, — говорит Тамара. — Мне нужна была почка для операции. Я хотела заработать деньги, чтобы выжить.
Они все смотрят на меня.
— Порок сердца, — признаюсь я. — Выходит, что они специально подбирали нас под определённые характеристики.
— Да, так и есть. И что же нам делать? Мы не можем контролировать ничего, когда нас отключают. И снять эти чёртовы камни с себя тоже не можем, иначе умрём, — горько шепчет Тамара. — Мы в чёртовой ловушке.
— Если нас снова отключат, то одну из нас заберут. Но есть вероятность, что там, за пределами этого бункера, мы сможем выбраться. И если кому-то из нас удастся это, то надо бежать и звать на помощь. Ладно? Других вариантов нет, — отвечаю я.
— Они забирают самых слабых из нас, — хмурится Фрида. — Девочки пришли в себя, а вот Джа Ин сходила с ума. Она причиняла себе боль и не останавливалась.
— Поэтому надо держаться. Не позволять себе слабостей. Мы сильные. У нас у всех была паршивая жизнь, но мы выжили. И выживем снова. Понятно? Никому не разрешено больше сходить с ума. Помните, ради чего вы живете и как ценна ваша жизнь. Ладно?
— Да. Мы должны держаться вместе. Все вместе. Нас много. И мы будем приводить друг друга в порядок. Напоминать, что мы живые, — кивает Эбби. Женщины подходят ко мне, и мы садимся в круг. Мы берёмся за руки, и я натянуто улыбаюсь.
— Мы справимся. А потом, когда мы выберемся, я познакомлю вас со своей дочерью. Она прелестный ребёнок, — говорю я.
— А я со своей сестрой. Она чудо. Она всегда меня поддерживала, — сквозь слёзы говорит Тамара. — Я так долго её не видела. Я поеду снова в Индию и привезу её.
— Вы должны познакомиться с моей собакой. Умнее пса у меня никогда не было, он мне как друг, лучший друг, — шепчет Сюин.
— А мои ребята. Вы бы видели, как они в баскетбол играют. Они научат всех вас забивать точно в кольцо, — гордо произносит Эбби.
— Я отведу вас в ирландский паб. Это моего кузена. Он такой обалдуй, но я обожаю его. Он всегда говорил мне, что если нет вариантов, то надо веселиться. Веселиться так, как никогда в жизни и умереть с улыбкой. Он хороший парень, — всхлипывает Дафна.
— А я вас познакомлю со своей бабушкой. Она уже старенькая, но она очень добрая и чуткая. Она растила меня. И она может предсказывать будущее. Она гадает на картах. Я обожаю её, — улыбается Фрида.
— Видите, сколько причин, чтобы выбраться отсюда? И мы сделаем это. Мы сможем. Мы...
Свет меняется на красный. Мы все замираем. Дафна начинает трястись от ужаса.
— Так. Никакой паники. Возьмите себя в руки. Никаких слабостей. Думайте о тех, кого мы любим. Думайте. Давайте, — быстро выдыхаю я и закрываю глаза.
Сейчас снова нас отключат. Эбби и Фрида до боли сжимают мои руки, а я их. Я чувствую этот аромат ужаса и страха, который сейчас сосредоточен среди нас. Все боятся. Я тоже. Я хоть и убеждала их, что мы справимся, но это чёртова ложь. Я понятия не имею, что нас ждёт за пределами этого бункера, и он уже не кажется мне таким уж и страшным.
Я жду и жду, что вот-вот в моей голове что-то щёлкнет, но нет. Я открываю глаза, и всё погружено в алый свет.
— Я не отключилась, — шепчу недоумённо я.
— Я тоже ещё нет.
— И я.
— Я дышу.
— Не было щелчка.
— Что происходит?
Я облизываю сухие губы и кручу головой, тяжело и быстро дыша. Не паниковать. Ничего. Вероятно, это была ошибка.
Внезапно я ощущаю толчок, и некоторые из нас визжат от страха.
— Тихо, — шикаю на них. — Тихо. Это было землетрясение.
— Похоже.
— Значит, мы под землёй, поэтому ощутили такой сильный толчок, — я отпускаю руки девочек и поднимаюсь на ноги. Опять нас дёргает. И я с писком лечу на пол. Я падаю прямо на Эбби и бьюсь головой о её локоть.
— Чёрт, как больно, — скулю я, перекатываясь на спину. — Всем лечь. Если это толчки, то нам опасно вставать, на себе проверено. Ложитесь лицом вниз и закрывайте голову руками.
Начинается возня. Все опускаются на пол и закрываю голову руками. Мы лежим в тишине, только наше всеобщее шумное дыхание нарушает напряжённую обстановку.
— Кажется, всё закончилось, — шепчу я, убирая руки от головы.
— Это были сильные толчки, — замечает Фрида. — В Мексике часто бывали землетрясения, где я жила, поэтому знаю, о чём говорю.
— Но они закончились, да? — Испуганно лепечет Тамара.
— Вроде бы.
— Красный свет горит, значит, они сейчас нас отключат, — произносит Сюин.
— Почему до сих пор не отключили? Это всегда было предупреждением, — хмурится Фрида.
— Не знаю. Что-то неладное происходит. Вероятно, мы сейчас в большей безопасности, чем другие.
— А если мы останемся без еды и воды? Если землетрясение повредило их лаборатории или их засыпало землёй? — Дафну начинает трясти от ужаса. Я подползаю к ней и, взяв её за плечи, встряхиваю.
— Никакой паники. Нам ещё надо в паб сходить к твоему кузену, — говорю я.
— Да...да, я стараюсь. Стараюсь.
— Надо проверить всё.
— А если нас нашли? Если это помощь? — Сюин подскакивает на ноги и подбегает к металлической стене. — Нам нужно кричать, чтобы нас услышали. Давайте!
— Это металлические стены, они отражают крик, — бормочу я, но это не помогает. Все начинают орать, звать на помощь, а я тру своё лицо с силой, чтобы остаться в своём уме. Именно крик меня раздражает.
— Хватит! Достаточно! — выкрикиваю я. — Вы сходите с ума! Проще тогда уж бить по этим стенам, чем орать, как идиотки!
— Конечно, и повредить свои кости, — фыркает Сюин.
— Но здесь всё быстро заживает, — замечаю я. — Можно попробовать.
— Если мы погребены под землёй, это пустая трата времени, — говорит Эбби.
— И крик тоже, — цокаю я.
Я подхожу к стене и бью по ней ногой, а затем от жуткой боли скулю и падаю на пол. Кажется, я сломала кость, но она срастается, хотя это невыносимо больно.
— Жаклин, ты как? — Меня поднимают на ноги.
— Нормально. Ладно, это была плохая идея. Кувшин! У нас есть кувшин! Это металл! Можно стучать им по стенам!
Фрида срывается на бег и несёт кувшин.
— Там много воды. Если мы будем отрезаны от пищи и воды, это глупо выливать её.
— Чёрт, ты права. Давай, попробуем с водой. Мы...
Свет резко выключается и раздаётся визг. Я затыкаю уши от крика всех вокруг меня и, кажется, Фрида роняет кувшин, прямо на меня.
— Тихо...тихо. Все здесь? — Я машу руками и натыкаюсь на кого-то.
— Отзовитесь. Все. Давайте, берите друг друга за руки. Эбби?
— Здесь. Я здесь.
— Фрида?
— Я держу кого-то.
— Меня и за задницу. Ты нормальная? — Возмущается Сюин.
— Я здесь.
— Я знаю, держу тебя, — отвечаю Дафне. — Тамара?
— Я...я где-то здесь. Я не чувствую никого. Здесь темно, как в заднице.
— Давайте, медленно идём на поиск Тамары. А ты, Тамара, не двигайся.
— Ладно.
— Кто наступил мне на ногу?
— Прости, Эбби. Я...
— Да хватит вам. Закройте рты. Тамара, говори с нами, — зло шипит Сюин.
— Я на полу. Стою. Кручусь на месте. Вытянула руки.
Мы медленно продвигаемся в темноте и через несколько секунд ловим Тамару. Она испуганно взвизгивает и хватается за Дафну.
— Всё. Всё хорошо, мы все вместе. Отрубилось электричество. Наверное, из-за землетрясения.
— Это плохо. Мы остались без воды, без еды и без света. Это просто хреново, — скулит Тамара.
— Подождём немного. Должно же быть резервное питание. Вряд ли такие умные ублюдки, которые наблюдали за нами, не имеют подобного, — шепчу я.
— А если...
— Что-то происходит. Тихо.
Мы все замираем, слыша щелчок. Дафна с силой сжимает мою руку, а затем одна из стен нашей камеры отодвигается назад и пропускает красный свет.
— Кажется, включилось резервное питание, — шепчет Фрида.
— И дверь. Мы нашли двери. Нужно бежать. Мы вырвемся на свободу, — радостно говорю я.
Вот он наш шанс выбраться, и я ни за что не упущу его.