Неизвестное родство. Тайная комната

Боль была постоянной. Голоса звучали в его ушах, но они были слишком приглушёнными, чтобы их можно было разобрать. О движении не могло быть и речи, поскольку даже просто дыхание, казалось, отнимало больше сил, чем было у Ориона. Мысли приходили урывками, но продолжали повторять одни и те же вопросы. «Что случилось?»

Постепенно сквозь беспорядочный шум прорвался один голос, за ним последовали другие.

— Я должна предупредить вас, это будет некоторым шоком, — произнесла профессор МакГонагалл на удивление мягким голосом. — Произошло ещё одно нападение, тройное нападение.

Наступила короткая пауза, а затем Рон ахнул:

— Гермиона!

— Их нашли неподалёку от библиотеки, — добавила профессор МакГонагалл. — Полагаю, никто из вас не может объяснить, что это? Это было на полу рядом с ними...

— Где Орион? — перебил Невилл. — Он пошёл за Гермионой...

— Мистер Долгопупс...

— Пожалуйста, профессор! — настаивал Гайден. — Я знаю, что он не окаменел. С ним случилось что-то... болезненное.

Наступило долгое молчание, прежде чем послышался вздох.

— Я делаю это вопреки здравому смыслу, — наконец сказала профессор МакГонагалл. — Идёмте со мной.

Послышались шаги, но Орион был бессилен что-либо сделать, кроме как лежать неподвижно и надеяться, что его поглотит беспамятство. По крайней мере, тогда боль уйдёт. Это всё, то имело значение, верно? Как только боль уйдёт, всё обретёт смысл... должно обрести.

Раздались вздохи.

— Ори? — послышались торопливые шаги, и чья-то дрожащая рука схватила его ладонь. — С-с ним всё б-будет в порядке?

— Мистер Блэк поправится, мистер Долгопупс, — строгий голос ответил за профессора МакГонагалл. — А теперь, если позволите, я займусь своим пациентом, пока не приехал его отец...

— Конечно, Поппи, — сказала профессор МакГонагалл. — Долгопупс, Поттер, Уизли, я провожу вас обратно в Гриффиндорскую башню. Мне нужно обратиться к студентам, и я знаю, что отец мистера Блэка начнёт требовать ответов, как только переступит порог Хогвартса.

Это было последнее, что услышал Орион, прежде чем что-то успокаивающее окутало его сознание и он погрузился во тьму.

* * *

Это очень странно — находиться между сознанием и сном. В один момент ты осознаёшь своё окружение, а в следующий уже проваливаешься в забытьё. Как будто об конца дразнили его тем, чего он лишится, если выберет другой. Мир сна был мирным и безболезненным, в то время как мир бодрствования был полон стресса и боли. С другой стороны, пока ты плыл в забытьи, с тобой больше никого не было.

«Гермиона».

Одной это мысли оказалось достаточно, чтобы Орион Блэк принял решение покинуть своё безопасное убежище. Как он мог забыть, что произошло прямо перед тем, как боль поглотила его? Открыв глаза, Орион был почти ослеплён необъятной белизной больничного крыла. «О, это нехорошо». Орион медленно повернул голову и с удивлением увидел Эвелин, сидящую у его кровати с выражением облегчения на усталом лице.

— Привет, Орион, — мягко сказала Эвелин. — Как ты себя чувствуешь?

Орион моргнул, пока его вялый мозг обрабатывал вопрос.

— Миона? — прохрипел он.

Взгляд Эвелин опустился.

— Мне жаль, Орион, — сказала она, схватив его за руку. — Твоя подруга окаменела. Её нашли рядом со старостой Когтеврана, Кристал, недалеко от тебя.

Глаза Ориона снова устремились в потолок. Он уже мысленно видел Гермиону — застывшую, уставившуюся в никуда, пока её лицо было запечатлено в последнем выражении, которое у неё было перед тем, как монстр... это было почти невыносимо. Внезапная мысль обрушилась на Ориона, как тонна кирпичей. Они не знали — никто из них не знал, что Гермиона поняла всего за несколько мгновений до того, как на неё напали.

— Где папа? — прохрипел Орион.

Эвелин на мгновение удивлённо уставилась на Ориона, прежде чем ответить.

— Он на патрулировании. После нападения на тебя министр настоял, чтобы небольшая группа мракоборцев оставалась в Хогвартсе, пока виновника не поймают. Твой отец, Римус и я по очереди дежурим у твоей постели.

— Почему? — не удержался от вопроса Орион.

Взгляд Эвелин стал недоверчивым.

— Орион, ты свидетель, — медленно произнесла она. — Тот, кто стоит за нападениями, может прийти за тобой, чтобы заставить тебя замолчать. По крайней мере, так сказал твой отец Фаджу, чтобы тот распорядился поставить защитную охрану. По правде говоря, он хотел, чтобы рядом был кто-то, кого ты знаешь, когда ты проснёшься. С тех пор, как на тебя напали, всё изменилось. Фадж приказал отправить Хагрида в Азкабан, а совет попечителей потребовал отстранить Дамблдора...

— Дедушки нет? — закричал Орион. — Хагрид в Азкабане?!

Эвелин быстро поднялась на ноги и посмотрела через плечо в сторону кабинета мадам Помфри.

— Успокойся, — настаивала она. — Твой отец делает всё, что в его силах, но его руки связаны, пока мы не доберёмся до Тайной комнаты.

Орион попытался сесть, но внезапная волна головокружения на полпути быстро положила конец его попытке.

— Эвелин, ты должна найти папу! — взмолился она. — Монстр — это Василиск!

В мгновение ока Эвелин закрыла Ориону рот рукой, чтобы заставить его замолчать.

— Орион, послушай меня, — тихо сказала она. — Ты всё ещё восстанавливаешься после сильного сотрясения мозга. Тебе нужно сохранять спокойствие и оставаться в постели. Я найду твоего отца. Просто позволь мне организовать... — Звук открывающейся двери резко оборвал разговор. Без единого слова Ориона толкнули на кровать, Эвелин повернулась лицом к новоприбывшим. — Назовите себя! — приказала Эвелин.

— Э-э-э... Гайден Поттер и Невилл Долгопупс, — нервно сказал Гайден, обходя ширму, Невилл последовал его примеру.

Эвелин расслабилась.

— Хорошо, это может сработать, — задумчиво произнесла она. — Мне нужно найти мракоборца Блэка, поэтому мне нужно, чтобы вы двое оставались здесь с Орионом, пока мракоборец Блэк, мистер Люпин или я не вернёмся. Я запру за собой дверь, но вы должны быть готовыми разоружить и оглушить, если кто-нибудь попытается войти. Вы можете это сделать?

Гайден и Невилл беспокойно переглянулись.

— Ну, мы знаем, как обезоруживать, но...

— Этого будет достаточно, — поспешно перебила Эвелин, повернулась к Ориону и ободряюще улыбнулась ему. — Я найду его, Орион. Обещаю.

Орион лишь наблюдал, как Эвелин поспешно вышла из больничного крыла и закрыла дверь. Раздался громкий щелчок, означающий, что дверь действительно заперта. Вздохнув, Орион мог только закрыть глаза и надеяться, что Эвелин не опоздала, хотя тот факт, что Гайден и Невилл так легко вошли, безусловно, придавал уверенности.

— К-как ты, Ори? — тихо спросил Невилл. — Мы уже начали сомневаться, очнёшься ли ты когда-нибудь вообще.

Открыв глаза, Орион только уставился на Невилла. Он был в растерянности, что сказать, особенно когда его взгляд остановился на Гайдене Поттере. Волна гнева и негодования захлестнула Ориона, заставив его отвести взгляд. В глубине души Орион знал, что в нападении не было вины Гайдена, но он испытывал необходимость обвинить кого-то в случившимся, а Гайден был лёгкой мишенью.

— Верно, — наконец произнёс Орион недоверчивым голосом. — Скорее всего, некоторым просто нужно было обвинить кого-то в их собственной глупости.

Гайден вздрогнул и сделал осторожный шаг назад.

— Орион, пожалуйста, — взмолился он. — Я знаю, что не имею права просить тебя о чём-либо, но... пожалуйста... просто выслушай. Я был глуп. Я должен был послушать тебя, но я слишком отчаянно нуждался в ответах. Ты не понимаешь, каково мне. Половина школы до сих пор считает меня Наследником Слизерина по какой-то странной причине. Если бы было что-то, что могло бы доказать мою невиновность...

— Ничего из того, что есть у Волан-де-Морта...

— ...Теперь я это знаю! — закричал Гайден. — Я знаю, что всё испортил! Я знаю, что должен был послушать тебя, и я знаю, что это моя вина, что на вас с Гермионой напали! — Его взгляд опустился, а плечи поникли в поражении. — Я просто хотел сказать, что мне жаль. Когда я увидел... Я подумал, что ты умер, Орион, и это заставило меня осознать, что ты пытался сказать мне всё это время. То, чего хочу я, не имеет значения, если из-за этого могут пострадать другие.

Сдерживая желание сказать что-нибудь саркастичное, Орион заставил себя вспомнить о воспитании Гайдена. Не все выросли, листая отцовские материалы дел. Гайден не знал, насколько смертельными могут быть ошибки. Чем больше Орион думал об этом, тем больше понимал, что именно в этом и заключалась проблема. Их воспитание было настолько разным. То, что Орион считал здравым смыслом, Гайден не понимал.

«Не один Гайден».

— Это последнее нападение затронуло всех, Ори, особенно потому, что ты был в ней замешан, — тихо сказал Невилл. — Некоторые чистокровные считают, что им ничего не угрожает, потому что ты не окаменел.

Орион недоверчиво уставился на Невилла.

— Это нелепо, — сказал он, и он имел это в виду. Он никогда не утверждал, что он чистокровный, потому что, честно говоря, не знал своего состава крови. Насколько ему было известно, его биологическая мать могла быть маглой. Это была тема, которую Орион избегал годами. Он никогда не чувствовал необходимости знать о людях, которые от него отказались. Он был им не нужен, так почему он должен хотеть что-то знать о них?

— Мы знаем, — тихо произнёс Гайден. — Профессор МакГонагалл сказала нам, что твои травмы были опаснее окаменения. Но некоторые слизеринцы отказываются в это верить. Они думают, что если они чистокровные, то они не могут окаменеть.

Орион упрямо покачал головой, не обращая внимания на нарастающую резкую головную боль.

— Я не это имел в виду, — возразил он. — Папа никогда ничего не говорил о том, что я чистокровный...

— Но тебя воспитывали как такового, Ори, — перебил его Невилл. — Иногда подача — это всё, что имеет значение. Посмотри на Гермиону и меня. Если бы ты сравнивал на по таланту, тебе бы вообще пришло в голову, что я чистокровный, а Гермиона — маглорождённая? Единственная причина, по которой все знают о Гермионе, — это то, что она никогда не скрывала, откуда она родом.

Звук открывающейся двери резко положил конец разговору.

— Мистер Поттер! Мистер Долгопупс! — воскликнула мадам Помфри, приближаясь быстрым шагом. — Что вы двое здесь делаете?! — На её лице отразилось возмущение, когда она заметила Ориона. — Мистер Блэк! Почему никто не сообщил мне, что вы очнулись?! Где мисс Смит?!

Гайден и Невилл нервно переглянулись.

— Ей пришлось уйти, — осторожно сказал Гайден. — Мы должны оставаться здесь, пока она не вернётся.

Мадам Помфри громко и раздражённо фыркнула, вытащила палочку и взмахнула ею над головой Ориона.

— Она должна была сообщить мне в тот же момент, когда мистер Блэк очнулся, — пробормотала она. — Мы ждали всего три недели...

— ТРИ НЕДЕЛИ! — закричал Орион, не веря своим ушам, пытаясь сесть, но его удержала мадам Помфри. — Я здесь уже три недели?!

Гайден и Невилл быстро отступили назад, но взгляд мадам Помфри оставался суровым.

— Мистер Блэк, пожалуйста, успокойтесь, — настоятельно произнесла она. — Учитывая все полученные вами травмы, это чудо, что вы вообще выжили. Мне пришлось неоднократно использовать довольно много реконструктивных заклинаний, чтобы восстановить структуру вашего лица, и не заставляйте меня начинать об осложнениях из-за вашего сотрясения мозга.

Орион замолчал, в ужасе глядя на мадам Помфри. Неужели всё было настолько плохо? Поэтому Гайден внезапно осознал свои ошибки? Поэтому профессора Дамблдора отстранили, а Хагрида забрали?

— Гермиона пострадала? — тихо спросил он.

Мадам Помфри, казалось, сдулась, её взгляд стал сочувственным.

— Нет, мистер Блэк, — мягко произнесла она. — Только вы получили физические травмы, и я уверяю вас, что вы всё ещё выглядите в точности как ваш отец, за исключением глаз.

Громкий щелчок напугал всех. Взмахом палочки мадам Помфри задёрнула ширмы вокруг всех кроватей, из-за чего стало трудно определить, в какой кровати был Орион. Дверь со скрипом открылась, мадам Помфри поспешила отойти от кровати Ориона. Невилл и Гайден не сдвинулись с места, но их палочки были наготове, как и сказала им Эвелин.

Однако в тот момент, когда до их ушей донёсся знакомый голос, всё напряжение исчезло.

— Поппи, я слышал, что мой сын очнулся и хочет поговорить со мной, — быстро произнёс Сириус.

— Мистер Блэк, ваш сын всё ещё восстанавливается, — отчитала его мадам Помфри. — Ему нужен отдых...

— Он получит его, как только мы закончим, — твёрдо прервал её Сириус. — А теперь — мой сын, Поппи.

Послышался раздражённый вздох, и через мгновение ширму Ориона волшебном образом отдёрнули. Честно говоря, Орион никогда не видел своего отца таким измотанным. В нём не было и следа добродушного Сириуса Блэка, которого все знали. Это был мракоборец Блэк, которого большинство старались избегать любой ценой, в том числе Невилл и Гайден. Один суровый взгляд, и оба второкурсника быстро попрощались с Орионом, бросившись прочь из больничного крыла. Мадам Помфри было не так-то просто напугать, но она оставила их наедине — хотя и вопреки своему здравому смыслу.

— Эви, не могла бы ты оставить нас на минутку? — быстро спросил Сириус.

Эвелин колебалась лишь мгновение, прежде чем кивнуть и отойти к двери, где она встала, держа на виду свою палочку. В этот момент всё в Сириусе изменилось, когда он сел на край кровати и схватил Ориона за руки. Суровое лицо растаяло, сменившись выражением облегчения.

— Ты не представляешь, как приятно видеть эти глаза, малыш, — тихо сказал Сириус. — Пока я был там, я думал, что, возможно, потерял тебя.

Ориону пришлось подавить дрожь. Обычно его отец был таким сильным. Слышать его таким сломленным... это было так не похоже на Сириуса Блэка.

— Папа, прости, — слабо сказал Орион. — Я думал, у меня будет достаточно времени, чтобы вывести Гермиону из замка.

Сириус медленно выдохнул, не отводя взгляда.

— Ори, Невилл рассказал мне всё, — тихо произнёс он. — Почему ты не сказал мне, что слышишь голоса в стенах? — Орион прикусил нижнюю губу и поспешно отвернулся, но Сириус продолжил. — Орион, ты самый рациональный и здравомыслящий двенадцатилетний мальчик, которого я когда-либо знал. С чего ты взял, что я вообще сочту тебя сумасшедшим?

«Когда ты так это говоришь...» Орион не знал, что ответить. Он чувствовал себя ужасно из-за того, что сомневался в своём отце.

— Папа, я... мне жаль, — пробормотал он. — Мне просто было так... так...

— Страшно? — предположил Сириус.

Орион кивнул.

— Просто я и так уже достаточно ненормальный...

— ...из-за того, что ты можешь... Орион! — воскликнул Сириус в недоумении. — Одна способность не определяет, кем ты являешься! Да, признаю, поначалу это немного нервировало...

— Папа, ты закричал...

— А ты — нет, когда в первый раз увидел Бродягу и Лунатика? — возразил Сириус, заставив Ориона поморщиться. Покачав головой, Сириус глубоко вздохнул. — Мы отклоняемся от темы. Эви сказала, что ты хотел что-то мне рассказать.

Орион так и сделал, и на этот раз он ничего не утаил. Он объяснил свою теорию, объяснявшую его уверенность в том, что монстр был Василиском, включая недостающее звено ко всему этому. Единственная разница между ним и всеми остальными в Хогвартсе заключалась в том, что он мог говорить со змеями. Вот почему он был единственным, кто мог слышать голос. Он был единственным, кто понимал, что говорится.

Если Сириус и был бледен до того, как Орион начал, то к тому времени, как Орион закончил, он был белым как мел.

— Ты уверен? — спросил Сириус и обречённо вздохнул, когда Орион кивнул. — Ладно, дай мне подумать... Я должен поговорить с МакГонагалл. Нам нужно отправить всех по домам. У нас нет способа защитить себя от чего-то вроде Василиска.

— Но папа, — прервал его Орион. — Как мы узнаем, кто за этим стоит, если всех отправят по домам?

Сириус вздохнул, проведя рукой по волосам.

— Я что-нибудь придумаю, — сказал он и поднялся на ноги. — Просто сосредоточься на своём выздоровлении, хорошо?

Орион медленно кивнул. Несмотря на то, как ему это не нравилось, Орион знал, что ничем не может помочь, пока заперт в больничном крыле. Неважно, слышал ли он голос Василиска, если он не мог рассказать об этом кому-нибудь или хотя бы добраться до безопасного места до того, как Василиск нанесёт удар.

Изменения были реализованы немедленно. Сириус принял беспокойство Ориона близко к сердцу. В общежитиях начались поиски любых предметов, которые могли быть хоть как-то связаны с Волан-де-Мортом, пока ученики были на занятиях. Мракоборцы сопровождали учеников из класса в класс, посещаемость фиксировалась, а любого пропавшего студента немедленно разыскивали. Несколько слизеринцев оказались на долгих отработках в подземельях, где мракоборцы следили за каждым их шагом.

В больничное крыло не пускали посетителей, так что Ориону не с кем было общаться, кроме мадам Помфри, Эвелин и иногда Римуса, пока он работал над всеми заданиями, которые пропустил. Вскоре Орион стал совсем сходить с ума. Никто не говорил ему ничего, кроме того, что пока ничего не нашли. Орион не знал, как к этому относиться. Если что-то не нашли сразу, то скорее всего тот, кто был в этом замешан, спрятал улики.

Через неделю после пробуждения Орион был наконец-то освобождён мадам Помфри, но захотел вернуться, как только присоединился к остальным студентам. Несмотря на строгие предупреждения профессора МакГонагалл, все хотели знать подробности. Орион уже потерял счёт тому, сколько раз он настаивал на том, что ничего не видел, но большинство отказывалось ему верить.

Из-за всего этого внимания Невиллу, Гайдену и даже Рону было крайне сложно попытаться упомянуть что-либо, что они «подслушали» у мракоборцев, но что бы это ни было, Гайден настаивал, что это важно. Но Ориона было не обмануть. Он знал, что Гайден и Рон делали всё возможное, чтобы загладить вину за то, что не отдали дневник Реддла. Однако дело в том, что Гайден и Рон были не единственными, кто допустил ошибку. В своём гневе Орион не обращал внимания на любые здравые мысли о дневнике, пока не стало слишком поздно.

Наконец, через три дня после того, как Орион вышел из больничного крыла, Невиллу, Гайдену и Рону удалось затащить Ориона в их комнату в общежитии и запереть дверь тремя различными заклинаниями. Сказать, что Орион был впечатлён, было бы преуменьшением. Он понятия не имел, что Невилл, Гайден и Рон вообще слышали о двух из этих заклинаний.

— Я подслушал, как твой папа разговаривал с профессором МакГонагалл, — сказал Гайден, садясь на кровать. — Он сказал, что все улики указывают на то, что Тайная комната находится на втором этаже...

— ...возле туалета Плаксы Миртл, — закончил Невилл. — Он упомянул что-то о несоответствиях.

Орион нахмурился в раздумье. Какие там могли быть «несоответствия»? Что он упустил? Что бы это ни было, это, должно быть, было недавним открытием. «Вроде чего-то, связанного с нападением на меня. Чего-то, что наконец-то связало все нападения...»

— Твой папа что-нибудь говорил тебе, Орион? — нетерпеливо спросил Рон.

Орион уставился на Рона, приподняв бровь.

— Думаю, мой папа предпочитает, чтобы я держался подальше от неприятностей, учитывая, что я только что вышел из больничного крыла, — сухо сказал он. — Он ничего мне не скажет, если только это не вопрос жизни и смерти. — Орион сел на кровать и провёл рукой по волосам. — Кто-нибудь говорил с Плаксой Миртл?

Гайден и Рон в ужасе уставились на Ориона.

— Ты что, с ума сошёл? — выпалил Рон. — Кто в здравом уме будет добровольно проводить с ней время?

— Кто-то, кто думает, что она может знать, кто умер, когда Комната открывалась пятьдесят лет назад? — парировал Орион.

— Тогда почему она ничего не сказала? — в замешательстве спросил Гайден.

Невилл фыркнул.

— Наверное, потому что мы не спрашивали, — сухо произнёс он.

В глубине души Орион чувствовал, что Невилл прав. Судя по тому, что он слышал о Плаксе Миртл, его не удивит, если для этого хватит простого вопроса.