Неизвестное родство. Тайная комната

Казалось, будто прошлого года и не было. Орион держался на расстоянии от Гайдена, Невилл был рядом, а Рон остался с Гайденом. Единственное отличие заключалось в том, что Гермиона металась между ними, никогда не говоря о случившемся. Казалось, она разрывалась между тем, с какой стороной согласиться. Да, Гайден был неправ, что солгал, но в дневнике Реддла не было ничего подозрительного — пока что.

Если рассуждать трезво, Орион считал, что аргументация Гермионы была довольно слабой. Ей было так же любопытно, как и Гайдену, узнать о дневнике, что сводило Ориона с ума. Как они могли не понимать, что неважно, что он выглядел невинно? Ничто, даже отдалённо связанное с Волан-де-Мортом, не могло быть невинным. На самом деле, именно невинно выглядящие предметы чаще всего бывали самыми опасными.

Тренировки по квиддичу были крайне неловкими. Никто в команде не знал, что произошло между двумя второкурсниками, только что они больше не разговаривали друг с другом. Орион часами искал снитч на противоположной стороне поля от Гайдена. Иногда ему удавалось поймать снитч, а иногда он наблюдал, как его ловит Гайден. Орион никогда не пытался сделать что-то, из-за чего они оказались бы рядом и возник бы разговор.

Когда наступили пасхальные каникулы, второкурсникам было поручено выбрать дополнительные предметы на третий курс. Было пять вариантов: арифмантика, древние руны, уход за магическими существами, прорицание и магловедение. Орион сразу же вычеркнул прорицание, которое, по его мнению, было полной чушью. Предсказание будущего было в лучшем случае догадками. Магловедение могло быть интересным, если бы не тот факт, что было легче узнавать о маглах находясь среди них, а не в классе.

Уход за магическими существами, безусловно, был популярным выбором, поскольку магические существа играли большую роль в волшебном мире. Последние два варианта, арифмантика и древние руны, были более сложными. Арифмантика была связана с большим количеством вычислений, а древние руны изучали древний алфавит. Орион выбирал между уходом за магическими существами, арифмантикой и древними рунами. Обычно ученики выбирали два предмета, но были и те, кто мог справиться с большим количеством.

Остальные ученики не нашли эту задачу такой же простой, как Орион. Невилл умолял родителей помочь ему, но те настаивали, что Невилл должен сам выбрать то, что он хочет изучать. Гайден выбрал те же предметы, что и Рон, а Гермиона удивила всех, записавшись на все. Лично Орион считал, что Гермиона сошла с ума, особенно учитывая, что она записалась на магловедение, хотя и была маглорождённой, но это был выбор (или ошибка) Гермионы.

Точно так же, как скрытие дневника — Гайдена.

Поскольку матч по квиддичу против Пуффендуя был уже на носу, Оливер настаивал на ежевечерних тренировках после ужина. Ориону приходилось бороться с желанием покинуть команду, хотя и не состоял в ней официально. Времени едва хватало на то, чтобы закончить все домашние задания, и у Ориона совершенно не оставалось времени на книги для пятого курса, которые для него выбрал Римус.

У Гайдена, с его стороны, дела тоже шли не хорошо. Его часто можно было увидеть работающим над домашним заданием, когда большинство гриффиндорцев уже ложились спать. Гермиона и Рон по-своему пытались помочь, но чаще всего в итоге просто спорили друг с другом, потому что Рон считал, что помочь — значит просто дать Гайдену списать свою готовую работу. Орион и Невилл благоразумно держались подальше от Гермионы по крайней мере несколько часов, когда это случалось. Ни один из них не хотел оказаться на не том конце палочки Гермионы, когда она была в таком настроении.

Казалось, всё медленно накалялось по мере приближения матча по квиддичу. Не имело значения, что тренировки становились лучше, погода улучшалась или что объём домашних заданий наконец-то начал уменьшаться. Дошло до того, что Ориону стало всё равно, как играет Гриффиндор, лишь бы тренировки наконец-то приходили к концу.

Как это уже стало традицией, Орион и Гайден в тишине медленно вернулись в Гриффиндорскую башню вечером перед матчем, игнорируя возбуждённую болтовню остальной части команды Гриффиндора. Однако, когда они вошли в Башню и столкнулись лицом к лицу с обезумевшим Невиллом, воцарилось гробовое молчание.

— Орион, Гайден, — спешно произнёс Невилл. — Я не знаю, кто это сделал, но...

— Что случилось? — настойчиво перебил Орион.

Невилл сосредоточился исключительно на Орионе и заставил себя немного успокоиться.

— Кто-то обыскал нашу спальню, — обеспокоенно сказал он.

Гайден побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две-три ступеньки, а Орион и Невилл следовали за ним по пятам. Войдя внутрь, Орион тут же заметил, что Невилл не преувеличивал. Комната выглядела полностью разгромленной. Содержимое чемодана Гайдена было разбросано повсюду. Большая часть ущерба пришлась на пространство вокруг кровати Гайдена с балдахином и прикроватной тумбочки, за исключением того, что тумбочка Ориона была тоже открыта.

Когда Гайден начал рыться в своих пострадавших вещах, звук торопливых шагов заставил Ориона обернуться, и он увидел Рона, Дина и Симуса, вбегающих в спальню с разинутыми от шока ртами. Ориону было очень сложно игнорировать тревожное предчувствие. Была только одна причина, по которой Гайдена могли так выделить.

Дин громко выругался.

— Что случилось, Гайден? — спросил он.

— Хотел бы я знать, — сказал Гайден, Рон начал осматривать его мантии.

— Кто-то что-то искал, — нервно произнёс Невилл. — У тебя что-нибудь пропало?

Гайден бросил на Рона долгий взгляд, от которого Рон испуганно ахнул. Орион знал, что означает этот взгляд. Дневник Реддла исчез. Это значило, что дневник не был таким безобидным, как утверждал Гайден. Это также означало, что его предыдущем владельцем был гриффиндорец.

— Что будем делать? — встревоженно прошипел Рон. — Если кто-нибудь узнает...

— Думаю, уже немного поздновато, — резко ответил Гайден, а затем повернулся к Ориону. — Ори, нам нужно поговорить.

Орион подавил желание фыркнуть.

— Наконец понял, что влип по уши? — холодно спросил он. Гайден и Рон неловко переступили с ноги на ногу. — Знаешь, мне надоело быть единственным, кто пользуется мозгами.

Гайден нервно прикусил нижнюю губу, а затем схватил Ориона за руку и оттащил от всех остальных.

— Ты прав, Ори, — тихо сказал он. — Мы были идиотами. Мы должны были знать лучше, чем думать, что что-либо принадлежащее Волан-де-Морту может помочь. Он даже пытался убедить меня, что Хагрид стоял за нападениями пятьдесят лет назад.

Орион ошарашенно уставился на Гайдена. Неужели он только что услышал то, что ему показалось?

— Что? — растерянно спросил он.

Гайден нервно потёр руки.

— Э-э-э... я однажды ночью написал в дневнике, и... ну... он ответил, — сказал он, избегая взгляда Ориона. — Реддл показал мне, как он подставил Хагрида...

— Что ты имеешь в виду под «показал тебе»? — нетерпеливо перебил Орион.

Гайден стал ещё больше похож на маленького ребёнка, которого поймали за кражей печенья перед ужином.

— Ну, меня как бы затянуло в дневник, и я увидел, как это произошло, — пробормотал он.

Орион никогда не хотел ударить кого-то так сильно, как хотел ударить Гайдена в тот момент. Как Гайден мог скрыть нечто подобное? Разве он не понимал, что такое поведение не нормально для «невинного дневника»?

— Скажи-ка мне, Гайден, — сердито прошипел Орион. — Твои родители тебя вообще чему-нибудь учили, или они вырастили тебя как магла?

Гайден вздрогнул и опустил взгляд в пол.

— Я не писал в нём с тех пор, как...

— Ты должен был отдать его! — рявкнул Орион. — Чёрт побери, Гайден! Тебе никогда не приходило в голову, что, возможно, именно поэтому его и выбросили? То, что ты описываешь, — это серьёзная тёмная магия!

Гайден бросил быстрый взгляд на остальных мальчиков в комнате, прежде чем снова посмотреть на Ориона.

— Слушай, мне жаль. Когда я узнал об этом, мы не разговаривали. Чего ты ожидал от меня? Я не такой, как ты, Орион. Я не могу просто пойти к директору Хогвартса и поговорить с ним о чём угодно.

Глаза Ориона опасно сузились.

— Не смей обвинять в этом меня, — прорычал он. — У тебя было бесчисленно множество возможностей отдать его, но ты решил этого не делать. Возьми ответственность за свои действия! Если будет ещё одно нападение, то оно будет из-за тебя!

Не дожидаясь, пока Гайден попытается возразить, Орион выбежал из комнаты, а Невилл погнался за ним. Гайден действительно зашёл слишком далеко. Почему он не мог просто признать, что был неправ? Почему он не понимал, что некоторые вещи важнее гордости и любопытства?

Однако больше всего Ориона беспокоило то, что, по словам Гайдена, мог делать дневник на самом деле. Каким бы невероятным это ни казалось, дневник действовал так, словно у него была своя собственная жизнь. Он реагировал на то, что в нём писали, и даже обладал способностью физически втянуть кого-то, чтобы тот увидел события прошлого. Насколько Орион знал, только Омут памяти мог хранить и показывать воспоминания, и если это было правдой, то что это говорило о дневнике Реддла?

Хотя это будет трудно, Орион знал, что должен передать, что узнал, своему отцу и дяде. Им нужно было знать, что возможная причина отсутствия нападений заключалась в том, что объект, стоящий за нападениями, находился в руках кого-то другого. Теперь вопрос — помимо того, кто забрал дневник у Гайдена, — заключался в том, знал ли участвовавший в этом студент, с кем он имел дело.

По какой-то причине Орион сомневался, что тот знал. Он слышал из разных источников, насколько обаятельным бывал Волан-де-Морт, когда чего-то хотел. Именно это делало Волан-де-Морта таким опасным. Он давал обещания или угрозы, которые наносили удар там, где его жертва была наиболее уязвима.

Передача информации Сириусу и Римусу прошла лучше, чем Орион ожидал. Да, Сириус орал, ругался и разглагольствовал о чём-то под названием «синдром высокомерия Поттеров», но хотя бы не штурмовал замок, требуя отдать ему Ориона. По крайней мере, Сириус не станет этого делать, до тех пор пока у него будет разрешение обыскать вещи каждого студента Гриффиндора в поисках таинственного дневника, о котором говорил его сын.

Орион мог только представить, как отреагирует его дедушка на эту просьбу.

Было уже почти время ужина, когда Гермиона догнала Ориона и Невилла и заверила их, что согласна с Орионом. Гайден был совершенно не прав, обвиняя Ориона. Судя по всему, Дин и Симус, не теряя времени, сообщили всей гостиной Гриффиндора, что у Гайдена что-то украли, и Гайден, похоже, думал, что это вина Ориона. Это, наверное было худшим, что Дин и Симус могли сделать для Гайдена, поскольку большинство старшекурсников воспринимали Ориона как младшего брата, которого у них никогда не было.

Когда наступил следующий день, вся Гриффиндорская башня была напряжена, и на этот раз не из-за матча по квиддичу. Гайден был объектом множества сердитых взглядов, когда должен был получать поддержку. Даже Орион был удивлён тем, как много людей открыто поддержали его, а не Мальчика, Который Выжил.

— Это так раздражает, — в отчаянии воскликнула Гермиона, когда они с Орионом и Невиллом сидели за гриффиндорским столом и завтракали. — Должно быть что-то, что мы упускаем.

— Я в этом не сомневаюсь, — пробормотал Орион, ковыряя вилкой яичницу. — Поверь, Гермиона, я проверил всё. Я даже подозревал, что это чудовище — василиск...

— Что? — резко прервала его Гермиона.

Орион пожал плечами:

— Это было единственное объяснение, которое я смог придумать насчёт сэра Николаса, — ответил он. — Хотя, Гайден отверг эту идею.

Гермиона нахмурилась, глубоко задумавшись на мгновение, а затем вскочила на ноги.

— Мне нужно кое-что проверить в библиотеке. Встретимся на трибунах. — Она ушла, прежде чем Орион и Невилл успели хотя бы открыть рты для вопроса.

— Это что было? — ошеломлённо спросил Невилл.

— Хотел бы я знать, — сказал Орион, поднимаясь на ноги. — Пошли. Нам нужно поторопиться, если хотим занять приличные места.

Невилл поспешил присоединиться к Ориону, и они прошли мимо Рона, Гайдена и остальных членов гриффиндорской команды по квиддичу. Когда они вышли из Большого зала и начали спускаться по мраморной лестнице, в воздухе раздался голос, от которого у Ориона перехватило дыхание.

— На этот раз убить... дай мне вонзиться... разорвать...

Орион лихорадочно огляделся, но быстро понял, что таинственный голос снова услышал только он. Это было плохо — очень плохо. Возможно, готовилось новое нападение, а Гермиона была в библиотеке, не подозревая об опасности.

— Ори? — нервно спросил Невилл. — Ори, что случилось?

— Это голос, — тихо ответил Орион, оглядывая толпу, спускающуюся вниз по лестнице, чтобы покинуть замок и отправиться на поле для квиддича. — Я должен найти Гермиону и предупредить её.

— Я пойду с тобой! — предложил Невилл, когда Орион повернулся, чтобы протиснуться сквозь толпу.

— Нет! — резко сказал Орион, оглядываясь через плечо на Невилла. — Иди на поле. Мы встретимся с тобой там. — Невилл выглядел так, словно был готов запротестовать. — Пожалуйста, Невилл. Просто уходи.

Невилл помедлил ещё мгновение, а затем неохотно присоединился к толпе. Орион, не теряя времени, протискивался сквозь толпу, чтобы выбрать кратчайший путь в библиотеку. Как только Гермиона окажется в безопасности, Орион знал, что должен будет рассказать профессору Дамблдору всё — включая голоса, которые он слышал. Неважно, если все подумают, что он сумасшедший. Всё, что было важно — чтобы больше никто не пострадал.

— Кровь... Я чую кровь!

Орион заставил себя бежать быстрее. Голос становился всё громче и увереннее. Нельзя было терять ни секунды. Он думал только о Гермионе. Он дважды чуть не споткнулся на лестнице и едва не терял равновесие на каждом повороте. Каждая секунда казалась вечностью, что позволяло вопросам и сомнениям переполнять мысли Ориона. Что, если он не успеет? Что, если монстр Слизерина нападёт на неё? Убьёт её?

Орион знал, что никогда себе этого не простит.

Завернув за последний поворот, Орион чуть не сбил с ног Гермиону и пятикурсницу-старосту Когтеврана с длинными вьющими волосами. Он быстро отскочил в сторону, не задумываясь, и чуть не упал лицом вниз.

— Орион! — встревоженно воскликнула Гермиона. — Что ты здесь делаешь?!

Орион оттащил Гермиону от старосты.

— Это происходит снова, — тихо прошипел он. — Будет ещё одно нападение.

Глаза Гермионы расширились.

— Ты снова слышал голос? — прошептала она, затем посмотрела на Ориона долгим взглядом, прежде чем продолжить: — Ори, ты ведь змееуст, не так ли?

Глаза Ориона испуганно расширились.

— К-как ты узнала?

Взгляд Гермионы смягчился.

— Всё это имеет смысл, — настойчиво произнесла она. — Ори, монстр — это действительно Василиск. Пауки боятся его — помнишь, как мы видели, как те пауки странно себя вели? Крик петуха смертелен для него — по словам Гайдена, все петухи Хагрида были убиты. Ты единственный, кто может слышать «голос», потому что ты единственный, кто может его понимать.

Орион был вынужден признать, что — если посмотреть с такой стороны — монстр не мог быть ничем иным, кроме как Василиском. К сожалению, в данный момент у них были другие неотложные дела.

— Это здорово и всё такое, но нам действительно нужно идти, — сказал он, нервно оглядываясь по сторонам.

Это вернуло Гермиону к насущным проблемам. С маленьким зеркальцем в руке, чтобы заглядывать за углы, Гермиона пошла вперёд, а староста, которая представилась как Пенелопа Кристал, шла за ней. Орион следил за противоположным направлением. С палочкой наготове, он должен был выстрелить при любом признаке движения, что стало бы их единственным предупреждением бежать со всех ног.

— Не могу поверить, что мы это делаем, — нервно прошептала Пенелопа. — Не лучше ли было бы спрятаться где-нибудь и подождать, пока кто-нибудь нас найдёт?

— И кто бы это был? — возразил Орион, не потрудившись оглянуться. — Все на матче.

— Ладно, у нас новый поворот, Ори, — прошептала Гермиона через плечо.

Орион остановился и подождал сигнала от Гермионы, не отрывая взгляда от пустого коридора перед собой. По какой-то причине голос замолчал, и от этого всё казалось ещё более жутким. Трудно было представить, чтобы огромная змея могла передвигаться по школе бесшумно, но Орион сильно сомневался, что она стоит на месте. Василиски были ярыми охотниками. Они никогда не отказывались от добычи, если только это не было вопросом жизни и смерти.

— Видишь что-нибудь, Гермиона? — прошептал Орион.

Тишина. Орион почувствовал, как что-то жёсткое ударило его по задней части ног, а затем в его ушах раздались два громких удара. Спотыкаясь в попытке сохранить равновесие, Орион даже не успел ничего сообразить, когда что-то твёрдое врезалось ему в спину, отбросив его вперёд — в стену коридора. Боль за болью пронзили его тело всего на мгновение, прежде чем его поглотила тьма.