Глава 19. Поникшие испанцы.
Это, на самом деле, страшно. Когда за твоей спиной взрывается две бочки с порохом, то становится немного по себе.
А ещё это больно - после взрыва судно ощутимо покачнулось, и мы с Хью полетели на палубу и лично я повалился так, что отбил себе, кажется, всё, что можно было отбить.
Что-то затрещало, что-то с грохотом куда-то рухнуло и покатилось, где-то кто-то дико завопил то ли от боли, то ли от испуга... Совсем рядом со мной, буквально в паре дюймов от меня, приземлился обломок какой-то доски довольно внушительных размеров, и я, несмотря на отнюдь не располагавшую к размышлениям обстановку, подумал, что если бы фортуна была ко мне чуть менее благосклонна, то я бы сейчас не размышлял о жизни, а лежал с проломленной головой.
Вечно с кем-то драться и вечно находиться на волосок от смерти - такое уж я выбрал себе занятие в этой жизни. А, может быть, это не я его, а оно меня выбрало.
После того, что пару мгновений назад прогремело у меня за спиной, я, казалось, наполовину оглох - очень уж громкий мы с капитаном выбрали способ бороться с врагами. И, быть может, это было и хорошо - как только стало понятно, что же всё-таки произошло, на палубе началась настоящая вакханалия.
Сразу же вместе, пытаясь перекричать друг друга, заорали множество голосов. Чёрт знает, что имели в виду эти испанцы, но интонации у них были явно невесёлые.
А потом я, осознав, что мне просто нельзя терять ни одной секунды времени, вскочил на ноги.
Половина дела уже сделана - мы не взлетели на воздух, и это, я считаю, уже очень хорошо. Но остаётся ещё совсем немного - как-то выжить на доверху набитом испанцами судне.
Я оглянулся, пытаясь понять, куда бежать, и вдруг увидел, что буквально в шаге от меня матерился, валяясь на досках, Тич. Кажется, он пока ещё не успел ничего сообразить, а значит, у меня есть шанс.
Интересно, если я его снова проткну тесаком, как скоро он во второй раз воскреснет из мёртвых?
"Вот и проверим", - решил я для себя и вдруг с ужасом понял, что у меня с собой нет никакого оружия.
А потом палуба снова смогла вырваться у меня из-под ног и оказаться прямо под носом. В пробоину, которую проделала наша взрывная шлюпка, хлынула вода.
Всё заскрипело, затрещало и полетело кувырком. Судно как будто решило перевернуться на бок, и у него это, кажется, вполне получалось - правый борт фрегата стремительно поднимался вверх, куда-то к облакам, а левый опускался вниз.
Происходящее вокруг было слишком стремительным. Сначала я, не в силах больше удерживать равновесие, снова шлёпнулся на доски, а уже через пару секунд катился по накренившейся палубе.
Осознав, что со мной происходит что-то не то, я попытался исправить ситуацию. Но бывают в жизни моменты, когда изменить что-либо просто-напросто не в твоих силах. Я неуклонно катился вниз и не знал, за что ухватиться.
Помнится, в тот момент мне почему-то было очень жалко свои штаны - они, и так уже почти превратившиеся в тряпку, теперь могли зацепиться за что-нибудь и окончательно порваться, а перспектива драться голым мне совсем не нравилась.
Но все эти проблемы тут же забылись, когда я наконец-то удосужился посмотреть вниз (да, теперь противоположный борт судна был внизу). Там...
Хотя, впрочем, борта как такового там почти не было - всё разлетелось после взрыва. От фальшборта не осталось и следа, палуба стала куда более узкой, а её край теперь был неровным, будто бы обгрызенным, с торчащими кусками обломанных досок.
И судно с каждой минутой всё больше наклонялось именно в ту сторону, будто бы пытаясь окунуть свой израненный край в воду. А это - я не сомневался - у него получится.
Я понял, что надо что-то делать, причём делать немедленно. И...
Всё, что происходило дальше, смешалось у меня в голове в одну большую кашу из обрывков воспоминаний - события развивались слишком стремительно. Помню, как я, изогнувшись и вытянувшись в струнку, смог ухватиться за мачту - единственный островок спокойствия в наступившем хаосе. Помню, как с ужасом увидел, что совсем рядом со мной в точно такой же унизительной позе прижимается к бревну Тич. Помню, как наши взгляды встретились, мы заорали, а я изо всех сил зарядил ему пяткой чуть ниже пояса. Помню, как он взвыл, отцепился и покатился вниз. Помню, как он пытался вытащить из-за пояса пистолет, но что-то там у него пошло не так, и он так и плюхнулся в воду, проклиная всё на свете.
И только после этого я смог более-менее успокоиться и продумать дальнейший план действий.
Тогда самым важным для меня было выбраться из толпы испанцев, которые, как только начнут что-либо понимать в происходящем, тут же накинутся на меня. И сделать это у меня получилось - теперь я, обхватив мачту, в одиночку пытался не отпуститься и не съехать вниз.
Я огляделся, ища своих товарищей по несчастью, и нашёл только одного - Хью. Он оказался проворливее меня и сумел зацепиться за фальшборт с той стороны судна, которая осталась целой.
- Эй! - заорал он мне оттуда. - Где все?
Я, несмотря на своё неудобное положение, огляделся. И правда, ни Элисона, ни Пауэрса в обозримом пространстве не было. Неужели они взлетели на воздух? Я нёсся так, что даже и не подумал посмотреть, как у них дела и успевают ли они за мной.
- Не знаю, - ответил я. - Может, скатились вниз?
- Тогда они уже на том свете, Джек.
Хью был прав. Если наши друзья оказались в той бурлящей, ругающейся и кричащей круговерти испанцев, которая сейчас была внизу, то они, без сомнения, уже погибли. Не представляю, что нужно сделать, чтобы выжить там.
А зря я тогда, честно говоря, не представил. Потому что буквально в следующее мгновение мне в руку прилетело что-то очень тяжелое и твёрдое.
Я до сих пор не знаю, что это было, и кто именно в меня это кинул, но мне кажется, что когда я, взвыв от боли, отпустился и полетел вниз, кто-то из находившихся под прикрытием капитанской каюты невдалеке радостно заорал.
За капитанской каютой явно были люди - они упёрлись ногами в стену и смогли остаться на палубе. Наверное, они распознали во мне принёсшего беду гостя и, за неимением мушкета или пистолета, решили порадовать меня каким-нибудь обломком доски.
"По крайней мере, это лучше, чем пуля в затылок", - думал я, скатываясь по наклонной вниз. Судно уже, кажется, готово было перевернуться, и палуба стала чуть ли не вертикальной.
Мои бедные штаны! Столько бед им пришлось пережить со мной, и после каждого моего нового приключения их внешний вид становился всё хуже. Я надеялся, что смогу сберечь их хотя бы теперь, но у меня не получилось - перед тем, как плюхнуться в воду, я зацепился штаниной за какой-то огрызок доски на самом краю и оставил на нём кусок изорванной ткани.
Когда я свалился в самую гущу барахтавшихся внизу испанцев, первой моей мыслью было то, что победителю негоже ходить с голой по колено левой ногой.
А потом я понял, куда попал. И ужаснулся.
Кто-то ухватил меня за руку и потянул наверх. Я уже начинал задыхаться и как дурак ухватился за эту руку. И меня вытащили наверх.
Я вынырнул из воды, отплёвываясь и ругаясь. Открыл глаза... И увидел вокруг с десяток злых красных испанских морд.
Они что-то орали. Точно так же, как и я, отплёвываясь и ругаясь, они орали что-то на своём испанском, и в их крике слышалась довольно неприкрытая ненависть к тому, из-за кого они были вынуждены принимать эту ванну.
То есть ко мне.
Я растерялся. Со всех сторон меня окружали враги и сдаваться на их милость было верной смертью. Чья-то мокрая рука схватила меня за волосы, я задёргался, кто-то впился мне ногтями в плечо, кто-то обхватил горло...
И я, уже почти ничего не соображавший, сделал единственное, что мог сделать - набрал в лёгкие как можно больше воздуха и нырнул обратно под воду.
Рука с плеча тут же соскользнула, а шея стала свободной - такого рывка от меня, кажется, никто не ожидал. Испанцы, так внезапно потерявшие меня из виду, засуетились. Знали бы вы, как смешно дёргались их ноги под водой!
Но мне тогда, конечно, было не до смеха. Мои враги взбаламутили воду, и мне нужно было этим воспользоваться. Удивительно быстро я сообразил, что у меня есть лишь один шанс спастись, и грех было им не воспользоваться.
Я рванулся туда, где, по моим расчётам, должна была находиться корма судна. Если у меня хватит везения, я обогну её, потерявшись во всеобщей суматохе, и всплыву с другой стороны. А там - я уверен - куда меньше желающих убить меня людей.
Везения у меня хватило. Но только на то, чтобы оказаться в более-менее безлюдном месте. Судьба, не давая мне полностью почувствовать вкус победы, всё-таки испортила мне праздник тем, что, как только я вынырнул, мне на голову с радостным криком "Дже-е-е-ек!!!" свалился Хью.
- Ты совсем идиот?! - возмутился я, снова вынырнув и снова отплёвываясь от залившейся мне во все щели воды. - Ты хоть видишь, куда...
- Спокойно, - прервал меня одноглазый. - Я не знал, куда мне деваться. А теперь знаю. Раз уж ты появился, давай-ка махнём на нашу "Чёрную Акулу"!
И мы поплыли. Мне оставалось только удивляться, почему эта, казалось бы, очевидная идея не пришла мне в голову сразу - ведь пиратская шхуна, которая села на мель пару дней назад и с которой Хью так позорно сбежал, всё так же стояла совсем невдалеке, буквально в полукабельтове от судна Тича.
В пылу схватки я о ней как-то позабыл. Хорошо, что есть те, кто умеет думать.
Когда мы забирались на "Чёрную Акулу" по сброшенной с левого борта верёвочной лестнице, я, прежде чем перевалиться через фальшборт, успел разглядеть вдалеке отходившие от берега шлюпки.
Это были наши ребята. Они уже спешили к нам на помощь, и у них, в отличие от абсолютного большинства испанцев сейчас, было огнестрельное оружие.
Хью, будто прочитав мои мысли, заметил:
- Если мы продержимся до их прихода, то выживем.
Я хмыкнул.
Теперь было очевидно, что всё самое трудное и страшное уже позади. Мы не взлетели на воздух вместе с целой кучей неудачников из команды Тича и, кажется, первыми догадались укрыться на "Чёрной Акуле". А с учётом того, что купающиеся рядом с "Местью королевы Анны" испанцы не имеют огнестрельного оружия, нам остаётся лишь не пускать их к нам на судно.
И сделать это будет несложно.
- Джек, за мной! - скомандовал Хью и понёсся куда-то в сторону полуюта. Я припустил за ним, сразу сообразив, что ему от меня надо.
- Мы будем таскать оружие?
- Именно. - Хью открыл какой-то люк и, прошлёпав босыми ногами по ступенькам лестницы, нырнул в темноту трюма. Там сначала было тихо, потом что-то загрохотало, и наконец он крикнул:
- Я выкидываю наверх, а ты таскаешь их на полубак. План ясен?
- Более чем.
- Тогда вперёд!
И из люка вылетела первая охапка мушкетов.
Тогда, казалось, я не чувствовал ни жары, ни усталости, ни страха - ничего. Окрыляло чувство того, что развязка всей этой затянувшейся истории с необитаемым островом уже совсем близко. Я это кожей чувствовал.
Как же всё может резко поменяться в этой жизни! Ведь ещё буквально минут пять назад испанцы были уверены, что их победа просто-напросто неизбежна, и в этом не было ни единого повода сомневаться. Теперь же...
Теперь всё перевернулось. Включая испанскую "Месть королевы Анны".
"Кстати, - заметил я про себя, перетаскивая на полубак очередную охапку оружия, - надо обязательно застрелить Тича. Если он попадётся мне на глаза, то я пущу ему пулю в голову и проверю, может ли воскресший из мёртвых отправиться обратно на тот свет".
- Как всё-таки хорошо, что им не пришло в голову убрать отсюда оружие! - заметил Хью, выбираясь из трюма на свет. Он утёр со лба пот и зашагал к полубаку.
- Мне кажется, этого вполне достаточно, - сказал я, обводя рукой возвышающуюся на палубе гору мушкетов. - Тут хватит пуль для каждой буйной головы, которая плещется возле вон того судна.
- Кажется, нам уже пора начинать дырявить им котелки, - усмехнулся одноглазый, глядя на пятерых испанцев. Они находились на полпути к "Чёрной Акуле". Этого было вполне достаточно для того, чтобы сделать точный мушкетный выстрел.
Надо их предупредить о наших намерениях. Разгорячённый схваткой Хью, кажется, не собирается этого делать. А я сделаю.
- Эй! - заорал я и, пытаясь вспомнить хотя бы одно слово по-испански, замахал руками (призвал их повернуть обратно), а потом поднял мушкет и угрожающе потряс им. Думаю, любому человеку этот язык был бы понятен без слов.
Но эти оказались упрямыми. Парочка из них, правда, заколебались и остановились, не решаясь плыть дальше, но остальные всё так же гребли в нашу сторону.
И когда какой-то лысый толстяк, который возглавлял эту атаку, заорал нам что-то оскорбительное, Хью вскинул мушкет.
Я не успел его остановить. Он выстрелил, и толстяк, даже не булькнув, тут же скрылся под водой. Разумеется, навсегда.
Его товарищи остановились. Один, прокричав нам что-то, всё же попытался плыть дальше, но тоже пошёл на дно с дырявой головой.
И тогда остальные повернули назад.
Испанцы явно не знали, что им делать. Они барахтались возле опускающегося в воду судна, и им просто-напросто некуда было деться.
Мы поймали их в ловушку. На единственном целом судне в окрестностях этого острова забаррикадировались мы с Хью, а по отмели - там, где можно было бы попытаться добежать до берега - неслись две шлюпки с нашими ребятами.
Мы победили - теперь это можно было сказать точно. И вышло это даже легче, чем предполагалось. Мы думали, что "Чёрную Акулу" будут просто штурмовать со всех сторон, но рискнули только пара человек, и нам не пришлось разряжать те несколько десятков мушкетов, которые мы вытащили на палубу.
Но такого не случилось.
Хью сбегал в капитанскую каюту за рупором и заорал в него что-то по-испански. Люди из команды Тича отреагировали довольно странно: сначала ругались и грозили нам кулаками, а потом, притихнув, поплыли в сторону отмели. Всей толпой.
- Ты чего им наговорил? - поинтересовался я.
- Сказал, чтобы сдавались. Что у них нет выхода и всё такое. Сказал плыть к отмели и пообещал стрелять в каждого, кто приказ не выполнит.
Я, сложив руки на груди, смотрел, как поникшие испанцы медленно плывут к отмели. Как нащупывают ногами дно, встают и поднимают руки.
Я усмехнулся. А потом наконец-то по-настоящему понял, что случилось.
Мы победили. Мы ведь победили, чёрт возьми!