Глава 17. Завтра всё решится.
Оказалось, что шалаши в нашем лагере существуют только для того, чтобы на них смотреть. Или складывать туда провизию и оружие, кому как нравится. А вот люди спали на песке под открытым небом, в отличие от мушкетов, которым выделили крышу над головой.
Однако, несмотря на то, что ночью было довольно прохладно, выспался я прекрасно. Вчерашний день вымотал меня до крайности. После такого всегда храпишь громче обычного.
Хотя для меня это уже стало обыденностью. Какую неделю мы уже сидим на этом острове? Вторую? Третью? А ведь каждый день здесь для меня - целая жизнь. Точнее возможность её лишиться.
Одним словом, всё шло как обычно. Разумеется, кроме того факта, что я теперь был членом команды пиратов, которая объявила войну одному воскресшему из мёртвых бородатому субъекту.
А потом спокойствие этого утра нарушил Хью. Я видел его у костра за завтраком - усталый, с красными глазами, которые он всё время тёр грязными пальцами. Ещё тогда я подумал, что он, наверное, не очень выспался. А потом, когда мы, сытые, стали расходиться, а Пауэрс занялся установкой дежурств для охраны лагеря, одноглазый подошёл ко мне.
- Чем обязан? - поинтересовался я, когда он потянул меня за руку, чтобы отвести в сторону. - Что заставило тебя нарушить покой...
- Джек, лучше не зли меня своей болтовнёй, - перебил он. - Я сегодня всю ночь не спал, а поэтому могу перегрызть глотку тому, кто будет неправильно со мной разговаривать.
- Это видно, - усмехнулся я.
- Надеюсь, не только видно, но ещё и понятно. Я за ночь скурил, кажется, половину всего табака, что есть в лагере. Клянусь всеми соснами этого острова, не спать - самое поганое, что есть на свете! Но это время я всё-таки провёл не зря.
Он почему-то замолчал. Я вопросительно посмотрел на него.
- Сдаётся мне, Джек, - сказал он наконец, - что я придумал, как спасти наши шкуры.
Верилось в такое, откровенно говоря, слабо, и я не преминул сообщить об этом капитану.
- Нет, - он замотал головой, - пока помолчи. Просто послушай, а уж потом будешь сомневаться. Мне тоже кажется, что план - так себе. Но лучшего у нас нет. Так вот, суть в том, что у нас в Восточной бухте остались две посудины: ваша и испанская.
- Кстати, испанцы! - воскликнул я. - Где они вообще? Ладно ещё с Джоном Хью, но с Бэлтрэном лос Ортего я мириться не собирался и не собираюсь! Таких мерзавцев, как он, надо...
- Ты помолчишь или нет?! - рявкнул одноглазый.
Я решил, что лучше всего закрыть рот. А он продолжал:
- Я приказал кинуть на них несколько факелов и оставил там бочку с порохом. Так что, думаю, они уже непригодны ни для чего. Если бы я знал, как они мне сейчас пригодились бы...
Я схватился за голову. Если бы не эти факелы и бочка, то мы могли бы удрать с острова, а Тич ничего бы даже не заподозрил! Когда Хью отдавал приказ спалить наши посудины, он был ещё победителем. А теперь он - такой же потерпевший поражение неудачник, как и я. За которым охотится его восставшая из мёртвых жертва.
- Надо сходить туда, в эту бухту, и посмотреть, как обстоят дела со шхунами. Если там есть хотя бы пара целых шлюпок, то всё может получиться.
- И зачем нам эти шлюпки? - спросил я. Правда, исключительно из вежливости. Тогда мне казалось, что я просто так трачу время.
- А затем, что на них можно добраться до посудины Тича. Кто ему нужен? Я? Хорошо. Я сяду в шлюпку ещё с парой-другой человек и погребу к бородатому. Он увидит меня и подпустит шлюпку поближе. Я скажу, что пришёл сдаваться вместе с парнями. Он скажет, чтобы мы лезли на палубу.
- Джон, хорошо бы тебе выспаться, - улыбнулся я. - Это самоубийство. Ты... Ты пойдёшь к Тичу? Ты же понимаешь, что он встретит тебя не очень дружелюбно? Хотя, может быть, если ты сдашься, то он отстанет от нас...
- Заткнись. - Мысль о том, что одной его персоной можно попробовать откупиться от Чёрной Бороды, явно была для него неприятной. - Дело не в этом. Мы захватим с собой бочонок с порохом, и, прежде чем вылезти на палубу, я незаметно подожгу какой-нибудь шнур, который через минуту догорит и взорвёт бочку. Мы будем наверху, на палубе. Чёрт знает, можем и сами взорваться - тут уж как повезёт. Но главное, что разнесём им половину судна.
- И что вы там будете делать втроём? Пытаться подружиться с теми, кто останется жив?
- Мы очень сильно собьём их с толку. Там рядом есть наша посудина. "Чёрная Акула". Может быть, попытаемся перепрыгнуть на неё и там запереться в какой-нибудь каюте, может быть ещё как-то, это уже решим на месте. Но, как только мы залезем на палубу, к нам плывёт наша подкрепление - шлюпка-другая с матросами. Тич увидит их, но изменить уже ничего не успеет. А нам надо будет продержаться до того, как на помощь придут эти шлюпки. Судно Тича будет тонуть, и подойти к нему станет гораздо проще. Так что...
План был необычный. Необычный и очень, очень смелый.
- Ты же понимаешь, - чуть ли не закричал я, - что у тебя и тех, кто будет с тобой, почти не будет шансов остаться в живых?! Сначала надо не взлететь на воздух вместе с половиной корабля, потом попытаться не отправиться на тот свет до тех пор, пока не придут эти шлюпки... Сколько времени понадобится, чтобы они пришли?
Хью пожал плечами так беззаботно, как будто бы речь шла не о жизни и смерти, а о урожае бананов в Маракайбо.
- Допустим, десять минут, - сказал я. - Может, чуть меньше. Но там мелководье, можно зацепиться днищем за песок и будет больше. Как ты собираешься выживать среди команды Тича всё это время?
И Хью снова беззаботно пожал плечами:
- Как-нибудь, Джек. Ты же знаешь: я не боюсь. А если не боишься, то и не помрёшь. Послал бы я кого-нибудь из тех, кого не жалко (например, тебя), да только вас Тич вряд ли близко подпустит. А вот меня на палубу точно поднимет. А уж там я попытаюсь не взлететь на воздух после взрыва.
Мы помолчали. Я увидел, как к нам идёт Пауэрс, и спросил тихо:
- Неужели ты совсем не боишься?
Хью не ответил. Думаю, ему всё-таки было страшно. Даже я дрожал, как припадочный, когда меня втолкнули в каюту Чёрной Бороды. А этот человек - убийца Тича. И он решает идти прямо к нему.
- Другого выхода нет, Джек, - сказал одноглазый будто бы в ответ на мои мысли. - Если мы хотим выбраться отсюда, то другого выхода нет. Там стоят два корабля - корыто бородатого и наша "Чёрная Акула". Корыто взорвём, "Акулу", если повезёт, снимем с мели. И уплывём отсюда. Конечно, если мы не покажемся, то Тич сам нас навряд ли найдёт - остров огромный, и лезть сюда он больше не решится. Поэтому можно остаться на острове и всю оставшуюся жизнь гнить здесь заживо. Выкопать сокровища и сдохнуть, лёжа на груде золота.
- Позитивный у вас разговор, - заметил подошедший Пауэрс. - Давайте меньше болтать об этом. Да, мы здесь навсегда. Здесь и помрём. У нас было два дня, чтобы привыкнуть к этой мысли. Пора уже смириться и...
- Нет, - резко сказал Хью. - Я ни с чем мириться не собираюсь. Я выберусь отсюда. Или подохну.
Штурман удивлённо воззрился на одноглазого.
- С тобой что? - поинтересовался он. - Ты чего такой заведённый?
Он ещё не слышал о плане. Об этом безумном плане нашего безумно смелого капитана. Плане, который вполне может стать последней его задумкой. Но если всё получится, то это будет величайшая победа в его жизни.
Потому что в этом мире пока ещё никто не пробовал побеждать воскресших из мёртвых.
Несколько минут я не мог решиться. Дождался, пока Пауэрс доложит о расстановке караулов, выслушает задумку Хью и, выпучив глаза, уставится на автора идеи. А потом я, с трудом выдавливая из себя слова, проговорил:
- Джон... Я с тобой к Тичу пойду.
За обедом Хью ознакомил всю команду с придуманным им планом. Поначалу он вызывал горячее одобрение и даже восхищение, но видели бы вы, как тихо стало, когда одноглазый объявил, что к нему в команду требуется пара-другая добровольцев! Над лагерем сразу же повисла тишина - умирать никто не хотел.
Когда мы просто так просидели целую минуту в этой самой тишине, я решил задать вопрос напрямую:
- Значит, помирать ни у кого желания нет? А тогда каким дьяволом вас вообще занесло в эту команду? Здесь, на этом проклятом острове, выживают только те, кто не боится рисковать шкурой.
Особого действия моя небольшая речь не возымела, но того, что было нужно, добиться всё-таки удалось: из толпы перед нами вышел Элисон - маленький, но довольно мускулистый боцман с "Подруги Шквалов". Я пожал ему руку:
- Мне всегда казалось, что ты смелый малый. Я не ошибся. Если мы всё-таки останемся живы, то я выделю тебе из сокровищ...
Договорить мне не дали - услышав про сокровища, вперёд тут же шагнул Пауэрс. Он довольно громко объявил, что согласен участвовать в этой авантюре, а потом, когда шёпотом поинтересовался у меня, какое же вознаграждение ждёт его за эту самоотверженность, я предпочёл сделать вид, что не расслышал вопроса. "Если каждому готовому помереть вместе с тобой обещать деньги, - подумал я, - то ни к чему хорошему ты в итоге не придёшь. Он уже согласился, значит, в любом случае будет обязан пойти. А вопрос с оплатой решим как-нибудь потом".
- Вот и отлично! - заявил Хью, поднимаясь с бочки и потирая руки. - Бойцы есть, осталось только победить. Нам с Джеком нужно будет всё хорошенько обмозговать - потом времени не будет. Тич может сняться с якоря в любой момент, понимаете?
- А поэтому, - подхватил я, уловив мысль капитана, - поэтому сейчас мы отправим кого-нибудь в Восточную бухту - туда, где совсем недавно калечили борта моей "Подруге Шквалов". А ещё кого-нибудь мы отправим на отмель, где стоит Тич - там мы, когда высаживались, спрятали где-то в кустах шлюпку. А в ней полно оружия.
- Будем готовиться, - заключил одноглазый. - Если постараемся и не будем бояться, то всё получится. Вопросы?
Вопросов не было, и мы решили наконец заняться полезными делами. Честно говоря, я поначалу думал, что у меня просто не хватит сил на всё то, что мне предстояло организовать. Всё-таки опыта в подготовке покушений на воскресших из мёртвых пиратов у меня не было, да и после всего того, что случилось со мной за последние чёрт знает сколько дней на острове, руки у меня начинали опускаться, и даже за эти полдня я несколько раз ловил себя на мыслях вроде "Может быть, не надо высовываться?", "Лучше отсидеться в лесу и дождаться, пока Тич уйдёт" и "Раз тебе повезло выскользнуть из лап этого странного испанского пирата, то не надо лезть обратно". Внутренний голос, уже невероятно вымотавшийся за эти дни, говорил мне поберечься и просто радоваться тому, что я хотя бы остался жив - ведь чуть ли не большей части моей команды даже этого сделать не удалось.
Но я заставил себя заткнуть всем сомнениям глотку. Да, Джек Шерман устал, но он будет не Джеком Шерманом, если не попытается выкарабкаться из сложившейся ситуации. В конце концов, я не имею права подвести тех людей, которые верят в меня и ждут, что я им помогу. А ведь в их числе - как бы не было странно это признавать - и сам Джон Хью!
Одним словом, я взял себя в руки и принялся за работу. Именно моя речь напутствовала тех, кто отправился в бухту за шлюпками с наших посудин. Они должны были не только взобраться на, скорее всего, очень сильно пострадавшие от пожара шхуны, но и спихнуть с них в воду шлюпки, проверить их пригодность на собственной шкуре, а потом незаметно, под покровом темноты, проскользнуть на них до отмели - места, где мы должны встретиться.
А для наблюдения за отмелью я тоже на скорую руку сколотил небольшой отряд из десяти человек. Их задача заключалась в том, чтобы пробраться туда по кустам и, не выдав себя находящимся в паре кабельтовых от берега пиратам, разгрузить целую шлюпку с оружием, тщательно запрятанную нами в кустах в прошлый раз.
После того, как последние отправленные мной люди скрылись за деревьями, я отправился на помощь Хью - он командовал всем оставшимся лагерем, разъяснял им план действий в непредвиденных ситуациях и вообще делал много чего полезного.
Единственное, что меня в его речи возмущало - это то, что в любой непонятной ситуации про нас - людей, которые будут на судне Тича - надо было тут же забыть и убираться куда подальше. Я, конечно, понимал, что это правильно, но не возмутиться не мог - неприятно узнавать, что все, бросившие тебя в беде, поступят правильно.
Оставшийся день прошёл незаметно. Когда занят делом, время идёт быстро. Даже слишком быстро.
Когда солнце зацепилось нижним краем за горизонт, мы уже распрощались с нашим лагерем и отправились туда, откуда можно было дотянуться до Тича - к отмели на северо-западном побережье острова. Шли налегке - люди, убегая позавчера от бородатого, ничего особенного с собой прихватить не успели, и теперь это облегчало нам дорогу.
Разговаривать не хотелось. Да и всё, что нужно, мы с одноглазым уже обсудили за последние несколько часов, проведённые вместе.
Идти в атаку было решено завтра утром. Тянуть смысла не было - кто знает, что на уме у этого Тича. А его судно - наш единственный шанс спастись и не остаться на этом острове на всю оставшуюся жизнь.
А ещё это - шанс отправиться на тот свет гораздо раньше, чем следовало бы.
"Завтра всё решится", - думал я, глядя на поблёскивавшие в небе звёзды, и скрипящие сосны вокруг, казалось, кивали, соглашаясь со мной.
Завтра всё решится.