Глава 15. Кого я вижу!
Ночью я спал плохо - из головы никак не вылазил образ одноглазого хирурга, которого я видел в последний раз восемь лет назад. Он уже тогда был немного седой, а сейчас, наверное, совсем белый. Интересно, почему он не показался мне на глаза? Хотел эффектно появиться в последний момент перед моей казнью?
Чёрт их разберёт, этих пиратов. Один одноглазый, другой одноногий, и у каждого не пойми что на уме.
Утром, после подъёма и небольшого завтрака, испанцы поинтересовались у меня, куда нашей команде идти сегодня.
- Только давай не так далеко, как вчера, - попросил Ортис. - Таскаться за тобой по лесу, знаешь ли - то ещё удовольствие. Да и к тому же ты, клянусь громом, сам не знаешь, куда идти.
Это было, конечно, правдой, но я предпочёл ответить уклончиво:
- У меня есть догадки. Это вы все можете валяться и есть солонину хоть целый день. Меня-то ваш капитан, если я никого не найду, обещал повесить, и, судя по его морде, обещание своё он сдержит.
Судя по морде боцмана, он тоже был уверен, что Тич сдержит это обещание.
А я не имел понятия, где ещё можно искать Джона Хью с его командой в виде пиратов и пленниками в виде моей команды. Остров, на котором мы находились, был ох каким немаленьким, и, вдобавок, заросшим лесом. И одноглазый мог находиться в любой, в абсолютно любой его точке.
Кажется, Тич, отправляя меня сюда с такой целью, решил надо мной просто посмеяться. Посмеяться над тем, как меня приведут к нему через три дня, поникшего и, разумеется, не выполнившего задания. Если я не сбегу - как пить дать, висеть мне на рее.
Но идти куда-то всё-таки надо было, и я объявил:
- Отправимся к озеру Анкерок. Сомневаюсь, что у Хью с собой было так уж много воды. Поэтому искать его там - вполне логичная затея.
Ортис с сомнением покачал головой, но мою небольшую речь перевёл, и мы отправились в путь. Когда я спрыгнул с крыши крепости на землю, я вдруг вспомнил, что здесь, под моими ногами, находятся огромные сокровища, из-за которых я, собственно, и оказался здесь. А ведь если у Тича под боком хирург Хайг, то он знает про эти сокровища. А раз оказался в это время в этом месте, то, наверняка, подозревает, что мы пришли сюда за ними. Почему же он тогда ни словом не обмолвился ни о каких деньгах?
Одним словом, загадка на загадке.
Озеро Анкерок находилось в паре миль от крепости. По компасу я определил направление, и мы, перебравшись через реку Долговязого Бена рядом с нашим ночным лагерем, направились на юго-восток.
Лес здесь был не особенно густой, и мы спокойно шагали вперёд, изредка перекидываясь парой слов. Испанцы говорили много, но я ни черта не понимал, и поэтому единственным моим собеседником был Ортис. От него я узнал, что когда Тич отправлялся в плавание, перед тем, как поднять якоря, на капитанский мостик поднялся Хайг и объявил, что они начинают охоту на Джона Хью, старого врага Чёрной Бороды.
- То есть вы плыли сюда, зная, что здесь вас будет ждать одноглазый? - спросил я.
Боцман кивнул. А говорить, из какого такого порта они вышли, отказался.
Мы шагали к озеру, к прохладной чистой воде. Самое мерзкое, что есть в первой половине дня в этих широтах - то, что часов до четырёх пополудни с каждым часом становится только жарче.
Никакого облегчения не было. Мы шли в тени роскошных сосновых крон, и солнца сюда не так уж и много... Но все равно было жарко.
И чем больше пота выступало у меня на лбу, тем сильнее захватывало меня предчувствие чего-то плохого.
"Ты придумываешь, Джек, - говорил я себе. - Этот климат плохо влияет на мозги". Я убеждал себя, что это всё ерунда, однако ощущение не проходило.
За разговорами время прошло незаметно. То, что мы приближаемся к нашей цели, мне стало понятно, когда я увидел под одним из деревьев кусок белой ткани, придавленный камнем - это Синглтон порвал рубаху, и, чтобы не оставлять лишних следов, решил засунуть ее под камень.
Да, еще буквально пару дней назад мы с Кроуном, Синглтоном и Уоткинсом шагали здесь - чудом выбравшиеся из крепости, голодные и горящие желанием захватывать чужие суда.
Сейчас я шёл здесь один. И окружали меня, несмотря на наши вполне дружелюбные разговоры, совсем не друзья.
- Мы на правильном пути, - сказал я Ортису, который всё время боялся, что я заведу их в какие-нибудь дебри, откуда им никогда не выбраться. - Я проходил здесь не так давно. Ещё через пару десятков шагов вы увидите место, где я рухнул со склона...
Но мысль закончить мне не удалось. Тишину леса, нарушаемую лишь пением птиц да стрекотанием кузнечиков, вдруг разорвал чей-то крик:
- Сдавайтесь!
Сказано было на испанском, но то, что имелось в виду, я понял без труда. Это было одно из немногих иностранных слов, которые я мог перевести.
По телу побежала дрожь.
- Какого чёрта?! - заорал Ортис. - Кто это кричит?
Пираты, угрожающе обводя дулом мушкета все окружавшие нас заросли кустов, столпились в кучку и выстроились в круг, спинами друг ко другу. Я - кто бы сомневался - оказался в самом опасном месте - в первом ряду нашего круга. Там, куда будут стрелять в первую очередь.
Я видел, как дрожат пальцы у Ортиса. Всё это произошло так внезапно, что я только сейчас понял одну важную вещь: мы попали в заваруху.
Нас девять человек, и мы как на ладони у тех, кто захочет пострелять в нас, как в куропаток. Эта поляна между деревьями, на которой мы находились, сыграла с нами злую шутку.
- Эй! - крикнул Ортис на английском. - Кто вы? Покажитесь!
С минуту над поляной висела тишина. Слышно было только тяжёлое, взволнованное дыхание испанцев.
Им было страшно. И мне было страшно. Если сейчас начнут стрелять...
Наконец тишину прервал голос:
- Чёрт возьми, когда вы догадаетесь, что надо бросить оружие?
Испанцы переглянулись. Вопросительно посмотрели на Ортиса. Тот перевёл им требование врага, а сам, вздохнув, бросил мушкет на землю.
- Вы чего? - зашептал я ему на ухо. - Надо сопротивляться! Вы же знаете, что одноглазый вряд ли...
- Заткнись, - оборвал меня боцман. - Я знаю, что делаю.
Он что-то вполголоса проговорил в сторону испанцев, и те тоже бросили оружие. Неужели у них есть план? А меня в него посвятят?
Кажется, нет.
- Мы без оружия! - крикнул наш командир.
- Вот и славно, - отозвались из кустов. - Если я за что-то и люблю испанцев, так это за то, что они лучше всех сдаются.
Затрещали ветки, и из зарослей на поляну, отряхиваясь, выбрался человек. Эти длинные седые волосы, связанные на затылке в хвост, я узнал сразу - Пауэрс.
Да, мы влипли конкретно. За ним выбралась ещё пара человек, и у каждого в руках был мушкет.
"Всё, - подумал я. - Доигрались. Если Пауэрс здесь, значит, где-то рядом есть и Хью. А он меня, наверное, очень любит за то, что я испортил ему жизнь и не дал спокойно забрать сокровища.
Эти трое - штурман "Чёрной Акулы" и его сопровождающие, в которых несложно было угадать пиратов - направились к нам. Все трое улыбались, и я их понимал. Они втроём взяли в плен отряд из девяти человек. Неплохие результаты.
И вдруг, когда пиратам оставалось до нашей безоружной кучки всего шагов пять, Ортис заорал что-то воинственное и кинулся бежать в противоположную от врагов сторону. Пауэрс тут же вскинул мушкет, выстрелил, и боцман, взмахнув руками, полетел на землю.
И тогда за ним, вопя что-то неудобовразумительное, понеслись остальные. Прогремели два выстрела, пара испанцев отправились на тот свет... Но оставшиеся бежали, и бежали так быстро, что было понятно: пока пираты добегут до брошенных ими мушкетов и смогут послать в их сторону ещё тройку пуль, будет уже поздно.
Они убегали, но пираты были спокойны, и всё так же спокойно шагали, переговариваясь друг с другом и посвистывая.
И тут я вдруг вспомнил мой предыдущий поход по этим местам. Напоминанием о нём служили мои рваные штаны и ссадины практически на всех частях тела.
Я вспомнил, что, проходя по этим местам вместе с Кроуном, Синглтоном и Уоткинсом, я серьёзно оскорбил своё капитанское достоинство тем, что носился по лесу, как угорелый, а в итоге со всего разбегу слетел с обрыва к озеру. Берега здесь в некоторых местах очень крутые.
Мне стало понятно спокойствие Пауэрса. И через несколько секунд, будто в подтверждение моим словам, издалека послышались крики, затрещали ветки, посыпались ругательства...
Они попались в ту же ловушку, что и я. В моём воображении сразу же появилась эта картина: отряд испанцев катится по песчаному склону, сдирая в кровь руки и вереща от ничегонепонимания, а внизу их уже ждёт... Что их ждёт внизу?
А, понятно. Загрохотали мушкетные выстрелы, сосны закачались от диких испанских воплей, а потом кто-то вскрикнул и всё стихло.
- Готово, - усмехнулся один из пиратов.
- Всё-таки испанцы - самый идиотский народ в мире, - добавил второй.
А Пауэрс сжал в руке сверкавший лезвием на солнце нож и зашагал ко мне. Я инстинктивно попятился.
- Тоже хочешь побегать? - поинтересовался штурман. - Не уважаю любителей этого дела. Они очень часто лежат под обрывами на берегу озёр с простреленными головами. А ведь если бы они остались на месте...
Знали бы вы, каких усилий стоило мне сдержаться и не заметить, что мой собеседник быстрее всех бегает по мелководьям, если за спиной Эдвард Тич! Но этот остров научил меня хотя бы иногда держать свои комментарии при себе, и вместо этого я сказал:
- Вот мы и встретились. Давно хотел проверить, у кого лучше быть пленником: у испанцев или у англичан.
- И как первые впечатления? - поинтересовался Пауэрс.
- Так себе. У испанцев накормили завтраком, но пообещали вздёрнуть на рее, если я вернусь завтра на судно и не смогу сказать, где находится Хью.
Штурман изучающе посмотрел на меня и понял, что я что-то знаю. Он приказал двум сопровождавшим его пиратам идти в лагерь и сообщить обо всём капитану. И как только эта парочка исчезла за деревьями, он схватил меня за волосы, приставил мне нож к горлу и прошипел:
- Выкладывай всё, что ты узнал об этом чёртовом бородатом. Что он здесь забыл? Что ему нужно от одноглазого? Хотя нет, к чёрту одноглазого, от меня что ему нужно?!
Я опасливо покосился на лезвие ножа, и, слабо дёрнувшись, попытался дать понять, что мне неприятно, когда меня держат за волосы. Но моему собеседнику, кажется, было плевать.
-Говори, чёрт тебя подери! - гаркнул он. - Говори, иначе, клянусь громом, я выпущу из тебя все кишки!
Мне показалось, что этой причины достаточно для того, чтобы прервать молчание, и я, захлёбываясь в собственных словах, затараторил:
- Он ищет Хью. Только я знаю этот остров, и меня отправили искать вас. А ещё с ними есть хирург Хайг, помните его?
Пауэрс разжал руку, которой держал мои волосы, а рука с ножом упала сама. Я вздохнул и потёр шею. Там осталась царапина от лезвия.
- Какой к дьяволу Хайг? - пробормотал штурман, ошалело глядя на меня. - Какой, к дьяволу, Хайг?! Джек, он сдох восемь лет назад в какой-то подворотне в порту!
- Он исчез, - поправил я. - А сейчас, думаю, именно ему надо сказать спасибо за то, что здесь появился этот чёртов Эдвард Тич. И кстати, выглядит он вполне по-человечески. Борода такая, что...
Но меня уже не слушали. Пауэрс сказал мне заткнуться, и, не говоря больше ни слова, потащил куда-то через лес.
Я не сопротивлялся. Наверное, если бы мне захотелось, я бы смог сбежать - мой конвоир имел при себе только нож, от которого, если сильно захотеть, вполне можно увернуться. Но я послушно шагал рядом с ним и даже насвистывал какую-то песенку.
Я попал из лап испанцев к пиратам. И почему-то обрадовался.
Мне не хотелось никуда бежать. Будь что будет. У меня есть надежда, что я могу пригодиться одноглазому хотя бы потому, что знаю о явившемся сюда призраке Тича гораздо больше, чем кто-либо из команды пиратов.
То, что лагерь пиратов находился именно там, куда скатились по склону испанцы, я догадался быстро. Мы обошли его и спустились в более пологом месте, в паре десятков шагов правее.
На спуске я до смерти перепугался, когда из куста рядом со мной выскочил человек и, наставив на нас мушкет, гаркнул:
- Кто идёт?
- Иди ты к чёрту со своими шуточками, - прорычал Пауэрс, а пират загоготал и улёгся обратно в кусты.
"Караульный", - понял я. Они охраняют даже подходы к лагерю. Кажется, у нас с испанцами в любом случае не было никаких шансов подобраться незаметно. Уж кто-то, а Хью умеет делать лагеря безопасными. Ещё и эта ловушка с крутым склоном и целым лагерем внизу... Подобраться сюда незаметно будет нелегко, это я понял сразу.
Мы зашагали по грязному песку берега к шалашам, поставленным чуть ли не у самой кромки воды. Буквально в футе от крайних хижин плескалась вода озера, а люди внутри, кажется, мирно спали.
Хотя нет, тут я, пожалуй, преувеличил. По мере приближения к пиратам стало понятно, что весь лагерь стоит на ушах. У подножия склона возвышалась целая гора трупов испанцев, а люди бегали между шалашами, и в руках у них были мушкеты.
А потом я разглядел среди суетившихся одного матроса с "Подруги Шквалов". Поначалу просто не поверил своим глазам. Мой матрос бегает вместе с пиратами и не бьёт их мерзкие рожи? Может быть, это предатель?
Но когда у одного из шалашей я заметил Корта и Ферфакса, всё стало понятно, и последние мои сомнения исчезли. Я понял, что теперь команда Джона Хью и команда Джека Шерман - это одно и то же.
У меня как камень с плеч упал. Если одноглазый решил взять себе моих ребят, а, самое главное, если они согласились быть с ним, то мне ничего не грозит. Буду работать вместе с матросами. Меня вполне устроит.
И я, воодушевлённый, ещё быстрее зашагал вперёд. Впереди всё так же была неизвестность, но она больше не пугала меня.
Из толпы вынырнул и пошёл нам навстречу Хью. От его тогдашнего ночного лица не осталось и следа - бодрый, широкоплечий, он... улыбался?
Да, улыбался. Смотрел на нас с Пауэрсом единственным глазом, и рот его расползся в хитрой улыбке. Неужели он надеется, что я забуду, как он мне чуть не отломил голову и оставил лежать на берегу в качестве подарка испанцам?
Но я месил ногами песок и с ужасом понимал, что не чувствую к этому столько раз пытавшемуся отправить меня на тот свет мерзкому пирату никакой ненависти.
Нет, я всё-таки ненавижу его. Из-за него я отправился на этот остров, этот человек пытал меня. убивал моих друзей и морил нас голодом в окружённой крепости. Но...
- Чёрт побери, Джек! - воскликнул одноглазый. - Кого я вижу! Ну что, как там, в гостях у восставших из мёртвых?
Несколько секунд я колебался. А потом, плюнув на всё, усмехнулся и сказал:
- Бородатые они, эти ваши восставшие из мёртвых.
И мы - я, Хью и Пауэрс - раскатисто захохотали.