Глава 5
Рин и Сиэс пропадали где-то двое суток. Мири, как бы любопытно ей ни было, даже спустя многие годы так и не узнала, где они были: Рин загадочно ухмылялся вместо ответа, а Сиэса она не решилась бы спросить. Но что она знала точно – так это то, что по какой-то причине лорд Феррерс снисходительно отнесся к отсутствию обоих сыновей на ужине (точнее, сделал вид, что их просто не существует).
Поздним вечером, уже почти ночью с четверга на пятницу, она заставила себя оставить в покое "Четырнадцать простых приворотов, которые работают даже на богов". От этого автора Мири раньше встречала только "Тринадцать способов обезоружить йети, если у вас есть только лютня (и нет голоса)" в обычном и иллюстрированном изданиях – должно быть, публике такое нравилось больше любовной магии. Чтение было невероятно увлекательным, но Мири смогла отложить книгу и все-таки приняла реальность такой, какой она сейчас и была.
Она накинула неприметный плащ и выскользнула за дверь, оставив свечу одиноко догорать в пустой гостиной.
Замок Феррерсов навевал воспоминания. Не всегда самые счастливые, но других у Мири не было... И, главное – в каждом из них рядом с ней был Рин.
Мири шла по коридорам и думала о тех вечерах, которые провела здесь, еще не зная, кем однажды станет. Для малышки-чейнджлинга, знакомой только с кузницей и оружейной лавкой, она удивительно неплохо чувствовала себя среди золота, мрамора и дорогих ковров.
В картинной зале, где со стен на нее смотрели почившие и здравствующие члены семьи Феррерс, Мири училась принимать облик, не встречаясь лично с его обладателем. После ей далось и искусство создания облика полностью с нуля, опираясь лишь на воображение. Феррерсы знали, кто она такая, и все равно не выдали ее охотникам за диковинками, хотя у них можно было выручить целое состояние даже за части тела чейнджлинга, не говоря уж о целом и живом.
В оранжерее она пряталась после первого (и провального) в своей жизни гадания на волшебных картах. Тогда Рин улизнул с бала и где-то раздобыл для нее теплое молоко и ласковые слова. Вдвоем они укрылись от ослепительного блеска и осуждающих взглядов среди диковинных пальмовых листьев и причудливых цветов и просидели там до утра, болтая обо всем и ни о чем одновременно.
Во внутреннем дворе всегда можно было расслабиться и выдохнуть, ненадолго избавившись от давления, которым славилась семья Феррерс. В погребе украсть какое-нибудь редкое, давно пропавшее даже из самых дорогих лавок вино. На пляже, который начинался далеко за горизонтом и, лентой огибая замок, уходил далеко за горизонт, Мири училась плавать, а потом – драться с гибким и сильным Рином на мелководье, где главной целью была не победа, а количество брызг, которым удавалось обдать несчастных зрителей.
За воротами замка начинались фруктовые сады, фруктовыми садами – цветочные поля, которые за какую-то четверть часа превращались в городскую округу. За городскими стенами кипела жизнь: покупались и продавались удивительные изделия и самые обыкновенные безделушки, шумели рынки и высились храмы чуть ли не всех имеющихся на Архипелаге богов, ковалось оружие...
Туда-то Мири и собиралась: несмотря на все великолепие замка, на золото, белый мрамор и даже Фаэлитин в гостеприимной библиотеке, ее неумолимо влекло домой.
Но по дороге что-то дернуло Мири выйти на восточную галерею. Ее, продуваемую всеми ветрами и поливаемую всеми дождями, реже всего посещал хозяин замка – и, следовательно, здесь чаще всего можно было обнаружить его сыновей.
Так было и в этот раз: Мири даже в ночной темноте заметила, как две одинаковые фигурки с водопадом мокрых золотых волос за спиной сидели на перилах, бесстрашно перекинув по одной ноге на сторону страшной пустоты. Это было так же похоже на Рина, как абсолютно удивительно и необычно для Сиэса. Но он болтал ногой над пропастью и совершенно невозмутимо жестикулировал во время беседы с братом, будто так и должно быть, и Мири промолчала, решив не нарушать хрупкое равновесие – во всех смыслах.
Совсем недалеко от замка над морем сверкнула молния, раздался новый раскат грома. Это ласковое лето вдруг разразилось настоящими осенними грозами, и все разом вспомнили, что вот-вот начнется сентябрь – вступление перед порой бурь и штормов.
Сквозь шум ветра и летящие вниз потоки воды Мири расслышала обрывки воплей Рина:
– Я все понимаю, Сиэс, но это звучит просто жутко!.. Ты... можешь вообще представить себе... картину?! Я лично – нет!
Сиэс что-то ответил Рину и покачал головой, а тот взвился и заорал во всю мощь легких, перекрикивая даже грозу:
– Да это бред! Да и чему я могу их научить?!
Мири осталась под карнизом, не покидая последний сухой и свелый пятачок, прислонилась к стене, не скрывая своего присутствия. Братья Феррерсы же были или настолько увлечены спором, что до сих пор не замечали ее, или оба посчитали сделать вид, что не замечают.
Сиэс принялся говорить что-то и загибать пальцы, явно ведя счет, на что Рин – Мири поняла это даже с такого расстояния – закатил глаза.
– Мебиус меня убьет!! – рявкнул Рин в отчаянии.
– Ха! Ты начал говорить так еще на втором курсе.
– И я был почти прав!
– О, тебе ли не знать, что в этом деле не бывает полумер?!
Рин зарычал от раздражения, а Сиэс – вот уж чудо из чудес! – запрокинул голову и расхохотался.
– Я сам больше не могу туда вернуться, а теперь, поверь, преподавать еще как понравится. Через пару лет, глядишь, начнешь наступать на пятки декану Ривз... Ей бы не помешала здоровая конкуренция. Правда, Миримэ?
– Не втягивай ее в это!
Мири, о присутствии которой, оказывается, браться Феррерсы давно знали, фыркнула.
– Ты хочешь сказать, что Рин будет хорошим профессором? О, конечно нет...
– Ну я же говорил!.. – перебил ее Рин.
Мири смерила его многозначительным взглядом и продолжила, даже не запнувшись:
– Он будет лучшим профессором чего бы то ни было. Кроме магических способов прорицания, разве что. И ухода за магическими существами.
– А это еще почему? – Сиэс с искренним интересом повернулся к ней, даже вернул обе ноги обратно на твердый пол.
– Он химеру подкормил травой, изменяющей сознание, – тут же наябедничала Мири.
– Да было бы там сознание!..
Сиэс хмыкнул и спрыгнул с перил.
– Ну так что, братишка? Примешь мое предложение? Вдобавок, Сулой тоже искала кого-то на свое место: ей больше не нравится дрессировать младшекурсников... Обычно такая удача не подворачивается дважды, – и протянул Рину ладонь для рукопожатия, предлагая скрепить договор.
Рин смотрел на него, не шевелясь, не меньше минуты. Их обоих поливал дождь, и на таких разных и таких одинаковых лицах плясали причудливые тени от огней из коридоров их родного замка. Казалось, время остановилось.
– Наш мир рушится, а я... Вместо того, чтобы попытаться спасти тех, кто мне дорог, возвращаюсь в Академию, откуда всегда мечтал пораньше сбежать, – проговорил Рин наконец, так тихо, чтобы только Сиэс и ночная гроза расслышали его слова.
Их руки встретились, одна ладонь крепко сжала другую.
– Ты удивишься, насколько Академия Золотого Дракона может помочь в твоем сражении. Остров Сарто полон загадок. Некоторые из них подскажут тебе верный путь.
Мири обменялась с Сиэсом такими взглядами, будто слышала, о чем они говорят, и прекрасно все поняла. Она тоже предпочла бы пожертвовать целым миром ради спасения Рина. Это только кажется сложным выбором, а на самом деле в момент, когда предстоит решиться, все становится очень просто.
– Ты невыносим, – буркнул Рин, тем не менее, не отнимая руку.
– Я же Феррерс. Так и должно быть.
ххх
Через несколько часов Оромэ Баттьяни-Пальфи, уже переодевшегося в ночную рубашку и собравшегося отходить ко сну, выкрали из собственной спальни через мансардное окно. Он не сопротивлялся, потому что, на самом деле, давно привык, а еще – учуял терпкий запах парфюма Сиэса Феррерса, который удивительным образом стал только ярче от дождя.
Но встретить вот так сестру все же не ожидал, поэтому при виде ее белоснежных волос вздрогнул и непроизвольно шагнул ей навстречу. Конечно, домашний тапочек заскользил по мокрой скользкой крыше, и Оромэ, взмахнув руками, отправился в полет.
Его подхватили сильные руки, родные и почти похожие на сон. Помогли удержаться на ногах и бережно, словно хрустального, вернули в вертикальное положение, придержав за талию.
– Я держу, – неожиданно хрипло выдохнул Рин. Все мысли разом исчезли из его головы, стоило кудрям Оромэ показаться из окна. – Я тебя держу.
Оромэ обернулся в его руках и, не проронив ни слова, сжал Рина в крепких объятиях.
Даже Мири удержалась от колкостей, хотя еще минуту назад собиралась сказать что-нибудь гадкое и заставить брата снова смеяться и изображать фальшивый гнев. Они с Сиэсом переглянулись, будто договариваясь хранить что-то ценное и очень хрупкое, свидетелями чего им посчастливилось стать.
"Спасибо, боги, что отец ни разу не счел нужным озаботиться твоей личной жизнью", – подумал про себя Сиэс. Он действительно чувствовал благодарность за это. В семье Феррерс всегда были высокие стандарты... почти во всем. Стандарты в отношении событий, которые считались счастливыми, были критично низкими.
– Ну что, идем? – Рин уже успел отпустить Оромэ, и теперь, взъерошенный и сияющий, принялся тормошить старшего брата. – Нам предстоит посетить еще много мест до утра.
Сиэс тряхнул головой, отбрасывая все тревоги и грызущие душу сожаления. Пожал руку Оромэ, такому же сияющему и еще более взъерошенному, и улыбнулся. Это правда: вечер только начинается, и впереди у них целое приключение.
– Я покажу тебе одно место на острове Сарто, – Сиэс подтолкнул Рина к спуску с крыши, – там, если ты правильно разыграешь небольшую сцену, тебе всегда будут наливать первый бокал бесплатно.
Рин присвистнул и взялся за скобу, вкрученную между старых камней как раз на такой случай. Он собирался спуститься первым, а потом подстраховать Оромэ и Мири, не привыкших лазать по мокрым крышам, и немного – Сиэса, потому что ему так подсказывало чутье. Но в последнюю секунду он задержался и поднял глаза на брата:
– Только мне? Это еще почему?
– Если ты заставишь их поверить, что ты – это я.
– Я чего-то не знаю, дорогой брат? – бровь Рина ехидно взлетела на лоб.
Сиэс пожал плечами, подавив ухмылку.
– Считай это моим подарком тебе в честь новой работы. Маленьким сувениром на память.
Рин перекинул ноги через водосточный желоб и исчез за краем крыши, а Сиэс проводил его взглядом и смог заставить замолчать свое глупое, разрывающееся от боли сердце.
ххх
В таверне было шумно до самого утра. Гремела музыка, магический свет бесновался всеми цветами радуги, кроме нормальных, а тифлинг и полуэльфийка за стойкой, так и не присевшие за всю вечеринку ни разу, даже перестали переругиваться и обмениваться шутками и только сосредоточенно трясли шейкерами и жонглировали бокалами на потеху гостям.
Народу в крошечную таверну на задворках острова Сарто набилось втрое больше, чем того позволяли законы физики, и вдвое больше, чем ушлый хозяин рассчитывал, раскидывая пригласительные флаеры по всему острову. Многие были разряжены в пух и прах, и самые вырвиглазные, сияющие и немыслимые костюмы соседствовали с нарочито мрачными и полностью черными. Магией в воздухе пахло так, что в зале стоял стойкий запах бенгальских огней, а ведь до утра было еще долго!..
Студенты предпочитали вечеринки в заведениях поближе к Академии, а преподаватели, которые еще предпочитали вечеринки вообще – в основном бывали в местах пореспектабельнее и потише. Здесь же собрались все, кто по-настоящему хотел отдохнуть, в общем, публика разношерстная и неудержимо веселая. Она уже придумала себе развлечение с легкой руки хозяина: к крошечной сцене, подозрительно напоминающей два накрытых плотной тканью стола, выстроилась очередь с одной стороны, а толпа жаждущих зрелищ зрителей обступила ее со всех остальных.
Возле барной стойки раздался взрыв хохота, море из спин, шляп, перьев и фальшивых и настоящих рогов заволновалось, расступилось, и к черноволосому красивому эльфу из нее протиснулся роскошный алый дракон с двумя стаканами чего-то вырвиглазно-синего.
Наряд дракона состоял по большей части из тоненьких золотых цепочек, хитро скрепленных между собой так, чтобы подчеркнуть красоту, все же оставляя все самое интересное воображению. Это зрелище и правда завораживало, примерно так же, как образ высокого стройного эльфа с фигурой воина, под полупрозрачной рубашкой которого были отлично видны нарисованные картинки, раскиданные, кажется, по всему его телу.
– Один здесь? – ухмыльнулся дракон, каким-то волшебным образом удерживая оба стакана в одной руке, а другой развязно упираясь в колонну возле головы эльфа.
– Больше нет, – подмигнул ему эльф.
Сар рассмеялся, передал Сиэсу один из стаканов, а тот принял его, будто само собой разумеющееся, и свободную руку закинул Сару на шею. Только теперь стало заметно, как он пьян.
В них врезалась какая-то парочка человеческих, наверное – под костюмами и гримом было не разглядеть – девушек, и Сиэс оказался прижатым к груди Сара чуть раньше, чем планировал. Впрочем, никто из них не был против. Они обменялись лукавыми взглядами и хором расхохотались.
– Желает ли еще кто-нибудь поучаствовать в нашем конкурсе? Победитель будет всегда получать первый бокал бесплатно! – тем временем кричал со сцены полурослик, который сегодня, как все уже успели уяснить, отвечал за вечеринку. – Заявки принимаются на баре в порядке очереди, торопитесь!
Сар клацнул зубами над ухом у Сиэса и наклонился к нему:
– Я совершенно случайно проболтался бармену, что всегда мечтал оказаться на сцене, – в его голосе совершенно не было раскаяния, когда он пытался перекричать музыку, – он обожает играть с огнем, если ты понимаешь, о чем я, и лучшая очередь теперь записана на меня.
– Что, прости?..
– Давай, иди и не парься! – оскалился Сар. – Ты выглядишь прекрасно.
И несмотря на то, что напиток в стакане Сиэса уже стал на вкус как повод пойти и выиграть этот проклятый конкурс, он нервно провел по волосам, на всякий случай будто проверяя, не слезла ли с них магическая темная краска, и поискал в драконьих глазах еще немного уверенности для себя. Задумавшись ненадолго, одну за другой стал расстегивать пуговицы на рубашке.
– Точно? Думаешь, это не слишком?.. – уточнил на всякий случай. "Мы все-таки преподаватели", – осталось неозвученным между ними. "Мы все-таки взрослые, и мы обречены, и у нас куча проблем, которые нужно решать, а не проводить вечера вот так, в набитой до отказа таверне..."
– Иди и отрывайся, – Сар обнял его за талию, увлекая ближе к сцене и помогая пробиться сквозь толпу.
И то ли это была особая драконья магия, то ли Сиэсу и правда нужно было именно это, но словно груз ответственности, все заботы и проблемы забылись, стерлись из его памяти – на один день в году. До утра.
Когда они оказались возле самой сцены, Сар сунул свой коктейль Сиэсу в руки и легко поднял его на возвышение, минуя лестницу и возмущенно загалдевшую очередь. Отодвинул плечом попытавшегося возразить что-то дженази-охранника, послал Сиэсу воздушный поцелуй.
А маг-осветитель уже направил на сцену луч алого света, и музыканты, получившие отмашку, с удвоенной энергией принялись мучить инструменты, заставляя их греметь еще громче, чем прежде.
Сиэс допил отвратительный синий коктейль одним глотком и отшвырнул стакан в толпу, а она взорвалась визгом и воплями обожания. Через мгновение рубашка полетела следом, и новая волна восторгов едва не заставила его пошатнуться. И больше всех визжала водная дженази в первом ряду – в костюме какой-то волшебницы, надо признать, весьма изящном, в белом парике и со старательно прорисованном на лице отвращением.
Радовалась она, впрочем, недолго, и даже Сиэса испугать не успела. Драконья лапа сгребла дженази за шкирку, и дженази успела только пискнуть, прежде чем взмыла в воздух.
– Отличный костюм, Сулой! – оскалился Сар всем своим клыкастым дружелюбием. – Очень узнаваемый, как ни глянь.
Сулой поправила прическу и расхохоталась, и ее ответ, каким бы он ни был, утонул в шуме музыки и овациях.
Она оказалась здесь случайно, но запомнит этот день – единственный подобный в году – навсегда. А если "навсегда" – слишком громкое слово, то по крайней мере на весь будущий год, когда Сиэс будет притаскивать ее сюда снова и снова и пить слегка разбавленный вересковый эль, ничем не примечательный для того, кто не знает, что первый бокал для Сиэса Феррерса здесь всегда – за счет заведения.