Глава 6
Они провели время просто прекрасно: пили, смеялись, восстанавливали разрушенные между ними тонкие паутинки понимания и сметали возведенные стены. Миримэ могла бы что-то сделать с их внешностью, позволив остаться неузнанными, но сегодня они не стали прятаться.
Об этом не говорили, но, как всегда бывает, самой веселой была ночь перед расставанием.
Золотой эль, душистый и чуть терпкий, напоминал Рину о времени, когда он только познакомился с Оромэ. Не было еще никакой Мири, не было кинжалов, искусно спрятанных под одеждой, яда в тайнике кольца, шрамов на спине и пожирающего изнутри чувства тревоги. В то время все принадлежало только им самим, и каждый день вспоминался пронизанным солнечным светом.
Если Оромэ впервые узнал его таким, то как может оставаться рядом сейчас, когда каждый день грозит принести новую боль?.. О будущем Рин старался не думать.
Уже ближе к утру он обнаружил себя сидящим между Оромэ и Сиэсом на широких ступенях, ведущих с набережной острова Феррерс к воде. Каменные плиты были мокрыми от недавно набежавшей волны, но почему-то едва ощутимо теплыми. В море не отражались звезды, но зато на темной воде плясали отблески городских огней.
– Я снова уеду в Академию, – пробормотал Рин, роняя голову Оромэ на плечо. – Может, помогу какому-нибудь студенту выжить... Или даже поднасрать Мебиусу, если повезет. И Мири тоже поедет. Подсидит Ривз, эту бешеную женщину, и станет новой легендой...
Рин честно дал ему возможность возмутиться, но Оромэ только вздохнул и взял его тонкие пальцы в свои.
– Я верю, что ты недооцениваешь свой будущий вклад в академическую жизнь. У тебя все получится, – сказал он, но гораздо важнее было все то, что он не сказал: упреки, сомнения, ехидные шуточки, которые вполне были бы к месту, но которые не пришли в голову Оромэ Баттьяни-Пальфи. – У тебя и у Миримэ.
– Я постараюсь приезжать почаще.
– Я знаю.
– Там есть стационарный портал, и доступ к нему у меня теперь не будет ограничен.
– Я знаю.
– И я... – у Рина вдруг закончился воздух, и закончились слова, а в груди осталось только щемящее чувство нежности и пустоты.
Оромэ сжал его руку и улыбнулся – это было слышно по короткому вдоху и едва заметным изменениям в голосе:
– Я тоже. Так нужно, я понимаю, поэтому отправляйся в Академию и ни о чем не жалей. Мири, ты слышишь?
Мири фыркнула, что означало полное понимание с ее стороны.
Спокойное ночное море лизало каменные ступени, и край горизонта снова посветлел, грозясь вот-вот выпустить в мир солнце.
– Строго говоря, официальное приглашение еще не пришло. Я не получал необходимые документы, так что этот процесс, я думаю...
– Кхм, – кашлянул Сиэс и вдруг почему-то заерзал, – вообще-то, я взял на себя смелость и решил бумажные вопросы заранее. Папка в моем кабинете, и все, что от тебя теперь нужно – это поставить свою подпись на договоре и отправить его Ривз с помощью заранее заготовленного заклинания. Очень просто.
Рин повернулся к нему всем телом и уставился на брата во все глаза.
– Ты!.. Ты все продумал заранее! Ты не мог знать, что я соглашусь!.. Тогда как ты...
– Вообще-то, мог, – откинул волосы со лба Сиэс, пряча за этим простым действием такое несвойственное ему смущение.
– Кто, как не он? – встряла Мири. – Сиэс знает тебя всю твою жизнь. Буквально. Ты же смог бы предположить, что я поддержу эту затею?
Рин пожал плечами.
– Ну да.
– Вот и он так же. Да, ты загадочный и привык делать из своих чувств тайну, у тебя больше секретов, чем обычных рассказов, но Сиэс и сам разве не такой? Вам ничего не стоило обдурить хозяина "Драконьей удачи", может, вы и друг с другом наконец разберетесь?
Рин поднялся со ступеней, чтобы было удобнее смотреть на раскрасневшуюся и разоткровенничавшую Мири, и за ним поднялись и Оромэ, и Сиэс, и сама Мири. Оказалось, очень вовремя: о камни ударила волна, и море накатилось на ступени, будто тоже вставляя в разговор свое слово. Вверх тысячей брызг взлетела соленая пена.
– Мы с Мири пойдем вперед, – мягко сказал Оромэ, опустив руку Рину на плечо. – Догоняйте нас по пути к нашему пляжу, ладно?
Рин одарил его взглядом, в котором вся нежность мира сплелась с бесконечной благодарностью и восхищением.
Только Оромэ мог дождаться настолько подходящего момента и сообщить так твердо, но ласково одновременно, что братьям Феррерсам предстоит сделать, как он решил. И пусть один из них через не так много времени станет его лордом, пусть это было против правил, установленных им самим – он снова поступил так, как счел нужным, и снова оказалось, что он идеален.
– Спасибо.
Оромэ улыбнулся.
Потом кивнул Сиэсу, предложил Мири локоть, за который та не преминула его ущипнуть, и брат с сестрой исчезли в мягких рассветных сумерках, о чем-то вполголоса переговариваясь. У них тоже были свои секреты и истории. Пока еще не длиной в столетие, но недаром мастер Баттьяни говорил, что с Мири год шел за десяток...
Серый взгляд перехватил другой серый взгляд, сталь встретила сталь, и какое-то время братья Феррерс просто молчали, а рядом с ними шептались волны.
– Я твой старший брат, – просто сказал Сиэс.
– Потребовалось слишком много времени, чтобы вспомнить и поставить это выше фамильного долга, – в голосе Рина не было обвинений или упрека, только признание факта.
– Я всегда об этом помнил. А ты?
Повисла тишина.
Рин кривовато ухмыльнулся, уже собираясь что-то колко бросить сквозь зубы, но вдруг, не иначе как случайно, рассмотрел в глазах Сиэса потаенный смех. И сам, не ожидая от себя подобного, расхохотался, легко и весело, как в детстве. Стало одновременно сложнее и проще, и что-то будто бы изменилось, вернулось и сделалось, как должно.
Это было похоже на возвращение домой, только вместо дома у каждого из них был брат.
– Пойдем, – усмехнулся Сиэс, ставя ногу на ступеньку выше и подталкивая Рина между лопаток, – а то они без нас отправятся плавать.
И они поднялись по ступенькам, а потом бросились по набережной прочь. Наперегонки с ними летел свежий летний ветер, в волосах играло золотое солнце.
ххх
Мири всегда думала, что преодолеть все полторы сотни ступенек почти бегом – это для нее слишком. Но оказалось, что пределы ее возможностей не были известны ей самой. А виной всему было ее желание покинуть этот жестокий замок, полный золота и желчи, и, совсем немного – нетерпение Рина, подпитывающее ее собственные нескромные амбиции.
И вот теперь, когда они оставили все позади и поднялись на самый верх, Мири показалось, что все наконец-то на своих местах. Словно так и должно было быть, и Рин, украдкой кусающий губы, чувствовал то же самое, но не осознавал просто с непривычки.
Волосы Мири еще не высохли после купания на рассвете, а она уже стояла в круге для телепортации, сжимая в одной руке забитую под завязку сумку, а в другой – тяжелую клетку. Клетка упорно кренилась влево, потому что мерзавка-химера не соизволила даже проснуться, даже когда ее тельце сползло в угол вместе со всяким мусором. Мири старалась держать равновесие, но про себя она пообещала, что как только станет слишком тяжело, то она просто схватится за Рина.
Рин поверх трех объемных коробок в руках сверлил ее пламенным взглядом, в котором так и горело угрожающее и прозорливое "только попробуй". Вокруг них опасно поблескивали линии круга телепортации, и воздух едва заметно дрожал.
Остальные вещи, которые не поместились в руки, было решено перенести с помощью магии менее щадящими способами. Этим пообещала позже заняться Фаэлитин, но кое-что Рин и Мири не рискнули отправлять отдельно. Возможно, насчет химеры они погорячились...
– Все работает, – объявила чародейка, – минутная готовность.
Лорд Феррерс отделался скупым официальным письмом и, разумеется, не явился проводить сына.
Но зато Сиэс удобно устроился в единственном в башне кресле вместо отца, а теперь вскочил, за один шаг преодолевая расстояние до круга для телепортации на полу.
– Удачи вам, – он одарил и Рина, и Мири подбадривающей улыбкой старшего брата.
– Это Академии удачи, – фыркнул Рин. – И всему острову Сарто.
Сиэс понимающе усмехнулся и сделал вид, что не заметил настороженный взгляд, которым Мири одарила Рина. Он мог только догадываться, что еще связывает их двоих с тем островом – кроме десяти лет учебы, старой тайны и смерти.
Портал загудел.
– Пять секунд, – сказала Фаэлитин из-за плеча Сиэса. – Удачи, господа преподаватели!
Мири успела подумать, как же все-таки странно, что боевая магичка просто так стала библиотекарем в замке богатого лорда-рыцаря. Ей даже на миг почудилось, что в глазах Фаэлитин мелькнуло что-то темное, как ледяной омут, тщательно замаскированный золотыми отблесками солнца на водной глади...
Но Мири не успела ничего спросить, а Рин не успел ничего ответить Литти – запустилось заготовленное заклинание, сверкнула магия, и стены башни замка Феррерс исчезли, за мгновение рассыпаясь и сменяясь совсем другим интерьером.
От телепортации по обыкновению кружилась голова и вдруг резко клонило в сон, будто кто-то опустил рычаг. Так было и в этот раз. К подобным перемещениям, вроде бы, невозможно было привыкнуть.
Рин почувствовал, как к нему прижалась Мири, даже уловил, как ворочается существо в клетке. Несколько блаженных мгновений им еще чудился запах старых книг и вкус летнего вина, ветер с моря, ворвавшийся в открытое окно, и легкая улыбка, так не похожая на оскал Рина. А потом со всех сторон одновременно хлынули новые звуки, пробивающиеся сквозь завесу магии, старые, почти забытые запахи, и совершенно другой свет.
Академия Золотого Дракона приняла своих блудных сына и дочь с распростертыми объятиями, впустила их без помех, словно бы заранее ждала.
Проявились одна за другой стены из светлого камня, пейзажи и карты в тяжелых деревянных рамах, кожаный диван и высокий сводчатый потолок малого кабинета для приемов. Тот знаменитый паркет Рин не раз и не два наблюдал слишком близко к своему лицу, во-первых, когда прятался тут под столом, и во-вторых – еще один раз, когда его нашли и, прижав коленом между лопаток, уткнули носом в пол.
И Рин точно знал, что этот паркет не качается, значит, качался он сам. Это нужно было прекратить, и он, не долго думая, прихватил Мири за шкирку и рухнул на ближайший подоконник, благо, до него была всего пара шагов.
– Сейчас буду блевать, – пробормотала Мири, не отнимая лица от лацкана Рина.
– Может, на воздух? – участливо поинтересовался он, отодвигаясь.
– Да не, спасибо... Я как-нибудь сама...
И Мири недвусмысленно притянула к себе клетку, в которой на поддоне как раз зашевелилась химера. Рин не стал ей мешать, только хмыкнул и приготовился медленно приходить в себя, наблюдать и держать Мири волосы, если понадобится.
– Ну и год это будет!.. – вдруг совсем рядом произнес низкий бас с характерным выговором, который был родом откуда-то из края раскаленных песков и миражей. – А я ведь знал, что мы еще встретимся, дохлый эльф!
Рин помнил, кто так странно бросает окончания слов и выделяет согласные. Невозможно говорить иначе, если у тебя зубы-кинжалы и за ними змеиный язык. Невозможно говорить так, если только ты не дракон.
– Да пошел ты, – с обманчивой беззаботностью отмахнулся Рин, а сам уже загораживал Мири собой и прятал пальцы в широкий рукав, чтобы выдернуть оттуда кинжал, если придется.
Когда придется. Конечно, «когда». Это всегда только вопрос времени, когда понадобится кинжал.
Зрение все еще подводило его, потому что стоило Рину обернуться, перед ним возник призрак прошлого – зеленый, огромный и такой же самодовольный, как и много лет назад, Риберто. Вроде бы он не справился с одним из испытаний за стенами Академии в конце девятого курса... Тогда даже Рин едва выбрался из западни, в которую их отправил мастер Мебиус, и неделю провел в лазарете, а после, когда вернулся, погибших уже не вспоминали...
– Дохлый дракон, – добавил Рин, сощурившись.
Риберто расхохотался и вышел из ниши, в которой так удачно укрылся до этого.
«А он постарел», – с неожиданным удивлением отметил Рин, рассматривая бывшего одногруппника. Риберто стал будто еще шире, но было заметно, что своей устрашающей пластики он не утратил. Теперь ему недоставало одного глаза, а клыкастую морду украшал широкий шрам, поломавший даже чешую. Какой же силой обладал тот, кто его оставил?..
– Не переживай, он уже мертв, – словно прочитав мысли Рина, по-драконьи жутко ухмыльнулся Риберто. – Зато я жив.
– И какими же судьбами здесь?
– Так ведь такими же, что и ты.
– Взялся преподавать?
Они говорили так, будто и правда были всего лишь обычными одногруппниками, вместе учившимися держать меч, а не ассасинами, которых стравливали друг с другом почти десять лет. И несмотря на легкий светский тон и непринужденное дружелюбие, Рин не убирал пальцы с рукояти кинжала, а Мири не позволял даже выглянуть из-за спины.
Он понимал, что Риберто понимает, но ни один из них все равно не мог прекратить эту игру. Их ведь хорошо учили. Те, кого учили хуже, уже мертвы...
Не раздалось ни звука, движение было мимолетным, неуловимым, но Риберто моргнул и отбил посланный прямо ему в единственный глаз кинжал.
Сталь не зазвенела ни о каменные плиты пола, ни о стекло или панели на стенах. Клинок просто исчез, словно его и не было, и все подыграли, пользуясь такой возможностью.
– Взялся преподавать. Торрегросса уже с трудом справляется с такой толпой студентов, я сниму с нее часть нагрузки.
– Ты?!
– А что? – Риберто пожал огромными мощными плечами. – Мастера по ядам лучше меня им не найти.
– Всех остальных соискателей ты убил? – с неуместным смешком спросил Рин.
Шутка получилась такой тупой, что даже дракон сначала непонимающе глянул на него, а из клетки химеры раздалось отчетливое презрительное фырканье.
– Отравил, – не моргнув и глазом, ответил Риберто в тон. – Еще вопросы?
Вопросов к новому коллеге у Рина было немерено, и он непременно бы все их задал, дотошно и по списку, если бы их не отвлекла от милой ностальгии Мири: ее пальцы разжались, клетка с мгновенно заверещавшей химерой громыхнула об пол, а сама Мири наклонилась и рухнула с подоконника без чувств.
По комнате пополз откуда-то просочившийся фиолетовый дым.
Рин уже бывал в подобных ситуациях, но еще никогда – с Мири. И все-таки он извернулся и смог наклониться к ней, не подставляя Риберто спину. Просто так, на всякий случай. Не то чтобы он забыл о той истории в курсовых спаррингах, и не то что давал так много воли своей паранойе... Но все ему нужно было быть осторожным, и он был, вот и все.
Фиолетовый туман означал одно: волю Ви'Вайеры, богини магии, вновь обнаружившей себя так невовремя. Мири боялась свою покровительницу, и боялась так сильно, что против обыкновения даже не грубила ей (даже Схотху не могу похвастаться такой же честью). И хотя жрецы уверяли, что от любого бога можно получить в дар как добро, так и зло, Рин знал точно: эта богиня им не помощница.
Он пропустил момент, когда весь мир застыл, даже Риберто, и из магического тумана выступила фигура в плотном одеянии, скрывающем черты.
Они сталкивались однажды, но лишь в кошмаре, который создала Башня. Взаправду это было впервые.
Голос Ви'Вайеры был медовым, словно заклинание вечного забвения, и пугающим, как ночная тьма. Хорошо, что она скрыла от смертных лицо – Рин почему-то заранее знал, что не хотел бы его видеть.
– Разбуди ее, – прошипела богиня, не утруждая себя приветствиями. – Живо.
Рин вздрогнул и потянулся к воротнику плаща Мири, не смея сопротивляться воле богини, но в то же время лихорадочно прокручивая в голове все варианты.
«Разбуди». Ви'Вайера не может сама? Не может или... не хочет?
– Близость этой вашей Башни не дает ей выполнить мою волю. Какое неслыханное нахальство. Я неприятно удивлена.
У Рина мороз прошел по коже от этого тона. Насколько же легче было со Схотху!..
Он сунул Мири под нос пузырек из темного стекла, который всегда носил с собой, и легким движением побрызгал ей на лоб водой. Уже зная, что эти простые средства не помогут, ощущая над плечом всю лавину магической мощи самой эгоистичной и упрямой богини, Рин все равно тянул время, собираясь с духом.
И наконец поднял на Ви'Вайеру глаза, встречаясь взглядом с безжалостной силой из глубин веков.
– Ты хочешь бросить ее в разрушающемся мире с каким-то своим поручением? Этого не будет.
– Ты смеешь...
– Да.
Ви'Вайера вздохнула, и повисла угрожающая, страшная тишина. Но вместо того, чтобы испепелить наглеца на месте, как полагалось древней богине, она фыркнула. По крайней мере, этот звук из фиолетового тумана Рин понял так.
– В тебе есть крупица моего дара, – проговорила она задумчиво. – Взрасти ты ее, и мог бы стать магом редкой силы.
Рин не удивился, хотя никогда прежде не слышал о себе подобное, тем более от богини. Он уже знал о себе все, что ему было нужно, и его сердце было свободно от метаний. Он покачал головой:
– Я выбрал свой путь. Как и она, – Рин кивнул на Мири, все так же не приходящую в себя.
Ви'Вайера мгновение ничего не предпринимала, а после, должно быть, мысленным приказом отпустила фиолетовый туман, и его клубы повалили отовсюду, тяжелой дымной завесой заполняя комнату.
– Я услышала тебя, Анариэн.
В ее голосе не было угрозы, потому что богине ни к чему угрожать смертным. Не было в нем и обиды, ведь это было бы слишком по-человечески. Только лед и потрескивание магии в воздухе, которая всегда была, есть сегодня и будет до самого последнего дня мира...
Мири закашлялась на руках у Рина и села, химера завопила в своем углу, а Риберто, мгновение назад еще стоявший в другом конце комнаты, сейчас оказался совсем близко.
– Рад встрече, дохлый эльф, – и он протянул Рину свою огромную, чешуйчатую и когтистую руку, спокойно дожидаясь, пока тот выпрямится.
Рин убедился, что Мири в порядке, и под ее ехидным взглядом поднялся на ноги. Не колеблясь, вложил в ладонь драконорожденного убийцы свои тонкие пальцы, настолько же обагренные чужой кровью, как и его.
– Меня зовут Рин Феррерс. Теперь-то ты можешь это запомнить?
– Риберто Шаэр. Будем знакомы снова.