Невеста дьявола

В отличие от территорий Хогвартса, тучи перестали поливать дождем Лондон. Вот уже неделю ни одной капельки с неба не упало. Но, сменив дождь, на город опустился густой, непроглядный туман. Настолько его стена была плотной, что разглядеть противоположную сторону улицы не представлялось возможным. Ему предстояло долго еще окутывать своим покрывалом Лондон. Когда приезжий имел возможность наблюдать такие изменения погоды, то ему сразу становилось ясно, почему Англию окрестили Туманным Альбионом.

Это стало понятно и Адель. Девочка пребывала в ужасном расположении духа, подобная погода действовала на нее угнетающе. А когда сидишь взаперти, то это чувство особенно обостряется. Так, по крайней мере, объясняла она сама свое состояние.

Вообще, Адель была склонна к резким перепадам настроения, от простой детской радости до всепоглощающей грусти — все зависело от случая. Даже она сама иногда не могла понять, почему ей вдруг хочется радоваться или почему на нее неожиданно нападала апатия.

Но вот уже несколько дней девочка не выходила из состояния меланхолии. Это было необычно для нее.

«Уже двадцать восьмое августа, — размышляла Адель, сидя на подоконнике в своей комнате, на коленях ее, как обычно, покоилась книга. — Через три дня, наверное, я отправлюсь в Хогвартс. А может и не отправлюсь, черт его знает. Нет, все же, все это очень странно.

Сначала к нам приходит этот Северус Снейп и сообщает мне, что я волшебница. Ну ладно, этому я легко могу поверить. Но оказывается, что и мой отец знает о волшебном мире, пусть он и не волшебник. Зато его родители были волшебниками, так почему мне ничего о них не рассказывали, не рассказывали о магии? Даже если у них и были причины, чтобы скрывать это от меня, то почему они мне сказали о переезде всего за неделю? Когда они успели подготовить все документы, деньги и даже найти квартиру? А если это сделали не они? Ведь в тот день они оба вели себя очень странно, неестественно, говорили так, будто заранее выучили речь. Хм... Возможно, здесь не обошлось без помощи мессира Снейпа, — начитавшись исторических романов Дюма, которые она особенно любила, девочка говорила на французский манер и часто употребляла выражения, непривычные для уха современного человека. — Мог он заколдовать их? Наверное, да. Ведь смог же он за секунду научить меня английскому.

К тому же, если даже я и волшебница, то зачем было отправлять меня именно в английскую школу, какой бы хорошей она ни была. Почему Снейп пришел лично? Неужели всем ученикам он лично доставляет письма? Господи, конечно нет. Это смешно. Если кто-то и доставляет, то точно не он.

Но что если этот спектакль был разыгран для того, чтобы убить моих родителей? Значит, они перешли кому-то дорогу. Или сами были завязаны в темных делах. Нет, не верю. Хотя... Может, это связано с моей болезнью. Они ведь никогда об этом не распространялись. Да, такое возможно.

Или, может, их убили, чтобы меня беспрепятственно отправить в Хогвартс. Если так, кому-то необходимо иметь меня под рукой. Кому? Если меня зачисляют в Хогвартс, и я там буду жить до лета, никуда не смогу выехать, то ответ напрашивается сам собой — этот "кто-то" тоже постоянно находится в Хогвартсе. Скорее всего, я нужна директору, ведь он зачислил меня туда. Но это не факт.

А может, смерть моих родителей действительно случайность? Нет. Вряд ли. На опознании мне сказали, что умерли они не от переизбытка воды в легких и даже не от ранений, которые они получили, когда их машина пробила заграждения. Они умерли от остановки сердца. Инфаркт. Разом. У обоих. Чушь. Полнейшая.

Потом, как так получилось, что таксист, везший их, выжил, спасся, но ничего не помнит, начиная с того момента, как его машина въехала на мост. Как, как, черт возьми, это может быть? Родители точно умерли не от естественных причин. Боже, сколько же вопросов, сколько нестыковок!» — Адель обхватила руками голову. Обо всем этом она не раз думала, сидя в своей комнате, не раз перебирала всевозможные варианты. Но с каждым новым ответом приходил новый вопрос. Если их и убили, то как? Зачем кому-то необходимо наблюдать за ней? За что супруги Ансо могли поплатиться жизнью?

Адель читала исторические романы, наполненные тонкими, хитроумными интригами, которые вызывали в ней восхищение и искусство плетения которых девочка считала высочайшим мастерством. Она хотела познать эту науку и уже многому научилась: последовательно и правильно мыслить на несколько шагов вперед, обдумывать все варианты развития событий или то, как направить эти самые события или действия человека в то или иное русло, какие для этого слова нужно подобрать; научилась определять, кому может быть выгодно какое-нибудь деяние, ведь все свершается не просто так.

Поэтому, хоть вопросов оставалось много, уже какие-то зацепки у Адель все-таки были.

Но волшебнице пришлось отвлечься от своих мыслей — в дверь тихо и осторожно постучали: три коротких удара, два длинных и два коротких. Девочка резво спрыгнула с подоконника и открыла дверь. Перед ней предстал настороженный, но очаровательно улыбающийся Лерой.

Лицо Адель тут же озарила ответная счастливая улыбка. Каждая встреча с маленьким семейством Эллантов была для нее отрадой. Хотя они практически не расставались. За тот месяц, что волшебница провела в приюте, она очень сблизилась с Лероем и привязалась к его сестренке, маленькой Генриетте. Это была очень милая малышка, как две капли воды похожая на старшего брата: такие же голубые глазенки, такой же ласкающий взгляд, такие же русые, немного вьющиеся волосы, такая же улыбка.

Лерой очень трепетно относился к сестре, заботился о ней, оберегал ее от всего плохого. Генриетта ничего не знала о том, что происходит в приюте. Ее они не трогали.

Адель поражала любовь маленькой Генри ко всему миру, ее невинность, ее наивность. Хотя волшебница была не намного старше восьмилетней  Эллант, морально она давно выросла и видела мир со всеми его пороками. Генриетта же оставалась крохотным ребенком, для которого не существовало зла, ненависти, зависти, алчности. Когда волшебница общалась с Генри, она забывала о всех своих проблемах.

Почти каждый день Адель приходила в комнату 392 и читала девочке книги (она прихватила с собой несколько особо дорогих ей детских книг). Она садилась на кроватку Генриетты, а Лерой располагался у ног волшебницы и тоже с удовольствием внимал ее голосу.

Иногда, когда Генриетта долго не могла уснуть, Адель пела ей песни на русском. Сначала ей приходилось переводить слова песни на английский, но потом Генри запомнила их. Хотя пела волшебница не очень красиво и мелодично, но малышке нравилось. К тому же, девочка знала немало хороших песен, в основном они были из советских кино и мультфильмов.

Словом, Адель стала почти членом семьи Эллант.

И сейчас, смотря на Лероя, она понимала, насколько брат с сестрой стали ей дороги.

— Здравствуй, — поздоровалась волшебница.

— Привет. Генри соскучилась. Да и я тоже, — глаза юноши лукаво заблестели.

— Да? Ну и кто же больше? — хитро улыбнулась Адель.

— Мне кажется, что я. Но Генри будет долго и упорно оспаривать мое мнение.

Адель тихо засмеялась.

— Идем, — она коснулась руки Лероя и выскользнула из комнаты.

***

— Адель! — радостно воскликнула Генриетта и немного приподнялась на локтях, когда девочка с Лероем вошли в комнату.

Глаза малышки немного покраснели, на щеках виднелись свежие дорожки слез. Адель обеспокоено спросила:

— Эй, что случилось? По какому поводу слезы?

— Мне приснился страшный сон, — обиженно сказала Генри и нахмурилась, губки ее задрожали.

Адель присела на кровать и обняла маленькую Эллант.

— Ну, тише. Это же только сон. Все хорошо. Не надо из-за него плакать, — волшебница отстранилась и ласково улыбнулась, а потом с оттенком грусти добавила: — Слезы слишком ценны, чтобы лить их по всякому поводу.

— Почему ты вчера не пришла? Где ты была? — резко и недовольно спросила Генриетта; ей уже совсем не хотелось плакать.

— Прости, пожалуйста, что так получилось, — улизнула от прямого ответа Адель. Она не могла сказать ей, что позволила себе непозволительную грубость — сказала Майку (точнее, она обращалась не к нему, но кто же знал, что охранник обладает чутким слухом), что он тупой как пень, и ее за это впервые отправили в подвал. Денек выдался не из приятных.

Генриетта, бросив взгляд на брата, притянула к себе Адель и на ушко прошептала ей:

— Лерой очень переживал и волновался.

Лерой, услышав слова сестренки, смутился.

На сердце Адель сразу потеплело. Она кинула на юношу заговорщицкий взгляд.

— Знаешь, а твой брат очень красивый, милый и обаятельный. Только ты не говори ему, ладно? — Адель прекрасно знала, что эти слова будут в точности переданы Лерою. Вполне возможно, что он уже их услышал.

Генриетта энергично закивала.

— А ты споешь песенку? — девочка молящим, трогательным взглядом посмотрела на Адель.

— Какую?

— Мою любимую — про облака.

— Хорошо. Лерой, открой, пожалуйста, окно, а то здесь очень душно.

Юноша незамедлительно выполнил просьбу. Окно выходило на улицу, к воротам приюта. Из него в ясный день была видна вся улица, шедшая от детского дома прямо, а затем поворачивающая вправо.

Комната наполнилась прохладным воздухом, и сразу стало немного легче дышать. После дождей стояла невыносимая духота.

Генри, вдохнув полной грудью свежий воздух, устроилась поудобнее и приготовилась слушать.

Адель тихо запела:

Плывут седые облака в лазури высоты,

Я, как мальчишка, погружен в мечты, мечты,

И, изменяясь на лету, уходят облака в мечту,

Они плывут как сны, точь-в-точь

В ночь, в ночь, в ночь.

Плывут седые паруса, торжественно-чисты,

Я, как мальчишка, погружен в мечты, мечты,

И, уменьшаясь на лету, плывут кораблики в мечту,

Не в силах ветра превозмочь —

Прочь, прочь, прочь.*

— Ой, ты так хорошо поешь! — восхищенно воскликнула Генри.

— Вовсе нет, — Адель покачала головой.

— А мне нравится, — продолжала упорствовать девочка. — Лерой, ну скажи.

— Согласен с сестрой, — выдержав серьезную мину, ответил юноша, а потом уголки его губ приподнялись в улыбке. Адель, тоже легко улыбнувшись, пожала плечами.

В эту секунду тишину прорезал звонкий хлопок. Звук доносился с улицы.

— Что это? — испуганно встрепенулась Генри.

— Ничего страшного, наверное, какие-нибудь ребята развлекаются петардами, — успокоил сестру Лерой, хотя сам совсем не был уверен в своих словах. Он кинул взволнованный взгляд на Адель. Та встала с кровати и, подойдя к окну, стала внимательно вглядываться в пелену тумана. Ей удалось рассмотреть неясный силуэт человека на территории приюта.

Лерой тоже заметил его.

— Как он?.. — тихо, так, чтобы сестренка не услышала, спросил юноша. — Как он прошел через них?

— Не знаю, — ответила Адель. Но она сразу догадалась, что этот человек — волшебник. Иначе быть не может. — Лерой, я лучше пойду к себе, хорошо? Неизвестно, что все это значит, — тише добавила девочка.

— Как? Уже? — услышав слова Адель, вознегодовала Генриетта.

— Генри, похоже затевается проверка, Адель лучше быть в своей комнате, — Лерой кинул многозначительный взгляд на волшебницу, та легонько кивнула в знак благодарности.

— Не скучай, — она пожала руку малышки.

— Не буду. Ты только приходи скорее.

— Обязательно, — улыбнувшись обоим Эллантам, Адель чуть ли не выбежала из комнаты.

***

Темноволосый мужчина лет сорока очутился прямо на территории приюта.

«Черт. Не дай Мерлин, кто-нибудь увидел», — он огляделся по сторонам и, убедившись, что вокруг никого нет, поковылял ко входу в здание. У мужчины были серьезные проблемы с ногой.

«Идиот. Не мог найти кого-нибудь получше, надо было именно его», — он еле передвигал поврежденную конечность.

Дойдя до дверей, он сильно постучал в них. Через минуту створки распахнулись, и парень, скорее похожий на призрака, с удивлением уставился на пришедшего.

— Кто вы? Как вы здесь оказались?

— Бенджамин Раддоун, — говорящий оценивающим взглядом окинул охранника. — Я хочу видеть директора, мадам Шлезвиг.

— Следуйте за мной.

Стив повел Бенджамина по запутанным коридорам здания. И вскоре остановился перед резной дверью.

— Там секретарская и кабинет директора.

Раддоун бесцеремонно открыл дверь. Сидевший за маленьким столиком невзрачный человек поднял бесцветный взгляд от бумаги.

— Мне нужно увидеть мадам Шлезвиг, — хриплым голосом пояснил вошедший.

— Она занята. Подождите несколько минут, — сказал секретарь и уткнулся в документы.

— Я, видимо, неясно выразился. Мне нужно срочно, вы слышите, срочно, увидеть мадам Шлезвиг.

Секретарь испугано кивнул, съежившись под грозным взглядом и, нажав какую-то кнопочку, проговорил:

— Мадам, вас срочно хочет видеть один мужчина.

— Пусть войдет, мы уже закончили, — раздалось из странной коробки.

— Проходите, — секретарь указал рукой на дверь, ведущую в кабинет Шлезвиг.

Зайдя в кабинет, Раддоун увидел женщину, сидящую в кожаном кресле, и мужчину, который стоял, скрестив руки, у окна. Вся обстановка говорила о том, что управляющие детским домом были не из бедных. Дорогие кожаные диваны, безвкусные картины в богатых рамках, стол из красного дерева с искусной резьбой, многочисленные статуэтки из слоновой кости выдавали любовь директора к роскоши.

— Здравствуйте. Кто вы, и что вы хотели? Я вас не припомню, — приторным голосом поинтересовалась женщина.

Бенджамин, удивившись последним словам директора, вопросительно взглянул на мужчину у окна.

— О, не беспокойтесь, это мой заместитель — Арнольд Орн, а я — Шарлотта Шлезвиг.

— Меня зовут Бенджамин Раддоун. Я хотел поговорить об Адель Ансо, — он сел на стул рядом с директорским столом.

— Адель Ансо... Адель Ансо... — задумчиво повторила Шлезвиг. — Ах да, она новенькая. Ей, кажется, нет еще пятнадцати. Откуда вы ее знаете? Впрочем, неважно. Вы точно уверены в своем выборе?

— Выборе? — нахмурился Раддоун.

«Что за глупость?»

— Вы разве не... — Орн кашлянул, давая понять директору, что не стоит этого говорить. — Зачем вам нужна мисс Ансо?

— Девочка зачислена в школу-интернат. Ежегодно, до середины июня она будет обучаться там, а на два с половиной месяца возвращаться сюда. Вот соответствующие документы, — мужчина достал из небольшого портфеля черную папку и небрежно бросил ее на стол. — Я приехал забрать девочку.

Мадам Шлезвиг быстро просмотрела документы, не вдаваясь в суть, и недоверчиво покосилась на заместителя, тот подошел и уже сам более внимательно изучил бумаги. 

— Ну что ж. Насколько я могу судить, все в порядке. Конечно, вы можете ее забрать. Мистер Уолсен проводит вас до ее комнаты, — сказал Орн.

— Благодарю, — мужчина встал и, коротко кивнув головой, вышел из кабинета.

***

Щелкнул ключ в замке. Секретарь приоткрыл дверь и быстро скрылся из виду.

Бенджамин Раддоун зашел внутрь маленького помещения и скептически оглядел его, отметив существенную разницу в антураже по сравнению с коридорами и кабинетом Шлезвиг.

Взгляд мужчины встретился с взглядом Адель, которая даже не подумала встать со своего любимого места — с подоконника. Не отрываясь, они несколько минут смотрели друг на друга. Молчание затянулось, но Бенджамин не хотел нарушать его раньше девочки.

Наконец, все так же пристально смотря в глаза мужчине, Адель как-то величественно спросила:

— Так и будем молчать, или вы все же соизволите представиться?

— Я полагаю, вы меня знаете, — медленно произнес Северус Снейп, а это был именно он, своим голосом.

Тогда девочка сразу догадалась, кто он. Хотя и не понимала, как такое возможно. Но ведь, как говорится — доверяй, но проверяй. Адель, в голосе которой отчетливо слышалась насмешка, коротко ответила:

— Не думаю.

— Неужели? — мужчина вопросительно поднял брови. Этот жест изящно смотрелся на лице Снейпа, но на лице Раддоуна выглядел смешно.

— Боюсь, что да. Прежде я вас не видела, — девочка склонила голову набок, усмехнулась.

— Северус Снейп, — коротко бросил он.

— Мистер Снейп? Откуда вы его знаете? С ним что-то случилось? — наигранно-обеспокоенно воскликнула волшебница.

«Не выводи меня из себя, девочка».

— Мисс, я — Северус Снейп.

— Что вы говорите! Я и подумать не могла, что на свете существуют два таких разных человека со столь одинаковыми именами, — Адель окинула взглядом мужчину с ног до головы.

«Ты играешь с огнем, Ансо. Берегись», — Снейп прищурился.

— На свете существует только один мужчина с подобным именем, и он сейчас перед вами.

— Вот как. Тогда докажите это, пожалуйста.

Достав из внутреннего кармана волшебную палочку, Снейп что-то прошептал. Тогда начали происходить изменения.  И уже через минуту перед Адель стоял Северус Снейп в своем обличье.

— Ну и какой же облик является настоящим? — девочка с интересом рассматривала Снейпа.

— Значит, я вас убедил, мисс, — прошипел мужчина.

— Как видите, — Адель развела руки в стороны. — Так вы не ответили — какой вы настоящий?

Двусмысленно. Надо сказать, двусмысленность была излюбленной вещью Адель в игре слов.

— Такой, мисс. Так я выгляжу на самом деле. Та внешность была перенята у другого человека.

— И, конечно, вы не сообщите мне, как.

— Вы очень проницательны, — холодно сказал Снейп. — Собирайтесь. Мы отправляемся на Косую Аллею покупать вам вещи для обучения в Хогвартсе.