5. Самый темный город
– Всю жизнь мечтал, — сказал Завулон. — Веришь, старый враг? Мечтал поработать с тобой в паре! Видно и впрямь... от ненависти до любви...
– Все-таки ты полный отморозок, — тихо сказал Гесер.
Сергей Лукьяненко, «Сумеречный дозор»
За чаем Макисима подытожил:
— Итак, мы снова воскресли в этой Вавилонской библиотеке и снова вынуждены находиться тут вместе. Мы все еще терпеть друг друга не можем, и я бы с радостью избавился от тебя, а ты от меня. Но после того, как мы умерли в самурайском эпосе, наши страницы вернулись к нам, и после всего происшедшего мы их друг другу точно не доверим. Думаю, сложившуюся ситуацию можно назвать патовой.
— Ты ведь знаешь, что из ингредиентов, которые есть на кухне, можно сделать яд или снотворное. Мог бы подсыпать их мне в пирожные.
– Мм... я думал об этом, — честно сказал Макисима. — Но я так с ними намучился, что жаль было их портить.
— Надеюсь, эта история про самураев наглядно продемонстрировала тебе, что враждовать бессмысленно, — заметил Эль тоном учителя, который журит тугоумного школьника.
— Если она что-то и продемонстрировала, так это то, что ты — настоящее чудовище.
— Тогда уж мы оба — чудовища, — сказал Эль.
Макисима не нашел, что возразить.
— В общем, да, ты прав, — покаянно сказал он после паузы. — Она продемонстрировала... все, что надо было продемонстрировать. Весьма наглядно. Я предлагаю мир. И прошу прощения за то, что без спроса затащил тебя в ту фэнтезятину.
— Ладно, ты тогда извини, что я затащил тебя в самурайскую войну.
— Извини, что подослал убийц к твоему принцу Акимицу.
— А ты — что я замучил твою... сестру?.. Или что у вас там были за отношения, я не очень понял.
— А ты — что оставил твое войско без еды.
— А ты — что отравил воду в городе.
— А ты...
Макисима вдруг понял, что Эль смеется, и неожиданно для самого себя тоже улыбнулся.
— Короче... как насчет отправиться еще куда-нибудь? — предложил он.
Эль кивнул.
— Только давай выберем нормальную книжку. Из тех, что нам обоим нравятся.
Макисима подумал и высказал пожелание:
— Неплохо, если на этот раз книга не будет на 99% состоять из распотрошенных трупов и скверных стихов. Также я не горю желанием попасть в учебник по тригонометрии или какую-то другую специфическую литературу в этом роде. Все остальное, в общем, годится. А тебе-то самому какие книги нравятся?
— Мне... — начал Эль. У Макисимы в голове пронеслось: «Если он опять повторит, что не читает никакие книги вообще, я его придушу». Но Эль, мечтательно улыбнувшись, сказал: — Мне нравятся детективы, конечно. Они отчасти состоят из распотрошенных трупов, но не на 99%, точно нет.
— Что ж, детектив так детектив...
Дождь. Чертов дождь шел без перерыва уже вторую неделю подряд. Кажется, кто-то наверху всерьез разозлился на этот город и решил просто смыть его с лица земли, пока город не утонул в собственных грехах. Вода лилась с неба постоянно: то мелкая противная морось, то настоящий водопад. Небо наглухо затянуло свинцовыми тучами, мир утратил краски — осталась только серость бетонных зданий и чернота зонтов. Все городские звуки сократились до монотонных ударов капель обо все возможные поверхности и шороха потоков воды. Даже самым отъявленным оптимистам впору было впасть в депрессию в обнимку с большой бутылкой джина.
Видимо, поэтому шеф уже с утра был сильно не в духе. По крайней мере, он орал на беднягу Джонни Вольта по кличке Шустряк так, что даже в соседней комнате шум дождя за окном не казался уже таким отвратительно громким.
Мак философски пожал плечами и отхлебнул еще виски прямо из горла. Пить с утра, да еще и такую дрянь, было не самой лучшей идеей, но выносить это черно-белое кино на трезвую голову представлялось ему намного худшим вариантом. К тому же, если шеф так разошелся — судя по звукам, доносящимся из его кабинета, на данный момент он не то швырялся вещами, не то пытался выбить Шустряку еще парочку зубов — то и Мака ждет отнюдь не приятная светская беседа.
Мак покосился на дверь в кабинет шефа и подумал о том, что неплохо было бы закурить, но шеф был строг насчет курения в офисе. Вообще-то шеф, он же Николас Локко, он же Большой Ник, владелец нескольких ночных клубов и глава крупнейшего в городе мафиозного клана, был неплохим мужиком. Он никогда не лез в самую грязь, старался решать дела по чести и уважал своих подчиненных. Ну, как правило...
Шустряк вылетел из кабинета так, будто ему придали ускорения мощным пинком под зад. Растрепанный, с дикими глазами, он скользнул по Маку расфокусированным взглядом, суетливо одернул сбившийся пиджак и торопливо направился к выходу, заметно прихрамывая на ходу.
— Мак! Зайди, — повелительно раздалось из распахнутой настежь двери. Вообще-то фамилия Мака, японца по происхождению, была Макисима, но он уже почти смирился, что чертовы американцы не в состоянии запомнить его полное имя. А указывать на ошибки Большому Нику было бы попросту глупо. Тому самому Большому Нику, который собственноручно выдавил глаза предыдущему шефу полиции, когда тот повысил на него голос. Тому самому Большому Нику, который платил за работу и, надо признать, платил хорошо. Когда кто-то платит тебе такие деньги, он имеет право называть тебя хоть Маком, хоть «тем узкоглазым засранцем», хоть самим чертом.
Мак отставил недопитое виски и, натянув на себя самый невозмутимый вид, шагнул в кабинет шефа.
— Сядь, — коротко приказал Большой Ник, наливая виски в тусклый, видавший виды стакан. — Шустряк принес плохие новости. Кажется, какие-то мудаки похитили Винсента.
Винсент Палермо был бухгалтером всего клана. Он охранялся почище любого швейцарского банка двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, потому что знал слишком много. Сунуться к Винсенту, а уж тем более похитить его — звучало как очень оригинальная идея для самоубийства.
— Как это случилось? — выдавил из себя Мак просто чтобы поддержать разговор. Не так важно было, как это случилось, главное — теперь весь клан находился под угрозой.
— А тут самое интересное, — фыркнул Большой Ник. — Этот уебок Шустряк лепетал что-то о том, что Винсент как будто испарился из собственной квартиры. Из квартиры, утыканной сигнализацией и охраняемой пятеркой моих лучших людей! — шеф снова начал заводиться и повышать голос. — У меня действительно нет идей, как можно просрать живого человека в его же собственном доме, но вот эти долбоебы как-то смогли.
Большой Ник подлил себе еще и вкратце пересказал все, что было известно на текущий момент. В общем-то, информации было крайне мало: Винсент должен был поехать в банк в половине пятого, но не вышел из квартиры в назначенный срок, так что Шустряку, его личному помощнику, пришлось сначала долго звонить Винсенту, потом стучаться в дверь, а потом и обыскивать квартиру, в которой никакого Винсента в итоге не оказалось.
— Ни следа! Все входы и выходы охраняются и просматриваются. Идеи есть? Не в унитаз же, блядь, он смылся?
Мак тряхнул головой, пытаясь обработать весь этот поток информации. Как назло, в голове не было ничего, кроме шума дождя и головной боли от дрянного виски.
— Значит так, Мак, — Большой Ник хлопнул ладонью по столу. — Ты должен его найти. Мне все равно, как ты это сделаешь. В твоем распоряжении все мои люди и ресурсы. Найди его, Мак, и найди его быстро, — с нажимом произнес шеф.
— Шеф, разрешите спросить, почему я?..
Большой Ник посмотрел на подчиненного с раздражением.
— Кроме тебя тут головастых нет, так что давай, расследуй.
К такому повороту событий Макисима не был готов. Он ожидал, что история сделает его преступником, а не сыщиком, поэтому из кабинета «шефа» вышел в некотором оцепенении.
«Что ж, почему бы не попробовать себя в роли детектива. Начну с квартиры этого Винсента», — в конце концов решил он и направился к выходу. При виде серых потоков дождя на улице он остановился и, немного подумав, вернулся назад и забрал недопитую бутылку виски, так и стоявшую на столике в приемной Большого Ника. Следовало соблюдать чистоту жанра, к тому же день, судя по всему, предстоял не из легких.
Частный детектив Л. Лоулайт терпеливо вел слежку: наблюдал за входом в элитный жилой дом, сидя за рулем своего старого раздолбанного «Форда» и периодически включая дворники, чтобы хоть что-то увидеть за пеленой дождя.
Этот день начался с того, что он как обычно ошивался в своем офисе — грязной полутемной комнатушке над китайской забегаловкой, откуда вечно воняло подгоревшей едой и какими-то едкими приправами. Никаких дел не было, за окном как обычно лил дождь, и Лоулайт просто смолил свои «Мальборо» одну за другой, лениво перелистывая страницы бульварных газетенок. Где-то между новостями о курсе валют и скандальной сплетней о какой-то кинозвезде Лоулайт услышал звонкий стук каблучков на лестнице. Поскольку на втором этаже больше не было никаких контор — кто-то разорился и закрылся, кто-то стал успешным и переехал в место получше — не оставалось никаких сомнений, что посетительница направляется именно к двери с табличкой «Л. Лоулайт. Частный детектив».
Он едва успел затушить сигарету и сунуть ее в старенькую пепельницу, до краев заполненную окурками, как в дверь уверенно постучали.
— Детектив Лоулайт, я полагаю? Меня зовут Селена. Селена Джонсон.
Посетительницей оказалась яркая, сногсшибательной красоты блондинка лет тридцати. Пышные безукоризненно уложенные локоны волос, пронзительные голубые глаза, ярко-красная губная помада, алое платье, выгодно подчеркивающее тонкую талию и пышную грудь, стройные ножки в черных лаковых туфлях на высоком каблуке. Детектив Лоулайт живо вообразил себе, как она могла бы в переливающемся вечернем платье, высоких бархатных перчатках и маленькой декоративной шляпке с павлиньим пером стоять на сцене у микрофона и петь своим глубоким грудным голосом меланхоличную джазовую балладу под аккомпанемент саксофона и фортепиано.
Гостья нерешительно кашлянула, привлекая к себе внимание. Сообразив, что беззастенчиво пялится на девушку вот уже несколько секунд подряд, Лоулайт поспешно вскочил, предложил Селене Джонсон стул и чашечку кофе (к счастью, она отказалась, потому что кофе был отвратительным), а затем приготовился слушать.
— Понимаете, мистер Лоулайт... — начала девушка, нервно теребя в руках ремешок своей сумочки. — Это очень деликатное дело. Я специально не стала обращаться к известным детективам, чтобы не привлекать внимания, и попрошу вас о полной конфиденциальности.
Она удовлетворенно кивнула в ответ на заверения детектива о том, что он умеет хранить тайны своих клиентов, и продолжила:
— Я... Я встречаюсь с одним человеком. Его зовут Джимми... то есть Джеймс, Джеймс Смит. Мы познакомились с ним в джаз-клубе... Это была буквально любовь с первого взгляда! Он говорил, что женат на дочери какого-то опасного и влиятельного чиновника, но между ними с женой давно уже ничего нет. Он и хотел бы развестись, но не может, потому что иначе тесть просто убил бы его. Мы встречались тайком, заранее назначали время и место встречи, не пользовались телефоном, не называли лишних имен и адресов. Он всегда был таким милым и обходительным... Дарил такие дорогие подарки... Говорил, что любит меня... — Голос девушки дрогнул, и она судорожно вздохнула. — Все шло хорошо. Но он вдруг перестал приходить на наши встречи. Я приходила в назначенное время в назначенное место, ждала его часами — но он так и не появился... Никаких сообщений для меня он не оставлял, персонал нашего отеля не видел его уже больше недели. Он... Понимаете, он не мог вот так взять и бросить меня без объяснений. Я боюсь, что с ним что-то случилось... Может, его тесть узнал про наш роман, или он заболел, или... — Тут девушка не выдержала и расплакалась.
— Суть дела я уловил. Вы хотите, чтобы я навел об этом человеке справки, не привлекая излишнего внимания, верно?
Девушка отставила стакан, промокнула глаза белоснежным носовым платком, выуженным из сумочки, и кивнула.
— Я не собираюсь преследовать его или что-то в этом роде... Мне просто хочется знать, что с ним все в порядке. Вы сможете его найти, мистер Лоулайт?
Лоулайт задал Селене несколько обязательных вопросов и педантично записал их в свой блокнот. Информации о пропавшем было крайне мало — этот Джеймс Смит оказался настоящим человеком-загадкой: имя явно фальшивое, своих фотографий он Селене не оставлял, не упоминал в разговоре никаких адресов, имен, названия компании, где он работает, и даже своей профессии. Другой детектив бы впал в отчаяние, но Лоулайт, наоборот, воспрял духом, увидев, что столкнулся с по-настоящему непростым делом, которое полиции не по зубам.
Он объехал все отели, в которых Селена встречалась с Джеймсом, и опросил персонал. Один из коридорных отеля, в котором Джеймс и Селена провели последнюю ночь, не без помощи пары купюр «вспомнил», что в прошлый четверг в семь утра заказывал для Джеймса такси. Лоулайт позвонил в названную коридорным службу такси и раскошелился еще на несколько зеленых бумажек, чтобы найти нужного таксиста и узнать, куда тот подвозил загадочного мистера Смита.
И вот теперь Лоулайт установил слежку за домом в надежде, что рано или поздно что-нибудь произойдет.
И кое-что произошло.
От удивления Лоулайт приоткрыл рот и чуть было не уронил зажженную сигарету себе на брюки. На всякий случай он протер лобовое стекло рукавом пиджака и напряженно всмотрелся в человека, который только что вышел из шикарного черного «Фольксвагена», притормозившего у того самого дома, за которым наблюдал Лоулайт. Беловолосый красавчик с идеальной укладочкой, в дорогом костюме да еще и с двумя охранниками за спиной, которые держали над ним раскрытый зонт. Никаких сомнений — это был не кто иной, как заклятый враг детектива Лоулайта — чертов Мак, правая рука Большого Ника! Человек, который был замешан в половине совершающихся в городе преступлений, но никогда не давал ухватить себя за хвост!
— Ты-то какого черта здесь делаешь?
Еще не успев обернуться в сторону говорившего, Макисима понял, кто его зовет.
— А-а-а, детектив Лоулайт, — протянул Макисима, жестом дав понять напрягшимся было громилам, которых шеф выдал ему в качестве личной охраны, что все в порядке и он контролирует ситуацию. — Какими судьбами? Редко увидишь вас в этом респектабельном районе. — Честно, он не специально вложил столько яда в свои слова. Совсем наоборот, вид Эля — до ужаса нелепого, в каком-то дешевом деловом костюме, длинном замызганном плаще и помятой шляпе — вызвал у него радость, за которую ему даже стало немного стыдно.
— Я расследую дело о пропаже человека, — сухо отозвался Эль, ежась от капель дождя, стекавших со шляпы прямо за воротник. — И мне кажется очень подозрительным, что человек Большого Ника оказался в этом же самом месте.
— Видите ли, детектив Лоулайт, у нас тут тоже пропал человек. — Слово «детектив» в устах Макисимы почему-то звучало как изощренное оскорбление. — Может быть, мы расследуем одно и то же дело? В таком случае мы могли бы объединить усилия!
Охрана Макисимы смотрела на весь этот спектакль с удивлением: с чего вдруг босс предлагает сотрудничество вшивому сыщику, который вечно пытается спутать Большому Нику карты? Макисима уверенно кивнул своему эскорту, всем своим видом давая понять, что у него есть какой-то умный план.
— Обычно я работаю один, — угрюмо отозвался Эль, который, похоже, не был уверен, каковы их роли в этом сюжете и можно ли доверять Макисиме. — И уж тем более не работаю с такими, как ты, — он явно постарался сказать это с таким же презрением, с каким Макисима произносил слово «детектив», но получилось так себе. Потом неуверенно добавил: — Но мы можем рассказать друг другу все, что нам известно. Как только находим пропавшего — снова расходимся. Идет?
Макисима предложил поговорить по дороге в квартиру, чтобы не мокнуть на улице. Охрану он отправил следить за выходами из здания, и в дом они вошли вдвоем.
Макисима нажал кнопку нужного этажа, дождался, когда двери лифта закроются, и доверительно сказал:
— Я литрами вливаю в себя отвратительное виски, таскаюсь в компании парочки безмозглых амбалов и, кажется, уже успел сегодня подписать смертный приговор каким-то двум ни в чем не повинным парням. Я разговариваю языком бульварного чтива. У меня постоянно болит голова, я ненавижу этот сраный город и этот сраный дождь. Я-то думал, мы попадем в нормальный детектив, а тут все как в плохом комиксе.
— Я думал, у вас там в будущем нет комиксов.
— Есть. Столь полюбившаяся тебе манга про Дораэмона, например. Но я их никогда особо не читал.
— А мне нравятся комиксы, — сказал Эль. — Что толку от этих твоих скучных книжек, в которых нет ни картинок, ни разговоров?
— Это ты только что Кэрролла процитировал? — не поверил своим ушам Макисима.
— Что? — удивился Эль.
— Забудь, — махнул рукой Макисима. — А у тебя как дела? Наслаждаешься жизнью детектива?
Эль уныло признался:
— Я живу и работаю в дрянном офисе со сломанной дверью, слежу за чужими мужьями и ловлю пропавших собак, у меня куча долгов, один-единственный приличный костюм, бессонница и никотиновая зависимость. Ах да, еще врач запретил мне есть сладкое.
Что ж, последнее звучало действительно паршиво. Чтобы как-то сгладить этот неловкий момент откровений, Макисима кашлянул, снова нацепил на лицо высокомерную улыбочку, которая бесила даже его самого, и предложил поделиться информацией по делу.
По всему выходило, что они действительно расследуют одно и то же дело. Винсент Палермо, бухгалтер Большого Ника, каким-то образом втайне встречался с красоткой Селеной, не рассказывая ей о том, кто он такой и кем на самом деле работает. Либо он хотел уберечь девушку от неприятностей, либо Селена многого недоговаривает и тоже связана с криминальным миром. Занимался ли Палермо во время своих вылазок еще чем-то, помимо встреч с Селеной? Пока вопросов было больше, чем ответов, и вот что больше всего озадачило Эля и Макисиму: как он выбирался на свидания из закрытой охраняемой квартиры так, что никто ничего не замечал?
Свежеиспеченные напарники тщательно обшарили квартиру, перерыли все записные книжки, тайники и даже обследовали мусорное ведро. Винсент будто растворился в воздухе.
— Может, запросить у консьержа план квартиры? — задумчиво произнес Макисима, проводя рукой по корешкам книг в шкафу в гостиной. Хозяин квартиры явно ни одну из этих книг ни разу в жизни не открывал — это были собрания сочинений классиков из одной и той же серии, новенькие, явно купленные для сокрытия какого-нибудь тайного хода в стене.
Эль отвлекся от методичного прощупывания диванных подушек и пожал плечами.
— В таких делах все обычно проще, чем кажется. Зачем строить какие-то потайные ходы, если можно просто подкупить одного из охранников, чтобы тот закрывал глаза на периодические отлучки Винсента? Думаю, книжки просто для шика. Я тоже хотел такие в офисе поставить, да больно дорого.
Макисима посмотрел на него долгим уничижительным взглядом, но потом решил, что в его словах есть резон.
— У тебя случайно не записано, по каким дням Селена встречалась с Винсентом? — спросил он.
Если Винсент и правда подкупил одного из охранников, то отлучался он только по определенным дням, во время смены этого самого охранника, а значит...
— Ковальски! — победно воскликнул Макисима, проштудировав блокнот Эля и график смен охраны, предоставленный Шустряком. — Винсент встречался с Селеной только в те дни, когда на посту был Ковальски! Сейчас поедем к нему...
— Слушай, — вдруг сказал Эль, — а это случайно не наш Джеймс Смит, то есть, тьфу, Винсент Палермо?..
Оказалось, пока Макисима изучал блокнот, Эль от скуки включил телевизор (в холодильник Винсента он успел заглянуть еще раньше и убедился, что ничего сладкого там не припасено).
— Похоже, пока мы искали его, он уже всплыл сам, — Эль махнул рукой в сторону телевизора и прибавил громкость. — Причем в буквальном смысле.
Ведущая новостей бодро вещала:
— Сегодня утром в доках был найден труп неопознанного мужчины. Обстоятельства его смерти пока не разглашаются. Если вы располагаете информацией о личности этого человека, пожалуйста, позвоните по телефону...
На фотографии, которую крупным планом показывали под телефоном горячей линии, был запечатлен бледный, раздувшийся и несомненно мертвый Винсент Палермо.
***
— Итак, — вкрадчиво сказал Большой Ник очень спокойным тоном. Макисима вспомнил все эти истории о казнях гонцов, приносящих плохие вести. — Давай уточним. Винсент — один из самых важных людей в клане. У него есть доступ ко всем нашим счетам и финансовым операциям. Он отмывает нам деньги уже не первый десяток лет и прекрасно знает, что охрана к нему приставлена ради красоты, это необходимость, чтобы никакой уебок даже и подумать не смел что-то вроде «А похищу-ка я бухгалтера Большого Ника, может, смогу таким образом взять весь его клан за яйца?». Но Большого Ника не так просто взять за яйца, потому что он умный малый и приставил к своему бухгалтеру пятерых охранников, да еще и личного помощника в придачу. А теперь выясняется, что сам Винсент срать хотел на все эти меры безопасности и как малолетний пацан дурил собственную охрану, чтобы тайком трахать какую-то бабенку? А теперь он лежит в городском морге и неизвестно, кто его убил и что он там перед смертью мог порассказать? Я ничего не упустил?
— На данный момент это все, что нам известно, — Макисима старался говорить деловым тоном и не думать о том, что недавно один из сотрудников Большого Ника, который не справился с порученным ему заданием, был найден забитым до смерти на старой лесопилке в нескольких милях от города. — Я собираюсь в морг — выяснить причину смерти и проверить, остались ли в вещах Винсента какие-то улики, которые могут связать его с нами.
— Угу, — Большой Ник одобрительно кивнул и несколько секунд помолчал, задумчиво прокручивая в пальцах черный «Паркер». — А что с тем охранником? Как его там, Ковалев?
— Ковальски. После морга заеду к нему домой — может быть, там есть какие-то зацепки, — отрапортовал Макисима.
На самом деле его грызли недобрые предчувствия. Трубку телефона никто не брал, и похоже было, что вслед за Винсентом исчез и его продажный охранник.
— Денег не жалей. Если кого надо будет подкупить или заткнуть — можешь смело тратить, сколько нужно, — шеф все чаще поглядывал на свой шкафчик с коллекцией элитного алкоголя, из чего Макисима сделал вывод, что разговор приблизился к завершению.
Выйдя на улицу, Макисима немного пожалел, что отпустил сопровождавших его амбалов с зонтом: всего несколько секунд ушло, чтобы дойти до машины — а он уже промок так, будто принял душ прямо в одежде. Но выносить общество этих неандертальцев, особенно после порции общения с Большим Ником, было выше его сил.
Эль сидел на пассажирском сиденьи и ловко выуживал одной рукой пончики из пакета и с наслаждением поедал их, периодически отвлекаясь на то, чтобы сделать затяжку из тлеющей сигареты, зажатой в другой руке.
— Я смотрю, ты тут неплохо проводишь время, — заметил Макисима. Он опустил было стекло, чтобы проветрить машину от сигаретного дыма, но брызги дождя снова полетели ему на пиджак, и он поспешно поднял стекло обратно. — Тебе же вроде сладкое нельзя?
— Надеюсь, мы быстро ракроем дело и не будем торчать тут слишком долго, — жизнерадостно ответил Эль, облизывая жирные пальцы. — Я как-нибудь найду в себе силы дожить до развязки. Ну что, сначала в морг?..
В морге все прошло донельзя гладко: «частному детективу Лоулайту» даже не пришлось раскошеливаться – настолько дежурная впечатлилась сверкающей улыбкой Макисимы (хотя Эль и говорил потом, что «таким оскалом только до смерти запугивать», но что бы он понимал в искусстве обольщения). Им предоставили и доступ к вещам умершего, и официальное заключение о причинах смерти.
— Так вы его знаете? Можете опознать? Полиция до сих пор не установила его личность, — прощебетала девушка, то и дело поглядывая на Макисиму и накручивая на палец прядку волос.
— Нет, кажется, это не тот человек, которого мы искали, — поспешно ответил Макисима. Облегчать полиции работу по установлению личности Винсента и обнаружению его связей с мафией точно не входило в его планы. — Мой напарник ошибся, он довольно рассеянный. Увидел по телевизору фото и решил, что это наш клиент, но это не он.
Эль правильно понял намек и подтвердил:
— Да, я ошибся. Простите за беспокойство.
Когда они вернулись в машину и отъехали от морга на несколько кварталов, Эль резюмировал:
— В вещах Винсента нет никаких наводок на мафию, чему ты, вероятно, рад. Еще мы теперь знаем, что Винсент умер от сильного удара тупым предметом по голове, перед смертью его не пытали, никаких следов сопротивления нет. Видимо, убийца подкрался сзади и огрел его чем-то по затылку, а потом бросил тело в воду у доков.
— Похоже, его убили не из-за того, что он был бухгалтером Большого Ника. Неужели это было простое ограбление или что-то в этом роде? — новость одновременно и радовала, и тревожила. Если бы из Винсента перед смертью пытались выбить какие-то сведения по делам клана, то это было бы понятно. Но получалось, что его убрали по какой-то неизвестной причине, причем совсем не мафиозным способом.
— Кошелек был на месте, среди вещей, — возразил Эль, отправляя очередную сигарету в рот и шаря по карманам в поисках зажигалки. — Пока что все говорит о том, что это убийство по личным мотивам или просто какая-то нелепая случайность... Хотя может оказаться, что убийца специально выбрал такой способ, чтобы запутать следы, — добавил он с надеждой в голосе. Затем щелкнул зажигалкой и затянулся, выпустив струйку едкого дыма.
— Чтоб ты сдох поскорее от этого тошнотного курева, — от всей души пожелал Макисима.
— Если бы даже у меня был рак легких, на то, чтобы он меня доконал, уйдут годы, так что курение точно не убьет меня прежде, чем закончится эта история, — рассудительно сказал Эль. — Было бы логичнее желать, чтобы меня прикончили сладости, ведь любой лишний пончик может привести к диабетической коме.
— Можно подумать, ты от этого перестанешь их есть... — Макисима тяжело вздохнул, завел двигатель, вывел машину на дорогу и повернул в сторону дома Ковальски.
На город постепенно опускались сумерки, зажигались первые окна и фонари. Ковальски жил в бедной части города: неприветливые облезлые домишки, кучи мусора на улицах, сомнительного вида забегаловки с плохо работающими неоновыми вывесками. Все попадавшиеся им прохожие явно были или бомжами, или дешевыми проститутками, или мелкими гангстерами — этот район населял только такой контингент, каким бы статистически невероятным это ни казалось.
На дорогой «Фольксваген» Макисимы тут смотрели с жадностью и подозрением. Он припарковал его у мини-маркета неподалеку, чтобы не светиться прямо у дома Ковальски — это был обшарпанный дом в самом конце улицы, — и затем они, ежась от ледяных капель дождя, быстрым шагом пошли к входной двери. Макисима несколько раз надавил на кнопку звонка квартиры Ковальски, но дверь так никто и не открыл.
— Придется тебе вызвать пару ребят Большого Ника, чтобы выломали дверь, — сказал Эль. Макисима подумал, что они и сами могли бы выбить дверь ногой, это было бы очень в духе истории. Или это уже перебор?..
— Мою машину и так запомнил весь район, незачем привлекать еще больше внимания. — Макисима порылся в карманах и достал отмычку. К счастью, у его персонажа был богатый опыт вскрывания замков, как и положено мафиози: очень скоро раздалось победное «щелк», и дверь открылась.
Свет в прихожей не работал; пахло какой-то тухлятиной. По кухне как будто прошелся небольшой ураган: кухонная утварь и продукты в беспорядке свалены на столе и прямо на полу, в раковине — зловонная гора давно не мытой посуды.
— Твои громилы точно не устраивали тут обыск? — на всякий случай спросил Эль, с интересом склоняясь над кучей пустых упаковок из-под пиццы, громоздившихся на диване в гостиной.
— Насколько я знаю, нет, — Макисима с отвращением отодвинул в сторону комок старых вонючих носков и бегло просмотрел бумаги, хаотично рассыпанные на комоде. — Чтобы привести дом в такое состояние, обыска явно недостаточно.
Эль без всякой брезгливости осматривал все, что попадалось на пути, Макисима в основном был занят тем, что старался не запачкать дорогие кожаные туфли о валявшиеся тут и там склизкие объедки. На пороге спальни Эль резко остановился, посторонился и молча указал на что-то в глубине комнаты. Стены спальни были увешаны фотографиями одной и той же красивой блондинки. Девушку явно снимали исподтишка: вот она выходит из такси, вот сидит в ресторане за чашечкой кофе, вот мимолетным жестом поправляет прическу на улице, глядя на свое отражение в витрине магазина одежды.
— Оказывается, Ковальски у нас маньяк-преследователь, — констатировал Макисима, переводя взгляд с одной фотографии на другую. — Но кто эта девушка на фото?
— Я знаю, кто она, — неожиданно отозвался Эль. — Это моя клиентка и тайная любовница Винсента, Селена Джонсон.
Когда они покинули квартиру Ковальски, уже совсем стемнело. Пелена дождя размывала уличные огни.
Вспомнив, что он целый день ничего не ел, Макисима заглянул в мини-маркет, у которого они припарковались, и купил несколько готовых бургеров, пару коробок с заварными пирожными и бутылку дешевого виски. Он понемногу обживался в этом мирке. Вернувшись в машину, он первым делом сделал длинный глоток виски прямо из бутылки, и когда жидкость растеклась по телу горячим теплом, решил, что жизнь не так уж плоха. «Да я же натуральный алкоголик, а еще пеняю Элю за его сигареты и пончики», — равнодушно подумал Макисима и сделал еще один глоток.
Рассудив, что две головы лучше, чем одна, он принялся рассуждать вслух:
— Я думаю, вот как все было: Селена Джонсон и Ковальски были в сговоре с самого начала. Вероятно, их обоих нанял какой-нибудь конкурирующий клан. Селена крутилась возле Винсента, чтобы выведывать информацию. А когда Винсент начал что-то подозревать, наша парочка запаниковала и убрала Винсента. Потом Ковальски понял, что наш клан ему этого не простит, и свалил, бросив свою подельницу. А Селена, видимо, решила идти до конца и наняла частного детектива, который добыл бы интересующую ее информацию и в то же время был бы достаточно глуп, чтобы не вывести ее на чистую воду. Без обид, — добавил Макисима, покосившись на Эля.
Эль, казалось, на время позабыл о своей новоприобретенной страсти к курению и грыз большой палец, как всегда делал раньше, пребывая в задумчивости. Наконец он заговорил:
— Версия неплохая, но есть нестыковки. Во-первых, все-таки не очень понятно, зачем Селена наняла меня и к чему была эта эпопея с тайными свиданиями — если они действовали с Ковальски заодно, то Ковальски, будучи охранником, имел доступ в квартиру Винсента и мог добыть все необходимые сведения более простым путем. А главное, зачем Ковальски держит в спальне коллекцию фотографий Селены?
— Может, они с Селеной любовники? — предположил Макисима.
— Вряд ли кто-то станет фотографировать свою девушку тайно.
Макисима хотел было фыркнуть и сказать что-то вроде «ну ты-то, конечно, знаток любовных дел», но вообще-то Эль был прав.
— Думаю, Селена тут ни при чем, — продолжал тот. — Она не знала ни о работе Винсента, ни о Ковальски — просто встречалась с приятным богатым мужчиной, который ей нравился, а потом искренне обеспокоилась, когда он вдруг пропал. А Ковальски... Скорее всего, он тайно следил за Винсентом. Он понимал, что Винсента оставлять без охраны нельзя — если бы с Винсентом что-то случилось, ваш Большой Ник бы ему голову снял. Поэтому Ковальски всегда был неподалеку — просто на всякий случай. А увидев Селену, он влюбился. Тебе по его квартире не показалось, что он немного поехавший? Думаю, он одержим ею. В какой-то момент начал следить за ней, тайно фотографировать ее, возможно, даже преследовать. Винсент узнал об этом и пришел в ярость, начал требовать оставить Селену в покое. Ну, а дальше Ковальски ударил Винсента по голове — или в пылу драки, или подкараулил где-то. Потом Ковальски понял, что теперь его песенка спета, выбросил тело в залив и залег на дно. Вряд ли он в ближайшее время вернется сюда. Если вообще вернется, — подытожил Эль.
Макисима помолчал, обдумывая услышанное. Из чистого упрямства он пытался найти пробелы в логике Эля, но все выглядело весьма правдоподобно. Макисима поморщился: очень глупо — быть одной из важнейших фигур в криминальном мире и погибнуть от руки собственного охранника, который свихнулся от любви настолько, что пошел на отчаянные меры...
Резко выпрямившись на своем месте, Макисима развернулся к Элю:
— Слушай, если Ковальски настолько повредился башкой, что даже Винсента угробил, он не залег ни на какое дно. Он пойдет дальше.
Может, Эль лучше него мог понять мотивы чокнутого аутиста, зато Макисима был знатоком психологии преступников. Всю жизнь на ней специализировался — можно сказать, получил по этому предмету докторскую степень с отличием.
— Что ты имеешь в виду? Он же знает, что за ним рано или поздно начнет охотиться ваш клан, а потом и полиция подключится.
— Да, самым разумным решением было бы как можно быстрее сесть на самолет и свалить куда-нибудь в Австралию, но ты же сам сказал, он поехавший, понимаешь? — для наглядности Макисима покрутил пальцем у виска. — Раз он уже зашел так далеко и убил Винсента, почему бы не наделать еще больше глупостей и не попытаться завладеть наконец той самой женщиной, из-за которой все и началось?
На пару секунд в машине повисла пауза.
— Черт, ты прав, — сказал Эль. — Селена. Он поехал к Селене. И... у меня даже нет ее адреса.
Макисима перебрал все свои познания о середине двадцатого века — богатые, но довольно отрывочные — и не очень уверенно сказал:
— Если ее действительно зовут Селена Джонсон, ее адрес можно найти в телефонном справочнике.
Эль воззрился на него так, словно у него над головой вспыхнул нимб. Неудивительно, что ему самому эта элементарная идея не пришла в голову: Эль, дитя эпохи интернета, телефонных справочников не застал, а фильмы и книги про соответствующую эпоху, в отличие от Макисимы, не смотрел и не читал.
Поразительно, но Селену Джонсон действительно звали Селеной Джонсон, и ее адрес в справочнике имелся.
Квартира Селены была заперта, на звонок в дверь никто не ответил. Макисима снова прибег к трюку с отмычкой. Селены в квартире не обнаружилось; трупа ее, слава богу, не обнаружилось тоже, как и вообще никаких следов насилия. Похоже, она даже не возвращалась домой, хотя время близилось к полуночи.
— Скорее всего, ее уже нет в живых, — подбил итоги Макисима. — Но Ковальски, конечно, все равно надо разыскать.
— А вдруг она просто еще не вернулась с работы? Вдруг мы успеем ее спасти?
— Кем она работает?
Эль наморщил лоб — видимо, вспоминал детали разговора с Селеной Джонсон.
— Она говорила, что они с Палермо познакомились в клубе. Может, она там поет... Так себе дедукция; честно говоря, мне просто показалось, что она похожа на девушку, которая могла бы петь в джаз-клубе.
Макисима кивнул:
— С книгами эта логика иногда работает. — Кроме того, как раз была суббота – день, когда во всех клубах кто-то выступает; если Селена в самом деле певица, понятно, почему ее до сих пор нет дома. А еще — если кто и мог неосторожно связаться с таким человеком, как Винсент Палермо, так это небогатая, но амбициозная клубная певичка, падкая на деньги и роскошь.
Почти в любой квартире рано или поздно скапливается масса бумажного хлама, и у Селены они нашли визитки и буклеты с анонсами мероприятий самых разных мест, но больше всего таких буклетов было из клуба под названием «Блюз-нота» — и он очень кстати находился совсем недалеко от квартиры Селены.
На машине они домчались туда за несколько минут. Это было небольшое подземное помещение, куда надо было спускаться по очень крутой лестнице. Эль, не теряя времени, сунул охранникам обязательную пачку купюр и спросил, работает ли у них девушка по имени Селена Джонсон.
— Работает, вот только вы, ребята, припозднились — она уже закончила выступление и ушла буквально минут пять назад.
— Она вызвала такси?
— Нет, ушла пешком.
Макисима и Эль бросились назад по той же дороге, которой приехали, собираясь обшарить каждый темный закоулок, который маньяк мог бы выбрать для того, чтобы подстеречь жертву. Закоулков таких на пути от дома Селены до «Блюз-ноты» было без счета, но Ковальски, как видно, решил не напрягаться и подкараулил объект своих воздыханий буквально в сотне метров от клуба.
Сцена, открывшаяся их взорам, была будто взята из какого-то старого дрянного нуара (ах да, это ведь и есть старый дрянной нуар): Ковальски скрутил Селене Джонсон руки за спиной и, удерживая их левой рукой, правой схватил ее за кружевной вырез платья и подтянул ближе. На его лице и руках наливались кровью длинные полосы — следы ухоженных ногтей Селены — но другого оружия, кроме них, у девушки не было, и если бы не вмешательство Эля и Макисимы, все закончилось бы печально.
Эль с силой дернул Ковальски за плечо, развернул к себе и ударил в челюсть.
Он, хоть и был в полтора раза ниже и вдвое тоньше громилы Ковальски, дрался так хорошо, что противник вскоре оказался на земле. Селена Джонсон отползла к стене и расширенными от ужаса глазами наблюдала за дракой. Макисима тоже залюбовался. Вообще, приятно наблюдать за красивой дракой, когда бьют не тебя.
Он чуть не упустил момент, когда Ковальски, разочаровавшись в силе своих кулаков, незаметно для противника вытащил семизарядный «браунинг». Макисима быстро наступил на руку с пистолетом ногой — сломанные пальцы хрустнули, Ковальски издал нечто среднее между стоном боли и яростным рычанием.
— Но-но! Это опасная игрушка, — сказал Макисима и отпихнул ботинком пистолет подальше.
— Роль мафиозного ублюдка тебе удивительно к лицу, — заметил Эль. — Я смотрю, тебе весело.
— Спасибо, — польщенно сказал Макисима. — Да, есть немного.
Эль без лишних слов взял пистолет Ковальски и, приставив его к затылку хозяина, спустил курок.
— Эй! — воскликнул Макисима. — Я хотел доставить его живым к Большому Нику!
— Ты же понимаешь, что он бы рассказал Большому Нику про Селену? Не затем мы ее спасали, чтобы твой босс ее прикончил, решив, что она могла увидеть или услышать от Палермо что-то лишнее. — И Эль с внезапной, несвойственной ему галантностью протянул Селене руку, помог подняться и повел к машине. — Не беспокойтесь, мисс, мы довезем вас домой.
— Хм... — Макисима занял водительское сиденье и, мрачнее тучи, снова приложился к уже заметно опустевшей бутылке виски. Он уже думал, как бы так поаккуратнее рассказать Большому Нику про исход истории с Селеной, чтобы выйти из кабинета шефа своими ногами.
— Правда же, довезем? — настойчиво сказал Эль и пихнул его в бок локтем.
Девушка бросила на Эля полный признательности взгляд. Потом взволнованно спросила:
— Детектив Лоулайт, вы узнали, что случилось с Джимми?
Эль растерялся, не зная, как сообщить Селене скверную новость, и молчал. Макисима с раздражением сказал:
— Джимми мертв, дорогуша. И на твоем месте я бы прямо сейчас уехал из города, потому что из-за знакомства с этим «Джимми» за тобой могут начать охотиться довольно опасные люди.
Эль достал не слишком чистый носовой платок и молча протянул ей. Селена, благодарно кивнув, промокнула им слезы.
— Да... Я слышала кое-что про клан Большого Ника... Я все понимаю, я уеду...
Немного придя в себя, белокурая красавица томно прислонилась к плечу «детектива Лоулайта» и вздохнула:
— Господи, ну и дела. Мне бы закурить... — Потом кокетливо поглядела на Макисиму: — Да и от виски не откажусь.
***
— И это — финал?.. Маньяк и банальное убийство из ревности? Да это самая идиотская книжонка в моей жизни, — безапелляционно заявил Макисима.
— Дело было мелкое и глупое, — согласился Эль, — но оказалось, мы с тобой можем неплохо работать в команде.
— Хотя под конец я втянулся, — продолжал Макисима. — Может, это только начало длинной серии, и потом у этой парочки горе-детективов будут какие-нибудь дела поинтереснее. А эта блондинка, Селена, окажется роковой злодейкой, уверен.
— Да ты что?! — искренне поразился Эль. — Мне вообще-то тоже понравилось. Попробуем другие книжки про них? Только давай попозже. Я тут еще кое-что придумал. Я кроме детективов знаешь какие еще книги люблю? Страшные.