8.
— Посмотри, какой там год, — просит Люба. Мы стоим, тупо уставившись на стену. Участок, что до этого закрывал шкаф, был полностью обклеен старыми газетами, со свисающей с них чёрной от пыли паутиной. Я наклоняюсь ближе, чтобы рассмотреть мелкий шрифт.
— Восемьдесят пятый.
— Охренеть. То есть, шкаф не двигали сорок лет? - она хмурится, сложив руки на груди. Возмущение в её голосе меня забавляет.
— Получается, так.
— Потрясающе.
Как оказалось, Дарина не шутила о своих планах на нас. Поспать удалось от силы два часа. И если я, со своей способностью регенерации, чувствую себя отлично, то Любе совсем не до перестановок. За это время она бегала в туалет уже три раза, а тошнота так и не отступала. Мне оставалось ей только посочувствовать.
— Может, выпьешь чаю, а я приберусь? - предлагаю я. Помощи от неё всё равно почти никакой.
— По-моему, отличная идея, спасибо. Ты будешь?
— Давай.
Ещё пару часов она старалась высидеть, повествуя о своём детстве: : как сломала руку, упав с дерева, пытаясь спрятаться от "разбойников" в лице малолетних друзей; как огребла от бабушки, когда выяснилось, что она "одолжила" пару сотен из её кошеля на путешествие с подругой; как отрезала обидчице в школе клок волос под самый корень. Мы много смеялись, пока она не начала клевать носом и мне не пришлось отправить её спать.
К тому моменту, как я закончил разбирать хлам, уже стемнело. Стоя напротив нового шкафа, я чувствовал гордость за себя. Нормальный человек ни за что бы не успел за один день, но мне давно чужда усталость.
— Ты уже закончил? — раздаётся удивлённый возглас Дарины. Она стоит в дверном проёме, держа на руках довольного Чефира.
— Да, как вам? Устраивает?
— Шутишь? — расплывается в улыбке и подходит ближе. — Ты молодец! Как только всё успел? И где Люба?
— Мне было не сложно, а Любу я спать отправил — ей нездоровится.
— Естественно, почти всю ночь пить, — она забавно ковыляет мимо меня. — Пошли заедать кофе бутербродами. Отказы не принимаются.
Мы ретировались на кухню, где за позвякиванием посуды и шума микроволновки, я пытался расслышать её невнятную речь. Котяра уже вовсю сопел на излюбленном подоконнике, свернувшись калачиком.
— Завтра собираешься к... — она как-то косо на меня взглянула, оборачиваясь. — ... к маме? Можно мне её так называть?
— Можете, не так важно.
— Что планируешь делать дальше?
— Понятия не имею, — отозвался я, и это действительно было правдой. Что мне ей сказать? Стоит продумать этот момент, когда снова попытаюсь уснуть. Я давно уже отвык спать в принципе, но, почему-то, Бог решил не лишать меня этой необходимости, предназначенной для живых. Как-то странно он подошёл к выбору моих способностей.
Женщина смотрит на меня с сочувствием, когда подходит с подносом и двумя пустыми кружками, а затем спешит утешить, заливая растворимый кофе кипятком.
— Скорее всего, у неё были причины, чтобы так поступить. Жизнь непредсказуема, кто знает, что ей пришлось пережить. Надеюсь, у вас всё пройдёт хорошо.
— Я тоже надеюсь.
Слова Дарины заставили меня напрячься. Я ведь не знаю ничего о жизни своей сестры. Казалось бы, что может быть ужасней нынешней ситуации, а нет — может: вдруг у неё на самом деле есть дети или ещё чего хуже.
— К слову о непредсказуемости: я вот, например, не понимаю, почему впустила тебя в дом, — неожиданно заявляет она, и я выпрямляюсь, заглядывая ей в глаза, в попытке уловить эмоцию.
— В каком смысле? Жалеете об этом?
— Нет, не подумай ничего такого, просто ты показался мне таким знакомым, и я сразу тебе доверилась. Будто по волшебству. В любой другой ситуации я бы даже не стала слушать, - её отстранённый взгляд направлен куда-то за мою спину. — Это странно, я будто знаю тебя всю жизнь. Твою жизнь, естественно. И Люба как-то сразу к тебе прониклась.
Что ж, это можно объяснить только одним способом, а мне придётся с этим разобраться.
— В любом случае, вы мне здорово помогли. Я вам благодарен, но не собираюсь злоупотреблять гостеприимством.
— Собираешься уехать? — наконец, переводит взгляд на меня.
— Думаю, сниму квартиру, пока не разберусь с этой ситуацией.
— Тогда дай мне свой номер, на всякий случай, — протягивает мне свой мобильный. До меня доходит, что сам-то я его не знаю, поэтому приходится импровизировать.
— Я не помню его наизусть. Лучше позвоню, а вы запишите.
Мы обменялись номерами и ещё некоторое время сидели в тишине, попивая горячие напитки, пока на кухню не влетела Люба, залпом осушая стакан воды. Она натягивала куртку, попутно пытаясь исправить гнездо на голове, разглядывая себя в отражении одного из шкафчиков.
— Куда ты собралась на ночь глядя? — интересуется женщина, внимательно наблюдая за передвижениями внучки.
— Бабуль, Влад, привет. Мне позвонила Даша, попросила помочь кое с чем, нужно срочно бежать. Обещаю, что буду осторожна, — она поцеловала опешившую Дарину в щёку и, помахав мне на прощание, исчезла, хлопнув входной дверью.
— Кто такая Даша? — взглянув на настенные часы, решил разбавить я гнетущую тишину, затянувшуюся на добрые десять минут. Дарина, очевидно, усиленно размышляла о чём-то, кусая губы и смотря в одну точку, нервно теребя белоснежную салфетку.
— А, это её «подруга», — на последнем слове она делает жест, обозначающий кавычки, переводя наи меня тревожный взгляд.
— Вы её недолюбливаете? — догадываюсь я.
— С тех пор, как она познакомились, Люба множество раз попадала в неприятные, мягко говоря, ситуации. Уж не знаю, чья это заслуга, но да, Даша мне не слишком нравится.
— Что за ситуации?
Дарина встаёт из-за стола и начинает прибираться, её нервозность ощущалась физически.
— Много чего происходило за эти пару лет, но не думаю, что даже я знаю всё. Например, где-то год назад мне приходилось вытаскивать её из участка после задержания при подозрении на вандализм. Она подходила по описанию свидетелей, как и Даша. Доказать ничего не удалось и их отпустили, но позже она сама мне призналась. С ней стало гораздо сложнее справляться в последнее время, хотя она никогда не была глупой.
— Что они сделали?
— Порча имущества. Разрисовали всю стену внутри школы, проникнув после уроков через окно в мужском туалете.
— Интересно.
Женщина замерла, стоя у открытого холодильника, и медленно повернулась ко мне.
— Думаешь? Через неделю мне нужно уехать в другой город на несколько дней, а я не представляю, как оставить проблемную внучку одну. Если она притащит сюда свою подругу, то, боюсь, вернусь я уже в руины.
— Да ладно, всё настолько страшно?
— Не знаю, но не хотелось бы.
— Если хотите, я могу присмотреть за ней. Всё равно не планировал съезжать далеко, подыщу что-нибудь в этом районе — он мне нравится, — не знаю, зачем мне это, но не зря же я попал в эту семью.
— Не понимаю, какого чёрта я тебе так доверяю, но было бы просто замечательно, — она расплывается в улыбке и подходит ближе. Поднимаюсь на ноги, и, наклонившись для её удобства, мягко обнимаю в ответ. — Ну всё, старикам пора спать, так что расходимся по комнатам, - отстранившись и хрипло хихикая над своей же шуткой, хлопает меня по плечу и, прихватив мохнатое чудовище, что до этого нежилось у окна, выходит из комнаты, попутно выключая свет. Я же направляюсь на балкон, чтобы, наконец, побыть одному и придумать дальнейший план действий.