Часть 5
— Я готова отдать тело, — сказала Алиса душам-стражам у ворот.
Можете, если хотите, счесть, что она так легко дала согласие просто потому, что не до конца понимала, что значат эти слова. Но я точно знаю, что если бы она и понимала — все равно согласилась бы.
Душа в маске козла протянула к Алисе руку, и та вошла в ее грудь легко, как в воду – боли почти не было. Боль пришла потом, когда эта рука схватила что-то в ее груди и потащила наружу.
Всю жизнь она училась быть терпеливой и спокойной, загонять вглубь все слезы, обиды и боль, но сейчас расплакалась, не в силах сдержаться. И даже когда от нее осталось лишь что-то тонкое, голое и дрожащее (тело Алисы страж довольно небрежно бросил у кромки воды), это что-то продолжало плакать, хотя слезы теперь не были ни мокрыми, ни горячими.
Даже лишившись тела, Алиса продолжала сжимать в призрачных руках меч. Ведь это был необычный меч — он резал и душу, и плоть, принадлежал и миру живых, и миру мертвых. Как ни странно, и серебряный ключ, добытый у двухголового кота, остался с нею: видимо, он тоже обладал этой чудесной особенностью. А вот рог единорога остался лежать на берегу, в руках пустого, как скорлупка цикады, тела. Оглянувшись на него, Алиса снова уронила на землю несколько бесплотных слезинок – но тут же вытерла их такой же бесплотной рукой и решительно прошла за ворота.
Внимательно ко всему приглядываясь и расспрашивая встречных, Алиса довольно быстро нашла в городе мертвых душу убежища-жука. Он уже не светился, как тогда, когда его только-только отделили от тела, а стал таким же пепельно-бледным и хрупким, как и все остальное здесь. Очень, очень осторожно она сняла с жука веревку, на которой его привели сюда могильщики, и обвязала ею только крылья; они были готовы рассыпаться от любого неосторожного прикосновения, как потухшие угли в костре.
Но кроме поиска крыльев у Алисы в городе мертвых была и другая цель, едва ли не более важная.
— Здесь ли душа Госпожи Осени? — спросила она обитателей города.
Те расступились, пропуская кого-то, и Алиса увидела женщину с длинными, до самой земли, волосами. Ее одежда, волосы и тело были, как и все остальное в городе душ, припорошено белесой пылью смерти, но в волосах еще сохранялась тень рыжины. На женщине была простая круглая белая маска, полностью закрывавшая ее лицо.
— Я знала, что одна из вас придет. Здравствуй, — произнесла женщина так легко и просто, будто знала Алису всю жизнь.
— Скажите... Вас убил Зверь? — спросила Алиса.
— Ты разве это хотела спросить? — и Алисе показалось, что женщина за маской улыбается.
— Я хотела спросить, как его найти — Зверя.
— А я уже было подумала, что вы сами все поняли, — и женщина указала на мертвые крылья, которые Алиса тащила за собой по воздуху на веревочках.
— О, нет, это... Это — чтобы перелететь через Стену Янтарного Города.
— Через Стену нельзя перелететь, — покачала головой женщина. — Но эти крылья обязательно пригодятся вам. Одной из вас придется опуститься в самое глубокое и мрачное место, какое только можно вообразить, а другой — взлететь в самое небо. Потому что Зверь живет в самой высокой на свете башне. Ее видно сразу, как только поднимешься над облаками.
Алиса решилась задать еще один, два ли не самый важный вопрос:
— Я хочу быть вместе со своей сестрой... Это возможно?
— Ты уверена, что тебе – и ей – это нужно? — сказала Осень как будто с осуждением. – Когда люди пытаются навсегда привязать к себе то, что совсем на них не похоже, это может плохо закончиться: то, что случилось со мной и твоим отцом – тому пример.
— Моим отцом... вы говорите про Волшебника Янтарного Города? Вы с ним – враги?
— Да, Алиса, — враги. Хотя, клянусь, я не хотела этого.
— А что... что произошло между вами?
— Спроси его, — посоветовала Госпожа Осень. – Я ведь не книга – ты не можешь просто заглянуть в конец и узнать все ответы.
Наступила пауза. Тишина острова душ впервые за всё время, проведённое тут, показалась Алисе пугающей; она смутилась и не знала, что еще сказать, но тут Осень чуть мягче добавила:
— А жаль, ведь от книги тебе было бы больше толку, чем от давно мертвой женщины... Книги похожи на зеркала: в них тоже можно увидеть, кем и чем другим мы могли бы стать, — и шагнуть за порог. Книги – его придумка, я не люблю их. И все же, если не будет другого выхода, вспомни про книги...
Алиса не поняла этот ответ, но решила, что не имеет права задавать еще больше вопросов. Она поблагодарила Осень и вышла за ворота города.
Но подойдя к воде, Алиса обнаружила, что не может сесть в Кирину лодку-гнездо. Что-то попросту не давало ей шагнуть туда. Она поняла, что, расставшись с телом, лишилась и права покинуть остров душ. Ведь если бы можно было так легко уплыть с него, немногие захотели бы там остаться: это не самое радостное место на свете...
Неужели все было зря? Неужели теперь они с Кирой не смогут ни убить Зверя, ни покинуть Янтарный Город? Нужели никогда не встретятся?
— Кира! – хотела крикнуть она, но отчаяние сдавило ей горло, и изо рта вырвался лишь какой-то вздох или всхлип. Она подумала, что Киру теперь бесполезно просить о помощи, что та, наверное, не увидит и не услышит ее: ведь от Алисы осталось только горе и очень тихий голос, похожий на шорох сухих листьев.
Но в океане тут же отразилось тревожное, утешающее лицо ее сестры: даже в этот миг Кира не покинула ее.
— Коснись скорее воды, — сказала она Алисе. – Хоть ты и лишилась тела, мы все еще можем поменяться местами, как делали раньше.
«Что мне делать в Янтарном Городе? Меня ведь даже никто не увидит», — грустно подумала Алиса. Но Кира продолжала:
— Я кое-что придумала. Не бойся.
И Алисе ничего не оставалось, кроме как довериться ей. В конце концов, разве не так она поступала всю свою жизнь?
Своей невесомой призрачной рукой она коснулась океанской глади.
Теперь на берегу острова душ стояла живая Кира, а бестелесная Алиса оказалась в Янтарном Городе.
Бестелесная — или?..
Алиса подняла к глазам ладонь — послышался непривычный скрип — и увидела металлическую кисть, крепившуюся к руке на шарнире.
Вернемся немного назад.
Пока Алиса бродила по городу душ и говорила с Госпожой Осенью, Кира в Янтарном Городе искала того самого механика, сделавшего городские часы.
Найдя наконец его мастерскую, она поняла, почему Алиса назвала механика странным. Он не был похож на других обитателей Янтарного Города: обычный человек, немолодой, усталый, грустный...
— Это вы построили часы? – спросила она.
— Да, я.
Он, казалось, совсем не удивился ни ее приходу, ни вопросу – словно очень-очень давно ждал и того, и другого.
— Вы выглядите старым, — выпалила Кира со своей обычной прямотой.
— Я действительно стар. Я помню время, когда город был полон жизни – тогда в нем водились чудовища, чудеса и тайны, случались несчастья и ликования, и рождения, и похороны. И звездное небо было в нем, и холодные розовые рассветы, и снег, и палая листва. Но потом, когда...
— Когда Осени не стало... да? – тихо спросила Кира.
— Когда она умерла, — это слово повисло в воздухе, темное, тяжелое, почти осязаемое, — твой отец попытался стереть память о ней у всех своих созданий. Он великий волшебник, но даже ему подвластно не все. Во мне тоже есть частичка нее – конечно, не так много, как унаследовала ты, и все же... Поэтому, как ни старался Волшебник сочинить для меня другую жизнь, в какой-то момент я, понимаешь, просто переставал понимать, ради кого я тут, как появился на свет, кто я такой... И все вспоминал. Это повторялось снова и снова, и, пожалуй, я был бы даже рад умереть, но ты ведь знаешь, в мире Волшебника нет места смерти, так же как нет места печали и сомнениям. И однажды он приказал мне сделать эти часы, чтобы время остановилось и стерлась последняя память о ней у города и его жителей.
— Раз вас сотворили Волшебник и Госпожа Осень, вы, получается, как бы принц? – уточнила Кира.
Механик невесело усмехнулся:
— Что ты, какой из меня принц. Принц должен быть прекрасным и храбрым, а я неказист и уж точно не герой — боюсь всего на свете. У меня неплохо получается ремонтировать сломанное – но и только. – И, помолчав, он с печалью добавил: — Но в этом городе слишком много сломанных вещей, чтобы я смог их починить. И я говорю не про те, что хранятся в подземельях.
— Зря вы говорите, что не герой: героем как раз и может быть только тот, кто боится. Ведь если ты всегда смел, в подвиге нет никакого смысла, — возразила Кира. В мастерской повсюду стояли механические игрушки, и при виде них ей в голову пришла одна мысль. Она умоляюще сказала: — Я хотела попросить вас смастерить летательный аппарат, который помог бы нам обрести свободу, но сейчас есть кое-что еще важнее. Моей сестре очень, очень нужна ваша помощь, она в этот самый момент расстается с телом... Вы ведь столько всего умеете — может быть, вы могли бы сделать новое тело для нее?
— Стать куклой, когда внутри тебя бьется живая душа, — не самая завидная участь, уж поверь мне, — вздохнул механик. – Но раз ты так просишь...
Вот так Алиса и оказалась внутри искусственного тела на шарнирах. И что бы там механик ни говорил о печальной участи кукол, она уже успела узнать, что такое небытие — потому ощущение тяжести тела, моргания глаз, движения пальцев обрадовали ее так, что она даже хотела рассмеяться, но куклы не смеются.
Рядом с Алисой на пол мастерской с шелестом опустилось что-то белое и невесомое.
— Это и есть крылья, из которых я должен сделать летательный аппарат? — поинтересовался механик. — Придется потрудиться, чтобы прикрепить к винтам и шестерням звездный свет и трепет сердца. Но не зря же я, в конце концов, всю жизнь собирал и чинил...
Пока он возился с инструментами, соединяя несоединяемое, Алиса разговаривала с Кирой. Меч переместился в Янтарный Город вместе с ней — а вот рог единорога остался в том, другом мире, в мертвых руках уже не нужного ей тела на берегу города душ, теперь у обеих сестер наконец-то было по зеркалу. Они рассказали друг другу обо всем увиденном и услышанном в обеих мирах, и то, что говорила одна, подходило к рассказу другой, как кусочки мозаики.
Через час аппарат был готов, и механик сказал:
— Держи свой билет на свободу, малышка.
Но Алиса тут же поняла, что ее кукольные пальцы слишком слабы, чтобы управлять рычагами летательного аппарата.
— Тогда я долечу на этих крыльях до башни Зверя вместо тебя, — сказала Кира.
Алисе пришлось согласиться, ведь другого выхода не было.
Она взяла свой меч-зеркало и отвела его так, чтобы отражение летательного аппарата поместилось в него целиком – крошечное, как детская игрушка. И Кира осторожно, двумя пальцами взяла эту игрушку и потащила к себе, и он рос и рос, пока не стал ровно такого размера, каким и должен был быть – только уже в ее мире.
Живую Киру ничто не держало на острове душ. Она села в чудесный летательный аппарат с крыльями души жука и устремилась вверх, к облакам.
Механик, провожая взглядом ее удаляющийся силуэт в отражении, тихо сказал:
— Хотелось бы мне узнать, каково летать на таких крыльях... Но во мне все же недостаточно смелости, чтобы стать героем.
— Может быть, вы просто герой какой-то другой истории? – предположила Алиса. – Или когда-нибудь им станете...
Он с сомнением покачал головой, но все же сказал:
— Спасибо, что так обо мне думаешь.
— Это вам спасибо... Но мне пора: моя сестра полетела искать башню, а это значит, что мне придется опуститься так глубоко, как только можно, — сказала Алиса, вспомнив слова Осени. – Вы случайно не знаете, где самое глубокое и мрачное место в Янтарном Городе?
Механик задумался на время, а потом сказал:
— Есть одно место на окраине города, у самой Стены... Его обычно называют Золотым Садом. Знаешь его?
— Конечно! Но он совсем не мрачный: там очень красиво, и золотые листья как будто звенят...
— Разве ты еще не поняла, что многое в Янтарном Городе — не то, чем кажется? Вряд ли есть что-то глубже колодца, что в центре этого сада...
Когда Алиса добралась до окраины города и ступила под золотой свод переплетающихся ветвей Золотого Сада, там было тихо, если не считать шороха-звона покачивающейся под легким ветром листвы, и безлюдно. Жители города почему-то не любили ходить сюда, хотя саму Алису всегда завораживал спокойный сумрак этого места. Когда она в последний раз тут была, ветви так красиво отражались в воде — блики в воде плясали, как золотые рыбки... Но в этот раз колодец почему-то оказался накрыт деревянной крышкой.
Алиса-кукла не без труда, но все же сдвинула ее с места своими неуклюжими, слабыми шарнирными руками и увидела, что в колодце нет ни воды, ни золотых бликов от листьев. Судя по всему, он давно пересох.
Цепляясь за каменные выступы на стенах, она полезла вниз. Она спускалась и спускалась, пока светлое пятнышко наверху колодца не показалось недосягаемо далеким.
На дне колодца она обнаружила какие-то кости и полуистлевшую ткань.
Алиса не знала, что это за останки и сколько лет они тут пролежали, но почувствовала, как ее кукольное тело дрожит, как лист на ледяном ветру.
— Кира, — прошептала она. – Где ты, Кира? Мне страшно.
В самом деле, где мы оставили Киру? На пути к подвигу, в летательном аппарате на жучиных крыльях, где-то посреди облаков.
Как только она оказалась над ними, сразу увидела на горизонте угрожающую черную башню — обиталище Зверя.
Башня была очень высокой. Кира облетала ее по спирали, поднимаясь все выше и выше, и когда ей уже начало казаться, что ей придется лететь так бесконечно, она увидела верхушку башни, проткнувшую небо, как когтистый палец. На самом верху она увидела уступ, куда можно было посадить аппарат, и что-то вроде двери.
Она села довольно неуклюже — от удара об землю хрупкие крылья аппарата рассыпались — но она сама почти не пострадала.
Дверь была заперта, но Кира вспомнила про ключ, который остался у Алисы.
— Может, ключ, который дал тебе кот, подойдет сюда? Передашь мне его, как в тот раз – летательный аппарат? — сказала она Алисе в отражении на единорожьем роге. – Постой... что-то случилось? У тебя такое лицо...
Ей показалось, что она видит в механических глазах Алисы слезы, но куклы ведь не могут плакать, правда?.. Наверное, это просто масло...
— Все хорошо. Протяни руку, я дам тебе ключ.
Алиса сказала это очень спокойным и ровным голосом, и ей на миг удалось обмануть Киру – она поднесла ладонь к рогу... В последний момент она догадалась, что задумала сестра, и попыталась оттолкнуть тонкие пальцы с той стороны отражения, но они оказались неожиданно сильными, и две ладони слились воедино.
Кира ударилась плечом о каменную стену колодца в Янтарном Городе и зашипела от боли.
— Ты что? – крикнула она зло. – Неужели надеешься, что у тебя хватит сил справиться со Зверем?
— Прости, — сказала Алиса с той стороны отражения. – Ты гораздо лучше меня годишься для подвига. Но я должна с ним встретиться и узнать, что случилось. Мне это очень нужно.
— Ты же умрешь, дурочка...
— Так надо. Пусть и умру... Но я не умру. Ведь все это и началось только из-за того, что я не хочу умирать. И ты тоже. Мы обе хотим...
«Жить», — гулко повторило за ней эхо, отразившееся от каменных стен колодца.
Только сейчас Кира осознала, что по милости сестры оказалась в ловушке – и как ей теперь отсюда выбираться? Она попыталась залезть по стене колодца вверх, но руки соскользнули, и она упала. Падение немного смягчила какая-то ткань; присмотревшись, Кира увидела там же кости и пряди тускло-рыжих волос.
Она подумала, что, наверное, именно эта находка так взволновала Алису, но с точки зрения Киры, не было ничего такого уж страшного в горстке костей — в своем мире ей приходилось видеть вещи и похуже...
После того как она упала, что-то все время неудобно упиралось ей в бок. Расстегнув куртку, Кира достала книгу, случайно украденную ей из Библиотеки Волшебника. Она совсем забыла про нее.
Ей вспомнился разговор Алисы с Госпожой Осенью. «Если не будет другого выхода, вспомни про книги» — так она сказала.
Кира открыла книгу; страницы были чистые. Увидев это, она сначала удивленно ахнула, но тут же поняла, что к чему. У нее не было пера или карандаша, которым можно было бы нарисовать или написать что-то на этих страницах, поэтому она взяла рог единорога и проколола им свою ладонь. Макая острый конец рога в собственную кровь, Кира нарисовала на одной из пустых страниц колодец и проход в стене.
И в самом деле обнаружила в стене колодца этот проход.
И поползла по нему.
Кира понятия не имела, куда он ведет, и даже не знала, что Золотой Сад находится у самой Стены Янтарного Города, но почему-то была уверена, что проход выведет ее на свободу.
