Часть 4
Да, как раз в эту минуту Алиса смотрела на свое отражение в мече, который могильщики оставили рядом с гнездом синеперых соек.
Увидев, в какой опасности оказалась Кира, она вскочила на ноги от волнения. Прежде Алиса была совершенно уверена, что в Янтарном Городе нет и не может быть ничего похожего на существо, которое она видела в зеркальной поверхности меча – этого чудовищного коня с тремя парами глаз и острым рогом посреди лба. Но сейчас не время было размышлять, откуда это существо взялось; важно было лишь то, что оно намеревалось убить Киру!
Алиса никогда в жизни ни с кем не сражалась, но у нее, по крайней мере, был меч. Поэтому она поспешно протянула руку к отражению и коснулась Кириной руки, которой та схватилась за рог.
И, как и в прошлый раз, отражение под ее пальцами пошло рябью, и они снова поменялись местами. Алиса оказалась в подземелье, прижатая к стене злобным черным чудовищем, которое щелкало зубами и пыталось проколоть ее своим витым рогом.
Поскольку меч стал собственностью Алисы, он переместился в Янтарный Город вместе с ней. Она плохо представляла себе, как обращаться с мечом, поэтому зажмурилась и просто выставила его перед собой.
Иногда бесстрашие оказывается важнее, чем умение и опыт (но, прошу, не проверяйте правдивость этого утверждения на себе). Алисе повезло. Единорог успел так разъяриться, что не замечал, что перед ним теперь другой противник, и уж точно не был готов к тому, что в руках у этого противника внезапно появится оружие. Алисе даже не понадобилось прикладывать усилия — чудовище само налетело на острие меча. Кровь брызнула во все стороны, залив стены комнаты и забрызгав Алисино платье.
Когда Алиса увидела смерть черного единорога, ей стало очень больно, страшно и печально, потому что любая смерть — это больно, страшно и печально. Но она не чувствовала стыда, потому что в произошедшем не было ее вины.
Подумав, она отрезала блестящий единорожий рог. Как я уже говорила, Алиса была очень разумной и предусмотрительной девочкой, и поскольку рог единорога, подобно ее мечу, являлся и зеркалом, и оружием, она решила, что эта вещь непременно пригодится – нужно лишь придумать способ передать рог Кире.
Она совершенно не представляла, где очутилась: раньше Алиса считала, что Янтарный Город исхожен ею вдоль и поперек, но она никогда не слышала, что в нем есть такие вот подземелья. Но, похоже, как в Кирином мире с приходом осени обнаружилось что-то нежное и красивое, так и здесь многое изменилось.
Алиса дернула ручку двери, но, как мы помним, Воспитательница (о которой Алиса, впрочем, ничего не знала) заперла ее на замок. Она не сразу увидела, что рядом с клеткой единорога в помещении есть еще одна дверь. Через нее Алиса прошла в следующую комнату.
Тут, как и в комнате с единорогом, царил полумрак, и Алиса не сразу поняла, что это помещение – очень большое. И его целиком занимали клетки: огромные и крошечные, подвешенные к потолку или стоявшие на полу, — их были десятки. Во этих клетках томились создания разных форм и размеров, но всех их объединяло то, что их будто составили из двух совершенно разных половин – и довольно неуклюже. Тут были химеры и мантикоры, василиски и якулы, грифоны и катоблепасы. В отличие от черного единорога, который был опасен, но на свой лад красив, как ночное небо или шторм в океане, все эти создания выглядели неестественно и неприятно.
— Выпусти меня, — произнес чей-то нежный, почти детский голос. – Я тебе друг.
В углу она увидела клетку, в которой сидел огромный кот с двумя головами. К ней обращалась одна из этих голов, та, что была слева.
— Если освободишь меня, я тебя съем, — пообещала вторая голова, чей голос звучал иначе — низко и угрожающе. Впрочем, и без этого предупреждения Алисе было очевидно, что этому созданию лучше оставаться взаперти: как и у единорога из предыдущей комнаты, у кота имелись и когти, и зубы. Зрачки в глазах на каждой из голов были похожи на лежащие на боку песочные часы и скрывали тайну.
— Как ты можешь одновременно быть мне другом и желать причинить вред? – удивилась она. – Каково быть таким... раздвоенным?
— Все в мире раздвоено, разве ты не замечала? – спросил кот двумя голосами сразу. – Белое и черное, рациональный Аполлон и безумно хохочущий Дионис кружатся в танце. У всех и вся есть тень и зеркальное отражение. Есть день и ночь, октябрь и апрель. Люди – одновременно воплощение чуда и тошнотворные мешки из мяса. А злодей может оказаться жертвой. Впрочем, кому я это объясняю? Ты и сама состоишь из половин, которые порой не могут прийти к согласию.
— Опять загадки! – с раздражением сказала Алиса и хотела уже пойти дальше, но тут левая голова сказала:
— У меня есть кое-что, что тебе пригодится. — Кот ощерился одной из пастей, показав зажатый между зубов ключ. — Твоя сестра попала сюда, в хранилище ненужных вещей и созданий, потому что хотела найти выход из Янтарного Города. Но выход нельзя найти так просто. Не бывает спасения без победы, а если ты намерена одержать победу, тебе нужен этот ключ. Хотя, как по мне, ты выглядишь слишком хрупкой для такого дела.
— Одержать победу... над кем? – спросила Алиса со страхом в голосе; на самом деле она уже знала, каким будет ответ – она слишком хорошо помнила, как в ужасе бежала через лес и ее преследовал темный силуэт с рогами в полнеба. Кот кивнул:
— Нельзя вечно убегать от Зверя. Тебе надо встретиться с ним лицом к лицу и, если понадобится, сразиться.
— В обмен на этот ключ ты хочешь освобождения? Но ведь тогда вторая голова меня съест.
— Я уж постараюсь, — и правая голова растянула пасть в усмешке, обнажив клыки. — Но у тебя ведь целых два меча, рассудительная девочка, ты можешь сразиться со мной и добыть этот ключ силой – или боишься?
— Я уже научилась не только рассуждать, и у меня хватило бы храбрости сразиться с тобой, — обиделась Алиса. — Но ведь тогда и другая голова погибнет, а я этого совсем не хочу...
Она раздумывала пару мгновений, а потом опустилась на пол рядом с клеткой, взяла левую голову кота в свои маленькие ладони и начала ласково гладить. При этом она напевала песенку, которую узнала от Киры – в мире той это была колыбельная. Левая голова ласково мурчала и терлась о ее руку, правая злобно скалилась и ворчала, но через некоторое время обе они задремали.
Тогда Алиса просунула руку в пасть левой головы и достала большой серебряный ключ.
А потом, поддавшись какому-то порыву, погладила спящую правую голову кота так же, как до этого гладила левую; шерсть под ее ладонью была точно такой же, как на левой голове — жесткой, грязной, местами слипшейся от крови.
В других клетках она тоже видела кровь, вырванные перья или клоки шерсти. Ее сердце тронула жалость. Алиса не была уверена, что эти неумело скроенные из двух половин существа могут умереть – вы ведь знаете, то, что пытаются запрятать вглубь, обычно не умирает, а просто не переставая болит и загнаивается, как рана – но они выглядели очень несчастными. И, к сожалению, опасными — и Алиса решила не выпускать их на свободу.
Но клетку двухголового кота она все-таки открыла, разрубив замок мечом. Они с левой головой ведь заключили сделку, а Алиса была очень честной девочкой. После этого она поторопилась уйти из комнаты с клетками поскорее, пока головы не проснулись.
К счастью, за дверью ее наконец ждала дорога наверх. Поднимаясь по ступенькам и надеясь, что лестница приведет ее в привычный Янтарный Город, а не в еще одно жуткое место с клетками и несчастными никому не нужными существами, Алиса размышляла о предназначении добытого ей ключа и о том, что ей делать дальше. Разве слова кота не должны были быть адресованы Кире? Ведь Зверь принадлежал ее миру, а не Янтарному Городу...
Но она – как бы ни пугала ее эта мысль — уже поняла, что происходящее в мире Киры и Янтарном Городе неким образом связано. И успела увидеть достаточно, чтобы догадываться, что не всех на свете чудовищ можно усыпить ласковой песней. Неужели ей действительно придется сразиться со Зверем? Именно ей, а не Кире? Ведь меч у нее... Даже, как справедливо заметил кот, целых два меча.
У Киры же не было ни одного. После того, как Алиса так бесцеремонно вытащила ее из подземелья с помощью единорожьего рога, она вернулась в свой родной мир без оружия и без зеркала. И отсутствие последнего заставляло ее грызть пальцы от тревоги: Кире хотелось знать, что происходит сейчас в Янтарном Городе! Она злилась на Алису, которой почему-то изменила ее обычная рассудительность: зачем она, глупая, отправилась туда, как она собирается сражаться с единорогом?..
Мы-то с вами уже знаем, что Алиса нашла в себе и храбрость, и хитрость, чтобы справиться с чудовищами подземелья и выбраться наверх невредимой. Но Кира не знала и волновалась — а в таких ситуациях очень хочется предпринять хоть что-то, а не сидеть на месте.
Она успела понять, что найти выход из Янтарного Города очень важно. Казалось бы, она вернулась в свой мир, просторный и свободный, почему бы ей не выбросить странности Алисиного мира из головы? – но если вы так подумали, то совершенно ничего не поняли о том, насколько они двое были важны друг для друга. Кира не могла позволить Алисе оставаться пленницей Янтарного Города и дальше.
Она подумала вот о чем: если рассказ Воспитательницы о тайном проходе на свободу, который можно найти где-то в подземельях, оказался обманом, почему бы просто не перелететь через эту Стену? Но чтобы это сделать, надо было где-то достать крылья. Она не задумывалась о том, как передаст эти крылья Алисе и смогут ли они вообще увидеться вновь. Как я уже сказала, Кира чаще действовала, а не рассуждала.
Сойки, в гнезде которых она оказалась, были пернаты, но не крылаты – такое, увы, случается. Но крылья, как она хорошо помнила, были у убежища-жука, в котором Кира раньше жила. Прозрачные крылья под твердыми небольшими надкрылками, тонкие и слабые, — но они уж точно смогли бы поднять в воздух такую небольшую девочку, как Алиса или она сама. Но поскольку тело жука после смерти тут же сожрали вечно голодные твари этого мира, единственной надеждой обрести крылья было найти его душу, которая теперь находилась на острове мертвых – ведь крылья души, наверное, мало чем отличаются от тех, что были из хитина, а может, окажутся даже лучше!
Кира, конечно, сразу увидела, что ее мир с приходом осени изменился — многие вещи и явления обрели другой облик. Но она не сомневалась, что остров душ остался на месте. Ведь у всего живого есть души, и им надо где-то отдохнуть после расставания с телом и перед последующим великим путешествием.
Было известно, что остров душ находится посреди океана, и еще Кира знала, что к океану ведут все реки на свете. А как раз недалеко от гнезда, в котором она сидела, текла небольшая речка с густой и темной, как сажа, водой.
Решив, что девочки-сойки уже достаточно взрослые, чтобы обойтись без гнезда и ей оно нужнее – Кира, напоминаю, выросла в суровом мире, потому бывала довольно безжалостна — она дотащила гнездо до реки и столкнула его туда, сделав из птичьего гнезда лодку.
И пустилась в плавание.
Плыла она довольно долго. Ее мир стал чуть светлее и безмятежнее – прежде она не отважилась бы на такое путешествие, да и никто из людей бы не отважился – но в основном выглядел как прежде: течение реки несло лодку мимо разрушенных городов и кладбищ, лесов и болот, пустых шоссе, мимо неработающих заводов и механизмов, похожих на огромные скелеты чудовищ, мимо сонмищ духов, божков и других порождений магии. За свою жизнь Кира уже достаточно всего этого навидалась и быстро заскучала. Она вдруг поняла, что очень устала – еще бы, ведь за последнее время случилось столько всего. Так что она свернулась клубком на рыжих листьях, среди которых от прежних обитательниц гнезда осталось несколько голубых перышек, и уснула.
Она проснулась от толчка и обнаружила, что гнездо стоит на месте: течение принесло его к плавающей в воде груде хлама, за которую оно и зацепилось. Куча эта состояла словно из всех на свете старых, грязных, испорченных и ненужных вещей. Но когда Кира стала отцеплять запутавшиеся в мусоре ветви гнезда, чтобы плыть дальше, она заметила среди этого хлама большой красивый фонарь из узорчатого шелка – он тоже был испачкан и порван, но совсем чуть-чуть. Она поставила его впереди, и гнездо стало очень похоже на настоящую лодку с носовым фонарем. (Во всяком случае, так показалось Кире; напомню, что она, как и Алиса, имела довольно смутное представление о многих самых обычных вещах, зная о них только из книг или с чужих слов).
Вскоре река стала медленнее и гораздо шире – и в конце концов выплеснула лодку-гнездо в океан.
Кира прежде никогда не видела его, но сразу поняла, что это он и есть. Океан был огромен, всемогущ и безжалостен, под толщей воды таились чудовища, но в то же время журчание темно-зеленых струй было мелодично, как колыбельная, и вкрадчиво, как ласковый шепот.
Воды океана были так же темны и густы, как и река, по которой она плыла до этого, но свет шелкового фонаря на носу лодки отбросил на поверхность воды светлый и гладкий круг, в котором Кира увидела свое зыбкое, окруженное колыханием водорослей отражение.
Она то и дело поглядывала на него, пока плыла — и в какой-то момент наконец увидела там не свое лицо. Как же хорошо было снова увидеть Алису! Та была цела и невредима.
Алиса рассказала Кире, как справилась с единорогом и выбралась из подземелья, рассказала и о двухголовом коте и его загадках; Кира же поделилась с ней своими планами насчет Стены, крыльев и острова духов. Впервые с момента встречи они смогли по-настоящему поговорить. (И разве не удивительно, что все это время они, лишенные возможности пообщаться, шли к одной цели, хотя и разными дорогами?)
— Я ведь так и не спросила, как тебе удалось вернуть осень! – вспомнила Алиса, и Кира рассказала о городских часах. Алиса задумчиво нахмурилась:
— Я знаю механика, который сделал эти часы. Это странный человек, непростой... Пожалуй, стоит с ним поговорить. А еще он, наверное, сможет соорудить из жучиных крыльев летательный аппарат, чтобы выбраться за Стену.
— А я попробую разузнать у обитателей острова душ, где искать Зверя, и спрошу, что они знают про Госпожу Осень, — пообещала Кира.
Они всегда, сколько себя помнили, помогали друг другу чем могли – и, разумеется, собирались делать это и дальше.
Так, переговариваясь с сестрой и радуясь ее голосу, под нежное пение океана и свет фонаря, разгоняющий тьму, Кира приближалась к острову душ.
Долго ли, коротко ли она плыла (впрочем, подобные присказки только запутывают читателя, лучше скажу честно: долго, очень долго), но в конце концов оказалась именно там, куда направлялась.
На острове душ стоял город, смутно ей знакомый, как воспоминание о давнем сне: башни, фонтаны и мосты, — а в городе шёл снег. Только шёл он почему-то вверх, а не вниз, хотя белые хлопья так плавно кружились в воздухе, что эта неправильность замечалась не сразу.
Потом Кира увидела, что это не снег, а пепел — как будто по всему городу прошёл пожар. Все здания, фигуры и предметы были хрупкими и белыми, и казалось, они вот-вот рассыплются в прах. Нет, ей не показалось, они и правда рассыпались, медленно и неотвратимо: лёгкие кусочки пепла отделялись от города душ и плавно взмывали к небу. Одни здания и фигуры казались сравнительно целыми, от других остались развалины и бледные тени, от третьих — только прах.
Ступал ли кто-нибудь до нее на берег этого острова, пытался ли отыскать дорогих людей среди этих силуэтов с масками на лицах? Этого Кира не знала.
Ворота в город охраняли двое стражей. Лицо одного закрывала маска козла, лицо другого — маска зайца.
Стражи сказали Кире, что если ей непременно требуется попасть туда, в город душ, она должна расстаться с телом: человеку, у которого есть теплое дыхание и пульсация крови, быстрые ноги и зоркие глаза, нечего делать среди мертвых.
Кто посмеет упрекнуть Киру за то, что в ее душе шевельнулось сомнение? Ведь тело – самое ценное, чем владеет человек: душа без тела беспомощна, как рука без пальцев. Но ее колебание длилось лишь мгновение. Ведь другого способа попасть в город не было, а ей непременно нужно было там побывать. Она решила, что крылья — залог Алисиной свободы — стоят этой жертвы.
Но Кира не смогла отказать себе в радости в последний раз увидеть Алису: попросив стражей в масках чуть-чуть подождать, она подошла к кромке воды и наклонилась над зеркальной гладью океана, освещенной фонарем на лодке. Она, конечно же, не собиралась рассказывать Алисе, в чем дело, чтобы не напугать ее, и просто молча коснулась воды пальцами в знак прощания. Слезинка скатилась с ее щеки и упала в океан.
Ах, Кире стоило бы уже успеть получше изучить свою сестру — добросердечную, решительную и ужасно догадливую! Алиса, сразу поняв, в чем дело, приложила свои пальцы к отражению — и в тот же миг заняла место Киры на берегу острова душ.
