4
Мы сидим на металлических стульях бок о бок и смотрим на усатого мужчину, сидящего за столом напротив нас. Он сосредоточено заполняет протокол нашего задержания. У него довольно добродушное лицо, но уставший вид, наверное, работает круглыми сутками. Офицеры привели нас в его кабинет и в двух словах пояснили ситуацию. В их рассказе мы нарушаем порядок, деремся на улице, оказываем сопротивление полиции. Полный набор. Можно сажать, ну, или как в моем случае, убивать. Ощущаю себя, вернувшимся на восемь лет назад. Я уже сидел вот так в участке, рассматривая выцветшие обои и какие-то грамоты на стенах. В тот раз я был безумно напуган происходящим, сейчас напуган не менее. Вот бы вернулось действие таблетки, которое уже исчезло.
- Вот и что вам дома не сидится? Поздно же уже, - на часах пол-одиннадцатого, - нет, вам надо тусить, по клубам шляться... у меня дети такие же, как только пятнадцать стукнуло, так все... понеслось... Ладно, давайте ваши карты.
Мия достает карточку, а у меня замирает сердце. Сколько мне теперь осталось?
- У меня нет карты, - мужчина удивленно поднимает на меня глаза, - у меня микрочип, - пальцем указываю на глаз.
Он перестает писать и смотрит на меня. Интересно, о чем он сейчас думает?
- Ты семидневник что ли? – я киваю, - Сколько тебе лет?
- Скоро будет двадцать, - хм... не будет.
- И сколько...?
- Четыре дня, - отвечаю я, не дослушав его вопрос.
- Боже, боже, боже, - качает он головой и со злостью отбрасывает ручку в сторону, - и что только в мире творится? Ведь дети еще совсем, - он смотрит на карточку Мии, а потом и на саму девушку. В его взгляде отчетливо читается вопрос, что молодая красивая свободная девушка делает рядом с семидневником? Я молю Господа, чтобы Мия молчала и не озвучивала свою профессию.
Мужчина несколько минут просто глядит куда-то мимо нас, я прямо физически чувствую, как он что-то обдумывает. Офицер качает головой, берет протокол и одним резким движением, разрывает его пополам.
- Идите отсюда, - бросает он нам, а я даже пошевелиться не могу. Просто не верю, что страж закона отпускает нас, что он дарит мне мои законные четыре дня, - идите, кому говорю.
Он выписывает Мии пропуск и велит показать его на выходе.
- Спасибо вам... большое, - Мия первая приходит в себя. Она встает и поспешно берет меня за руку, - идем.
Мы выскакиваем из кабинета и, не оглядываясь, движемся по коридору. Сердце стучит, а рука судорожно сжимает ладонь Мии. Я ожидаю услышать голос офицера, ведь он просто обязан передумать! Понять, что совершает ошибку, и попытаться нас остановить! Но уставший мужчина не выходит из своего кабинета и поэтому, мы беспрепятственно добираемся до фойе. Здесь сидит дежурный, и мы подходим к нему, чтобы отдать пропуск. Он несколько секунд смотрит на нас (наверное, разглядывает мое побитое лицо), потом на листок бумаги, а я замечаю на его стойке буклеты. Беру один из них и смотрю на его название, которое заставляет меня замереть. Лагерь Бишерон. Что? Это что такое? Рекламный буклет лагеря? Пролистываю несколько страниц. Нет. Это не реклама, это просто какая-то презентация. Но она ненастоящая... На красочных фотографиях вижу унылые, но достаточно живые лица заключенных. Но больше всего удивляет их внешний вид. Все люди чистые, гладко выбритые, с нормальным здоровым цветом лица, их одежда тоже выглядит нормально, оранжевые комбинезоны, сапоги, куртки. Еще раз смотрю на название лагеря. Это точно лагерь, в котором находился я? Так и есть. А может быть их несколько? Но на фотографиях, которые находятся в самом начале, вижу знакомое лицо. "Начальник лагеря Бишерон – Ларс Ват". Ошибки нет, это тот самый лагерь. Листаю дальше. Светлые казармы с настоящими кроватями и матрасами. Столовая с едой, душевые... ДУШЕВЫЕ???!!! Значит, вот как должен выглядеть лагерь...
- Пошли, чего застыл? - толкает меня в плечо Мия.
- Ага. Простите, - обращаюсь я к дежурному, - могу я взять буклет?
Он хмыкает:
- Хочешь посмотреть, куда не следует попадать?
- Ну, туда бы я не прочь попасть, - запоздало понимаю, что озвучил свою мысль, - ой, да, ужасное место.
- Бери, они для этого и предназначены, чтобы люди смотрели и боялись.
Боялись? Чего тут бояться? Здесь все так нормально...
Мы отходим от участка, и Мия восклицает:
- Что это было? Я думала нам крышка!
- Не знаю. Он, кажется, отпустил нас.
- Такое бывает?
Пожимаю плечами:
- Как видишь.
- Мда уж. Что ты там взял?
Я протягиваю ей буклет, она быстро листает его.
- Это ты там сидел?
- Эмм...название вроде то, но... нет, я был не там. У нас не было душевых и матрасов. А вот, смотри, - я показываю ей на фотографию, где заключенные сидят за швейными машинками, - они шьют! Понимаешь? Шьют! Тут написано, что «заключенные работают на швейных фабриках». Да ни фига! Мы горбатились на рудниках, в горах, копали траншеи и каналы, вырубали леса. Это не тот лагерь.
- Да нет, тот. Другого такого нет, и адрес тот же.
Не знаю, откуда Мия знает адрес лагеря, но она права, адрес тот же.
- Что за чепуха? Ничего не понимаю.
У меня болит почти все тело, поэтому я, немного, прихрамываю, когда мы идем вдоль мостовой. Ночь теплая и спокойная, как раз подходит для прогулки.
- Может, они не хотят, чтобы люди знали всей правды... чтобы никто не знал, где содержат
правонарушителей, - это не вопрос, Мия размышляет вслух.
- Но зачем им это?
Мой вопрос остается без ответа. Откуда ей это знать? Да и мне не надо, прячу буклет в задний карман джинс.
- Не буду думать об этом, - говорю я ей и улыбаюсь. Мы стоим на смотровой площадке возле реки, по которой проплывает небольшой теплоход.
- Нам надо спешить, мы уже опаздываем.
- Ага, но здесь так хорошо.
- Тебе понравился сегодняшний день? – спрашивает у меня Мия, - Я понимаю, что встреча с теми парнями омрачает его, ну а в целом...
- Это было потрясающе, - я совершенно искренен, - мне уже давно не было так хорошо, - а это я привираю, вчера ночью было тоже хорошо.
- В принципе, это только малая часть людских развлечений, довольно повседневные вещи. Бывает еще круче, может быть когда-нибудь..., - она вовремя замолкает... у меня нет «когда-нибудь», у меня есть только «здесь и сейчас»...
Запрокидываю голову и смотрю на звезды. В свете города их плохо видно, в лагере они были намного красивее и ярче... А все же зачем сделали подставной буклет?
- Я давно так не веселилась, правда. Спасибо, что провел этот день со мной.
- У меня просто не было выбора.
В ее глазах озорные огоньки, а на губах улыбка. Она стоит спиной к парапету, и за ней протекает река, в которой отражаются светящиеся фонари мостовой. Теплый летний ветер играет с ее длинными волосами, они развиваются и щекочут мое лицо. Мне бы отойти подальше, но я не хочу. Мне нравится это мгновение... когда еще я испытаю что-либо подобное?
Наши лица так близко, что я просто физически ощущаю притяжение, которое тянет нас друг к другу. Интересно, а она чувствует его?
- Ну вот, мы же договаривались, что сегодня будем вести себя как обычные нормальные люди, а ты все испортил, - она вновь начала прикалываться.
- Интересно, что же я такого сделал?! – я больше не подбираю слова, они выскакивают сами собой, неужели, я наконец-то научился нормально общаться? За сегодняшний день столько всего произошло. Не знал, что за день можно прожить целую жизнь...
- Ты испорченный мальчишка! Из-за тебя я сегодня попала в полицию. А если бы меня арестовали и отправили в лагерь?!
Отворачиваю голову в сторону, эта мысль невыносима, но я не хочу портить момент, поэтому улыбаюсь и произношу:
- Я бы потратил свои четыре дня на то, чтобы вытащить тебя оттуда, - и не важно, что если бы Мию арестовали, меня бы убили.
Поворачиваюсь к ней и тут же встречаюсь с ее пристальным взглядом, будто она только и ждала, когда же, наконец, я повернусь к ней.
Дальше происходит что-то невероятное. Не понимаю, откуда, у меня появляется такая смелость, но я поддаюсь вперед, и наши губы соприкасаются. Губы Мии теплые и живые, она вся живая, и благодаря ей, я тоже наконец-то смог почувствовать себя живым...
***
До той поры, пока не крикну я:
«Нет больше сил, помедли, жизнь моя.
О, подожди, нет больше сил моих
Пить жизнь и смерть из алых губ твоих!»
В номере темно, и мы, не включая свет, сразу же направляемся к кровати. Мия почти что висит на мне, но я совершенно не ощущаю ее веса, такая она воздушная. За сегодня мы так сблизились, что вчерашнего стеснения, как ни бывало. Наши губы не могут оторваться друг от друга, Мия полностью
завладела моим сознанием. Я хочу, чтобы она всегда была рядом, пока она со мной я ничего не боюсь.
Мия смотрит на меня синими – синими глазами, и она улыбается, так искренне и нежно, что я немного теряю рассудок. Сейчас она совсем не похожа на девушку, которой была вчера. В ее взгляде есть что-то новое, такое родное и близкое. Неужели человек способен измениться за один день? Или это настоящая Мия? Моя Мия.
Я не говорю ни слова, когда она стягивает с себя одежду, ее голая кожа еще больше возбуждает меня, я на пределе и это хорошо, еще немного, и мое сознание полностью отключиться, а чем меньше я думаю, тем меньше нервничаю.
Мия быстро снимает с меня кофту и футболку, и притягивает к себе. Я вновь возвращаюсь к ее губам, она стонет от удовольствия, а я покрываюсь мурашками, когда наши тела соприкасаются.
Судорога пробегает по гибкому телу девушки, она тяжело дышит, и так крепко прижимается ко мне, что я с трудом могу ловить воздух, которого и так мало, нас окружает жар, но не тот, который я ощущал на полях под раскаленным солнцем, жар наших тел... жар любви...
Так, поцелуй я уже освоил. Что дальше?
Опрокинув Мию на огромную кровать, я вытягиваюсь на ней и начинаю целовать ее в лоб, щеку, покрываю поцелуями ее тонкую шею. В ответ получаю поцелуй в уши. Я вообще заметил, что Мия неравнодушна именно к этой части моего тела.
- Дай мне руку, - выдыхает Мия, она сама берет мою руку, которая до этого гладила наружную сторону ее бедра, и кладет ее на свою грудь. Я тут же замираю. Нет... нет... нет... только не тормози.
- Все хорошо, Хэл, все хорошо, - она вновь впивается в мои губы, а я больше не останавливаюсь. Надо поддаться эмоциям, природа подскажет, что следует делать.
Руки Мии исчезают с моих плеч и оказываются на уровне моих джинс. Она расстегивает их и помогает мне снять их. Да уж... так намного лучше, а то как-то уж очень сильно давило...
- Я хочу тебя, - шепчет мне она в ухо, - и это сейчас говорю я, а не вчерашняя проститутка.
Комок подкатывает к горлу и начинает душить меня. Да, я тоже хочу ее, так сильно, что сил нет.
В следующую секунду мы сливаемся в один извивающийся комок нервов. Любые движения приносит все новые и новые вспышки наслаждения.
Мы приклеены друг к другу губами и качаемся в умопомрачительном ритме. Раньше я не понимал заключенных, которые проводили отведенные им семь дней с женщинами. Мне казалось это очень глупым, потратить свое последнее время на это занятия, но сейчас я их понимаю. Хотя, просто секс меня не привлекает, меня привлекает именно Мия.
Мия поднимает колени и обхватывает бедрами мои ноги, а руки обвивает вокруг моей шеи. Между нами не остается ни миллиметра. Мы одно целое... мы едины...
Наслаждение продолжается целую вечность, головокружительный полет, который заканчивается взрывом по всему телу. У нас с Мией взрыв происходит с задержкой всего в секунду. Я практически впиваюсь зубами в ее плечо, а Мия резко вскрикивает и замирает. Это нереальное чувство... именно в этот момент, я бы мог умереть совершенно спокойно, ведь и так нахожусь на границы жизни и смерти. Обессиленный, я прижимаю Мию к себе, и медленно погружаюсь в сон... я расслаблен, доволен и вполне счастлив... и только где-то глубоко внутри всплывает очередное неотвратимое число...
...четыре...