3
Зал кинотеатра достаточно прохладный, он хорошо спасает от дневной жары. Мы сидим в удобных креслах, на коленях у Мии стоит огромная коробка с попкорном.
- Ну и когда начнется?
Мы здесь находимся минут пятнадцать, а белый большой экран все еще не ожил, хотя Мия обещала мне, что фильм начнется сразу.
- Ну, подожди немного, еще сначала реклама будет.
Кино для меня не новинка, в детстве я бывал в этих темных залах, раза два точно был, и это мне нравилось, поэтому я не стал возражать, когда Мия подвела меня к кинотеатру. Кино. Если хочешь прожить целую жизнь за два часа, это именно то, что тебе нужно. Целая история, куча событий, огромная палитра человеческих чувств. Встречи, расставание, горе, счастье, любовь... Все это можно почувствовать пока сидишь в темноте и наблюдаешь за развитием сюжета. Жизнь за два часа, да, пожалуй, это самое удачное времяпровождение для меня. К тому же здесь мало людей, нет, они есть, но они просто сидят, уткнувшись вперед взглядом, рассматривая разноцветные картинки. Такие люди меня устраивают... а вот которые на экране, совсем нет. Перекошенные от злобы лица то и дело выпрыгивают откуда – то из подворотни, наставляя свои черные пушки на главных героев. Эй, мы же вроде шли на романтическое кино?! Один из бандитов вообще вылитый Джек Мейлсон. Сравнение приходит внезапно и просто окутывает все мое сознание. Если смотреть на актера с затылка, то вообще не отличить. Ежусь, мурашки так и бегают по спине. Да что со мной не так? Со мной, по ходу, вообще никуда нельзя сходить, везде я ощущаю себя жутко неуютно.
Не хочу испортить настроение Мии, поэтому делаю вид, что у меня все нормально. Интересно, у меня когда-нибудь будет, и правда, все в порядке?
Фильм, слава богу, закончился, так и не сумев втянуть меня в свой сюжет. Но я не особо из-за этого расстроился. Два часа тяжелых размышлений сполна смогли заменить мне романтический боевик, и как я понял по слезам Мии, который закончился не очень хорошо.
Когда мы вышли на улицу, жара уже немного спала, и дышать стало легче.
- Так, фильм тебе не понравился, - Мия выкидывает коробку с попкормом в урну.
- Да нее, фильм как фильм, - если бы она сейчас спросила: о чем он был, то я бы точно не смог ответить на этот вопрос... для меня он был про Джека Мэилсона.
- Не знаю как ты, но я свою жизнь ассоциирую именно с фильмом... с каким-нибудь второсортным ужастиком, - она утыкается взглядом в серый асфальт. Я совсем плохо знаю Мию, но по тому, с какой интонацией была сказана эта фраза, можно предположить, что ее жизнь далеко не сахар. Даже не знаю, что ей сказать: посочувствовать или привести в пример свою жизнь, которая, наверняка, будет похуже.
- Ну, ужастики нередко заканчиваются хорошо, - хах, откуда же мне это известно?
- Ага, обычно там, в конце выпрыгивает какой-нибудь монстр и доедает выживших, - я тихо захихикал, хорошая шутка, - ладно, пошли, нам нужно еще добраться до другого конца города.
- Это еще зачем?
- Что значит «зачем»? Будем отрываться по-взрослому.
***
Буквально на пару секунд, перед тем как войти в клуб с броским названием «Армагедон», я поднимаю глаза на вечернее небо и замираю, оглушенный пронзительным ощущением нереальности происходящего. Прохладный вечерний ветерок раннего лета доносит тонкий запах алкоголя и дешевых духов из открытой двери клуба. Мне нравится этот запах. Что-то новенькое... Перед нами в очереди стоит молодая пара: парень одной рукой нежно держит девушку за талию, а второй гладит ее по щеке. От этого, такого простого жеста, у меня в буквальном смысле пробегают мурашки по спине. Я смотрю на Мию и сильнее сжимаю ее ладонь в своей руке. Интересно, а смогли бы и мы вот так, влюбиться друг в друга, пожениться, создать семью... Отгоняю эти мысли, я не заслуживаю такой жизни... не заслуживаю.
Я никогда в жизни не слушал музыку так громко, даже когда Мия устроила танцы в номере Отеля, она звучала на порядок тише. В клубе же творится полный хаус. Стены подрагивают, пол вибрирует под ногами. Вибрация передается телу, ноги дрожат. Или они дрожат сами по себе? Моя белая футболка светится каким-то неестественным светом, зловещим голубоватым свечением, и ярким пятном выделяется в полумраке. Мне это не нравится, чувствую себя легкой мишенью. Мия ловко лавирует в толпе по направлению к барной стойке, и тащит меня за собой. Боже... я в жизни не видел, чтобы в таком тесном пространстве было столько красивых девушек. Они совсем не похожи на проституток в подворотне. Девушки одеты специально для клуба, оголенные руки, плечи, поясницы. Все их наряды призваны не скрывать, а подчеркивать и дразнить, то ли мужчин, то ли друг друга. Я и не знаю, куда смотреть. Смотреть хочется, и даже очень. Заворожено, не отрываясь, чувствуя теплую волну где-то глубоко внутри. Но, с другой стороны, надо бы изобразить безразличие, все – таки я пришел в клуб с девушкой. Но как бы я ни старался, каждый взгляд, каждый поворот головы открывают все новые и новые разновидности: ног, губ, бедер, глаз...
Меня удивляет количество танцующих людей. Люди танцуют везде: у барных стоек, у ограждений, и даже пробираясь в толпе. Три девчонки у ближайшей колоны дергаются под музыку и трутся бедрами друг о друга, как будто специально дразня меня. Отвожу взгляд и натыкаюсь на синие глаза Мии, она улыбается:
- Нравится?! – ее голос тонет в ритме музыки.
Пожимаю плечами, как слабоумный. Нравится... но уместно ли будет говорить это ей? Мы подходим к бару, и Мия говорит что-то бармену, который понимающе кивает. Кое-кто из парней на танцполе сбросил рубашки: их мокрые голые торсы искрятся в переливающемся калейдоскопе света. Каждый – вроде как сам по себе. Ближе к внешнему краю площадки люди держаться парами или небольшими компаниями, но те, которые в глубине, в самой гуще, как будто и не замечают, что вокруг есть еще и другие люди. Никаких общих правил: каждый танцует, как хочет, каждый танцует свое, танцует не так, как другие, кроме разве что тех немногих, кто почти и не движется, кто вроде танцует, но через силу превозмогая себе. Я им сочувствую, да. Потому что я знаю, что точно так же топтался бы на месте, неуверенный, зажатый, с единственной мыслью в голове: как бы не облажаться. Я точно так же выделялся бы в толпе – именно из-за желания не выделяться.
Я никогда в жизни не танцевал (опять-таки не считая того раза в номере, хотя то, только отдаленно могло напоминать танец). И не только на публике. Вообще – никогда. Никаких школьных дискотек, никаких семейных торжеств, никаких вечеринок с друзьями, никаких клубов, никаких подражательных плясок перед зеркалом в ванной. Никогда. Я вообще не уверен, что смогу более – менее достойно изобразить хотя бы топтание на месте наподобие этих немногих танцоров, которые больше стоят, чем танцуют. Я же совсем ничего не умею. Совсем – совсем ничего.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде я вновь почувствовал опьянение. Мы уже выпили кучу разноцветных коктейлей, а теперь, как сказала Мия, догоняемся пивом. Вот так вот и обещай себе не связываться с алкоголем.
- Давай, закрой глаза и открой рот, - это еще что за новость? – у меня для тебя есть подарок.
Да, я уже пьян, но дело не только в этом. Может, я доверяю Мие. Может, я просто привык повиноваться приказам. Как бы там ни было, я делаю, что было сказано. Чувствую какой-то комочек на языке. По вкусу похоже на соль и золу. А потом мне говорят «Глотай», я отпиваю пиво и проглатываю эту штуку.
- И что это было? – Мия улыбается уголком рта, а мои мозги, хоть и затуманенные алкоголем, но все-таки соображают, что случилось что-то не совсем обычное.
- Эта муфта, поможет тебе на время расслабиться. Хорошая штука.
Ох... нет, нет, нет. Наркотики. Мое лицо, наверное, приобретает серый оттенок, так как девушка смотрит на меня немного удивленно. По мне видно, что я не просто недоволен, да я в ужасе. Как объяснить Мие, что я и так максимально расслаблен, что я в жизни не пил столько алкоголя, и не чувствовал себя лучше, и что этот день был самым счастливым, действительно самым счастливым за всю мою жизнь, а теперь раз – и все стало плохо?
Но мне не надо ничего говорить, мой взгляд говорит все за меня, а Мия далеко не дура, чтобы его не понять:
- Слушай, Хэл, все нормально. Это же не какой–нибудь там героин, так, адреналин и все. Ничего не случится. От этого еще никто не умирал, - ей не понять... я же обещал..., - но если ты не хочешь, то можешь просто сходить в сортир, и сунуть в рот два пальца.
А идея-то неплохая.
- Если хотите быстрее, кричите! – орет ди-джей в микрофон, и танцпол взрывается от криков. Но я вдруг понимаю, что мне совсем не хочется, чтобы было еще быстрее. Все и так происходит настолько быстро, что я уже не поспеваю за происходящим.
- Эм... не хочу показаться неблагодарным, но я, наверное, и вправду схожу в сортир.
Мия пожимает плечами и тянется за очередной бутылкой. Она, наверное, обиделась, но я не могу пересилить себя и, спотыкаясь, бреду в туалет.
Я боялся, что у меня не получится проблеваться. Но как только я наклоняюсь над «благоухающим» унитазом, я понимаю, что зря боялся. Еще до того, как я успеваю засунуть пальцы в рот, из него извергается бурая жидкость – в воду, которая если и чище того, что в нее пролилось, то ненамного.
- Кто-то сегодня хорошо отдыхает, - доносится голос из соседней кабинки.
Я отплевываюсь и вытираю рот бумажным полотенцем. Рассматриваю жидкость в унитазе, но ничего похожего на таблетку, там не замечаю. Столь пристальное изучение органических масс вызывает еще один приступ рвоты.
Все раковины забиты размокшими бумажными полотенцами, но вода на вкус свежая, приятная. Мою руки, умываю лицо. У соседней раковины стоит худой рыжий парень, он весь мокрый от пота, во рту у него жвачка. Зрачки его неестественно расширены и похожи на два круглых отполированных камушка, но взгляд у него не злой, даже наоборот. Когда парень видит, что я рассматриваю его, он улыбается мне, совсем как другу.
- Сегодня тут прямо офигеть, как классно, скажи! Лучше, чем на небесах, - говорит он и, не дожидаясь моего ответа, выходит из туалета.
Я а все еще пялюсь на то место, где только что стоял парень. Не знаю, как на небесах, но скоро мне удастся сравнить...
***
- Ты прости меня, - Мия утыкается в мое плечо, а я совершенно не чувствую на нее обиды, - я не хорошая девочка, далеко нет. Но посмотри на нас, у нас нет будущего, зачем, же хранить настоящее? - не понимаю, почему она, молодая здоровая девушка, говорит, что у нее нет будущего. У кого же, если не у нее, оно должно быть? – Мы дети порока, все мы, наркоманы, пьяницы, преступники, проститутки.... Стоит ли говорить, что никто из нас не заслуживает своего будущего... никто не заслуживает любви и жизни.
От таких слов, меня обычно начинает трясти, но сейчас я на удивление спокоен. Не знаю с чем это связано, с тем, что может быть, я наконец-то перестал всего бояться или с тем, что та таблетка, так и осталась в моем желудке.
- Это ты меня прости, ты хотела как лучше, а я... просто я и наркотики вещи не совместимые.
- Хах... ну они, навряд ли, с кем-нибудь совместимы. Но это все чепуха, - я и правда сейчас так считаю, - пошли лучше танцевать.
Мы в обнимку спускаемся на танцпол, находим кусочек пустого пространства в тени колонны и сразу же начинаем танцевать. От каждого движения по моему телу пробегает волна радости. Черт, по-моему, таблетка начала действовать. Мия тоже ведет себя не совсем разумно, не знаю, это оттого, что она по жизни такая сумасшедшая, или она тоже приняла так называемую «муфту». Девушка корчит мне смешные рожи и подпевает знакомой песне. Она танцует вполне умело, ее движения ритмичные и попадают в такт. Ей бы быть танцовщицей, а не... Я с улыбкой наблюдаю за ней, мне хорошо. Пытаюсь копировать некоторые ее движения, но это, навряд ли, у меня получается. Со стороны мой танец, наверняка, жалкое зрелище. Но мне так наплевать... Оборачиваюсь и разглядываю других девчонок, танцующих у меня за спиной. Да, я с девушкой, но я не могу удержать себя от того чтобы не поглазеть и на остальных. Мия резко поворачивает меня к себе, и мне это безумно нравится, меня просто пробивает неземная радость, которая исходит откуда-то изнутри. Я двигаю руками и ногами все ритмичнее и быстрее, Мия смеется, наверное, от моего глупого вида, но мне все равно, это на самом деле неважно. Я чувствую себя прирожденным танцором, королем танцпола, владыкой этого гребанного мира. Да, скорее всего, это действие наркотика, и я под кайфом. Но это же не страшно, верно? Зато я ощущаю себя настоящим и живым. Воспоминания о лагере, улыбки Джека, черная выжженная земля, ледяная вода колодца, надзиратели с ружьями, рассвет – все остается в прошлом. Боль и страх прошли, их больше нет. И это мгновение останется навсегда, оно никогда не поблекнет. И нет ничего невозможного. И теперь все будет хорошо. Мне ничто и никто не угрожает. У меня еще все уладиться. У меня впереди – Целая Жизнь. Сейчас, я в этом уверен.
Я и не заметил, как прошло время. Несколько часов восхитительной эйфории. Я и не помнил, когда в последний раз так веселился (наверное, никогда). Жизнерадостный и счастливый в счастливом мире, населенном танцующими незнакомцами, которые уже и не были чужими. Все, кто сейчас находится в этом клубе, все мы – братья и сестра, дети этого поганого города, поэтому, мы не можем быть друг другу чужими.
Мия тянет меня к выходу, я упираюсь, но она все – равно выводит меня на улицу. От удара свежего воздуха, я практически задыхаюсь.
- Нам пора идти, - Мия прислоняется к стене, ей, наверное, тоже не хорошо, а меня, так вообще, вновь тянет опустошить желудок.
- Куда? – хрипучим голосом, интересуюсь я.
- В Отель. Ты забыл? В двенадцать, ты должен быть там.
Оу... точно. Мы несколько минут просто стоим и дышим прохладным воздухом, просто приходим в себя, а затем медленно бредем прочь от клуба, в котором все еще гремит музыка и в котором осталась частичка моего счастья. Но далеко уйти нам не удается.
- Эй, Мия! Ты ли это? - мы оборачиваемся и сталкиваемся с тремя незнакомыми мне парнями. По одному их виду, я понимаю, что это не друзья девушки.
Мия обводит всех троих непонимающим взглядом, и тогда один из них начинает громко смеяться:
- Ты что меня не помнишь? Ну, мы как-то провели превосходную ночь вместе.
Глаза девушки светлеют, она искоса смотрит на меня, потом вновь на парней:
- Ааа, привет, - и мы вновь поворачиваемся к ним спиной.
- Нет, нет, нет. Парни, эта крошка просто суперзвезда, - волосы парня светлые, практически седые, а вот глаза, наоборот, черные, - Мия, не хочешь провести время с нами?
- Эм, нет, я с клиентом.
Я бы, может быть, и хотел вступиться за нее, но после этих слов, все мое желание уползло куда-то прочь, и я вновь отвожу взгляд в сторону.
- Да ничего, он себе другую найдет, - белобрысый дергает Мию за руку и поворачивает ее к себе, - ну, что, крошка, поехали?
- Никуда я с вами не поеду, - она пытается вырваться, но парень очень крепко держит ее.
- Проститутка отказывается от заработка! – смеется он, - Не хочешь ехать добровольно, мы заставим, - и блондин начинает тащить Мию к машине. Этого стерпеть я уже не могу.
Внутри меня что-то щелкает, и я, не говоря ни слова (просто не знаю, что обычно говорят в таких моментах) наотмашь ударяю, держащего ее парня. Он взвизгивает и хватается за нос. Хочется верить, что я его ему сломал, кровь так и брызжет во все стороны. Второй парень тут же спешит своему другу на помощь, он забегает за мою спину и хватает меня за шею, но моя нога уже нацелена ему в пах. По себе знаю, что это ужасно больно, зато действенно. Он сгибается пополам и падает со стоном на колени. Ну, я и каратист! Сейчас, я их всех здесь положу (Боже, когда же эта таблетка перестанет действовать)! Но моим планам не суждено сбыться. Блондин со сломанным носом набрасывается на меня и валит на землю, его здоровый приятель, отталкивает Мию, и спешит ко мне, вдвоем им быстро удается меня утихомирить. Щеку неласково царапает асфальт, а печень и почки прекрасно чувствуют удары тяжелых ботинок. Ох... больно. Хорошо еще, что я привык к такому виду боли, надзиратели часто устраивали нам подобные игры.
- Отпустите его! – слышу голос Мии, она где-то рядом, но я ее не вижу, перед глазами все плывет.
- Что здесь происходит!? – чужой властный голос тут же прерывает мое избиение.
- Вот черт, полиция! - и через секунду тяжелые ботинки исчезают. Мия нагибается надо мной и начинает усердно поднимать мое обмякшее тело:
- Вставай. Нам нужно срочно убираться отсюда.
Я это прекрасно понимаю, но встаю очень медленно. Мое лицо в крови, и я не
уверен, что внутри у меня все цело.
- Бежим. Тебе нельзя попадаться! - кричит Мия, странно, но она обеспокоена намного больше меня, я как-то совершенно не боюсь нарушить очередное правило семидневника. Ну, подумаешь, ну драка, неужели, за это меня убьют на четыре дня раньше? - Быстрее, Хэл, быстрее! - Но я не могу быстрее, такое чувство, что меня растоптали. Ноги приходится переставлять чуть ли не силой мысли, хорошо еще, что после нескольких нелепых падений, мне все же удается перейти на бег.
Мы бежим вдоль темного переулка, в конце которого сворачиваем в сторону, чтобы продолжить путь по аллее.
Хочу обернуться, но не могу этого себе позволить, мне не надо знать на каком расстоянии от нас находятся полицейские. Вперед, только вперед. Мия это понимает, лучше меня. Не ей, не тем более мне, лучше не попадаться. Будь она одна, то наверняка бы уже убежала, но она мертвой хваткой тянет за собой тяжелый груз, она тянет меня.
Стук сапог позади нас гулким эхом отзывается в моем сердце, которое просто готово разорваться, но это не от волнения, а скорее от быстрого бега, я еще не до конца осознаю, что если нас поймают, то меня убьют.
- Нам надо в парк, - Мия совсем выдохлась, но она не останавливается. Где-то впереди маячат темные деревья. Может быть, именно они нас спасут?
Несясь вслепую сквозь тьму, я задеваю что-то бедром, черт его знает, что именно, может, скамейку или урну, но от вспышки неожиданной боли, я чуть не валюсь на землю, но, не без помощи Мии, удерживаюсь на ногах и продолжаю бег, сжимая ушибленное место рукой. Будет синяк... точно будет синяк... а синяки на трупах выглядят не очень... Черт! Хэл! И о чем ты только думаешь?!
С каждым вздохом мою грудную клетку просто разрывает от боли, а ногу, как только она в очередной раз соприкасается с землей, словно опаляет огнем.
До меня доносится звук удара и чей-то громкий стон, по-видимому, кто-то из наших преследователей на бегу врезался в то, что я лишь задел. Может быть, теперь они отстанут?
- Стоять, или я стреляю, – резкий окрик просто припечатывает нас к месту. Перед нами находится один из копов, и как только ему удалось нас обогнать? Я смотрю на Мию, но в темноте не могу рассмотреть ее лица, но не надо его видеть, чтобы угадать, о чем она думает: убегать поздно, мы попались.
Удивительно, но меня совершенно не пугает, мое положение, я волнуюсь за Мию, главное, чтобы ей ничего не сделали.
- Руки подняли, быстро! - двое офицеров, приковылявшие откуда-то из темноты, начинают ощупывать нас, бояться, что у нас есть оружие, один из них очень озлоблен, должно быть это он получил травму во время преследования.
- Так, - полицейский с пистолетом начинает что-то говорить в рацию, - драка на улице и оказание сопротивление полиции.
- Нас избивали! – возмущается Мия, - И мы не сопротивлялись, мы... убегали, а убегали, потому что... испугались, - она, и правда, напугана, но это из-за меня, она все время смотрит на меня широко расширенными глазами. Она тоже понимает, что оставшихся четырех дней мне не видать.
- В участке разберемся.