Ничего не изменить... [18+] //Вышла печатная версия книги! //

Жара тотчас обступает её, стоит Алисе покинуть спасительную прохладу подъезда. Раскалённый воздух дрожит, и даже тень, падающая от густо разросшихся крон старых деревьев, слабо защищает от летнего зноя. Так же, как и лёгкий ветерок, гуляющий между домов, не даёт облегчения. Он лишь вяло ворочает душный воздух и лениво треплет алую ленту, запутавшуюся в ветвях соседнего с подъездом дерева — ту самую, что Алиса недавно видела из окна квартиры и которая напомнила ей кровавую рану, разверзшуюся на шершавом стволе дерева. Вблизи лента не кажется чем-то пугающим. Сейчас это просто изрядно потрёпанный выцветший кусок ткани.

Алиса оглядывается, пытаясь хотя бы приблизительно понять, в какой стороне может быть аптека.

Небольшой уютный дворик со всех сторон окружён пятиэтажками. Потрёпанные временем домики из ржаво-красного кирпича словно выведены под копирку. Девушка не может сдержать нервного смешка: ей, выросшей на окраине маленького пригорода, где соседями были густой лес да обширный пустырь, заблудиться в этих идентичных каменных джунглях ничего не стоит.

«Должны же быть обозначения, указатели с названием улицы, номер дома, наконец…»

Внимательно присматриваясь, Алиса проходится вдоль пятиэтажки, надеясь увидеть табличку с адресом — такие обычно крепят на фасадах зданий, но так ничего и не обнаруживает. Уже собирается обойти дом с другой стороны, когда из соседнего подъезда выходит пожилая женщина, ведя на поводке какую-то уж очень грустную таксу.

— Извините, — устремляется к ней навстречу Алиса, — вы не подскажите, какой адрес у этого дома?

Женщина останавливается, но отвечать не спешит. Окидывает девушку пристальным взглядом, особо задержав внимание на одежде в тёмных бордовых пятнах. Не нужно иметь богатое воображение, чтобы представить, что это пятна крови. А по скривившимся в подозрительной гримасе губам женщины становится понятно, что та приблизительно так и подумала.

— Пожалуйста, мне очень надо, — как можно доброжелательнее просит Алиса, неловко приглаживая растрёпанные волосы. Успевает пожалеть, что не привела в порядок свой внешний вид, насколько это было возможным, перед тем, как выйти на улицу.

— Климирова 179 дробь 4, — с явной неохотой отвечает женщина. Демонстративно отворачивается и спешит прочь, дёргая на себя поводок и попутно бурча на свою вялую собачонку, чтобы та быстрее шевелила лапами.

— Спасибо, — машинально кивает ей вслед Алиса, судорожно повторяя про себя адрес. С запозданием понимает, что нужно было узнать и про ближайшую аптеку, но дама с собачкой уже успела удалиться на приличное расстояние. Догонять её и снова приставать с вопросами нет никакого желания.

«Сама найду», — решает Алиса, наугад определяя направление.

Но ни в ближайших домах, ни за ними аптеки не обнаруживается. Одна яркая вывеска сменяет другую, сообщая о расположившихся на первых этажах высоток торговых точках: продуктовый магазин, кондитерская, салон красоты, стоматология, отделение какого-то банка, пиво на розлив, даже магазин для взрослых с кричащим названием «Экстаз» на яркой неоновой вывеске с изображением извивающихся в этом самом экстазе женских силуэтов. Всё, что душе угодно, но только не то, что ей нужно.

Как назло, ни одного прохожего. Полуденная жара не располагает к прогулкам, и все предпочитают оставаться в помещениях вблизи приятной прохлады кондиционеров. И опустевший город плывёт в расплавленном мареве, одинокий и сонный, терпеливо ожидая наступления сумерек, которые смогут немного остудить раскалённые за день дома и дороги.

И чем дальше Алиса удаляется от дома Авроры, тем сильнее нарастает беспокойство.

Девушка то и дело оглядывается, не в состоянии унять засевшее глубоко внутри чувство тревоги. Ещё пару поворотов — и она точно потеряется и будет блуждать тут в поисках дома, где остался Матвей. Остаётся только надеяться, что, проснувшись и обнаружив её отсутствие, брат не кинется на поиски.

— Да что же это! Не может быть, чтобы в таком огромном жилом районе поблизости не было ни одной…

«АПТЕКА». Огромная вывеска с таким желанным сочетанием белых букв на ярком зелëном фоне буквально выныривает из-за угла очередной многоэтажки.

Вздохнув с облегчением, Алиса останавливается: «Неужели!»

Внутри работает кондиционер. Прохладный воздух приятно проходится по разгорячённой коже, освежая и остужая.

Совсем молоденькая девушка-фармацевт за стойкой встречает приветливой улыбкой, но Алиса не может не заметить скользнувший по её одежде беглый взгляд с нотками лёгкой настороженности.

Да уж, судя по всему, её изрядно помятая и перепачканная кровью футболка не могла не привлекать повышенного внимания. Слишком уж ярко выделяются на светлой ткани бурые пятна.

— Пролила вишнёвый сок, — непринуждённо улыбнувшись, поясняет Алиса, оправдывая свой неопрятный вид и предупреждая любые догадки, готовые вспыхнуть в воображении фармацевта.

Девушка улыбается: «Бывает», — читается в её взгляде.

— Я вас слушаю… — обращается она с дежурной фразой к Алисе.

— Мне нужно жаропонижающее и обезболивающее. Что-нибудь недорогое, если можно…

— Ибуклин — 197 рублей. Подойдёт? — уточняет продавец.

— Да, вполне.

— Что-нибудь ещё?

— Да, и… И бутылочку минералки «Аквамин», — добавляет Алиса, чуть замявшись. Ей не по себе тратить чужие деньги, к тому же взятые без спросу, но пересохшее от жажды горло неприятно саднит и буквально молит дать ему хоть каплю влаги.

— Ибуклин и водичка. С вас 247 рублей. Карта? Наличные?..

— Наличные, — отвечает Алиса, протягивая пятитысячную банкноту.

Большой номинал купюры вызывает у фармацевта недовольный вздох.

— У вас меньше не найдётся? Или можно оплатить картой… — с надеждой обращается она к Алисе. — Сегодня словно сговорились все: идут с крупными бумажками.

— К сожалению, нет, — качает головой Алиса. — Карты тоже нет…

— Тогда подождите, я разменяю, — ещё один недовольный вздох, в котором и без слов читается недвусмысленное «и откуда ты только взялась со своей пятёркой», и фармацевт скрывается за массивной железной дверью служебного помещения.

Минута, вторая, третья… А её всё нет. Тихий гул кондиционера с каждой секундой становится всё более громким, всё сильнее взводит нервы, заставляя сердце то замирать, то пускаться в немыслимый галоп, и Алиса не замечает, как уже нетерпеливо покусывает губы.

«Боже, почему так долго?!»

***

Тихий звон колокольчика на входной двери оповещает о ещё одном посетителе. Вместе с шумом улицы внутрь врывается порция раскалённого воздуха. Слышатся шаркающие шаги, будто вошедший не особо утруждается поднимать ноги и загребает подошвой по плиткам пола. Всего лишь шаги… Всего лишь кто-то, так же, как и она, зашёл в аптеку купить необходимые ему лекарства… Но Алиса чувствует, как сводит судорогой каждую клеточку её тела, а дыхание застывает в пересохшем горле, перекрытое цепкими ледяными пальцами быстро разрастающегося страха. Всего лишь шаги… Но она слышала их раньше… Много раз они раздавались под окном их дома с наступлением ночи.

Шаги затихают за её спиной. И вновь напряжённую тишину вокруг нарушает лишь шум кондиционера… И дыхание… Неспокойное, частое, будто взбудораженное бегом или быстрой ходьбой. И настолько близкое, что Алиса ощущает, как оно заставляет трепетать пряди её волос...

«Тебе просто кажется... Тебе просто кажется…» — Алиса не смеет обернуться. Убеждает себя, что это всё её натянутые до предела нервы заставляют пугаться каждого шороха. Крепче сжимает пакетик с таблетками и бросает полный отчаяния взгляд в сторону двери, ведущей в служебное помещение аптеки, за которой, кажется, уже целую вечность назад скрылась девушка-фармацевт.

Наконец, дверь приходит в движение. Открывается так медленно, что хочется закричать. В дверном проёме едва успевает показаться край белого халата аптекаря, когда прямо над ухом Алисы раздаётся еле уловимый шёпот, такой тихий, что его можно принять за колебание воздуха. Вот только девушка отчётливо различает каждое сказанное слово:

— Я всегда нахожу тебя, Ева…

Страх разбивается о тело ледяной волной. Кажется, что сердце на миг останавливается, замораживая дыхание, но тут же вдруг срывается и летит в чёрную дыру, образовавшуюся где-то в области живота. Кожа покрывается мурашками, а мышцы стягивает в тугой парализующий узел.

«Просто послышалось! Правда ведь, послышалось?..»

«Повернуться и посмотреть…»

«Убедиться, что всё это лишь игра воспалённого сознания…»

«Или же он реален?!»

«И он здесь! Сейчас! За моей спиной!»

Мысли вспыхивают в какой-то хаотичной последовательности, но тут же путаются и смешиваются в бессвязный ком, а потом и вовсе обрываются. Остаётся один только всепоглощающий страх. Страх оказаться в его руках!

Алиса срывается с места и бросается к выходу… Мельком успевает заметить высокую мужскую фигуру, облачённую во всё чёрное. Сгусток тьмы и ночных кошмаров. Нет, ей не кажется! Он нашёл её! Всегда находит! От него не возможно скрыться!

— Девушка, а сдачу! Сдачу возьмите!.. — несётся ей вслед недоумевающий голос фармацевта.

Но Алиса не останавливается, рывком распахивает дверь и выскакивает на улицу. Чуть не сталкивается у входа с группой молодых людей. Те явно в приподнятом настроении, и ей вдогонку летят смешки и заигрывания: «Ух, какая красотка! Стой, солнце, куда так спешишь! Возьми нас с собой...» Ещё что-то кричат, упражняясь в красноречии, только их голоса вязнут в шуме улицы. Или это бешеный стук собственного сердца заглушает их?..

Но вдруг шутливый тон резко меняется, становится возмущённым и взвинченным.

«Эй, мужик… Смотри, куда прëшь!.. Эй… Что замер?.. Дядя, ты чë... Тох, да ну его на х… Псих какой-то!..»

До Алисы доносятся лишь отдельные фразы, да и те становятся всё глуше по мере того, как растёт расстояние между ней и компанией молодых людей…

Но последние слова долетают до неё особенно чётко. И внезапная догадка о причине кардинальной смены настроения парней, что лишь секунду назад так самоуверенно пытались завязать знакомство, пронзает тело насквозь, пригвождая к месту.

Алиса останавливается и оборачивается. Последняя робкая надежда, что ей всë же просто показалось, разлетается вдребезги и осыпается к ногам бесчисленным множеством острых осколков.

Он стоит в толпе разозлённых молодых людей, с которыми, по-видимому, столкнулся, преследуя её. Абсолютно безучастный к их возмущённым выкрикам. Тёмная глыба в окружении ярких летних красок. Жара заставила его сменить бесформенную ветровку на такую же объёмную футболку поло с коротким рукавом. И теперь Алиса может видеть его худые, длинные, словно плети, руки. Её передёргивает от отвращения при воспоминании, как каких-то три дня назад эти руки сжимали её в мёртвых тисках, с каким омерзительным вожделением шарили по её телу.

Вместо капюшона — чёрная кепка, надвинутая глубоко на лоб так, что в тени широкого козырька остаётся большая часть лица. Видны лишь впалые щёки да тонкие губы, что с каждой секундой всё больше растягиваются в хищном оскале. Глаз тоже не видно, но Алиса ощущает на себе его пристальный взгляд, чувствует, как тот расплавленным железом проникает под кожу, выжигая волю и силы к сопротивлению.

Даже страх исчезает. Остаётся пустота, порождающая сомнения: «А стоит ли бежать?.. Зачем продолжать эту агонию, когда можно всё прекратить прямо сейчас…»

«Время пришло, Ева. Скоро, очень скоро ты будешь моей. Запомни, ты можешь принадлежать только мне…» — в памяти, как заезженная пластинка, звучат его слова.

«Ему нужна я… И если я добровольно пойду с ним, если он, наконец, получит желаемое, возможно, тогда он оставит Матвея в покое…»

Словно завороженная, Алиса смотрит, как он бесцеремонно расталкивает негодующих молодых людей, так и не удостоив их вниманием, и направляется в её сторону.

Приближается неторопливо. Ленивой походкой хищника, уверенного в том, что загнал свою жертву в угол, и она, как бы ни трепыхалась, никуда уже от него не денется.

Где-то глубоко в сознании ещё бьётся мысль, что надо бежать, что сейчас её просто сожрут. Но ноги будто приросли к раскалённому от жары асфальту и отказываются повиноваться.

Под его липким взглядом Алиса чувствует себя беззащитным кроликом, не способным сопротивляться воле голодного удава. И может лишь стоять и беспомощно смотреть, как неумолимо сокращается расстояние между ними.

Останавливается в нескольких шагах от неё. Ещё пару движений, и она окажется в его узловатых пальцах. Но он не спешит преодолеть последние метры, будто наслаждаясь мгновением своего господства. Довольная улыбка на его губах превращается в дикий оскал, обнажая кривые пожелтевшие зубы.

— Подойди, Ева, — повелительно произносит он.