Глава 11
Руслан вошёл в стафф, его шаги раздались глухо в тишине комнаты. Через пару секунд вслед за ним появилась Тамара, её голос прозвучал резко и требовательно:
- Руслан, покарауль моё место.
Я стояла у кулера, заваривала себе чай, слушая их короткий диалог вполуха. Всё происходило как-то буднично, будто ничего необычного.
Когда я наконец взяла стакан и направилась к столу, что-то остановило меня. Я почувствовала лёгкое, почти неуловимое прикосновение к локтю. Обернувшись, я встретилась с его взглядом.
- Идём со мной, - сказал он, его голос звучал низко и твёрдо, как приказ, но без грубости.
Это прозвучало так неожиданно, что на секунду я потеряла дар речи.
Он подошёл ко мне сам, без намёков, без предлога - просто взял и сделал этот шаг. Шаг к той пропасти между нами, которую он сам же вырыл и которой я так боялась.
Я даже забыла, что собиралась пить чай — просто поставила стакан на стол и всем телом повернулась к нему. Он ещё секунду продолжал смотреть на меня, затем, убедившись, что я иду, направился к двери. Я тихо шла за ним, сквозь зал, к тому самому столику у входа. Этот момент напомнил мне, как всего пару недель назад я велела ему следовать за мной, но тогда впереди него шла в сторону кладовки: для важного разговора.
Когда мы оказались наедине, воздух вокруг нас, казалось, мгновенно наполнился теми же невидимыми искрами, что были между нами раньше. Но на этот раз я чувствовала, что эти искры не дарят мне тепла, а лишь напоминают о том, что когда-то горело с ярким пламенем, а теперь лишь тлеет, едва ли не погаснув. Наш разговор не был сложным или тяжёлым, не было тех вопросов, которые заставляют сердце колотиться. Мы сидели за столом, привычно шутя, улыбаясь друг другу, как будто всё оставалось по-прежнему. Лёгкая флиртовая атмосфера наполняла пространство, как тонкий запах парфюма, который, кажется, незаметен, но оставляет за собой стойкий след. Однако в глубине меня не покидало ощущение, что всё это лишь красивое внешнее покрытие, скрывающее пустоту. Я уже понимала, что надежда на то, что он откроется мне, исчезла. Она унеслась, как дым от погасшего костра, оставив лишь лёгкую боль от несбывшихся ожиданий. Я знала, что его доверие — это не то, что я смогу заслужить, и, может быть, я даже не хочу пытаться.
В тот момент, когда наш разговор стал лёгким, как невидимый дождик, который не оставляет следов, я приняла решение. Я буду с ним просто хорошим другом, но не больше. Как только уеду, постараюсь забыть всё — постараюсь вымыть из памяти его лицо, его голос, те моменты, когда мы были так близки. В оставшееся время я хотела бы просто наслаждаться этой компанией, не обременяя его и себя лишними надеждами и ожиданиями. Я всё яснее понимала, что наш путь расходится, и хотя бы в эти последние мгновения мне хотелось сохранить воспоминания, как фрагменты прекрасной, но недолгой сказки. Сохранить, даже если бы это была всего лишь иллюзия, но такая, что оставит след в моей душе, как светлый, но скоротечный свет, который согревает, пока не угаснет.
Несколько часов после того странного перемирия незаметно прошли в зале. Рабочая суета, разговоры, шорохи, и вот, наконец, добравшись до стаффа, я уселась за стол и увидела забытый мною чай. Руслан тем временем расставлял бокалы и посуду, поправляя всё на своём привычном месте. Я попыталась допить чай с чувством заслуженного отдыха, но вдруг заметила, как он стал холодным, как будто я не успела насладиться им вовремя. Он потерял тот нежный тепло, что был в начале, и теперь казался таким же отчуждённым, как и всё, что происходило между нами.
Не выдержав, я усмехнулась и решила бросить ему шуточку:
— Эхх, мой чай остыл, прямо как мои чувства к тебе.
Он начал подходить, и я заметила, как его шаги становились уверенными и тяжёлыми, как будто он намеревался произнести какую-то нотацию.
— Лили, — произнёс он, его голос стал твёрдым, как камень.
— Аау, — ответила я, стараясь скрыть усмешку.
— Мы просто коллеги. — его глаза, словно замёрзшие, проникали в меня.
— И что, шутить теперь нельзя?
— Просто на будущее, — сказал он, — если мы не будем разговаривать нормально, мы не будем разговаривать вообще.
Я почувствовала, как что-то внутри меня ёкнуло. Неожиданно этот момент стал для меня испытанием. Словно он выдал мне чёткую границу, за которую не стоило бы шагать. "Ах ты, сволочь," — пробежала мысль в голове.
Мне хотелось причинить ему боль. И мне не было стыдно за эти мысли. В этот момент я поняла, что мне больше нечего терять. Его слова, его холод, его жесткость — всё это вызывало во мне ту же жестокость, которая начинала разгораться внутри. Я хотела, чтобы он почувствовал, как оно — быть на моем месте, как это — когда тебя не понимают, когда тебе причиняют боль.
Я могла бы остановиться, сделать шаг назад, но не сделала. В этот момент я чувствовала, как во мне просыпается что-то тёмное, как внутри начинает разгораться огонь, поглощая остатки заботы и жалости. И вот я стояла перед ним, почти не замечая, как слова вырываются наружу, не испытывая ни малейшего угрызения совести.
— Пфф, на какое будущее, в котором тебя нет? — прошипела я, и с каждым словом мои эмоции становились всё ярче и острее.
Я молча покинула комнату, и к концу того дня я потеряла смысл слова "коллеги".
*****
Вечером Асхат, как обычно, пел на сцене. Зал был заполнен теми самыми звуками — громкой музыкой, смехом, шумом посуды, шумом, который пускает адреналин в кровь. Я стояла у барной стойки, поглощённая этим шумом, когда почувствовала, как кто-то слегка пощекотал мне шею.
— Лили, — тихо произнёс Руслан, подходя ко мне. — Давай подеремся, — после паузы он добавил, — Как коллеги.
— А я с коллегами не дерусь, — гордо подняла я кончик носа и удалилась, оставив его в тени.
В этот вечер, когда окружающий мир всё ещё жил своей привычной жизнью, мне напомнили, что мне нужно срочно написать доверенность. Дело было в том что на следующий день после моего увольнения я должна была покинуть город. А бухгалтерия должна была рассчитаться со мной в течение трёх дней, и это означало, что кто-то должен был получить мою зарплату, чтобы перевести её мне. Я уже предлагала эту честь Руслану, но он отказался.
Через некоторое время я вернулась в стафф с двумя удостоверениями в руках.
— Доверенность собираешься писать? — спросил Руслан, глядя на меня.
— Да, — ответила я, не скрывая лёгкой усмешки.
— И на кого? — его голос был странно ровным, но я почувствовала, что это лишь маска.
— А какая тебе разница? Ты сам отказался, — ответила я с дерзостью, не скрывая своих эмоций.
— Просто спрашиваю, — он поднял стакан и перевёл взгляд на мой документ. — Это твое удостоверение? Покажи.
Я протянула ему один документ, а второй, скрытый за ним, был Ромы. Он был специально выбран, и результат не разочаровал. В его глазах промелькнула мгновенная тень, когда он понял, что увидел не то, что ожидал.
— Я разочарован в тебе. Как коллеге, — произнёс он, и его слова были холодными, как лед.
— А в коллегах не разочаровываются, — ответила я с лёгким сарказмом, чувствуя, как внутри меня всё растёт и кипит. Я резко повернулась и, не оглядываясь, покинула комнату, снова чувствуя, как мои шаги эхом раздаются в пустом пространстве.
****
— Осталось восемь смен, — напомнила я, настолько себе, насколько и своим коллегам, сидящим в комнате.
Сегодня на лице нашего принца было заметно тени дурного настроения, хотя я не особо обращала на это внимание. Вчера коллеги говорили, что он уже, наверное, в десятый или двенадцатый раз выходит на работу. После двух дней без перерыва я уже ощущала себя как кусок бифштекса, и не могла представить, что будет, если работать без отдыха целых две недели. Поэтому я позволила ему быть своим обыкновенным грустным тучиком. Он сказал, что чувствует себя плохо, и что, мол, Тамара наехала на него, посчитав, что это от усталости.
— Это не из-за этого, — оправдывался он. — У всех мужчин в нашем роду проблемы с сердцем.
На самом деле по линий матери многие мои родственники тоже — гипертоники, да и предрасположенность к сердечно-сосудистым заболеваниям настолько распространённая тема, что я особо никогда не воспринимала это всерьёз.
Но вечером того дня ко мне подошла Тамара с просьбой взять на себя часть его столиков, так как он, кажется, чувствует себя совсем плохо. Я оглядела его, он ходил с зажатыми до немогу бровями, но, казалось, это было его обычное выражение лица, когда он не в самом лучшем настроении.
— Конечно, — ответила я Тамаре, а потом подошла к стейшн, где он стоял один.
— Ты в порядке? — спросила я.
— Да, — последовал короткий ответ.
Я не стала расспрашивать, просто продолжала работать. Однако, спустя некоторое время, я заметила, что Руслана, который всё это время был в моём поле зрения, уже давно не было. Я прошлась по залу, начала расспрашивать коллег, как давно они его видели, но все лишь качали головами.
"Стенокардия проявляется в приступах внезапной боли в груди вследствие острого недостатка кровоснабжения сердечной мышцы. Стенокардия — это клиническая форма ишемической болезни сердца..." — эхом раздался голос профессора по кардиологии, на лекциях которого я часто засыпала. Я вдруг представила, как Руслан лежит где-то, где нет людей, схватившись за грудь, не в силах закричать, чтобы позвать на помощь.
Я начала паниковать, бросилась в поисках, проверяя вип-зал, склад, даже уборную, но его нигде не было. Раздевалка! На втором этаже, бегом по лестнице, я спустилась на пару ступеней и наконец увидела его. Он поднимался вверх, с бутылкой воды в руках.
— Ты где был?! — сорвалась я.
— На улице, — ответил он, после паузы сделав ещё пару шагов вверх. — Ты что, меня искала?
— Да, — ответила я, отвернувшись и подумав про себя: "И ты никогда не узнаешь как".